Книга тайн

XLI

Окрестности Брюсселя

Когда Ательдин сказал про Брюссель, перед мысленным взором Ника возникли мощеные улицы, островерхие крыши и барочные дома. Но Ательдин привез их в бельгийскую разновидность Нью-Джерси. «Ягуар» съехал с шоссе и принялся петлять в резком свете прожекторов по асфальтовому лабиринту, образованному стенами из ребристого сайдинга и сетчатыми заборами. На пути им попадались одни грузовики.

Наконец они свернули с дороги и остановились у шлагбаума рядом с будкой. Морозный воздух хлынул в машину, когда Ательдин опустил окно, чтобы показать охраннику пропуск. Ник услышал, как зашевелилась на заднем сиденье Эмили. Она спала с самой границы.

Он посмотрел на циферблат: час ночи.

— А они нас впустят?

— У них клиенты со всех концов света, — ответил Ательдин. — Они работают двадцать четыре часа в сутки.

И верно — охранник вернул пропуск, шлагбаум поднялся. Ательдин провел машину по дорожке и, припарковавшись перед безликим серым строением складского типа, заглушил двигатель. После трех часов езды внезапная тишина воспринималась как облегчение.

Они вышли из машины. Ник поморщился, всем телом почувствовав холод, и подумал, не повредит ли мороз игральной карте. Оставить ее в машине Ательдина ему не хватило духа.

— Сейчас, чтобы заморозить книгу, никакой склад не нужен, — сказал Ник.

Никто ему не ответил. Они пошли следом за Ательдином по короткому пролету бетонных ступенек, их дыхание клубилось на морозе. Ательдин открыл дверь, набрав шифр на кнопочной панели. Они оказались в пустой комнате со стенами, выложенными шлакобетоном. За окном в стене сидел охранник в коричневой форме, просматривая зачитанный журнал. Стекло поначалу не казалось надежной защитой, но, приглядевшись, можно было заметить, насколько оно толстое. Когда охранник открыл им следующую дверь, Ник увидел, что она сделана из четырехдюймовой стали.

— Они что — опасаются каких-то волнений? — спросил Ник, когда они вошли в кабину лифта.

— Книги и манускрипты, хранящиеся здесь, стоят миллионы долларов, — уверенно сказал Ательдин. — Некоторый перебор с точки зрения безопасности не помешает.

Кнопок в кабине лифта не было. Синтезированный голос произнес два-три слова по-французски, потом дверь закрылась и кабина пришла в движение — начала спускаться. Ник посмотрел на Эмили, которая все еще куталась в свою красную куртку. Выглядела она испуганной, но выдавила усталую улыбку.

Двери открылись. Ник уставился на то, что предстало его взору. Первой его мыслью было, что они оказались в чреве подводной лодки. Все здесь заливал красный свет, отражавшийся от бесконечных рядов высоких остекленных шкафов. Низкий электрический гул заполнял помещение.

— Добрый вечер, герр Ательдин.

Человек в костюме из ткани в узкую полоску под белым халатом вышел им навстречу из прохода между шкафов. У него было круглое лицо, мягкие волосы и широкие усы, обвислые по концам, что придавало ему выражение серьезности и готовности услужить. Его, казалось, ничуть не удивили посетители, заявившиеся в столь поздний час. Возможно, в неизменных сумерках этого подземелья время не имело значения.

— Доктор Хальтунг. — Человек обменялся дружеским рукопожатием с Ательдином, Ником и Эмили. — Ваш визит очень… гм… неожиданный.

— Срочный запрос клиента, — сказал Ательдин. — Коллекция Мореля.

— Конечно. Никаких проблем. Конечно. — Доктор поклонился, выпрямился, снова поклонился. — Прошу вас входить.

Они последовали за ним по коридору между шкафов. Ощущение было довольно жуткое — с каждым их шагом чувствительные к движению датчики автоматически включали в полу огни, провожавшие их и гаснувшие, когда они удалялись. В шкафах Ник видел книги и кипы бумаг, лежавшие на полках, как мясо в лавке мясника. Цифровые дисплеи показывали температуру — минус 25 градусов по Цельсию.

Доктор Хальтунг остановился у ряда шкафов почти в середине помещения, порылся в кармане халата и вытащил компьютер-наладонник.

— Коллекция Мореля.

— Никто больше не приезжал посмотреть на нее? — спросил Ник.

Хальтунг потыкал пальцем в экран наладонника.

— Никто не имел доступа к этим материалам, кроме нашего персонала. В соответствии с вашими инструкциями, герр Ательдин.

Ник испытал привычный укол разочарования. Джиллиан здесь не было.

— Что именно вы бы хотели посмотреть, будьте добры?

— Каталожный номер двадцать семь «Ди», — сказал Ательдин. — Бестиарий неизвестного автора, пятнадцатый век.

— Конечно.

Хальтунг снова потыкал пальцем в наладонник, затем нажал кнопку на дверях шкафа. Ник услышал чмокающий звук ломающейся печати, потом шипение воздуха. Хальтунг надел пару плотных рукавиц, пересчитал полки, снял с одной том, положил его на деревянную тележку.

Ник попытался разглядеть книгу в сумеречном свете. Она была меньше, чем он предполагал, — размером с обычное издание, в потрепанном кожаном переплете. На корешке образовалась ледяная корочка, как у мороженого, залежавшегося в морозилке. Книга была перехвачена двумя полосками бинта.

Быстрым шагом Хальтунг покатил тележку в остекленную комнату в конце подземелья. В тот миг, когда они пересекли дверь, загорелся ряд огней наверху.

Ник протер глаза, испуганный неожиданным светом. К полу в центре помещения, похожая то ли на реактивный двигатель, то ли на турбину, была прикручена странная машина: огромный цилиндр, прикрепленный к коробу, и все это сверкало нержавеющей сталью. Сбоку горели красные и зеленые огни, а из стен и пола выходили трубки и провода, исчезавшие в коробе.

— Вообще-то процесс довольно прост, — сказал Хальтунг. — Похож на приготовление растворимого кофе.

Он распахнул дверь в передке машины, и они увидели еще один ряд полок, словно в духовке пекаря. Хальтунг сунул туда книгу, потом зашел сбоку и принялся нажимать кнопки. На панели замигали огни.

— Вот в этот самый момент давление в камере близко к норме, тысяча миллибар. Мы уменьшаем его до шести миллибар. Это почти полный вакуум.

Он нажал последнюю кнопку, и машина зашипела и завибрировала, послышался рев, словно на полную мощность включили фен для сушки волос.

— Вакуум мгновенно превращает лед в газ, минуя стадию превращения в воду. Испарение, верно? И вот книга сухая. Чернила не текут, материя удерживает страницы на месте. Идеально!

— И можно посмотреть сейчас?

— К сожалению, нет, — сочувственно сказал Хальтунг. — Книга по-прежнему имеет температуру минус двадцать градусов по Цельсию. Если вы перевернете страницу, она хрустнет в ваших руках. Теперь мы должны вернуть нормальное давление и нормальную температуру в плюс двадцать градусов.

— И сколько на это уйдет времени?

— Может быть, часа два. — Хальтунг отошел от машины. Звук урагана стих, его заменило низкое урчание. — Хотите пока выпить кофе?

— Вы его тоже готовите в этой машине? — спросил Ник.

Хальтунг не понял шутку.

— Мы пьем «Нескафе». — Он снял трубку со стены и набрал номер. Подождал. — Видимо, охранник вышел в туалет.

Хальтунг повесил трубку, на лице у него появилось озадаченное выражение.

— Я схожу наверх. Пожалуйста, ждите здесь.

Он вышел из помещения. Ник проводил его взглядом по освещенному красным светом складу — напольные огни с опережением зажигались перед ним, словно ударная волна, а когда он проходил — гасли.

Ник подошел к машине и заглянул внутрь сквозь окошко. Книга неподвижно лежала на полке. Ледяная корочка исчезла. Два дисплея у дверки показывали, как растут температура и давление.

— Невероятно, если подумать, — сказала за его спиной Эмили. — Пять или шесть столетий назад эта самая книга представляла собой листы пергамента и склянку с чернилами где-то на столе в Париже. Она пережила бог знает сколько королей, войн, владельцев… Она промокла, была заморожена, высушена в замороженном виде с использованием самых современных технологий двадцать первого века… и после всего этого мы сможем снова увидеть те самые слова, что написал автор.

— Если повезет, — добавил Ательдин.

Волна усталости накатила на Ника. Было почти два часа ночи, и смена часовых поясов все еще давала о себе знать. Хальтунг с кофе все не появлялся.

— Я пойду прогуляюсь.

Ательдин хотел было возразить, но ограничился недовольным:

— Только ничего не трогайте.

Дверь автоматически раскрылась и выпустила Ника в красный кокон склада. Он пошел по коридорам замороженных книг, загипнотизированный тем, как напольные огни словно растекались перед ним. Он на ходу заглядывал в двери шкафов, видел связки книг на полках и спрашивал себя: что там — под этими потрепанными обложками. Может быть, никто не читал этих страниц и своего открытия ждут окаменелые ископаемые, пока запертые в вечной мерзлоте. Может быть, что-то в этом роде и обнаружила Джиллиан?

Он завернул за угол и увидел сплошную бетонную стену: конец хранилища.

«Теперь, наверное, нужно возвращаться назад», — подумал он и развернулся.

Почти в то же самое мгновение желтый свет разлился чуть поодаль по передней стене, когда открылись двери лифта. Появился Хальтунг. Кофе он не нес, и это было к лучшему — его трясло так, что он наверняка расплескал бы его.

Из кабины лифта появилась рука в черной перчатке и с пистолетом, сунула оружие в спину Хальтунгу.