Книга попугая

Рассказ о царе Джамасе и Масуме и о разговорах попугая и шарак о достоинствах и недостатках женщин и мужчин Ночь двадцать шестая

Когда обитающая в четвертом покое[131] невеста-солнце ушла в опочивальню запада, а царь первого кишвера — месяц взошел на престол востока, Худжасте с печалью на сердце и со слезами на глазах пришла к попугаю. Увидела она, что губы его искривились в усмешку, а в выражении лица его чувствовался смех, и спросила: «По какой это причине ты смеешься и отчего хохочешь?» — «Сегодня приходил сюда мой старый друг, — ответил попугай, — и повел рассказ о беседах попугая и шарак. Я вспомнил этот рассказ, и мне стало смешно». — «Что же это за рассказ?» — спросила Худжасте.

«Этот старый друг, постоянный в своей дружбе, говорил так: „Говорят, что в пределах Китая жил-был царь по имени Джамас, обладавший просторным царством и обширным государством. Был у него говорящий попугай, чрезвычайно рассудительный и разумный.

Однажды этот царь спросил попугая: „Ты много летал у дворцов и замков царей, много кружил вокруг палат государей. Не видал ли ты в доме какого-нибудь царя дочь, не слыхал ли о какой-нибудь дочери царя царей, которая была бы достойна вступить со мною в брак, заслуживала бы того, чтобы я на ней женился?“

Попугай ответил: „В сирийской стране есть мощный царь и славный государь.

Есть у него дочь, достойная этого двора и подходящая для этого дворца, а у нее есть говорящая шарак, которая отличается совершенными познаниями в науке об общении с людьми и славится полнотой знаний всего того, что укрепляет содружество. Много лет тому назад жили мы с ней в одном саду, проводили время в одном цветнике. Внезапно несчастливые дни и суровые судьбы ее бросили в ту сторону, а меня бросили в этот кишвер. Если эта царевна удостоится чести поцеловать подножие высочайшего трона, будет почтена саном при этом дворе и эта шарак тоже приедет с ней, глаза этого презренного раба тоже заблестят от свидания со старинным другом и дом существования его из-за радости встречи со старой подругой превратится в цветник“.

Царя охватило желание жениться на этой девушке и сочетаться с ней браком. Он тотчас же повелел призвать отличавшихся разумом и доблестями хаджибов[132] и отправил их с дарами и приношениями к царю Сирии. Когда послы Джамаса прибыли к царю Сирии, тот решил, что забрезжило утро счастья, ниспослано величайшее из благ небесной щедрости. Это счастье он счел выше всякого другого, эту удачу находил лучше всякой другой удачи. Затем он повелел, чтобы Масуме вместе с царственными уборами и нарядами и высочайшими богатствами и сокровищами снарядили в путь-дорогу и отправили с послами Джамаса. В их присутствии это солнце соединили с тем месяцем, скрепили брачный договор этой невесты с тем царем и с редкостными и драгоценными дарами повезли ее к нему. Когда проницательный взор Джамаса упал на Масуме, он по указаниям и предсказаниям попугая начал расхваливать ее и полюбил еще больше, чем прежде.

Прошло несколько дней, и попугай обратился к Джамасу с такой речью: „О основа царственной мудрости, пример высочайшей рассудительности! Грудь твоя постоянно покойна, добился ты своей цели, осуществил свои стремления. Теперь надо, чтобы ты успокоил и мой разум и доставил меня к моей возлюбленной и желанной. Посади ко мне в клетку ту шарак, которая приехала вместе с царицей, дабы благодаря счастью твоему влюбленный соединился с давнишней возлюбленной, желающий добился встречи с давно желанной.

Джамас повелел, чтобы так и сделали, и шарак стала сожительницей попугая. Поистине, когда судьба хочет разлучить кого-нибудь, она делает это так, что в этом не бывает заметна ничья рука; если же она захочет соединить кого-нибудь, соединяет так, что об этом даже никто и не знает».

«Однажды вечером Джамас и Масуме услыхали, как попугай и шарак начали беседовать и разговаривать — попугай прославлял мужчин и порицал женщин, а шарак говорила о достоинствах женщин и недостатках мужчин.

Шарак говорила: „Мое утверждение доказывает история Мумтаза и Маймуне, рассказ о том, что сделал злодей Мумтаз с несчастной Маймуне“. — „А что он с ней сделал?“ — спросил попугай.

„В одном городе, — ответила шарак, — жил купец, обладавший большим богатством. Был у него сын по имени Мумтаз, жестокий и преступный, стремившийся к притеснению и изобретавший дьявольские замыслы. Отец просватал за него дочь купца из другого города. Когда Мумтаз вез ее в свой город, по дороге его охватило желание воспользоваться богатством и золотом Маймуне, ее украшениями, деньгами, имуществом и пожитками. Бросил он ее в колодец, а все имущество ее унес. Так как Маймуне была невинна, то злая судьба и отвернувшийся рок пособили и помогли ей, высвободили ее и спасли из колодца. Несчастная Маймуне, испив чашу горестей, отведав из бокала забот, пришла домой к отцу и сказала: „Мой муж еще не успел доехать до своего города и места жительства, как по дороге на нас напали разбойники, меня бросили в колодец, а мужа со всеми пожитками и всей поклажей увели. Не знаю я, что сталось с бедняком!“»

Великий Аллах! Муж проявляет такую низость, а жена такую верность! Женщина, которая своей верностью похожа на мужчину, лучше мужчины, который верностью похож на женщину.

«„Преступный Мумтаз в несколько дней растратил все то, что похитил, и голым, опозоренным, голодным и бессильным пришел в город, где жил его тесть, и сел возле гробницы мученика на краю города. Случайно и Маймуне в это же время пришла поклониться праху мученика в этой гробнице и тотчас же узнала его. Мумтаз, который полагал, что она погибла, увидав ее живой, начал каяться и раскаиваться, извиняться и просить прощения. Маймуне была женщиной простодушной, она приняла его извинения, дала ему прощение, свела в дом отца и снова повторила свой прежний рассказ. Отец вторично снарядил ее и снова отправил с Мумтазом в путь-дорогу.

Когда Мумтаз и Маймуне добрались до того колодца, в который первый раз была брошена Маймуне, в Мумтазе забилась жилка злобы, его природная гнусность овладела его рассудком, и он молвил про себя: „Надо мне совершенно отделаться от этой женщины. Ее надо сначала убить, а затем уже бросить в колодец, потому что обезглавленная птица уже никогда не запоет“.

Так он и сделал. Безжалостным мечом отрубил он ей голову, а затем бросил ее в колодец. Из-за мирских побрякушек пошел он на такое преступление, наложил клеймо проклятия на чело своей судьбы, опозорил себя в этом мире и в мире будущем, не выполнил своего обета и вторично нарушил клятву и изменил своему обещанию“».

Поистине, гнусный человек чрезвычайно похож на собачий хвост — он никогда не бывает прямым; мерзкий человек имеет большое сходство с вороном — никогда не меняет своей окраски.

«Когда шарак изложила этот рассказ в подтверждение порочности мужчин и низости неблагородных людей, попугай сказал: „О шарак, среди тысячи мужчин можно найти лишь одного вроде того, какого ты описала, а среди тысячи женщин девятьсот девяносто девять будут подобны той, которую опишу я“. — „А про какую женщину ты хочешь рассказать?“ — спросила шарак.

„Говорят, — ответил попугай, — что на острове Серендибе[133] жил-был купец по имени Бихзад. Была у него жена, которую называли Хемназ. Как-то раз Бихзаду случилось отправиться в путешествие. Хемназ была влюблена в одного юношу. Каждую ночь она ходила к нему в дом и орошала свою испорченную душу водой разврата. Через некоторое время Бихзад вернулся. Возвращение его показалось Хемназ чрезвычайно тягостным. Когда настала ночь, дала она мужу лишающее чувств зелье, отнимающую сознание отраву, а сама пошла к юноше. Случайно некий вор забрался в их дом с целью грабежа и сидел в засаде. Увидав все это, он пошел следом за Хемназ, чтобы посмотреть, куда она направляется.

Когда Хемназ уединилась со своим другом, правитель этого города схватил их обоих, женщину отпустил, а юношу увел и вздернул на виселицу, ибо в этом городе был такой обычай: когда женщину заставали с чужим мужчиной, мужчину вешали, а ее отпускали.

Юноша на виселице испытывал предсмертные муки и расставался с душой, как вдруг пришла Хемназ и сказала: „О юный Халладж[134] наших дней, о мученик нашей эпохи! Последний раз сольем наши губы и обнимемся на прощанье!“

Когда Хемназ прижалась лицом к лицу юноши, тот скорчился и от страшной муки откусил ей нос. Нос ее так и остался у него в зубах, а его душа вылетела через его нос. Так без носа и пришла домой Хемназ.

По женскому коварству, из женского зломыслия и низости она, чтобы отвратить от себя позор, выпачкала одежды Бихзада кровью, вложила ему в руку острый нож и подняла крик: „Бихзад отрезал мне нос!“

Когда нос негра-ночи отрезали румийским мечом-солнцем, родные и близкие Хемназ потащили Бихзада к судье и стали требовать возмездия за ее нос. Судья вынес приговор — нос за нос. Но вор все это дело видел от начала и до конца. Он не хотел, чтобы дело было решено по догадкам и подозрениям и чтобы невинный был опозорен. Поэтому он пошел к судье и изложил дело. Судья сказал: „Твои слова не могут быть доказательством.“ — „Если нос этой женщины найдут на ее ложе, — возразил вор, — то она права, если же его найдут во рту у покойника на виселице, то я говорю правду“.

Учинили тщательное расследование, и нос нашли во рту у того покойника. Судья был этим поражен, а родные и близкие жены смутились и устыдились“».

Когда попугай закончил со слов попугая и шарак Джамаса и Масуме рассказ о достоинствах мужчин и недостатках женщин, Худжасте устыдилась и хотела сделать с ним то же, что сделала с шарак. Попугай заиграл на тамбуре вежливости и заговорил совсем другим тоном: «О хозяйка, не все люди одного покроя, не все они на один лад. С тобой такой истории не приключится. Будем надеяться, что мы долго будем служить нашей госпоже, единственной в мире по чистоте и верности своей, и ее мужу. Но от таких речей отворачиваться не годится, по пути благородства и доблести надо следовать неотступно, а сейчас пойди к тому, кто ожидает тебя, и нельзя заставлять его ждать еще дольше».

Худжасте волей-неволей хотела последовать его совету, но позорящий влюбленных день заставил блеснуть светлую полоску зари, утро показало свой сверкающий лик, и идти было уже невозможно…