Клянусь, я твоя (СИ)

52

Элайна негромко присвистывает, оглядывая мою комнату.

— Боже, да твои родители реально не шутили, — она подходит к окну и выглядывает вниз. Да, знаю, подруга, здесь наши мысли сходятся. Она прикладывает руку к груди, создавая видимость приглушения звука своего скачущего галопом сердца, коротко качает головой и поворачивается, глядя на меня. — Ладно, что ты собираешься делать?

И я даю самый честный ответ, который только может существовать в этой ситуации.

— Не знаю, Эл, — я жму плечами. — Я пока не представляю, что можно вообще сделать.

— Хочешь подскажу?

Ее глаза сверкают подобно неогранённому алмазу, на губах появляется лисья улыбка, и, пока мало что понимая, я перевожу взгляд вниз, видя как блеснув металлом из бокового кармана сумки, ее пальцы вытягивают что-то. Мне понадобилось пару секунд, чтобы понять.

— Телефон, — осознаю я. У меня перехватывает дух. — Но разве ты не оставила его моей маме, прежде чем подняться ко мне? Погоди… — тут меня осеняет. — Это же твой старый телефон. Ты еще хотела продать его, но покупатель вернул его спустя три дня, сказав, что цена не совсем отвечает качеству, — как в толстой прострации проговариваю я, кажется только теперь в полной мере выйдя из нее.

На моём лице читается полная растерянность. Ещё ярче — надежда.

— Но как ты догадалась?

— Мне позвонил Кейн.

Она отвечает так просто, словно это было что-то вроде "Эй, твой парень звонит мне каждый день и мы болтаем с ним по два часа обо всем на свете".

Я обессиленно опускаю плечи.

— Ладно, теперь у меня вопросов ещё больше.

Элайна коротко смеётся, бросает сумку на кровать и подходит ко мне, взяв меня за руку.

— Помнишь как-то раз твоя мама забрала у тебя телефон и ты пришла в школу расстроенная? Вы еще тогда поссорились из-за того, что ты не хочешь общаться со Стэном, — взгляд ее улыбается и при этом полон мягкого понимания.

Я хоть и сбитая с толку, киваю, хорошо вспоминая тот день, когда я единственный раз попросила у Элайны телефон, чтобы связаться с Кейном. Похоже, я начинаю понимать, к чему она клонит. Видимо номер Элайны сохранился в его журнале звонков, тем более, что это было не так уж давно.

— Вчера Кейн позвонил мне и поверхностно рассказал о вашей… Ситуации. Он хочет поговорить с тобой.

Едва она шевелит рукой вверх, я без всякого терпения выхватываю у нее телефон и судорожно нажимаю цифры, выбитые в моей памяти наизусть.

— Да, конечно, не за что, обращайся, — язвит Элайна, только голос ее звучит, словно из-под скафандра. — Я тогда выйду на пару минут в уборную, а вы тут общайтесь.

Я слышу длинные гудки в телефоне, на какой-то момент они становятся единственным звуковым фоном в комнате, и чувствую, что мое сердце стучит громче, чем дедушкины часы. Проходит целая вечность, целая жизнь в ожидании, и гудки наконец обрываются.

— Алло, — втрубке раздается его голос.

Всё вокруг стопнулось. И мое сердце тоже. Я закусываю губу до боли и чувствую, как глаза наливаются слезами. Мне хочется закричать от радости, выплеснуть эмоции и эйфорию, бегущую по жилам, но я сдерживаю порыв.

— Это я, — мой тихий выдох.

Молчание. Долгое. Я перестаю дышать в прямом и переносном смысле.

— Кимберли, — выдыхает Кейн с явным облегчением. Я начинаю вновь дышать и не могу контролировать горькую улыбку, ползущую по губам. — Как ты? Они ничего тебе не сделали? Они… Не трогали тебя?

— Нет. Боже, все хорошо, — говорю я сквозь слёзы и понимаю, что я правда не лгу, потому что услышать его голос — это всё, что нужно, чтобы снова почувствовать себя хорошо. — Кейн, я люблю тебя.

— И я тебя, — тихо отзывается он.

Но несмотря на ласковый, полный любви тон, шестым чувством я ощущаю липкое, вязкое напряжение, повисшее в воздухе. Каким-то образом я сразу понимаю, кого или чего оно касается.

— Что с Оливией? — с тревогой озвучиваю я. — Кейн, скажи мне, где она?

— Ким. Ким, постой. Я не могу тебе сказать.

Мое тело застывает, потому что такой ответ для меня совсем неожиданный.

— Не можешь? Что значит не можешь? У тебя проблемы? — скороговоркой выпаливаю, пока не понимаю, что чувствую что-то действительно нехорошее. — Кейн… Что происходит?

— Ким, — как-то грустно говорит он и я удивляюсь, как же я сразу этого не услышала. — Помнишь, о чем я тебе говорил месяц назад?

Я пока смутно понимаю, что он имеет в виду, мои мысли путаются и гудят роем пчел в тесной черепной коробке.

— Только ты и я. Вдвоем. Против целого мира.

Я замираю. Губы трогает до боли трогательная улыбка и с них срывается одно единственное слово:

— Помню.

— Ким, послушай…

Дверь комнаты внезапно рывком открывается. Я опускаю телефон вниз и стрелой прокручиваюсь вокруг своей оси, пряча его за бедром. Успеваю нажать на отбой. И не зря. На пороге мама.

Задержав ладонь на ручке двери, она пристально оглядывает комнату. В конце ее глаза останавливаются на мне.

— У вас тут всё хорошо? — с подозрением спрашивает мама. — Я слышала, ты с кем-то говорила. Но Элайна вышла в уборную, я только что ее видела.

— Да это я сама с собой, — мои зубы почти что скрипят в неестественной улыбке. — Видишь ли, мама, ваш домашний арест никак не положительно влияет на мою психику. Ещё немного, и у меня в самом деле появятся воображаемые друзья.

Мама поджимает губы, красноречиво давая понять, что разговор на этом не закончен, и мы вернёмся к нему позже. Желательно, когда уйдет Элайна.

— Ладно. Если что, я внизу, — холодно сообщает мама, закрыв за собой дверь.

А я смотрю в коричневую дубовую древесину и вижу, как она медленно расплавляется перед моими глазами, заменяясь на окутанное белесой дымкой воспоминание.

— Мы можем убежать от них, — ласковый голос волнительно вспенивает память. Кейн и не думает смеяться. — От всего мира. Вдвоем. Только ты и я.

Пронзительный взгляд решительно раскачивается, как море перед штормом. Углы моих губ медленно опускаются и невольно нежная кожа щек вспыхивает горячим румянцем. Не шутит же. Запястье начинает печь там, где он сжимает его, и обвязанная цепями душа рвется к нему, как дикий зверь из клетки. Мое сердце бьется ему навстречу.

Только что скажет мама?

Я ведь так люблю его! Больше всего на свете…

Я люблю его. Больше всего на свете.

Металлическая окантовка дисплея яростно впивается в кожу, и вспышка боли возвращает мое сознание. Я стираю кулаком побежавшие по щекам слёзы и решительно нажимаю на экран.

«Я согласна. Кейн, давай сделаем это.»

Небеса не взрываются над моей головой и пол не проваливается под ногами. Пальцы не задрожали, не отступили.

Я отважилась.

Телефон загорается почти немедленно:

«Завтра, в полдень. На нашем месте. Я буду ждать тебя, Ким.»

«Я приду.»

Удары сердца бойко отдают в грудь. Завтра все поменяется. Я знаю, что навсегда. Потому что я только твоя, Кейн. Клянусь, я твоя.