Клянусь, я твоя (СИ)

13

— Господи, Ким, что с тобой случилось?

Мамин голос растерянно рассекает воздух, в нем слышится нотка беспокойства и упрека. Она любопытно оценивает мой внешний вид и смотрит на меня во все глаза: на мои грязные рукава, запятнанный болотной лужей галстук, промокшую рубашку, мои ботинки… Я смотрю вниз и вижу, что они все в грязи.

— Ким, я тебя спрашиваю.

Я продолжаю молчать, но какими-то реверсивными составляющими мозга узнаю знакомую настороженность в мамином голосе, плавно перетекающую в угрозу. Ей явно не понравилось мое молчание.

— Ким, ты слушаешь, что я тебе говорю? Что ты стоишь и улыбаешься?

Голос мамы опасно близок к крику и мне приходится включиться, потому что я даже не сразу понимаю, что действительно улыбаюсь, как дурочка. Мой спокойный голос мягко утопает в тишине холла:

— Мы играли футбол в школьном дворе, и я случайно упала в лужу.

— Господи, ну что за цирк, — мама качает головой с недовольным видом, но кажется облегченно вздыхает. Теперь я замечаю, как она раздвигает стеклянной салатницей мясные тарелки на столе и ставит ее между ними. — Выпускной класс, а ведете себя хуже детей. Иди быстро приведи себя в порядок, поможешь мне накрыть на стол.

Я недоверчиво кошусь на все это праздничное великолепие и только сейчас начинаю понимать, что здесь происходит. От моих глаз не прячется новое платье в горошек, спрятанное под тефлоновым фартуком, мамины волосы распущены и завиты от лица, на шее презентабельно блестит украшение из больших малахитовых бусин… Я настороженно интересуюсь:

— У нас будут гости? Кто они? Я знаю их?

— Вместо того, чтобы задавать глупые вопросы, лучше иди умойся и помоги мне. Бегом, Кимберли.

Да пожалуйста. Я поднимаю свою запачканную сумку с пола, размашисто закидываю на плечи и иду к себе, громко переступая через лестницу. Закрываю за собой дверь комнаты, тут же рюкзак падает с моего плеча на пол и я прижимаюсь к ней спиной, на несколько минут закрыв глаза. Я мечтаю о том, чтобы вернуться в эту безумную лесную прогулку. Вот я уже снова там. В моих ушах проносится вереск малышки, ее восторженный смех и голос Кейна, игриво шепчущий на ухо «догоняй». Вот уже наоборот, я убегаю от него, поскальзываюсь и с визгом лечу вниз, потянув за собой Кейна прямо в лужу…

Кейн, Кейн, Кейн. Он повсюду, он заполнил все мои артерии, питающие сердце, мой мозг и даже дыхание. Впереди меня ждет ужин с загадочными важными гостями, где, наверное, надо держать лицо, а я не могу перестать думать о том самом чистом поцелуе, который мог со мной случиться посреди грязной лужи. Но тем не менее, телесный дискомфорт и прилипшая к одежде грязь не оставляют мне выбора. Я достаточно тщательно принимаю душ, переодеваюсь в синие джинсы и рубашку и спускаюсь вниз.

Я уже догадываюсь, что это кто-то из партнеров отца, который, возможно, даже посетил нас всей семьей. Но кто бы там ни был, я слишком поглощена им одним, чтобы заботиться о людях, которых увижу в первый и наверняка последний раз, но чем ближе я подхожу по лестнице, тем сильнее ко мне закрадываются невнятные сомнения, потому что я начинаю слышать довольно знакомые голоса…

Повернув в холл, я вижу, как гостя, занявшая все сиденье, слегка отклоняется на стуле, зависает на несколько мгновений, а потом поворачивается в мою сторону. И тут меня накрывает ударной волной.

— Добрый день, миссис Дэвис, — и даже голос не дрогнул.

Я подхожу к столу и высовываю стул, старательно не поднимая взгляда напротив, словно как только я это сделаю, произойдет что-то ужасное.

— А со Стэном ты поздороваться не хочешь? — словно молнией рассекает воздух упрек мамы. Черт, черт, черт!

Моя рука застывает на спинке стула и я буквально слышу, как громким громом раскалывается надо мной пространство. Сделав быстрый вдох, я поднимаю лицо и, стирая бурные волны беспокойства, вежливо растягиваю уголки губ.

— Привет, Стэн.

Он кивает мне в ответ и чешет немного колючий подбородок, потом смотрит в свою ладонь, странно улыбаясь чему-то своему.

Не сказать, что я не узнаю его, но такое поведение вряд ли походит на желание добить меня рассекречиванием моей тайны. Наши взгляды встречаются, и я знаю, что он видит в моих глазах.

Пожалуйста, молчи. Я согласна пойти с тобой на этот чертовой выпускной, но пожалуйста, пожалуйста, только не болтай лишнего.

Он молчит. Пока родители начинают новый разговор, обсуждая, как дорого нынче обходится выпускной, я не могу избавиться от пронзительного взгляда Стэна, который смотрит на меня весь ужин, и мне почему-то начинает казаться, что он видит гораздо больше, чем я хочу показать. На какой-то безумный миг я думаю, что он знает совсем обо всем и уже сожалею, что так грубо обошлась с ним на школьном дворе. Нет, в том, что отшила его, я не жалею… А вот о Кейне говорить было лишним. Как многое об этом он мог рассказать своей матери? Как далеко зайдет ее разговор с моей матерью?

— Ох, и все равно, это того стоило, — плавно следует откуда-то из самых глухих недр моего сознания голос миссис Дэвис. — Наши дети будут лучшей парой на этом главном школьном празднике.

Кусок огурца застревает в моем горле, и я отчаянно закашливаюсь. Размашисто схватив стакан сока, я большими, нетерпеливыми глотками осушаю его.

— Боюсь, что это невозможно, — подаю я охрипший от кашля голос. — Меня уже пригласил Коул.

В воздухе зависает невозможная тишина.

— Что ты такое говоришь, Кимберли? — очевидно, осознав мою реплику, наконец спрашивает мама. В ее глазах искусственное удивление. Я сбрасываю брови:

— Ну как же, мама. Коул славный парень, ты сама говорила, что он тебе очень нравится.

Второй раз эта тишина кажется мне до смешного нелепой.

— Прошу прощения, — мама отмирает, обращаясь к миссис Дэвис. Коротко бросает на меня взгляд, говорящий о том, что мы позже вернемся к этому разговору, и вежливо улыбается ей. — Кимберли очень нервничает из-за предстоящего… м-м… экзамена по экономике, поэтому несет всякую чушь.

— Понимаю, понимаю… — миссис Дэвис откидывается на спинку, ее обычно мягкие глаза сейчас пристально оценивают меня, но что-то в ее голосе дает мне понять, что ей не совсем нравится то, что она видит.

Дальше все снова закручивается по новой, тяжелый взгляд миссис Дэвис, поднявшийся на мою грудь, быстро освобождает меня, мама отвлекает гостью разговором о моем платье на выпускной, обещая позже показать, затем рассказывает о моей успеваемости и обожании меня преподавателями, на что получает весьма увлекательный ответ, который «ненавязчиво» приплетает ко мне со всех сторон идеального Стэна.

И я не выдерживаю. Резко встав, я с шумом отодвигаю стул, тут же привлекая внимание всех.

— Простите меня, мне что-то нехорошо. Я пойду к себе.

Я вижу, как мама недовольно складывает губы в полоски, обещая этим жестом мне потом хороший выговор, вижу молчание миссис Дэвис, которая до этого непрерывно тараторила, и с усердием игнорирую реакцию Стэна, зная заранее, что там увижу.

Я со скрипом засовываю стул и быстрым шагом пересекаю холл. Краем глаза я замечаю, как за мной поднимается Стэн, прозорливо наблюдавший за мной весь ужин, и слышу вслед облегченные вздохи родителей, говорящих о том, как заботливый у меня жених. Лучше не сыскать.

Меня начинает тошнить. От их разговоров, от навязанного на вечер спутника, от этих дурацких духов, которыми надушилась миссис Дэвис, от своего присутствия здесь и вообще от всего этого тупого сборища.

Я не оборачиваюсь на лестнице, когда слышу за собой тонкий звук шагов, я ускоряюсь, когда наконец подхожу к своей комнате, и я не реагирую нанего, когда во весь рост просто плюхаюсь на свою кровать. И только когда в моих руках оказывается телефон, я поднимаю взгляд и вижу Стэна, стоящего в дверном проеме, не сводящего с меня взгляда.

— Чего тебе, Стэн? — с открытой налюбезностью бросаю я. Да, вот такая я невоспитанная хамка.

Стэн окидывает меня беспокойным, даже мягким взглядом:

— Тебе действительно нехорошо?

Нет, я просто хочу, чтобы ты свалил и наконец оставил меня в покое.

— Да, что-то голова разболелась. Я хочу поспать.

И тут же, зная тактичность и правильность этого парня, триумфально жду от него пожеланий хороших снов и закрытую по ту сторону дверь комнаты, но он меня удивляет.

Стэн вдруг уверенно ступает внутрь и хлопает за собой дверью. Я даже отвожу в сторону экран телефона, где маячит сообщение, успевшее отправиться Кейну, и вопросительно приподнимаю брови. Мне хочется бросить ему что-то вроде «Эй, парень, попридержи коней!», но он меня перебивает:

— Знаешь, я слышал, как твоя мама рассказывала там о твоем сегодняшнем приключении в школе… Но я знаю, что случилось на самом деле. Ты с ним была.

Его вдруг зазвеневший льдом голос, словно отсекается ножом. Меня как будто ударяет высоковольтной проволокой, я застываю парализованная, не в силах шевельнуть ни одной частью тела. Мне нет дела до того, что я, скорее всего, настолько летала в своих мыслях, что пропустила часть маминых разговоров, потому что сейчас мое горло сковывает в железные тиски и единственная мысль, одиноко бьющаяся в опустевшем сознании, — это безмолвный вопрос: Как? Как он узнал?

Я сглатываю, пытаясь успокоить ускоренный пульс, тяжелыми усилиями заставляя себя держать лицо, и пока я судорожно ищу ответ на этот вопрос, я вижу еще кое-что. В его скользящих по мне глазах появляется тонкая брешь. Он ищет. Ищет хоть что-то, пытаясь найти подтверждение своих слов. И я понимаю: он ничего не знает. Он блефует, надеясь заставить меня расколоться, что я сама признаюсь во всем.

— Да ну, — я неискренне улыбаюсь, хотя такая улыбка больше напоминает мне нервный смех на изорванном выдохе. Стэн не сводит с меня кристально холодных глаз. Просто удивительно, как еще минуту назад в них было столько тепла и заботы.

— Ну ты же не глупая, Ким, — и снова это ледяное чувство заполняет меня до краев. — Разве не знаешь, что таким, как он, надо от таких, как ты? Могу поспорить, что твоя мама и не подозревает, как ты ее обманываешь. Он же старше тебя, Ким. Сколько ты его знаешь?

Меня охватывает нездоровая дрожь.

— Господи, что ты хочешь от меня? Может, ты собираешься занять место Генри, чтобы дышать мне в затылок и заглядывать в рот? Я не должна перед тобой отчитываться! Это вообще не твое дело, понял? Отстань от меня, Стэн!

Я умолкаю, тяжело дыша. Бурный крик, за которым на самом деле скрывается дикая паника, сейчас кажется мне совсем плохой идеей. Но страх заставляет меня защищаться и защищать себя со всех сторон.

Стэн просто смотрит на меня, совсем не реагируя, а потом делает еще одну странную вещь, которая совсем сбивает меня с толку. Он спокойно сдвигается по комнате и смотрит прямо на меня, не сводя взгляда. Я немного съезжаю по спинке и оглядываюсь по сторонам, растерявшись, но на самом деле Стэн проходит мимо кровати и останавливается у окна. Он цепляется пальцами в узкий подоконник и смотрит в окно, коротко раскачиваясь на пятках. Стэн вцепился в его грани так сильно, что я вижу, как побелели косточки его пальцев и понимаю, что своей вспыльчивостью только подтолкнула его к верному ответу.

— Я все равно докопаюсь до правды, Кимберли, — отстраненно говорит он, глядя в окно. Уж слишком глубок его взгляд для этого возраста… — Как говорил твой отец еще полгода назад — это всего лишь детское увлечение.

Кажется, я окончательно теряюсь, потому что не нахожу слов. Я смотрю на него и вдруг понимаю, что действительно даже не знала Стэна, несмотря на то, что мы знакомы с детства. Сама не замечаю, как губ касается легкая искривленная улыбка.

— Считаешь меня ребенком? — До моих ушей доносится тихий голос, он будто принадлежит мне и в то же время кажется чужим. Стэн поворачивает ко мне лицо:

— Считаю тебя влюбленной по уши дурочкой… неспособной видеть очевидные вещи. Он еще немало горя тебе принесет, увидишь, Ким. И вот когда он сделает тебе больно, по-настоящему больно, так, что тебе жить не захочется… — а вот это мне уже не нравится, очень не нравится. — Ким, вот тогда ты придешь ко мне. И ты знаешь, я не отвергну тебя. Я дам тебе поддержку и утешение, которое ты будешь просить у меня. Вот тогда я покажу тебе, что такое настоящая, взрослая любовь.

В его уверенно поставленном голосе звенит твердость, способная пробить металл. Я настолько поражена, что молчу, где-то у обмякшей руки я чувствую тонкое щекотание в кожу и не сразу сознаю, что это за звук. Стэн неискренне улыбается, кивая куда-то в район моей ладони.

— Давай, ответь ему. Скажи, что тебя отвлек твой нерадивый ухажёр, который слишком туповат для того, чтобы понять, что ты на дух его не переносишь.

До меня доносится мой резкий вдох, и я вдруг вижу его в совершенно ином свете. И мне становится его безумно жаль.

— Стэн…

Он неохотно кривится:

— Да нет, Ким, не надо. Лучше возьми трубку, не заставляй парня ждать.

И когда он уходит, отцепляясь от подоконника, я провожаю его взглядом и бросаю последний расфокусированный взгляд на закрытую дверь. Моя грудь вздымается, когда я делаю быстрый глубокий вдох, чтобы собраться, после чего я на мгновение закрываю глаза и снимаю трубку…