Клятва мести

30

МАРСЕЛО

Прошло несколько недель, и Лоренцо вернулся в кампус. Кажется, у него нет полного желания умереть, потому что он никогда не упоминает, что это я отправила его в больницу. Я видел его всего несколько раз с тех пор, как он вернулся, и каждый раз он поворачивает в другом направлении или уходит на другую сторону тропы, делая вид, что меня здесь нет. Я спросил Мирабеллу, подходил ли он к ней вообще, и она ответила, что нет.

Говоря о моей невесте, ее гладкое шелковистое тело перекатывается в мои руки, когда утреннее солнце просачивается сквозь щель в шторах. Она прижимает свои сиськи к моей груди, и моя рука скользит вниз по ее туловищу и хватает ее за задницу. Прошлая ночь могла стать для нас рекордным секс-марафоном.

— Я измотана.

Ее веки с трудом остаются открытыми.

— Когда у тебя первый урок?

Я беру ее и полностью кладу на себя.

— Ты псих. Я говорила тебе прошлой ночью, что мне больно.

Она целует меня в грудь, как будто не в силах удержаться.

— Я могу придумать что-то еще, что ты могла бы сделать, и тебе даже не пришлось бы использовать свою киску.

Я поднимаюсь с кровати, чтобы прижать свой твердый член к ее животу.

Она садится. — Я же говорил, что не стану перед тобой на колени.

Мои руки прилегают к ее сиськам, и я провожу большими пальцами по ее соскам.

— Ты уверена? У тебя такой красивый рот. Знаешь, сколько раз я представлял, как он обвивает мой твердый член?

Я провожу пальцем по ее нижней губе и медленно ввожу его в рот.

Она долго сосет, как будто это мой член, и я становлюсь еще сильнее, пока она не укусит его.

— Ой, теперь я не могу доверить тебе свой член.

Я беру ее и отодвигаю от себя.

Она смеется, и я должен сказать, что мне нравится этот гребаный звук.

Господи, я даже не узнаю человека, которым становлюсь с такими мыслями.

— Ты должен покормить меня перед уроком. Так поступил бы хороший жених.

Она лежит голая в моей постели, а я вылезаю и иду в ванную, чтобы включить душ.

Я возвращаюсь и наслаждаюсь видом ее, распластавшейся на моей кровати. — Я просто пытался тебя накормить.

Она игриво щурит глаза, и я подхожу, беру ее на плечо и несу в душе, как пожарный.

— Как насчет того, чтобы я сначала почистил тебя?

— Пока ты обещаешь очистить меня всего. — Ее голос знойный и сладкий одновременно.

— Я позабочусь о том, чтобы сделать очень тщательную работу.

Через полчаса мы завтракаем. В эти дни Мирабелла сидит за столом с моей группой ребят. Если София оказывается здесь, она обычно присоединяется к нам. Но всем кажется, что Мирабелла наконец-то поняла, где ее место — рядом со мной.

Она почти ничего не ест, в то время как у меня и моих друзей тарелки заполнены яичницей, беконом и яичницей-глазуньей.

— Я не знаю, как вы, ребята, так много едите.

Она смотрит на наши тарелки.

— Мы растущие мальчики, и нам нужно много энергии

Я подмигиваю ей.

— Марсело, больше, чем остальные из нас, просто чтобы не отставать от твоего поведения нимфоманки.

Джованни смеется, а Мирабелла — нет.

Вместо этого она бросает на меня уничтожающий взгляд. — Ты рассказываешь им о нас?

— Не стоит. Все общежитие слышит вас, ребята. Марсело просто заполняет пробелы за нас

Джованни и остальные ребята смеются, как будто это самая смешная хрень в мире.

Лицо Мирабеллы становится свекольно-красным. — Мне нужно идти на занятия. Наслаждайтесь занятиями по оружию, мальчики. А я буду учиться устраивать званый ужин на двенадцать персон

Она закатывает глаза.

Я хватаю ее за запястье, прежде чем она успевает уйти. — Эй. Без поцелуев?

Она наклоняется, и я жду, когда она поцелует меня, но она держится на расстоянии. — Стукачи не получают поцелуев, Марсело.

Она встает прямо и неторопливо уходит, ухмыляясь мне через плечо.

— Подкаблучник. — Андреа делает вид, что щелкает кнутом. — Никогда не думал, что доживу.

— Она моя невеста.

Я копаюсь в еде на своей тарелке.

— Не хочу тебя огорчать, но все вокруг это видят, — говорит Джованни.

Я смотрю на него, лоб нахмурился. — Что?

— То, что вы оба влюбились. Черт, парень, когда мы выйдем из академии, ты должен предстать перед всеми в лучшем свете. Люди будут причинять ей боль, чтобы добраться до тебя, если узнают, как сильно ты заботишься о своей жене.

— Именно поэтому я буду ее защищать. У нее будет телохранитель, даже когда она дома.

Я кладу еду в рот, потому что мы опоздаем на урок, если не закончим в ближайшее время.

— Держать эту девчонку на поводке? Удачи, чувак. Она как шавка из питомника, которая отказывается дрессироваться. — Джованни хлопает меня по спине и встает со своим подносом, чтобы избавиться от него.

Остальные мои друзья делают то же самое, никто с ним не спорит.

Хотя мне не нравится вопиющее неуважение в его высказывании, Джованни прав. Будет ли Мирабелла слушаться меня, если ее безопасность находится под угрозой? Я не могу честно ответить "да" на этот вопрос.

Пока мы идем на занятия по оружию, я думаю о безопасности Мирабеллы. Неужели тот, кто преследовал меня, теперь обратит свой взор на нее? Я должен выяснить, кто мне угрожает, и как можно скорее.

Данте по-прежнему остается моим подозреваемым номер один, и мне повезло, что он учится со мной в одном классе. У него есть мотив, к тому же его яхта была припаркована рядом с яхтой моего отца.

Мистер Смит приветствует нас в классе, затем открывает кейс с оружием. Уверен, что не только у меня текут слюнки от того, что сегодня мы почувствуем в руках холодную сталь пистолета. Это было слишком давно. Он был основным элементом моего наряда с четырнадцати лет, пока я не попал в это место.

— Черт, посмотри на этот Глок, — шепчет мне на ухо Джованни.

— Ты же знаешь, что я больше сторонник Smith and Wesson.

Мы долго спорили о нашем оружии и о том, какое мы предпочитаем. Мы чувствуем себя хорошо, когда происходит наше обычное подшучивание, но мистер Смит перебивает, когда обращается к классу.

— Я собираюсь разбить вас на пары. У каждого из вас будет пистолет и будет спарринг. Никаких настоящих кулаков во время боя, это только спарринг-упражнение. У пистолетов нет настоящих пуль, у них холостые. Когда мы перейдем к той части, где мы будем их использовать, мы будем их запускать. Тем из вас, кто не был на близком расстоянии от пистолета, когда он стреляет, нужно привыкнуть к звуку. Нельзя замирать или паниковать. Это может стоить вам жизни.

Он оглядывает комнату с суровым выражением лица, я уверен, он надеется, что это помешает всем выбить дерьмо друг из друга.

— Данте и Марсело. — Мистер Смит указывает на нас, и мы смотрим друг на друга. — Каждый из вас может выбрать пистолет.

Я выбираю Smith and Wesson, а он — H&K.

— Положите пистолеты на пояс за спиной. Стрелять вы будете в последнюю очередь. Я буду называть время, когда вы сможете достать оружие, и мы посмотрим, кто окажется быстрее. Снимайте обувь и ложитесь на коврик.

Мы с Данте подходим к мату, но пожарная сигнализация срабатывает раньше, чем мы успеваем снять обувь. От разочарования у меня поникли плечи.

— Итак, класс, вы знаете порядок действий. Марсело и Данте, оставьте оружие здесь, и все выходите к северным дверям

Делаем, что он говорит, и кладем пистолеты обратно в кейс. Мы все выходим гуськом и торчим в поле, ожидая, когда нас впустят обратно. Данте приближается ко мне, а Джованни, Николо и Андреа блокируют его доступ ко мне.

— Что тебе нужно, Аккарди? — спрашивает Джованни.

— Я просто хочу поговорить с Марсело.

— Извините, он занят.

Николо раздвигает ноги и скрещивает руки.

— Чего ты хочешь, Данте? — спрашиваю я позади парней.

— Кажется, вы вышли на тропу войны, чтобы узнать, кто убил вашего отца. Очевидно, Лоренцо получил по заслугам. Я хотел еще раз извиниться за выходку, которую я провернул с Мирабеллой.

Я не могу сдержать ухмылку, которая преображает мое лицо. — Пропусти его.

Мои мальчики отходят в сторону.

— Тебе бы понравилось, если бы наши роли поменялись местами? — Я спрашиваю.

Даже если Данте извиняется за Мирабеллу, это только потому, что он напуган. Боюсь, что найду его в темном углу. Но у нас все еще есть проблема с его яхтой, пришвартованной к тому же пирсу, что и яхта моего отца.

— Нет, и именно поэтому я снова извиняюсь. Я был первым, кому ее отец позвонил по поводу брака, пока не вмешался твой отец. Для моей семьи тоже было бы хорошо управлять всей нижней половиной страны.

— Что было бы еще одной веской причиной, чтобы избавиться от меня, не так ли?

Срабатывает пожарная сигнализация, и мистер Смит объявляет, что мы должны вернуться внутрь.

— Наверное, это были учения, — говорит он.

— Послушай, я тоже вырос в этом мире и знаю, как он устроен. Ни одна женщина не стоит моей жизни.

Входят все остальные студенты. Я задерживаюсь, потому что, прежде чем мы войдем туда, я хочу, чтобы он знал, что еще у меня есть на него.

— Тогда объясни мне кое-что, Данте. Какого черта твоя яхта была пришвартована к тому же пирсу, что и яхта моего отца, в ночь, когда его убили?

Лицо Данте бледнеет, и он открывает рот.

— Давайте, мальчики, у нас сейчас мало времени. Мистер Смит ждет нас снаружи.

— Тебе есть что сказать? — Я поднимаю обе брови и иду впереди него в класс.

— Я могу доказать, что это был не я, — говорит он, идя позади меня.

— Конечно, можешь.

Я выскальзываю из обуви и хватаю выбранный мной пистолет, засовывая его за пояс.

Данте, кажется, не решается присоединиться ко мне на коврике, но он знает, что у него нет выбора.

— Помните, что я сказал, никаких приземлений с кулаками. Представьте, что вы участвуете в драке, а на вашем пистолете нет глушителя. Стреляйте только в том случае, если у вас нет другого выбора.

Мистер Смит бубнит снова и снова, как будто никто из нас никогда раньше не дрался.

Мне плевать, если свидетель услышит мой пистолет. Я бы сбежал с места преступления, пока меня никто не увидел. А если бы сделали? У нас есть способы заставить людей молчать или заставить их исчезнуть совсем.

Данте и я кружим друг вокруг друга. Я притворяюсь, что бью его по ребрам, а он ведет себя так, будто апперкотирует меня. Это продолжается не менее пяти минут, и мне практически до смерти скучно.

— Давай устроим перестрелку, — зовет кто-то из класса. — Или дать им ножи.

— Ладно, успокойся. — Мистер Смит ступает на мат. — Марсело, ты первым достань пистолет. Данте, давай посмотрим, как ты попытаешься от него избавиться.

Я делаю это и указываю прямо на Данте. Он вздрагивает, как будто в нем пуля, и тут же вытаскивает свою. Наши пушки смотрят друг на друга.

— Мне не нужен пистолет, чтобы убить тебя. — Я бросаю пистолет и бегу к нему, готовый выбить ноги из-под него и забрать его пистолет.

Данте стреляет из пистолета, и жар обжигает мой бок. Я спотыкаюсь и падаю на коврик. Черт, это больно, как ублюдок.

— КРОВЬ! — кто-то кричит.