Книга тайн

XXV

Нью-Йорк

Карта разделилась на две части, которые отошли к левой и правой границам окна. Одна часть представляла собой копию карты, неотличимую от закодированной картинки в центре. В другой части появились три строки текста.

177 ru de Rivoli

Boite[19]628

300–481

— Прошу прощения.

Ник так быстро поднял голову, что ноутбук чуть не упал на пол. Продавщица смотрела на него сверху вниз, держа в руках кипу учебных пособий. Он наклонился над монитором ноутбука, закрывая его.

— Вы что-то ищете? Вам помочь?

Ник хлопнул крышкой ноутбука.

— Спасибо.

— В кафе есть Интернет, — услужливо сказала девушка.

— Спасибо.

Он поднялся по лестнице на первый этаж, прижимая компьютер к груди. Тот душевный подъем, что он испытал, обнаружив пароль, сменился смятением. Когда телефон завибрировал у него в кармане, он не сразу обратил на это внимание.

На экране высветились два пропущенных звонка, оба за последние десять минут. Вероятно, сигнал в подвале не принимался. Он проверил номера. Один звонок был от Сета, другой — неизвестный ему местный номер. Он набрал Сета.

— Ник? — почти сразу же ответил тот. — Слава богу.

— Что случилось?

Сет, вероятно, был в машине. Нику приходилось кричать, чтобы адвокат услышал его за дорожным шумом.

— Плохие новости. Парнишка поменял историю.

Мимо телефона Сета промчалось что-то, похожее на ракету.

— Теперь он говорит, что, может, и не видел тебя в коридоре, когда раздался выстрел. Может, это было до того. Или после.

— Что ты этим хочешь сказать? Он услышал выстрел, испугался и убежал к себе. Он… Алло?

Тишина в трубке заставила его замолчать. Когда Сет вернулся на линию, голос его прерывался помехами, был почти неразборчивым.

— Тебе нужно… Ройс… Джиллиан… арестовать тебя…

— Я тебя не слышу, — прокричал Ник.

— Я въезжаю в туннель Холланда. Движение довольно напряженное. Я перезвоню…

Сигнал перешел в низкий гул. Ник уставился на трубку. Он, словно заледенев, на всякий случай нажал «повторный набор», и сразу же ему ответила голосовая почта Сета.

У него снова заболела голова, все тело дрожало от усталости. Почему это Макс поменял историю? Может быть, по настоянию матери, которая пытается его защитить? Мстит за все те ночи, когда она жаловалась на просачивающийся из-под двери дымок косяков, которые курил Брет. Это было так несправедливо — Нику хотелось сокрушить что-нибудь.

Телефон зазвонил снова. Покупатели, рывшиеся среди предлагаемых со скидкой книг, бросали на него неодобрительные взгляды. Он посмотрел на высветившийся номер — местный телефон. А если это Ройс?

Звонок вынудил его принять решение. Он ответил.

— Ник? Это Эмили.

— Как поживаете? — Ничего не значащие слова, бездумное словесное рукопожатие. И только произнеся эти слова, он понял: что-то тут не так.

— Мне страшно. — Это было слышно по ее голосу. — Ник, кто-то следит за мной.

Ее голос был едва слышен — почти шепот, слова спотыкались одно о другое. Ему показалось, будто он слышит какое-то шипение на заднем фоне, словно журчание воды.

— Где вы?

— В женском туалете Публичной библиотеки.

— Это та, что со львами у входа?

— Да. Пятая авеню и Сорок вторая улица.

— Понял. — Ник напряженно размышлял. — Человек, который следил за вами, — как он выглядел?

— Я не видела его лица. На нем был капюшон. Он… — Тихий вскрик. — Тут кто-то есть. Я…

Он услышал удар в дверь, потом грохот, а за ним — тишина.

— Я иду, — сказал Ник.

Но эти слова он говорил уже в пустоту.

Если у вас нет денег, в Нью-Йорке вам будет нелегко. Денег на такси у Ника не было, и он побежал к станции метро на Вашингтон-Сквер-парк и опустил последний жетон в щель автомата. Или быстрее было бы идти пешком? Он стоял на платформе и смотрел в туннель, усилием воли торопя поезд. На грязноватых часах станции стрелка отсчитывала секунды.

Когда он вышел на Сорок второй улице, никаких новых звонков на его телефоне не оказалось. Он рысцой пробежал квартал от станции до библиотеки, борясь с ветром и резью в боку. Два каменных льва, «Терпение» и «Стойкость», смотрели, как он взбегает по ступенькам. На первом этаже он нашел справочное.

— Где туалеты? — тяжело дыша, проговорил он.

Женщина за столом, наверное, решила, что он спятил или накурился травки. Она кинула взгляд через плечо на охранника, потом подняла глаза к потолку.

— Третий этаж.

Он побежал по лестнице с такой скоростью, на какую только мог отважиться, не привлекая к себе внимания. При этом на ходу оглядывал лица. «На нем был капюшон». Но день стоял холодный, и половина людей на лестнице были в куртках с капюшонами. Он увидел наверху перед собой человека в белой рубашке и джинсах, сворачивающего с площадки второго этажа; мысли его вернулись на крышу к пистолету. Он чуть не рухнул на лестницу. Но этот человек, в отличие от того, на крыше, был нордического типа, светловолосый и светлокожий.

Ник добежал до третьего этажа. Пронесся по обитому деревянными панелями круглому холлу, на который почти и не обратил внимания, потом по сверкающему белизной коридору, следуя указателю «туалеты». Он остановился перед дверью.

Ну и что теперь? Не мог же он ворваться в женский туалет. Ройсу это понравилось бы.

Дверь открылась. Ворчание сушилки для рук нарушило тишину библиотеки. Он напрягся, но из двери вышли две девицы студенческого возраста.

— Извините.

Они замедлили шаг, но не остановились.

— Не могли бы вы мне помочь. Я потерял подружку — нигде не могу ее найти. Не могли бы вы посмотреть?..

— Конечно.

Одна из девушек жизнерадостно улыбнулась, мол, рада помочь, и снова заглянула за дверь туалета.

— Там никого нет, — сообщила она.

Его сердце упало.

— Спасибо в любом случае.

Как только они исчезли из виду, он проскользнул внутрь. Туалет был пуст. Никаких следов Эмили — одни белые плитки, белые раковины, белые лампы, отражающиеся в безупречно белом полу.

Одна из дверей кабинок была закрыта, но не заперта. Его не покидало ощущение, что он совершает нечто порочное, но все же он раскрыл дверь. Кабинка была пуста, однако в унитазе что-то лежало. Он пригляделся. На краю того места, где сливное отверстие воронкой уходило в темноту, он увидел кончик серебристого сотового телефона, выглядывавшего из сточной трубы, как утонувшее сокровище. Неужели это телефон Эмили?

Резкий электронный звук разорвал тишину. Мгновение он тупо смотрел на сверкающий телефон в воде, потом понял, что звонит его телефон.

— Слушаю.

— Ник?

Напряжение отпустило его, когда он услышал голос Эмили. Ослабев от облегчения, он прислонился к стене кабинки.

— Где вы?

— В телефоне-автомате на лестнице. — Смущенная пауза. — Я уронила трубку в унитаз.

— Я ее нашел. С вами все в порядке?

— Да. Я думаю, этот тип меня потерял. А где вы?

— Иду к вам. Не вешайте трубку. — Он плечом открыл дверь, радуясь возвращению в легитимное пространство. Хорошо одетая женщина, шедшая по коридору, смерила его подозрительным взглядом. Он ухмыльнулся и повертел телефоном у виска, изображая слабоумного.

— Постойте. — В голосе Эмили послышалась паника. — Кажется, он возвращается. Встретимся в зале Соломона на третьем этаже.

Ник побежал. Выскочив из-за угла, он увидел что-то красное — оно мелькнуло в переходе из круглого холла в одну из галерей. Эмили? Он на секунду замедлил шаг. Пять туристок из Японии последовали за ней. А из галереи вышла пожилая пара. Невысокий, крепкого сложения человек в черной куртке быстрым шагом прошел мимо них, чуть не выбив палку из рук старика. Капюшон у него был откинут, и Ник увидел бритую голову и золотой блеск в левом ухе. Лицо, уже виденное прежде.

Он побежал.

Галерея Соломона представляла собой сумеречную комнату, уставленную книжными стеллажами и витринами. В середине комнаты располагался единственный стеклянный стенд, похожий на алтарь или табернакль, внутри которого почтительный свет проливался на громадную раскрытую книгу. Желтоватые страницы отражались в стекле, а черные буквы создавали дыры в отражении, позволяя видеть в них помещение сзади. Вот в стекле замелькала небольшая фигурка в красном, то появляясь, то исчезая из виду. Ник подумал, что сейчас увидит человека в куртке, который широкими шагами направится к ней.

В углу сидел охранник, лениво поглядывая на посетителей. Ник подошел к нему.

— Простите, но вон там человек — я, кажется, видел у него пистолет.

Панические интонации придавали достоверность сказанным словам. Охранник поднялся со стула, отстегнул кнопку на кобуре и двинулся по комнате, бормоча что-то в микрофон рации. Ник направился за ним, огибая стенд с другой стороны. Там он увидел Эмили, которая делала вид, будто разглядывает открытую книгу, при этом нервно стреляя глазами по залу. Она была так испугана, что увидела его, лишь когда он подошел чуть не вплотную.

— Ник! — Она бросилась к нему, обняла. Ее тонкие руки на удивление сильно обхватили его. — Я так испугалась.

— Опасность еще не миновала.

Ник положил руку ей на плечо и направил ее к выходу, следуя по краю помещения. В центре появился второй охранник, теперь они вдвоем разговаривали с человеком в куртке. Ник показал на него.

— Это он?

Эмили кивнула.

Они выскользнули из двери и поспешили к лифту. Никто из трех, казалось, не заметил их ухода, а Ник даже не оглянулся. Только выйдя из дверей на холодный ветер, гулявший по Сорок второй улице, он позволил себе расслабиться.

— Я провожу вас домой.

Они поймали такси. Ник не возражал, когда Эмили захотела расплатиться сама. Жила она недалеко от центра, на тихой улочке, где тесно посаженные деревья и незамысловатые фасады не могли скрыть скромного достатка за окнами. Эмили увидела оценивающий взгляд Ника.

— Это принадлежит музею. — Она смущенно улыбнулась. — Квартира дается на полгода, потом мне придется переехать в реальный мир. Мое время почти истекло.

Ник оглядел улицу — нет ли какой опасности, Эмили тем временем возилась с входной дверью. Они вошли и оказались в темноватом холле со множеством лестниц и дверей. Он прошел за ней на второй этаж. Ник не был уверен, что его пригласили, но она не возражала. Их шаги по ступеньками заглушала ковровая дорожка. Весь дом, казалось, был погружен в сон.

Тишину нарушил крик Эмили. Ник, отстававший от нее на две ступеньки, поднял голову. Она стояла перед дверью, ведущей, видимо, в ее квартиру, и смотрела на что-то, потом отошла в сторону, чтобы увидел и он.

Дверь была приоткрыта. Немного приоткрыта. Но гораздо шире, чем следует оставлять в Нью-Йорке. Расщепленная доска вокруг замка свидетельствовала о взломе.

Затянувшееся мгновение они стояли молча, замерев, как пылинки в луче солнца. Потом развернулись и бросились прочь. Вниз по лестнице, на улицу, мимо длинного ряда серых деревьев. И только добежав до угла, остановились и оглянулись. Улица была пуста.

— Вызывайте полицию. — Ник восстанавливал дыхание, наклонившись вперед и уперев руки в колени. — Не входите внутрь, пока они не появятся. Кто-нибудь еще там живет?

Эмили отрицательно покачала головой. Она была готова расплакаться.

— И еще одно. Не говорите полиции, что я был здесь. Они и без того считают меня закоренелым преступником.

Эмили была сильно напугана.

— И вы не останетесь со мной?

— Вам будет только хуже, если они увидят меня здесь.

— Пожалуйста. — Эмили неуверенно протянула руку в его сторону, словно птица со сломанным крылом. — Я им не скажу, что вы были со мной.

Ник оглянулся. Из закусочной посреди квартала доносился запах поджариваемых гамбургеров.

— Давайте найдем местечко потеплее.

Эмили уселась на краешек пластмассового стула среди орущих детей, возвращающихся из школы, и отпила воды из бутылки. Она не сняла куртку. Ник играл пустым бумажным стаканчиком, оставленным на столе.

— Вы знаете, кто это был в библиотеке? — спросила она.

— Нет.

— Когда мы с вами виделись в прошлый раз, вы меня предупредили, что вы не тот человек, которому стоит помогать.

— Нет, я не сказал «не стоит». Такой человек, которому не следует помогать.

— Я пыталась понять, что вы имели в виду.

Ник задумался на несколько секунд.

— Эта карта — она как вирус. Все, кто к ней прикасается… Сначала Джиллиан, потом Брет. Теперь вы.

— А вы?

Она обратила к нему этот вопрос, вскинув голову, глаза у нее были темные, как летнее небо в грозу.

— Дверь в мою квартиру взломали. Меня самого чуть не убили, а моего приятеля пристрелили. Кто-то сумел аннулировать мою кредитку. Полиция конфисковала мой паспорт, мой компьютер, и, возможно, они собираются арестовать меня по подозрению в убийстве. И ограблении. Если узнают, что я был здесь.

Слова потоком вырывались из него, он жаловался на превратности и несправедливости, в порочном кругу которых оказался. Он разволновался, но ему стало легче оттого, что он выговорился.

— И все это из-за карты.

— Из-за карты, — повторила Эмили. Его вспышка, казалось, потрясла ее, но в меньшей мере, чем он ожидал. — Я вчера еще немного порассматривала ее. Из восьми животных три не появляются ни на каких других картах.

— Может быть, это подделка.

— А может быть, Джиллиан Локхарт сделала одно из самых ценных открытий за последние двадцать лет. — Она сказала это торжественно, без малейшей иронии.

— Мне помнится, вы говорили, эта карта может стоить всего тысяч десять.

Эмили так посмотрела на него, что Ник устыдился своих слов.

— Эта карта может оказаться одним из первых отпечатков с медной доски. А кроме того, это само по себе весьма впечатляющее произведение искусства. Деньги, которые вы платите за такие вещи, ни в коей мере не говорят об их истинной стоимости.

— И они стоят того, чтобы ради них идти на убийство?

Эмили немного помолчала.

— Может быть, дело не в карте. Может, карта — часть чего-то еще. — Она наклонила голову, разглядывая его, словно перед ней был средневековый гобелен. — Ведь в этом есть что-то еще.

Лгать у Ника всегда получалось плохо.

— Этого я не могу вам сказать.

— Потому что не знаете или потому что не хотите?

— Поверьте мне, вам ни к чему это знать.

Она подалась к нему над столиком.

— Мне нужно это знать. — И опять ее открытый взгляд. — Что еще вы нашли?

Ник сглотнул. Ламинированная кромка бумажного стаканчика смялась под его пальцами. Он выглянул в окно, прислушиваясь к вою сирен.

— Джиллиан прислала мне еще одно сообщение. Одновременно с этой картой, но я только сейчас разобрался в нем. — Он не стал уточнять, каким образом. — Там приводится адрес.

— И вы думаете, что Джиллиан может находиться по этому адресу? Или она оставила там что-то? — Лицо Эмили, раскрасневшееся от возбуждения, было таким незащищенным. — Вы собираетесь выяснить это.

Ник не стал отрицать.

— Пожалуйста, не говорите об этом полиции. По крайней мере, до завтра.

— Не скажу.

Эмили в задумчивости крутанула бутылку с водой на столе. Ник обратил внимание на ее привычку — в моменты напряженных размышлений она всегда сутулилась и прижимала руки к бокам. Когда она подняла на него глаза, взгляд ее был ясен и тверд.

— Я поеду с вами.

Было бы неправдой сказать, что он не думал об этом. В глубине души он отчаянно хотел, чтобы она была с ним — напарница, доверенное лицо, подруга, которую он едва знал. Но с ее стороны это же безумие!

— Нет. — Он постарался придать своему тону твердость.

Эмили только смотрела на него; ее молчание возымело действие. Ник пустился в объяснения.

— Это было бы слишком опасно для нас обоих. Мы не знаем друг друга. А если вам и известно что-то обо мне, так это то, что я вор и убийца.

Искорки в глазах Эмили отмели это соображение.

— И это не то что съездить в Нью-Джерси. Это… долгое путешествие.

— Ведь это в Париже? — Эмили прикусила губу. — Вы вроде бы сказали, что полиция конфисковала ваш паспорт.

Ник понять не мог, как такое нежное существо может быть столь настойчивым.

— Меня не интересует карта. Я хочу найти Джиллиан.

— Конечно. Я хочу вам помочь.

— Почему?

— Потому что я не желаю оставаться в Нью-Йорке, возвращаться каждый вечер домой, думая, не придут ли за мной сегодня. И еще потому, что вам никакая помощь не будет лишней.

Она поставила бутылку. Та издала гулкий звук, соприкоснувшись с пластмассовой столешницей.

— И как мы туда попадем?

— Есть континентальный рейс — вылет сегодня в шесть тридцать из аэропорта Кеннеди в Брюссель. — Агент постучал по клавишам компьютера. — Места еще имеются.

Ник не мог вспомнить, когда в последний раз был в транспортном агентстве. Наверное, во время учебы в университете, когда Интернет еще только изобрели. Он забыл, как медленно тут все делается. Он старался не оглядываться слишком часто через плечо на поток машин, медленно ползущих по Сорок второй улице.

— Будьте добры ваши паспорта.

Эмили расстегнула сумочку и пустила свой паспорт по столу. Ник засунул руку в карман за бумажником, ощущая жесткую книжицу внутри. Он вытащил ее и веером, словно это были две карты, положил поверх паспорта Эмили, ожидая вердикта агента.

Тот пролистал книжицу, сличил фотографию с оригиналом.

— Вы британец? — спросил он Ника.

— По материнской линии.

Он подал заявку на паспорт перед отъездом в Германию, чтобы избавить себя от лишних хлопот при получении разрешения на работу. У него и в мыслях не было, что ему придется тайком ускользать из своей страны. Он пока еще не был уверен, получится ли это.

Кажется, агента все устроило. Он вернул оба паспорта.

— Счастливого пути.