Клятва (СИ)

4

— Знаю. Пункт о нравственном поведении прописан отдельно. Если оторвётесь от суммы оплаты по исполнении договора, сможете лично в этом убедиться.

Бросив нервный взгляд на лорда, совету я всё же последовала и принялась читать. На первый взгляд всё было невинней невинного! Мне предлагалось месяц жить в поместье, с бесплатным питанием, отдельной комнатой, предоставлением гардероба и вещей первой необходимости. Отдельными пунктами были выделены запреты на любую интимную жизнь, правда, с пометкой, гласящей, что данный пункт зависит напрямую от моих желаний. Ясно, то есть склонять ни к чему меня не будут, но, если вдруг сама чего захочу — милости просим. Так же здесь значились обязательства нанимателя по моей сохранности; отсутствие на территории поместья любых противозаконных действий; запрет на любые магические действия в отношении меня; гарантированное возвращение меня обратно, по истечении срока контракта.

Самыми странными пунктами договора были два последних. Один гласил, что всё время, что я там буду находиться, я должна быть в своём истинном облике, без каких-либо хамелеоновских приспособлений. Ага, уже бегу! Последний же пункт просто добил: «Быть самой собой на протяжении всего времени пребывания».

По всему выходило, что я просто приеду в это поместье, месяц там буду спать и кушать, при этом буду собой, ни в кого не играя и не изображая, а по истечении срока мне заплатят нереальную сумму денег.

Этот маг меня совсем за дуру принимает?!

— Лорд Райс, — мурлыкнула я магу, отложив договор в сторону, — я благодарна за столь щедрое предложение, но, как я уже сказала в начале нашей беседы, вынуждена отказаться.

— Вас что-то не устроило в договоре?

— Всё, — честно ответила я, — особенно то, о чём там не написано.

— Условия контракта будут выполняться неукоснительно, но вы правы, кое-что там не указано.

Маг положил на стол маленький портрет светловолосой улыбающейся девочки. На вскидку ей было лет семь, точнее понять было невозможно.

— Это леди Милинда Зангард, — поймав мой вопросительный взгляд, пояснил маг. — Она была с рождения обручена с моим сыном, но, к сожалению, четырнадцать лет назад погибла в возрасте девяти лет.

— Да примет Богиня её душу, — прижав правую руку к сердцу, я склонила голову в знак сочувствия его утрате.

Аристократы часто заключают помолвки своих детей едва ли не с их рождения, и будущих родственников воспринимают иногда лучше, чем настоящих по крови. А спустя время свадьбы могут и не состояться, если подросшие детки против — принуждать их никто не будет. А вот дружба между семействами тем не менее остаётся, что делает аристократию сплочённым и нерушимым слоем нашего общества.

— Да, — выдохнул маг, — моему сыну тогда было тринадцать. Потеря для него до сих пор невосполнима.

— Спустя столько лет? — вопрос вырвался помимо моей воли.

Ну не мог же ещё совсем мальчишка искренне любить девятилетнюю девочку? Брак договорной, так почему до сих пор горюет? Может он сам её убил?

— Понимаю ваше недоумение, — впервые, за всё время нашего разговора, маг искренне улыбнулся. Вот только улыбка вышла очень горькой. — За два месяца до смерти Милинды, у них на руках проявились брачные метки.