Княжич Соколов. Том 3

Глава 19

— Докладывай, что у нас там наверху происходит, — приказал государь, как только железная дверь захлопнулась за спиной Сергея Соколова.

Верный гвардеец хотел было задать еще один вопрос, но сдержался, достал планшет и положил перед Михаилом Елецким. Мгновением спустя на серой стене включилась крупная голограмма, дублирующая экран планшета.

— Адмирал Озерецкий отчитался об отступлении шведского флота. Как вы и предполагали, ваше величество, после смерти Ильи Невского атаковать северяне не решились, — деловито пояснил Прохор и ткнул на удаляющуюся точку на карте.

— Дальше.

— Верхушка мятежного блока Харитона Долгорукова уничтожена. Зачистка и задержания всех засветившихся займет пару дней. Остальных выпотрошим в течение месяца. Текущий уровень угрозы нулевой.

— Сколько гвардейцев пострадало? — уточнил Михаил Елецкий.

— Кроме тех потерь, когда мы… кхм… находились без сознания, никого. Каждый член гвардии чувствует свою вину перед вами и жаждет реабилитироваться, — поспешил доложить Прохор.

Что уж говорить. Сам старик тоже предпочел бы сейчас отрывать головы врагов трона, а не координировать действия четырнадцати неучтенных теневых Богатырей-гвардейцев, но кто-то должен был остаться на защите государя, пока остальная гвардия выжигает смуту карающей дланью.

Даже Мясник Мстислав и тот при деле. Ведет допросы пленных. Лично. Даже жаль тех, кто попадет к единственному в мире Богатырю-Менталисту живым.

— Рвение это хорошо, Прохор, — одобрительно кивнул Михаил Елецкий, — но ни одной потери из числа гвардии я более не потерплю. Тем более после того, как ситуация уже взята под контроль.

— Я проконтролирую, ваше величество, — послушно отозвался Прохор и продолжил основную сводку, — теперь к плохим новостям. Смерть Макара Степановича Багратиона официально подтверждена.

— Одного из трех все-таки достали, — разом посмурнел Михаил Елецкий, — кто-то еще об этом знает?

— Немцы, — коротко бросил Прохор, — они полностью взяли под контроль Пражское княжество и готовятся выступать дальше. Полагаю, о предательстве Невского они тоже в курсе. Как и то, что теперь весь наш западноевропейский сектор обороны дестабилизирован и обезглавлен.

— Через час собери мне штаб. Доставь туда генерала Суворова и вытащи Мстислава из подвала.

— Готовить отступление к Варшаве? — посмел предположить Прохор.

— Отступление⁈ — зло усмехнулся государь и от него волной ударил всплеск Властной ауры, — нет! У нас по подвалам сидит целая армия мятежных одаренных что так отчаянно желают искупить свою вину. И я любезно предоставлю им этот шанс. А нужную дисциплину обеспечат Суворовы. Борис Борисович давно ждал подходящего момента чтобы выбить себе ранг Богатыря.

— Как пожелаете, — мгновенно отчеканил гвардеец и перешел к следующей теме, — задержать князя Черниговского не удалось. Его имение в Москве пусто. Все свидетели и прислуга мертвы.

— Что ж, он сделал свой выбор, — ничуть не удивился государь тому, что один из двух ближайших пособников Невского успел уйти. Михаил Елецкий считал, что это даже очень хорошо, что тот предпочел сбежать тихо. Предпочти сильнейший после Багратиона одаренный огня в империи устроить бойню, то сгорела бы половина Москвы, — направь в Москву Алексея Гагарина, подготовь бумаги на назначение его туда на княжение.

— Принято, — коротко кивнул Прохор и перелистнул на следующий сектор на карте, где четко угадывались кавказские горы, — Донской выступил из Царицына на юг всей своей армией. Вероятная цель найти и добить Богатыря Кочубея. Агентов в том секторе нет, перехватить не успеем.

Произнося это, Прохор не смог сдержать скрип зубами, потому что это направление единственное, которое можно было охарактеризовать как его личный провал. Ведь это именно Прохор Семенович решил, что у них есть время на эвакуацию Кочубея и никого сразу туда не отправил. А сейчас отправлять было уже поздно.

— Не переживай, — неожиданно ободряюще хлопнул его по плечу государь словно прочитал его мысли, — ты все правильно сделал. Что там дальше?

— Около десяти османских отрядов пересекли горы. Основная армия идет следом. Пограничный форт мы потеряем, но…

— Не потеряем, — перебил его государь и смахнул пальцем в попытке открыть следующую тему сводки, но там было пусто, — это все?

— Да, — быстро взял себя в руки Прохор, но весь накопленный опыт и знания никак не могли объяснить ему по какой причине прорыв южной границы империи трёхсоттысячным османским войском не требуют внимания, но уточнять не решился.

В конце концов его дело сообщить.

Правда, на всякий случай, гвардеец окинул взглядом своего государя чтобы убедиться, что тот в своем уме и точно не находится ни под чьим контролем. Да, кукловод Илья Невский мертв, но вдруг его Дар работает и после смерти? Бывали прецеденты. Тот же Рюрик.

В этот момент планшет мигнул уведомлением с экстренным запросом от «Когтя» на взлет. В данный момент небо столицы было полностью закрыто и вылеты совершались только по высочайшему разрешению.

Уже проинструктированный Прохор Семенович тут же подтвердил, что «Коготь» может взлетать и задумчиво произнес:

— Стоило ли отпускать его одного?

Зная безбашенность Сергея Соколова как никто другой, и учитывая сколько времени, прошло с того момента как князь Омский покинул эту комнату, он действительно мог полететь в сердце врага абсолютно в одиночку.

— Он справится, — уверенно заявил государь и перевел свой усталый взгляд на своего преданного гвардейца, — а ты мне нужен здесь. К слову, о тебе, — вновь изменился голос Михаила Елецкого, — где твоя дочь?

И обычно прекрасно держащий себя в руках Прохор Семенович вновь потерял самообладание и вздрогнул. Разумеется, это не ушло от внимания государя, что неотрывно смотрел на своего гвардейца тяжелым взглядом.

— Прошу меня простить, ваше величество… — подорвался с места Прохор и попытался заговорить как обычно, но его голос предательски дрогнул вновь, а мысли путались словно он какой-то юнец, — я… я…

Многолетний и поистине уникальный жизненный опыт посвященного в бесчисленное количество государственных тайн гвардейца разом треснул, и он впервые в своей жизни не знал, что ответить.

Не находил слов.

Ведь впервые в его жизни Прохору Семеновичу требовалось дать ответ не как гвардейцу, а как отцу. А он не мог. Не мог, потому что знал каким должен был прозвучать ответ любого гвардейца который услышал такой вопрос от своего государя.

Мертва.

Он ДОЛЖЕН был ответить, что его дочь мертва ведь ему нельзя было иметь детей! Любой иной ответ мог трактоваться только как измена!

— Все в порядке Прохор, — раздался успокаивающий голос совсем рядом с гвардейцем, и он только сейчас осознал, что он весь вспотел и испуганно дрожит, уперевшись в стену.

— Все в порядке, — настойчиво повторил Михаил Елецкий и ободряюще тряхнул его за плечи, — я знаю кто она.

— Давно? — осторожно уточнил Прохор.

— Узнал вскоре после того, как взошел на престол, — улыбнулся государь, — Анна достигла резонанса в тот день и без спроса потянула у меня на это энергию.

— Кхм… — закашлялся Прохор, припоминая на что пошла та самая энергия и первый резонанс. На убийство наследника Одоевских и его свиты.

Его дочь без спроса вытянула из государя Силу на то, чтобы убить Рюриковича…

От полного осознания этой мысли Прохор побоялся даже слова сказать и потянулся в карман за сигаретой, позабыв что бросил курить двадцать лет назад.

— Держи, — выудил государь из ящика стола пыльную бутылку коньяка, явно очень старую, и вложил в трясущиеся руки своего гвардейца.

— Но… я… — начал отнекиваться Прохор, но увидев взгляд своего государя, сглотнул и от души приложился к напитку.

— Лучше? — удовлетворенно спросил Михаил Елецкий и вернулся за стол, — эх Прохор, Прохор. Ладно бы ты раньше переживал, но сейчас-то чего так напрягся? Твоя дочь спасла мне жизнь.

— Простите! — опомнившись низко поклонился старый гвардеец и поставил ополовиненную бутылку на стол, — мне нет прощения, ваше величество! Я сейчас же готов сложить с себя…

— Ага, — устало усмехнулся государь, — еще и ты попроси себя «казнить».

— Но ведь…

— НИКАКИХ «НО ВЕДЬ»! — гаркнул Михаил Елецкий и покачал головой глядя на дверь.

Как ему сейчас не хватало того, кто мог дать подзатыльник тому, кто давал подзатыльники. Конечно, он мог бы и сам… но эффект будет не тот, а разговор это не для лишних ушей.

— Как прикажете… — неуверенно кивнул Прохор, из которого будто душу выдернули.

Так растерянно он не ощущал себя ни разу в жизни и был готов сквозь землю провалиться от стыда. Только сейчас он понял чувства Сергея Соколова, которого еще недавно выводил подзатыльниками из точно такого же состояния.

Прохор Семенович тяжело вздохнул, скосил взгляд на маркер «Когтя» на карте и искренне пожалел, что не смог улететь вместе с ним. Подальше от этого разговора. Подальше от этого стыда. Окунуться с головой в аннигиляцию китайцев, а не вот это вот все…

— Твоей дочери ничего не будет, — твердо заявил государь, — и тебе ничего не будет. Если об этом никто и никогда не узнает.

— Артемий Соколов знает, — с трудом взял себя в руки Прохор и перестроился на деловой лад.

— Ему можно, — отмахнулся Михаил Елецкий, — а о том, чтобы это не пошло дальше уж позаботься. Гвардеец Анна Зверева нужна Российской Империи живой и здоровой.

— Я позабочусь, — напряженно кивнул Прохор, принимая к сведению новую информацию, — мне ее позвать?

— Нет, я уже узнал. Она сейчас именно там, где и должна быть, — улыбнулся Михаил Елецкий, — выполняет самый важный приказ из всех что я давал любому из гвардейцев.

— Это какой? — не сдержал любопытство Прохор.

Михаил Елецкий потер щеку, отложил в сторону планшет. Вытащил стопку и ловким движением наполнил ее коньяком, а потом влил в себя и, не поморщившись, абсолютно серьезно произнес:

— Охранять единственного, кто способен всех нас спасти. Ценой своей жизни охранять.

Хотел бы я сказать, что мое пробуждение было мягким и волшебным как в сказках. Куда больше, чем сказать, мне хотелось бы такое пробуждение почувствовать.

Вот только реальность не сказка.

Вместо поющих птичек у меня в голове пели колокола, используя мой мозг как язычок. Тело было тяжелое и горело адским огнем. Водопадом стекал пот, а непослушные веки не хотели подниматься.

Но я хотя бы пришел в сознание.

С трудом я открыл глаза, перед которыми на какой-то хрен стоял календарь. Обычный такой бумажный календарь, в котором красным кружком было обведено число. Какое именно мне было плевать.

Первой моей мыслью было убить того, кто поставил на мою тумбочку тупой календарь (которого тут не было), а не стакан воды. Раз уж имели наглость войти в мою комнату, так хоть бы чего полезного сделали. Сушняк был просто адский.

Второй моей мыслью было проверить на наличие воды вторую прикроватную тумбочку, но обезвоженный организм будто парализованный отказывался слушаться. По крайней мере тяжеленную и звенящую колоколами голову поворачивать точно не хотелось.

Поэтому я повел рукой, скинул какой-то ненужный хлам вроде телефона и ухватился за бутылку.

Осознав, что спасительная вода рядом, тело тут же нашло внутренние резервы чтобы подорваться на жопу и залпом осушить литровую бутылку воды.

— Кха… — протяжно выдохнул я, чувствуя, как эффектом домино запускаются все «системы» моего организма. Да так быстро, что даже «колокольная» боль в башке прошла, а все остальные неприятные симптомы просто исчезли, будто их и не было.

Разве что жрать жутко хотелось. Ну и пить, все еще, тоже.

— Жить можно, — констатировал я и осмотрелся, чтобы убедиться, где нахожусь.

Ага, действительно моя личная комната на втором этаже домика в царском лицее. Как меня доставили каретой скорой помощи сюда помню очень смутно. Мелькали незнакомые лица. Потом знакомые. Потом… а потом была темнота, дикая жажда и сраные колокола в голове.

— Нууу, Миииин, — угрожающе протянул я, только сейчас вспомнив кто всему виной, — нууу погоди!!!

Вспомнив, что скатился в это полумертвое состояние по причине того, что мой приятель решил поболтать, я уже было хотел послать ему ментальную ответку, как вдруг замер.

Только сейчас я вспомнил что именно он мне тогда сказал, и вся злость и негодование улетучились словно пыль.

— Теперь-то оклемался? — раздался серьезный голос Мина.

— Конечно, можно хоть горы сворачивать, — сказал я и поднялся на ноги. Онемевшие конечности слегка покалывали, но стоять я мог, — сколько я спал?

— Двое суток, — слегка виновато ответил Мин.

Еще бы. Будь мой приятель чуть терпеливее и позволил хотя бы получить первую помощь от целителя, мы бы поболтали уже часов через шесть после бойни с Невским.

Но я его не винил. То, что он мне торопился сообщить было действительно важным, а за свою слабость в тот момент отвечаю только я.

— Что сказали в Цитадели? — собравшись с мыслями спросил я.

— Ничего, — слегка растерянно ответил мой эфириал.

— В каком смысле «ничего»? — удивился я, — разве ты не восстановил связь?

— Не совсем, — скривился Мин, — канал был слишком слабый и односторонний… а когда ты отрубился, то и вовсе закрылся. Сигнал о твоем местоположении ушел, был получен ретранслятором, но ушел ли он оттуда в Цитадель я не знаю.

— Ясно, — кивнул я своим мыслям.

А мысли у меня были позитивные. Нормальная связь с Цитаделью не установилась, впустую потратилась уйма энергии, но я был… рад?

— Рано радуешься, Артем, — считал мои мысли Мин, — идентификатор ретранслятора, который принял сигнал принадлежит Ликвидатору и находился он в этом момент вне Веера. Далеко вне Веера…

А вот это было действительно занятно. За всю историю Цитадели ни один из Ликвидаторов не покидал Веера.

Никогда.

Какова вероятность что на этот раз он оказался там случайно?

— Кто? — уже догадываясь чье имя услышу, спросил я.

— Третий вестник Цитадели, Миронус Айзон Ксайк, — послушно отозвался Мин.

От на миг вышедшего из-под контроля резонанса со скрипом обрушилась кровать, пошли трещинами артефактные стены и разлетелись на осколки толстые окна. Пульсирующий темной дымкой ветер клубился вокруг меня, а все, о чем я мог сейчас думать это о твари осмелившейся сбить мой корабль.

Я и сам не заметил, как мое лицо озарил хищный оскал.