Книга попугая

Рассказ о льве, четырех визирях и брахмане, которого два визиря расхвалили, а два других разбранили Ночь двадцать вторая

Когда ярый лев-солнце сокрылся в лесу запада и мускусная газель-месяц появилась на поляне востока, Худжасте пришла к попугаю просить разрешения и сказала: «О ты, не ведающий прибоя волн разлуки, о не знающий натиска потоков потопа! Страсть повергла меня в такие колебания и сомнения, о каких ты и не ведаешь! О таких страданиях, какие я испытываю, ты никогда и ничего не слыхал. Знай, что однажды коршун сказал верблюдице: „Что за странная покорность владеет твоим сердцем? Зачем ты так послушно позволяешь распоряжаться твоим телом? Каждого из твоих детей гонят куда желают, каждому из твоих верблюжат вдевают в нос палку и тащат его куда хотят, а ты идешь позади“. — „О коршун, — отвечала верблюдица, — тебе простительно говорить такие слова, ибо тебе приходится иметь дело с мертвыми, а я имею дело только с живыми людьми“.

О попугай! Я знаю, что ты тоже не ведаешь моего горя и не знаешь моих страданий, ибо ты имеешь дело со здоровьем, а я — с болезнью.

«О хозяйка, — ответил попугай, — зачем ты делаешь меня целью для меча упрека, зачем ставишь меня мишенью для стрел укора? Разве ты можешь знать, как терзается мое сердце твоей печалью? Разве можешь ведать, как наполняются слезами глаза мои из-за твоих рыданий? Если ты намерена пойти к другу, то сейчас наступило счастливое время, настал блаженный час, ступай и повидайся с ним! Но только возвращайся оттуда поскорее, долго там не медли и не проявляй слишком большой жадности. Жадность, по всем учениям, — качество позорное, алчность у всех философов считается делом низким, и если ты сделаешь своим обычаем жадность, сделаешь своей привычкой алчность, то увидишь и испытаешь ты то, что увидел и испытал брахман». — «А что с ним было?» — спросила Худжасте.

«Рассказчики повестей и передатчики рассказов говорят, — ответил попугай, — что в стране Гуджаратской[118] жил некий брахман, обладавший великим богатством, роскошью и казною. Внезапно коварное время, предательница-судьба бросила кость его желаний в чашу неуспеха, отняла у него все то, что прежде сама ему подарила, и сделала его нищим и неимущим».

«Увидев враждебность времени и чинимое днями и ночами притеснение, брахман начал говорить: „Не надо бросать щита оттого, что судьба подняла на меня меч, нельзя валиться с ног оттого, что рок занес надо мною свою руку. Гущу пьет тот, кто выпил чистое вино, рваную одежду носит тот, кто сначала носил одежду новую. Нет розы, которая не колола бы своими шипами, нет вина, которое не заставляло бы страдать от похмелья. Где только есть радость, за нею следом идет горе, где только появится богатство, за ним по пятам тащится и бедность“.

«Дни шли за днями, а отдушина его кухни не видела дыма, чрево матери-печки не носило в себе похлебки. Бремя стесненных обстоятельств затянулось, нищета его не желала прекращаться, и брахман молвил про себя: „По поговорке, движение приносит благословение. Надо отправляться в путешествие“.

Прошел он много городов и сел и однажды пришел к прекрасному лесу, прелестной роще. Увидел он величественного и свирепого льва, валявшегося на берегу ручья и проявлявшего стремление к воде. Ему прислуживали газель и дикая коза — они выполняли обязанности его визирей и ждали от него приказаний и запретов.

Брахман подумал: „Если я поверну назад, лев обязательно последует за мной, а если я пойду вперед, то собственными ногами спущусь в могилу и ввергну себя в пасть крокодила погибели“. Внезапно взгляды газели и дикой козы упали на него, и они начали говорить друг другу: „Куда пришел этот человек? Неужели он пресытился жизнью? Куда забрел он? Неужели он не жалеет самого себя? Увы, как раз в наш черед прольется кровь невинного, будет загублен человек. Все же надо нам сделать свое дело, и если сегодня мы будем небрежны в защите и охране его, то завтра мы будем наказаны и пожалеем об этом“.

Затем они обе раньше, чем успела разгореться кровожадность льва, раскрыли уста для пожеланий и прославлений и сказали: „Слух о щедротах и милостях царя зверей распространился по всем четырем странам света и дошел до людей. Один из них, некий брахман, пришел, стоит в приемной и из-за величия этого дворца и пышности сего трона не решается подойти ближе. Если последует приказ о помиловании и покровительстве, он дерзнет осчастливить себя и облобызает высочайшие когти“. — „Прекрасно“, — ответил лев.

Визири прошли вперед и приказали брахману пасть к ногам льва.

„Скажите ему, — молвил лев, — чтобы он взял из того людского добра, которое у нас имеется, золота и драгоценных камней, сколько хочет, унес столько, сколько сможет унести“.

Брахман так и поступил, и благодаря прекрасным стараниям визирей его благоденствие было восстановлено, а канат нищеты был перерезан».

Поистине, величайший царь, велик и славен да будет он, в руках которого мощь всех царей и царство которого не знает конца, дает много благ царям и государям, но нет для них блага выше, чем мудрый визирь и разумный советник. Даже пророки, отличающиеся совершенством разума, не могут обходиться без визирей, по словам: „…и назначу я возле себя визиря из народа моего!“ — Лучший из всех творений, да сохранит его Аллах и да помилует, он — царь небесного трона, говорил: „У меня четыре визиря — два из них земные существа и два из существ небесных. Из земных существ — это Абу Бакр и Омар[119], а из небесных — архангелы Гавриил и Михаил“».

«Короче говоря, когда прошло несколько дней, брахман, несмотря на свое богатство и мощь, начал стремиться к большему, жадность толкала его еще раз пойти в тот лес и забрать остаток золота и драгоценных камней. Он не знал, что жадность приводит к позорному концу и алчность вызывает плачевные результаты».

«Когда брахман дошел до того места, где жил лев, оказалось, что в этот день была очередь служить волку и шакалу. Они подошли ко льву и начали потрясать цепью низости: „Что это за наглость позволил себе этот человек? Он заносчиво ступает на ковер веселья и не дрожит перед мощной лапой царя зверей. Не следует разрушать основ своего величия и не надо позволять человеку такие предерзости, ибо от человеческого засилья проистекает много бед“.

Лев зарычал и бросился на брахмана. Брахман, увидев, что лев гневается, а газели и дикой козы нет, влез на дерево. Лев, возбужденный наговорами и подстреканиями злых визирей, пошел под дерево и собрался разорвать брахмана».

Поистине, визирь, дающий дурные советы, — враг царя, неразумный советник — противник государства. Говорится, что праведный царь, если визирь его плох, похож на чистую воду, где водятся крокодилы. В эту воду человек не войдет, если он даже умеет плавать или страдает от жажды.

«В это время подошли газель и дикая коза и увидели, в каком положении брахман. Молвили они: „Великий Аллах, до чего же жаден человек, до чего же алчен он! Один раз мы уже хитростью спасли его от мощной лапы льва, ловким приемом избавили его от страшных когтей. Не знаем мы, как нам теперь быть!..

Затем обе они подошли ко льву и сказали: „Этот брахман — человек честный и признательный, он доставил всем обитателям земли весть о щедротах царя зверей и милостях его и теперь пришел возвестить о них летающим по воздуху птицам и жителям обителей деревьев. Он поднялся на изумрудный минбар[120] ветвей и провозглашает хутбу[121] о добродетелях льва!“

Когда лев выслушал воду этих речей, пылавший и бушевавший в нем огонь гнева улегся, он вернулся из-под дерева в свой лес, а брахман спустился с дерева и тоже пустился домой. Так благодаря хитрости он спасся из этого водоворота погибели. Придя домой, он дал обет, что впредь будет довольствоваться малым и не будет подвергать себя неприятностям из-за чрезмерной требовательности.

О дорогая моя, все, что людям предназначено, им в конце концов достанется, но люди терзаются стремлением заполучить побольше, этого они никогда не получат и лишь погубят свою собственную жизнь».

Дойдя до этих слов, попугай обратился к Худжасте с такой речью:

«О хозяйка, брахмана охватил ужас и страх, потому что он жадничал и не довольствовался своим малым достатком. Нужно, чтобы и ты, когда овладеешь сокровищницей свидания с возлюбленным и дождешься лица близости желанного, не жадничала, довольствовалась бы тем малым, что ты имеешь, и как можно скорее возвращалась бы домой».

Худжасте, выслушав эти речи, подобно скупцу соскочила и хотела пойти в покои к своему другу, но рассвет, казалось, был еще жаднее ее, тотчас же поднялся дневной шум, утро показало свой сверкающий лик, и идти уже было невозможно…