Клянусь, я твоя (СИ)

48

— Доброе утро, — невнятно буркаю я, высовывая свободный стул. Мое сердце глухо бьется в груди, в ногах усталость, от былой бодрости не осталось и следа: во мне как будто лопнул большой мыльный пузырь, когда-то наполненный радостью и надеждами. Мне не хочется здесь находиться, есть тоже. Просто встать с кровати и выйти к родителям для меня оказалось самым настоящим подвигом. Все вокруг кажется мне серым и пустым, даже воздух, которым я дышу, отчаянно жмет на грудную клетку.

Я ничего не хочу и просто страшно вымотана изнутри. Меня словно прокрутили через мясорубку, как эти куриные котлеты на тарелке; я на грани отчаяния, но оно какое-то глухое, будто не может пробиться через толстый слой апатии, насевший на меня сверху густым слоем.

Все семейство уже собралось за столом. Папа бросает на меня недобрый взгляд и разрезает куриные котлеты в своей тарелке.

— Садись, Кимберли, — он забрасывает в рот кусочек мяса, привычным жестом откинув галстук на плечо. Я опускаюсь на стул, вяло приподнимая приборы. — Мама сказала, ваш поход к гинекологу вчера прошел вполне сносно. Ты приняла таблетку, молодец. Но в ближайшее время можешь забыть о прогулках и встречах с друзьями.

— Что? — я так и застываю с приборами в руках, едва подняв их. — Вы же не собираетесь запереть меня в четырех стенах?

— Именно.

Я чуть не задыхаюсь от такой несправедливости.

— Но папа, мне уже восемнадцать! Вы серьезно хотите держать меня здесь силой, как пленницу?

— Никто тебя не держит силой, не преувеличивай, — жестко отрезает отец. Его взгляд давит на меня. Я не выдерживаю и опускаю глаза. Отец возвращается к своей еде. — Ты всего лишь отсидишься несколько дней, пока все не утихнет. А дальше посмотрим.

Если у меня и появляется желание возразить, встать на свою защиту и яро отстоять свои границы, то оно быстро гаснет и я понимаю, что я полностью опустошена. У меня совсем не осталось сил, даже на злость. Может, действительно, мне стоит вести себя тихо и таким образом усыпить бдительность родителей… Хотя, я уже ни во что не верю.

— Можно, ко мне хотя бы Элайна придет? — я тихо спрашиваю отца, исподтишка бросив взгляд на маму. Она сегодня необычно молчалива.

— Чтобы ты воспользовалась шансом и связаласьсним? — я буквально слышу, как зубы отца скрипнули. — Нет уж, Кимберли, это исключено.

Отец срывает с шеи салфетку, бросив ее на стол, и подносит стакан с соком, отпив. Я не свожу с него взгляда.

— Что мне тогда прикажешь делать? — В моих глазах все же загоряется искорка гнева. — Хочешь, чтобы я здесь совсем одичала?

— Ну почему же. У тебя есть книги и телевизор. Кажется, ты как-то жаловалась из-за больших нагрузок в школе. Вот, отдохнешь, как следует, наберешься сил. А мама за тобой приглянет, — сложив приборы на тарелке, папа встает из-за стола, высунув стул. — Прости, Кимберли, но придется немного потерпеть. Это для твоего же блага.

— Для моего блага? Да что ты вообще знаешь об этом, папа! — кричу я ему в спину, только он меня уже не слышит.