Книга попугая

Рассказ о царе и трех визирях, об одном сыне и двух дочерях двоих из них Ночь тридцать четвертая

Когда верный друг-солнце ушел в капище огня заката, а Нимрод[156]-месяц поднялся на высокий минарет востока, Худжасте, подобная пламени Нимрода, пришла просить у попугая помощи и поддержки и сказала ему: — «О коварный друг! О хитроумный обманщик! Я уже давно хожу к тебе и раскрываю тебе все горе моего сердца, а ты угощаешь меня баснями и побасенками, заставляешь меня тратить время на выслушивание сказок да присказок. Почему ты стараешься удержать меня? Зачем стремишься помешать мне? Не напрасно клюв твой выпачкан кровью, набросили тебе на шею тяжкую цепь и постоянно заставляют тебя ходить в траурной[157] одежде. Разве ты забыл, что случилось с шарак?.. Сегодня я заставлю тебя перенести и испытать то же, что терпит дичь от охотника, птица от кошки».

Попугай увидел, что ворота упреков распахнуты, что языки пламени гнева взвиваются кверху, и сказал: «О хозяйка, вложи меч гнева в ножны и не заставляй бушевать море ярости. Знай, что четыре вещи неизбежно влекут за собой четыре другие, а именно: бранчливость вызывает позор, заносчивость — вражду, расточительность — нищету, а гнев — раскаяние. Воспитанность человека проявляется не в минуты благодушия, а в минуты гнева.

О Худжасте, ты осыпай меня такими попреками тогда, когда я не буду страдать от твоего горя, брось мне такой укор тогда, когда не будет терзать меня твоя печаль. А теперь все стремления мои направлены на то, чтобы как можно скорее Махмуде соединилась с Айазом, Салиме встретилась с Салимом». — «А как это случилось и кто такие были Махмуде и Салиме?» — спросила Худжасте.

«Говорят, — молвил попугай, — что в одном городе был великий царь. Было у него три визиря, из которых первого называли визирем старшим, второго — визирем средним, а третьего — визирем младшим. Хотя младший визирь и не был равен двум старшим по роду и происхождению, но ученостью своей он превосходил обоих и совершенством своим затмевал их. Из-за учености своей и своих выдающихся качеств пользовался он у царя в трудные минуты бóльшим доверием, нежели старший и средний визири».

Поистине, ученые всегда пользуются бо́льшим почетом, чем все другие люди, праведников всегда уважают больше всех остальных. Люди богаты наукой, а не деньгами, сильны добродетелями, а не имуществом. Вельможи науки всегда имеют превосходство над вельможами денег, вельможа добродетели всегда выше вельможи богатства. Поговорка гласит, что наука — лучшая из родословных и почетнейшая из генеалогий, а добродетель — наисовершеннейшее из совершенств и наипрекраснейшая из красот.

«У старшего визиря была дочь, которую звали Махмуде, а у среднего визиря был сын, которого называли Айазом. Махмуде обещали Айазу, Айаза предназначали в мужья Махмуде. Оба они учились в одной и той же школе, обучались грамоте у одного и того же учителя. Когда они узнали, что предназначены друг для друга, они, подобно Лайле и Маджнуну, начали читать надпись на доске страсти и повторять историю о великой любви наподобие Махмуда и Айаза[158]. Прошло некоторое время, они выросли и достигли совершеннолетия. Отцы их раскрыли врата радости, устроили, по обычаю, богатое пиршество, и казалось, не сегодня-завтра друг достанется другу, желающий получит желанную.

Но в те самые дни умерла жена младшего визиря и оставила после себя дочь по имени Салиме. Младший визирь пошел к царю и сказал: „Жена моя умерла, и дом лишился хозяйки. У старшего визиря есть дочь, которую он хочет выдать за другого. Не соблаговолит ли государь приказать, чтобы эта девушка досталась мне, — тогда домашние дела мои будут улажены и рабы и рабыни не разбегутся“.

Царь послал к старшему визирю гонца и велел сказать ему: „Мы сочли за благо, чтобы ты отдал свою дочь за младшего визиря и принял его в зятья“.

Хотя это приказание и показалось отцу девушки чрезвычайно тяжким, но внешне он не подал вида и сказал посланному: „Дочь моя — рабыня этого дворца и служанка этого трона. Кому бы ни повелел отдать ее государь, тому она и будет отдана, будет вручена тому, кому он прикажет“.

Затем первоначальное решение отменили, девушку просватали за младшего визиря, установили день свадьбы, назначили ночь для встречи молодых».

«Айаз, нареченный Махмуде, заболел от этого события, пришел в отчаяние от такого происшествия. Он ломал руки, рвал на себе одежду и наконец решил покинуть родной город. „Что за несчастье стряслось, — повторял он, — что за ужасная беда приключилась! Похищают друга, которого я только заключил в объятья!“

А у Айаза был названый брат по имени Салим. Айаз сказал ему: „О дорогой брат, девушку, которую я любил столько лет, отнимают у меня, ту, к которой я стремился всю жизнь, — похищают!.. Что это за несчастье стряслось надо мною?! Что за разбойник напал на меня?! Кто может найти лекарство против этой болезни?! Кому можно поведать эту горестную повесть?! Я хочу живым броситься в огонь или погубить себя мечом и ножом“. — „О брат, — ответил Салим, — ты прав! Что бы ты ни совершил, не будет это ложным поступком. Что бы ты ни сделал, ни в чем нельзя тебе отказать. Но ведь до свадьбы осталось еще день или два… Ночь сравнивают с беременной женщиной, день называют несущей во чреве. Подожди и посмотрим, что родится от небесного свода и что появится на свет…“»

«Когда настала брачная ночь Махмуде, Салим пришел к Айазу и сказал: „О брат! Сегодня брачная ночь Махмуде. У нас в городе существует обычай, что невесту, после того как состоятся смотрины, ведут на кладбище. Пойдем, отправимся с тобой на это кладбище и спрячемся где-нибудь в углу. Быть может, нам удастся проститься с ней, в последний раз поглядеть на нее“.

Так они и поступили и спрятались в углу этого кладбища. Айаз спросил: „О Салим, будет ли эта женщина помнить свое старое обещание, вспомнит ли она обо мне и о моих муках, будет ли ласкова со своим другом или же отвернется от меня?!“ — „Этого знать нельзя, — ответил Салим, — не все мужчины одинаковы, да и женщины тоже не все одинаковы. Может статься, что она вспомнит старое обещание и постарается помочь тебе“.

Пока они вели такие речи, Махмуде с одной рабыней пришла на кладбище. Исполнив все, что полагается при посещении праха мученика, она повела такую речь: „О великая гробница! О славный мученик. Одна у меня к тебе просьба: избавь меня от этого нового мужа и дай соединиться с моим прежним — Айазом!“

Узнав, что она верна своей любви и помнит прежние обещания, Айаз вышел и упал к ее ногам.

Влюбленные знают, что это был за час! Любящие ведают, какие это были мгновения! Прижимался он головой к ее ногам и думал: „Если я сейчас подниму голову от ее ног, кто знает, удастся ли мне в другой раз прижаться этой головой к этим ногам или нет. Кто ведает, смогу ли я второй раз коснуться ее туфелек или же это уже не будет возможно?!“

„О Айаз! — воскликнула Махмуде, — если наша любовь и привязанность и одинаково велики, но ведь ты же как-никак мужчина, ты можешь придумать какую-нибудь хитрость, как мне избавиться от этой беды и всю жизнь до конца провести с тобой!“ — „Мне пришла в голову хитрость, — воскликнул Салим, — и вот какая: давай-ка твои одежды и оставайся здесь, а я вместо тебя пойду в дом. Посмотрим, что из этого получится!“

А Салим был еще совсем молоденьким мальчиком и отличался красотой и изяществом. Он надел платье и украшения Махмуде и пошел с рабыней в дом визиря. Когда визирь дотронулся до него, он начал так волноваться, биться и плакать, что визирь оставил его и сказал: „Сегодня надо поберечь ее. Завтра ей так или иначе придется покориться моей воле“.

А у визиря была дочь по имени Салиме. Она и Салим были влюблены друг в друга. Визирь сказал своей дочери: „Сегодня ночью, о Салиме, побудь возле моей жены и будь ласкова с ней, чтобы она перестала бояться меня и более не страшилась меня“.

Салиме, повинуясь приказу отца, пошла к Салиму и все время принимала его за Махмуде. Когда прошла первая стража ночи, Салим открылся перед ней и поведал ей всю историю Махмуде и Айаза. Салиме, узнав все это, изумилась и сказала: „О Салим. Я долгие годы ждала этой ночи! Сегодня не свадьба моего отца с Махмуде, а моя брачная ночь. Но сегодня не время предаваться любовным утехам, надо пользоваться мгновением. Пойдем в ту гробницу, где Махмуде и Айаз, а затем все четверо бежим из этого города в другой и проведем остаток жизни вместе“.

Затем Салиме взяла денег, и они направились на кладбище. Все четверо влюбленных и возлюбленные бежали, поселились в другом городе и до конца жизни прожили в радости, качались в колыбели беспечности».

Дойдя до этих слов, попугай обратился к Худжасте с такой речью:

«О хозяйка, ты видела, с чего началась их история и как в конце концов они все же соединились. Как Махмуде, совершенно утратившая надежду увидеться с Айазом, все же свиделась с ним. Как Салиме, совершенно не ожидавшая встречи с Салимом, все же встретилась с ним… Я тоже хочу, чтобы ты так же неожиданно встретилась со своим другом и свиделась с милым, который ожидает тебя. Ночь еще не кончилась, вставай и иди к другу и поблагодари души Махмуде и Салиме!»

Худжасте хотела последовать его совету, но показалась Махмуде-день, Салиме-утро показала свой сверкающий лик, и идти было уже невозможно…