Князь Демидов #07

Глава 8

— Прошу простить за то, что встречаемся в столь неформальной обстановке, Прохор… — я с сожалением посмотрел на Любимова: — Но Университетский турнир — вещь серьёзная. Меня надолго не отпускают.

— Ничего страшного, Ваше Благородие! — с радостной улыбкой ответил он.

Прохор Любимов — крайне замечательный человек с огромным сердцем. Правда, когда я его увидел в первый раз, мне показалось, что это дровосек из далёкой Сибири. Длинная борода, широкие плечи и весьма суровый взгляд. Даже удивительно, что «Копилка» вообще отважился прессовать столь большого и серьёзного дядьку.

Но по характеру Прохор был самым настоящим добряком. И крайне исполнительной личностью, хочу заметить! Он примчался сразу, как только я позвонил, чтобы обговорить план действий на эту субботу. К сожалению, меня надолго не отпустили из-за подготовки к отборочному матчу. Пришлось встретиться прямо у ворот Университета в моём «Руссо-Балте».

— Просто… немного не удобно. Но в следующий раз обещаю исправиться! — заверил бородача я.

— Да вы не переживайте. На самом деле, после того, что вы для нас сделали — я готов к вам, хоть на Южный полюс прилететь, если понадобиться!

— Приятно слышать. — с улыбкой ответил я, и вытащил папку с планом: — Значит, смотрите! Я составил график, когда в парке самый пик посетителей. Основная нагрузка у нас с шести до десяти вечера. Но я предлагаю начать немного пораньше. Часов с четырёх. Во-первых, чтобы не сильно утомлять детишек. Во-вторых — как раз успеем разложить все товары для реализации!

— Извините, что спрашиваю о подобном… но сразу хотелось бы оговорить процент. Господин Строганов брал у нас пятнадцать процентов с каждой покупки. И… я был бы очень признателен, если бы всё так и осталось. Поймите меня правильно — мы не жадные! Просто… выручка пойдёт на нужды дома. Я вообще к этим деньгам не притрагиваюсь. Можете проверить.

— Что? — я удивлённо взглянул на Любимова: — Какие проценты?

— За реализацию на вашей территории.

— Нет… Зачем? Никаких процентов! Всё, что будет заработано с вашей продукции и аукциона — всё до последней копейки пойдёт вам. Так же я рассматриваю накинуть пять процентов с общей выручки. Если бухгалтерия сможет без проблем вычленить эти пять процентов из нашей налоговой системы — отдам вам.

— Вы слишком щедры… — Прохор едва не прослезился.

— Благотворительность же! — я развёл руками: — Разве она существует не для того, чтобы безвозмездно помогать нуждающимся? Хотя… Ладно, давайте будем честными? Я делаю это, чтобы познакомиться с местным дворянством и хоть чуть-чуть обелить свой образ. Знаете же, какие слухи про меня ходят в городе…

— Мне плевать на слухи. Я сужу о человеке по поступкам. А по поводу благотворительности… — Любимов тяжко вздохнул: — Девяносто процентов того, что вы видите в новостях о пожертвованиях — отмыв денег или уход от налогов. Дворяне жадны и лицемерны в большинстве своём! Только вы и Строганов были добры к нам.

— Вы будете удивлены, но Строганов даже не догадывается о вашем существовании.

— Как это?! — удивился Прохор.

— А, вот так. Всё, что было — инициатива сотрудников парка. И эти пятнадцать процентов, что они брали с реализации — зарплата для персонала. Увы, но Берендеевский парк был в… — я хотел сказать откровенно, но решил, что это слишком мерзко для дворянина: — В глубокой финансовой дыре. Но я привёл его в поря… Что с тобой Руд? Ты хочешь что-то сказать?

— Хм-м… — Рудольф не сводила с Любимова подозрительного взгляда.

— Что-то не так? — с добродушной улыбкой поинтересовался Прохор.

— Нет-нет. Всё хорошо. — недовольно отозвалась лиса.

— Руд. — я придвинулся ближе к богине: — Некрасиво себя ведёшь. Перед тобой — учредитель и директор дома-интерната для осиротевших детей! Неужели подобное совсем не трогает тебя?

— Трогает, но… — лиса опять с подозрением взглянула на бородача: — Извините, я не могу говорить такое вслух.

— Кажется, я понял. — Любимов улыбнулся ещё шире.

— А я вот — совсем не понял! И очень прошу прощения за поведение моей горничной! — строго ответил я и схватил лисицу за руку: — Самая воспитанная и прилежная из моих помощниц… Руд, я не узнаю тебя!

— Не ругайте помощницу. Я неоднократно сталкивался с подобным, поэтому меня это уже не задевает. — добродушно ответил Любимов.

— Подобным? А можно немного по подробнее?

— Будем говорить так… Многие поначалу судят книгу по обложке. Да, что уж лукавить? Сам такой же. Не даром говорят, что встречают по одёжке. — пожав плечами, произнёс Прохор: — Есть люди, которые со стороны выглядят жуткими… И, к сожалению — я один из них. Мне раньше часто вставляли палки в колёса, думая, что я эксплуатирую воспитанников своего дома-интерната. Детский труд, всё дела… Сперва было очень обидно! Правда! Они даже представить себе не могли, что такое — остаться в полном одиночестве, когда тебе едва исполнилось семь.

— Погодите, так вы тоже сирота? — удивился я.

— А, как иначе? Думаете тот, кто вырос в полноценной семье сможет понять сироту? — Прохор положил мощные ладони на колени: — Это же всё не просто так. У любого человека в жизни должно быть, какое-то провоцирующее событие… Вот, например, у меня — гибель папы и мамы.

— О… Извините… — Рудольф виновато опустила взгляд.

— Нет-нет… Ничего страшного. Когда я только открыл интернат — меня прозвали Карабасом Барабасом. — хохотнул Прохор: — Уже тогда я имел весьма суровый внешний вид.

— А… Если не секрет, что случилось с вашими родителями? — поинтересовался я.

— Не секрет. Они служили у Графа Вернона. Сперва обычная прислуга, а потом доросли до советников. Путешествовали с ним по всему свету. А меня оставляли вместе с дворянскими детьми. Жена Графа… Василина Георгиевна — терпеть меня не могла. Она вечно наговаривала своим детям, что я чумной… И вообще юродивый. В общем, отношения с ней не очень складывались. Зато прислуга обо мне всегда заботилась. Там работали хорошие люди. А, когда мне исполнилось семь… в дом пришёл человек из Охранки и сообщил, что дирижабль Графа потерпел крушение. Увы — никто не выжил. Ни сам Граф, ни мои родители. Василина Георгиевна впала в депрессию, а меня вышвырнули на улицу. Я ничего не понимал… Мне просто было очень грустно и одиноко.

— Погодите, а как вы выжили? — удивился я: — Если вам сейчас пятьдесят… То дело было в шестидесятые. Тогда социальные службы ещё не существовали.

— Верно. Не существовали. — с грустью улыбнулся дядька: — Беспризорников в Москве было много. Часть слонялась и крутилась, как могла. А вторую часть забирали бандиты для работы попрошайками. Но там надо было выглядеть максимально жалко, чтобы у людей при взгляде на тебя слеза наворачивалась. Я же всегда был… крупным. Выглядел старше своего возраста. Поэтому бандиты меня не взяли. Бродил три дня… Два дня вообще ничего не ел. Потом меня подкормил дядька из забегаловки. Купил беляш. Мне тогда показалось, что ничего вкуснее я никогда в своей жизни не ел. Пил дождевую воду… Просился к Ольховским. Думал, что возьмут меня на подработку, но сказали, что я для них слишком хорош. Выкинули, в общем. А потом я познакомился с коротышкой. Мальчик, примерно моего возраста. Низкий, смуглый, кудрявый. Мне он тогда показался очень взрослым… А, ещё — он прекрасно умел выживать. Дерзкий такой. Вот именно он и привёл меня к местной шпане. Щипачи, стеклотёры и просто мелкие воришки.

— Стеклотёры, это кто? — уточнил я.

— Те, кто лобовые стёкла у моколей протирают, вынуждая водил платить пару-тройку копеек. Хороший промысел раньше был. Вот я, как раз этим и занимался вместе с Мартом.

— Март?

— Мартин. Ну, тот коротышка, который привёл меня в шайку. Можно сказать — он опальным дворянином был. Отца повесили за взятки. Мать и сестёр сослали в Сибирь. А он смог сбежать из участкового отделения.

— Повесили? А это, случаем, не Мартин Огонесян?

— Он самый. Сейчас видеосалоном владеет на первой Магистральной. Знаете его? — удивился Прохор.

— Угу… Буквально вчера с ним виделся.

— Да уж. Как тесен этот мир. — улыбнулся Любимов: — Только вот, разошлись наши дороги тридцать лет назад. Он не смог превратиться… в обычного человека. Жизнь навсегда связала его с криминалом. А я решил идти дальше. Ни за что не забуду своё… детство и отрочество. Порой голодали. Мёрзли… Иногда получали люлей и от дворян, и от простолюдинов. Беспризорники в те времена не считались за людей. Никому до нас не было дела! Многие просто не выжили. А разве же это их вина? Судьба распорядилась и всё тут… А, когда ты маленький — у тебя вообще ничего нет. И никому ты не нужен. Работать? Ну, только если на бандитов… А, потом от них очень сложно отлипнуть. Будешь таким же, как они. Воровать? Изобьют до смерти, если попадёшься. Не все люди добрые… И далеко не все понимают, что это ж мы не от хорошей жизни так поступали. Просто иначе — никак.

— Ужас. — вздохнула Рудольф.

— Согласен. Ужас. — Прохор пригладил бороду: — Именно поэтому, я и открыл свой сиротский дом. Понимаю, что спасти всех у меня не выйдет. Да и сейчас беспризорников практически не осталось. Император открыл свои интернаты. Однако, я стараюсь изо всех сил дать им лучшее! Потому что… детство на то и есть, чтобы ребёнок улыбался, а не воровал. Чтобы искренне радовался жизни. Получал только самые хорошие эмоции… Хапануть горя ещё во взрослой жизни успеет. Тем более, сироты — это же духовные калеки. По себе знаю! Когда к нам приносят грудничка — всё. Этот человек будет сильно отличаться от других. Когда к нам приводят очередного найдёныша — я вижу в глазах боль. Адскую боль от того, как жизнь дала смачную пощёчину. И не взрослому крепкому мужику, который выстоит… А, маленькому ребёнку, который говорить-то внятно научился буквально только что. Страшно это, Ваше Благородие. Очень страшно! И ведь несмотря на социальную программу — государственных учреждений всё равно не хватает. Те что есть — буквально ломятся от наплыва бедолаг.

— Да. Понимаю. — я задумчиво посмотрел в окно. Не знаю, что на меня нашло… как будто какой-то отголосок типа пси-рецидива… Но на душе стало так тошно и грустно, как будто я сам протирал лобовухи машин и потом заглядывал в рот водителям. А те, что? Простолюдины, конечно же. Жалко же беспризорника. Вот и отдают те две-три копейки, открыв окно.

— Что-то вы совсем сникли, Ваше Благородие! Не переживайте так. Я, когда только-только начал всем этим заниматься, тоже уходил в депрессию от того, что могу потянуть лишь одно здание. Что в Москве ежегодно сиротеют до двух тысяч детишек… Но потом один мудрый старец сказал мне — бери посильную ношу! Всех не спасти. Ты всего лишь человек. Поэтому — выше нос! Спасай тех, до кого можешь дотянуться. И с этой мыслью я продолжаю спасать. Из нашего интерната выходят потрясающие люди! Мне ещё ни за одного своего выпускника не было стыдно.

— Ага. — кисло ответил я: — Есть в ваших словах истина… А-то я чуть было не приуныл. В общем, начнём с четырёх часов. Палатки у нас есть! Я распоряжусь, чтобы Вика и Яна помогли вам. Сцену уже тоже починили. Музыкальное оборудование закупили на прошлых выходных. Приглашения я уже разослал. Рекламу Господин Уткин запустил. Так что… будем очень ждать вас.

— Спасибо вам! Честно… вы оказываете нам огромную услугу!

— Я вам, а вы мне. — пожав плечами, ответил я: — Всё чётко.

Вот никогда не понимал тех, кто обычный взаимовыгодный обмен услугами выставляет, как акт чистого альтруизма… Зачем? Чтобы показаться кому-то лучше, чем есть на самом деле? Бред. Но лично я, глядя на Прохора, чувствовал, что моя вера в людей ещё не потеряна. Да, есть злые, корыстные, готовые пойти по головам ради личной выгоды. В общем — такие, как я сейчас.

Но Любимов был совсем другим. От него, как будто исходил свет… И нет, дело было вовсе не в раскаянии за то, что он занимался чем-то плохим в детстве. Я видел в Любимове искреннее желание помочь. Да и скажу честно — над такими людьми всегда издеваются. Собственно, Копилка это очень хорошо продемонстрировал.

Считаю, что таких, как Прохор — надо беречь. К сожалению — это вымирающий вид! Вот так взять, и забив на всё — начать помогать сиротам… Огромное сердце и просто невероятная сила воли, которая вне всяких сомнений заслуживала моего уважения.

— Что же… тогда до субботы? — поинтересовался Любимов.

— До субботы. Так, стоп! — я выглянул из окна: — А, вы на чём?

— Так… как все — на метро. — пожав плечами, ответил Прохор.

— Ох… — я вытащил мобильный телефон и набрал Толика.

— Слушаю. — ответил он.

— Можешь сказать Насте, что у нас тут срочное дело и выйти к главным воротам? Только быстро!

— Да, без проблем. Сейчас буду.

— Спасибо.

— Извините… а, что вы хотите сделать? — осторожно уточнил бородач.

— Хотя бы подброшу вас обратно. Сейчас всё равно не час-пик. — ответил я.

— Но, зачем? Не стоит тратить на меня время… Вы же занятой человек.

— Во-первых — стоит. А во-вторых — это моё искренне желание. И даже не спорьте. — ответил я и откинулся спинку кресла: — Мне и самому будет приятно сделать для вас хотя бы одно маленькое, но бескорыстное доброе дело.

— Да? Ну… спасибо. Не ожидал. — честно признался он.

— Ого! Кто-то ещё больше растёт над собой. — прошептала Хихаль: — Не думала, что в тебе проснётся уважение к… такому типу людей.

«Ты хоть на секунду можешь себе представить, что человек свою жизнь поставил ради других? Самое ценное, что у него есть — вот так просто взял и отдал во имя других. То, что никто, кроме этих самых сирот не оценит. То, за что сейчас… наверное, общество покрутило бы у виска. А он просто берёт и делает.»

— Открой свой сиротский дом, раз так проникся делом Любимова.

«Нет. Я… слишком эгоист. К тому же, Прохор прав. Спасай тех, до кого можешь дотянуться. Я творю добро тем, что трудоустраиваю к себе в парк людей. Я могу до них дотянуться. А сиротский дом… У меня нет столько свободного времени.»

— Справедливо. Но всё равно — я довольна, что в твоём сердце подобное нашло отклик. Это… мило?

«Ой, не заводись.»

Через мгновение к нам в машину залетел растрёпанный Толик.

— Можно ехать, Ваше Благородие? — поинтересовался Санёк.

— Да, можно… Боже! Что это за ужасный внешний вид, брат? — возмутился я: — Так истинные дворяне не выходят в свет! Тебя что, газонокосилка перемолола?

— Не совсем… Здравствуйте! — брат поздоровался с Любимовым.

— И вам добрейшего вечерочка, молодой человек. — с радостной улыбкой ответил Прохор.

— Всё же, я хотел бы узнать, что случилось. — я вопросительно посмотрел на Толика.

— Да… случайность. Ничего такого! В общем, Госпожа Слуцкая сделала комплимент твоему телосложению, а Госпожа Долгорукова отчего-то вся покраснела… Её лицо на мгновение стало очень странным. Знаешь, как будто она собиралась чихнуть. И спустя доли секунды Госпожа Долгорукова сильно засмущалась. А потом речь зашла про наши с тобой утренние тренировки. Фелейзен был очень удивлён, мол — откуда ты знаешь столько боевых магических техник. И тут Иришка сказала, что Пуся весь август жила в нашем поместье и тренировала тебя. В этот самый момент Госпожа Долгорукова подпрыгнула и случайно выстрелила энергетической ударной волной. А мы с Фелейзеным были в этот момент на арене. Он показывал мне особую дыхательную технику для концентрации зарницы. В общем… нас вынесло в окно. Но мы не пострадали. Там кусты… Листва с них ещё не до конца опала. Вот. — заключил Толик: — Но я не стал испытывать судьбу и сразу побежал к тебе.

— Правильно сделал. А с Госпожой Долгоруковой я ещё поговорю. — убрав из головы пацана листья, холодно произнёс я. Сразу видно, что после вчерашнего разговора — тело Шанго начало немного сбоить. Такое бывает, если вовремя не «выпускать пар». Всё-таки человеческие гормоны — крайне опасная штука! Но это совсем не повод убивать моего брата. Тем более — из-за глупой ревности.

— Ой, да не ругайся! Она сделала это случайно. Даже Фелейзен заметил. С сильными магами такое иногда бывает.

— Случайно или нет — ты мог серьёзно пострадать.

— Даже если бы я что-то сломал — Матильда быстро поправила бы положение!

— Меня это не волнует. В общем, сейчас отвезём Господина Любимова и поговорим с нашей… наставницей.

— Уверен, что это хорошая идея? Она наверняка извинилась бы, если бы я вернулся сразу.

— Уверен. — ответил я, чувствуя, как в кармане завибрировал мобильник.

+++

После того, как мы довезли Прохора до приюта и услышали в свой адрес тысячу благодарностей, я попросил Санька на «всех парусах» лететь в Университет. Отвечать Шанго я не стал. Лишь отправил зловещее сообщение: «Как приеду — поговорим.» На что в ответ пришло лишь испуганное: «Хорошо».

— Сильно торопимся? — поинтересовался Санёк, когда мы выезжали на перекрёсток.

— Конечно, сильно! Сказал же — на всех парусах. Шикова наверняка уже рвёт и мечет. Не то, чтобы мне было до этого хоть какое-то дело… Просто обещал, что серьёзно подойду к подготовке к турниру. — ответил я.

— Сетевые карты показывают, что сейчас дороги потихоньку заполняются. Боюсь, что быстро не получится. — предупредил шофёр.

— Неужели этот ужас никак не объехать? Слушай! Ты же раньше объезжал по дворам? — вспомнил я: — Давай и сейчас так же!

— Сделаем, Ваше Благородие. — отозвался Саня и резко завернул в проулок между двумя жилыми домами.

Всё бы ничего, но мне показалось, будто серебристый фаэтон внезапно сменил курс в нашу сторону. Окна затонированы в хлам… не видно, кто сидит за рулём.

— Сань. Взгляни вон на тот серебристый «ЗИР». Это хвост?

— Есть такое. Сейчас попробую сделать манёвр и проверим.

— Замечательно! — я продолжил незаметно наблюдать за подозрительным фаэтоном, однако он внезапно свернул на другую полосу и скрылся в потоке: — А… Нет. Видимо, у меня уже паранойя.

— Уверены? — взволнованно спросила Руд.

— А ты не заметила? Я думал, что всем известен мой сдвиг по фазе…

— Я не об этом. Уверены, что моколь отстал?

— Скоро увидим. — ответил я, и на всякий случай продолжил поглядывать назад.

— Слушай, Володь… — Толик тактично сполз вниз, на случай если начнут стрелять: — Я всё про Настю хотел поговорить.

— Ну, чего? — слегка раздражённо ответил я.

— Не ругайся на неё. Ладно?

— Да с чего ты взял, что я буду ругаться?

— Ты всегда ругаешься. У тебя характер такой.

— Вообще-то — я само спокойствие! Да, и за что мне ругаться на Настю? За то, что она выкинула из окна моего брата? Подумаешь… Фигня какая?

— Это был сарказм! Я же слышу.

— Толь… Я понимаю, что ты волнуешься за мои успехи на турнире. Но это не отменяет того факта, что я в любом случае буду за тебя горой. А Настёне всё же стоит вставить… небольшого звездюля, чтобы не зазнавалась. Порой очень надоедает спускать ей всё с рук.

— Оно того не стоит. Настя — хорошая!

— Я в курсе, что Настя хорошая. Повторюсь — я просто расставлю все точки над «и». Ибо не хочу учиться у мастера, который даже свою силу контролировать не умеет! О! — я с широкой улыбкой обнаружил выплывший из очередного проулка знакомый серебристый фаэтон: — Сань! Пока езжай спокойно. Сделаем вид, что мы идиоты! Пускай подъедет поближе. Возьмём его, как проедем спальный район.

— Сделаем, Ваше Благородие!

— Враг? — тихо поинтересовался Толик.

— Он самый. — Руд загородила парня собой: — Что будем делать?

— Заманим и выпотрошим.

— Эм… — лиса с удивлением посмотрела на меня: — Вы же сказали, что тёмная сторона отступила?

— Всё верно. Но я и без тёмной стороны не люблю, когда за мной следят.

— Ах да… — вздохнула Рудольф: — Я тут хотела с вами поговорить. На одну очень личную тему.

— Какую? — я перелез на противоположный диван, а затем свесился через проём между пассажирами и водителем.

— Куда вы идёте?

— В Университет. А, что? — я вытащил из секретного бардачка пистолет.

— Нет-нет… Я не про сейчас. — Руд замешкалась.

— Сань, глянь по сетевой карте — тут есть камеры наблюдения?

— Сию минуту, Ваше Благородие!

— Руд, а ты можешь сказать прямо? — я перелез обратно в своё кресло: — Вот без купюр. Мы же с тобой партнёры! Я всегда выделяю тебя, как самую воспитанную и дисциплинированную среди своих богинь. Так к чему эта нелепая недосказанность?

— Я боюсь, что вы неправильно поймёте. — смущённо ответила лиса.

— Если не пойму — объяснишь. В чём проблема? — я заметил, как фаэтон начал плавно набирать скорость.

— Вы знаете… духи не сотрудничают с тиранами и захватчиками. Просто потому, что у нас так принято! Правила, которые вполне логичны и справедливы. Поэтому… я очень хочу знать. Вы стремитесь захватить этот мир? — Руд явно говорила на полном серьёзе.

— Ты… — я обречённо закатил глаза: — Ты серьёзно думаешь, что мне нужен этот мир?

— Лара говорит, что если бы нужно было — то половина Европы уже лежала бы в руинах… Я склонна верить её словам. Но мне важно услышать от вас лично! Я ценю вас. Я уважаю вас. Я… обожаю вас! Серьёзно. Не как мужчину, но как воина. И я хочу идти за вами дальше. Однако, я не смогу нарушить правила и пойти вслед за захватчиком… Простите меня. Но говорю, как есть.

— Руд. Лара была права. Не нужен мне этот мир. Я просто хочу… обычной человеческой жизни. Вот и всё! Устал от одиночества.

— Обычной? — Толик с недоверием посмотрел на меня: — Дворяне — не обычные.

— Ой… Опять это лицемерие! Толик, Соня тебя учит-учит, а ты всё никак не научишься. Я имел в виду, что этот мир мне в качестве цели не нужен. Я вполне уживаюсь и с имеющимся строем. А про «обычность» — это значит обзавестись семьёй.

— Хорошо. Я рада. — улыбнулась Рудольф.

— Сань! Насчёт три — резко тормозишь. Понял?

— Так точно.

— Раз… — я проверил магазин и щёлкнул предохранителем: — Два… Три!

Моколь резко остановился, и я вылетел на улицу. Эффект неожиданности сработал на ура! Прострелив капот, я нацелил пистолет на лобовое стекло остановившегося фаэтона:

— С поднятыми руками на выход. Живее!

Очень несмело раскрылись двери, и из машины вылезло трое крепких парней в бронежилетах.

— О! Трое из ларца — одинаковых с лица. От кого будете? — поинтересовался я.

Один из них довольно быстро выхватил винтовку, за что мгновенно получил пулю в лоб и замертво свалился на потрескавшийся асфальт.

— Тише-тише! — с акцентом произнёс один из парочки оставшихся: — Мы пришли… с миром!

— С миром? — я обошёл вражеский моколь вокруг и схватил водителя: — И винтовки ваши заряжены холостыми патронами? Лёг! Глухой? Лежать, говорю!

Водитель тут же опустился на асфальт и положил руки за голову.

— А ты… Последний из Могикан — давай сюда! Ну! У меня разговор короткий — ты видел.

Парень подошёл ко мне и лёг рядом с водителем.

— Прекрасно. — я сел на корточки: — Даю вам выбор. Лёгкая смерть или мучительная. Скажете, кто вы такие, и кто вас нанял — будет лёгкая смерть. А продолжите играть в молчанку — устрою для вас ад на Земле. Что выбираете?

Водитель попытался резко прыгнуть, но получил пулю в плечо и довольно хлёсткий удар по лысому затылку.

— Сразу видно — не знали, к кому шли. — усмехнулся я, и оглядевшись по сторонам, увидел довольно большую лужу. Ох, как же хорошо, что здесь нет людей! Не даром говорят — не ходи по проулкам. Кто знает, на кого тут можно напороться…

— Итак! У вас последний шанс. Шофёру уже перепало. Сейчас и тебе перепадёт. — я обратился к налётчику: — Глухонемой, да? Ладно.

Ещё один выстрел и коленная чашечка бандита разбилась на счастье. Он немного покряхтел, но в итоге всё равно сдержался. Надо признать — мне попались крепкие орешки!

— Что? Язык проглотили, да? — я перевернул водителя и наотмашь врезал ему по хлебалу. Нет… Продолжал смотреть на меня бесчувственным взглядом, хлюпая разбитым носом.

— Хорошо. — я прострелил ему ключицу. Парнишка зажмурился, но продолжал молчать: — Молодец! Прям… вот, крутой. Как яйцо!

Спрятав пистолет, я схватил налётчиков за ноги и потащил в сторону глубокой лужи. Возможно, прохладная дождевая вода с лёгким привкусом песка заставит ребят говорить?

Правда, водитель вытащил из скрытого кармана керамбит, и с размаху воткнул его себе в глаз…

— Куда?! — возмутился я: — Вот скотина!

Второй попытался вытащить нож из трупа и тоже самоликвидироваться, но не успел. Я выдернул окровавленное изогнутое лезвие и швырнул в сторону.

— Нет, ну так не годится! Давай… ложись. — я подтащил бандита к луже и окунул лицом в мутную воду: — Вы у нас… инопланетяне? Зомби? Мутанты? Кто?! И на кого работаете, раз вам проще сдохнуть?

— Кхе-кхе… — таинственный незнакомец прокашлялся и тихо произнёс: — Ты зря теряешь время.

— О! Заговорил? Значит не зря! — я откатил его от лужи и вытащил телефон: — Улыбочку! Вот так…

— Зачем? — слегка напряженно поинтересовался налётчик.

— Спрошу у своих ребят, кто ты такой. — ответил я и отправил Воскобоину фотографию лысака с координатами: — Очень круто, что ты настолько предан своему делу! Но если честно — твоё не пробивное спокойствие начинает утомлять. Поэтому — разберусь по-другому!

— Бесполезно. — вздохнул лысый: — Они не смогут…

— Смогут или нет — не тебе решать. — я ещё раз окунул его в лужу: — Ты, это… Может по-русски не сильно понимаешь? Я же слышу акцент. Давай! Скажи, на каком ты разумеешь? Инглиш? Китайский? Мандаринский? Японский? Арабский? Скажи уже!

Но лысый продолжал молчать.

В итоге я окунал его в воду ещё раз десять. Ломал пальцы… Бил. Снова окунал в воду! А ему — хоть бы что.

— Хорошо. Твоя взяла! Даже мои друзья не отвечают. — вздохнул я: — Но сути-то это не изменит. Понимаешь — я человек целеустремлённый. И просто так от тебя не отстану. Вот скажи — какой смысл в твоём сопротивлении? Будешь страдать, пока не отключишься от боли? Так у тебя порог нечеловеческий! Честно, я таких кремней давненько не встречал… Но и фантазия у меня пока не закончилась.

— Господин! — из машины осторожно выглянула Рудольф: — У вас точно всё хорошо?

— Да просто прекрасно! Общаемся вот. — я взял руку лысого и с хрустом сломал кисть. Он лишь слегка зажмурился: — Сидите и не отсвечивайте! Сейчас немного обмозгую и повезём его в парк. Там-то уж парни с ним быстро договорятся…

— Хорошо. — кивнув, Рудольф закрыла дверь.

Опять же, было бы правильнее вызвать сюда Плотникова. Он бы забрал этого переломыша с собой. Но вдруг по дороге что-то случится? У меня нет уверенности, что это вообще человек.

Однако от мыслей меня отвлёк пронзительный визг покрышек, и спустя мгновение нас окружило с десяток чёрных машин во главе с дорогущим кабриолетом, из которого вышли Крис и Майор.

— Ваше Благородие! — воскликнул Воскобоин, и ко мне со всех сторон побежали вооружённые оперативники Охранки: — Ох… Какое счастье, что с вами всё хорошо! Немедленно отойдите от него, пока он на вас не напал!

— Он? На меня? — усмехнулся я: — Боюсь, ему уже нечем…

— Господи! — выдохнул Майор, увидев, в каком состоянии лысый: — Госпожа Фельдфебель! Срочно фотографируйте! Это уму непостижимо…

— А, что не так? — поинтересовался я.

— Так, как же? Это очень известный польский агент… Царская разведка. Таких персонажей посылают на ликвидацию неугодных Царю субъектов. — пояснил Воскобоин.

— Ликвидацию? — удивился я: — А, чем я Польскому Царю не угодил?

— Всем. — усмехнувшись, произнёс агент, когда оперативники накидывали на его изувеченные запястья наручники.

— Почему ты заговорил только сейчас?! — возмутился я, но лысый в ответ лишь промолчал. Воскобоин даже не стал дожидаться карету скорой помощи. Погрузили агента в одну из чёрных машин и сразу же увезли.

— Дерьмо… — выдохнул Майор, увидев два трупа: — Плохо… Очень плохо!

— Погодите, Господин Майор! Но они хотели меня убить. — тут же сообщил я: — Это была самозащита.

— Да-да… Я прекрасно понимаю. И Его Императорское Величество поймет. А вот поймёт ли Царь Борис? Хороший вопрос… — вытерев пот со лба, выдохнул Гриша.

— Погодите, но какой прок Царю Борису от моей смерти?

— Это нам ещё только предстоит узнать. — Крис присела на корточки и сфотографировала водителя, чья голова лежала в луже темной жижи: — Кроме тех, кто в машине… свидетели были?

— Нет. Тут на первых этажах высоток, как правило — склады и гаражи. Благо, что мы успели проехать спальный район. — ответил я, соображая, что вообще произошло.

— Хорошо. Очень хорошо. — Крис сделала ещё несколько снимков: — Господин Майор! Нужно доложить в Первый Кабинет.

— Доложим. — Гриша нервно закурил: — Ох, не думал, что буду присутствовать при подобном…

— Извините, а что в этом такого? — поинтересовался я.

— На сына одного из богатейших и знаменитейших Баронов Российской Империи совершают покушение личные головорезы Польского Царя. Как думаете, Ваше Благородие, чем всё это пахнет? — выдохнув серое облако дыма, произнёс Майор.

— Конфликтом? — предположил я.

— О… Это мягко сказано, молодой человек. Но, в любом случае — данным инцидентом займётся Первый кабинет. Мы проследим, чтобы дело дошло до нужных людей. — пообещал Майор: — А вы… Вы не должны поддаваться панике!

— Ни в коем случае не поддамся. — пообещал я: — А этот Царь… Может мне к нему съездить?

— НЕТ!!! — хором воскликнули все оперативники.

— В смысле… Кхм… — Воскобоин поправил кепку: — У нас уже есть государственные структуры, которые регулируют подобные конфликты. Всё будет хорошо! И… вам будет выплачена соответствующая компенсация. Даже не переживайте!

— А, может, всё-таки… Ну, чисто зайду и спрошу, чем я ему не понравился?

— Ваше Благородие. — Крис подошла ко мне и тихо прошептала: — Сейчас не очень подходящий момент для шуток.

— Понял-понял. — вздохнул я: — Это и не шутка была. Ну, да ничего. План действий у нас какой?

— У нас — разбираться с инцидентом вместе с Первым кабинетом. У вас — продолжать обучение в Университете. — строго произнёс Майор: — Ваше Благородие! Я очень прошу… зная все ваши возможности — дать соответствующим структурам самостоятельно решить проблему.

— Хорошо. Я вас понял. — с улыбкой ответил я: — В таком случае — всего доброго!

— И вам. — с облегчением выдохнул Гриша.

Сев обратно в машину, я крепко так задумался. Практически с первых минут было понятно, что на нас напали далеко не бандиты. И даже не наёмники! Это настоящие идеологические солдаты. Хорошо натренированы. Умеют держаться до последнего, в отличии от нытиков из криминала…

Только вопрос — а, когда я успел перейти дорогу Царю Борису? Неужели Берендеевский парк таки смог за сентябрь заработать больше, чем весь бюджет Польши за 2011 год? Хотя есть вероятность, что во всём этом как-то замешана Лилит… Ох, если бы только мне удалось её поймать и выспросить. Может быть, я бывший польский агент, которого приказали устранить любой ценой?

Странно… Очень странно.

Теперь к Кейну с Сааджем добавился ещё и Царь.

Поговорю-ка я с отцом. Возможно, он подскажет, чем я мог разозлить Бориса…

+++

Увы, Аркадий ничего дельного не сказал. Был лишь немного напряжён и очень возмущён. Заявил, что обязательно поговорит с Императором по поводу безопасности на границах и внутри Империи. И я с ним полностью согласен, ибо спокойно разгуливающие по Москве агенты польской разведки — это уже перебор!

Обсудив с Толиком и Руд всё произошедшее, мы наконец-то вернулись в Университет.

А в клубе Дуэлянтов сегодня был настоящий аншлаг!

Собрались все желающие принять участие в Турнире. Во-первых, Госпожа Шикова обещала рассказать о формировании турнирной таблицы. Там, как оказалось, были свои нюансы.

А во-вторых — все желающие могли потренироваться не только вместе со своими наставниками, но и между потенциальными участниками.

— Ладно, Санёк. На связи! — произнёс я, когда мы вместе с Толиком и Руд выходили из машины.

— Всего доброго, Ваше Благородие! — ответил Санёк и погнал «Руссо-Балт» обратно в гараж.

Как уже говорилось ранее — Университетский Турнир являлся самым престижным соревнованием среди студентов. Это буквально единственный шанс доказать, что именно ты здесь самый крутой и сильный.

Возбужденные второгодки и третьегодки стояли на улице возле здания клуба и чуть ли не с пеной у рта спорили, какой конструкт лучше, и какие техники будут эффектнее смотреться для судий.

— Господин Демидов! — злобно пискнула Катюша и преградила собой путь к двери в зал: — Вас не было больше двух часов! Как это понимать?!

— Отходил по личным нуждам. — я поднял миниатюрную преподавательницу и отставил в сторону.

— Это… Как… Ох, к чёрту! Всё равно слушать не будешь... — обречённо вздохнула Госпожа Шикова и направилась в сторону Апраксина, который с лицом великого мученика висел на строительных лесах.

— Госпожа Долгорукова! — громогласно произнёс я, зайдя внутрь.

На мгновение в зале повисла гробовая тишина. Все сперва посмотрели на меня, а затем на Настю. Осознав, что за излишнее любопытство можно и получить на орехи, участники с наставниками и ребятами из групп поддержки вернулись к обсуждениям.

— Д… Да? — испуганно обернувшись, ответила Шанго.

Я не стал ничего говорить. Лишь двумя пальцами поманил Императрицу к себе.

— Володя… Умоляю! Не надо ссориться! Она же такая славная! Она учит нас всяким крутым штукам! — постанывал Толик, повиснув у меня на руке.

— А я не поняла! — рядом возникла недовольная Слуцкая: — Какого чёрта ты так фамильярно обращаешься с моей…

— Заткнись и иди к сцене.

— Награда авансом… — едва заметно покраснев, тихо, чтобы никто не заметил, прошептала Машуля: — Благодарю тебя, о Демиург моих развратных снов…

С этими словами рапиристка вспорхнула к Фелейзену. Нет, я вовсе не хотел грубить. Просто точно знал, чем её можно быстро нейтрализовать.

— Вы, что-то хотели… — опасливо сглотнув, спросила Настя и виновато улыбнулась: — Господин Демидов?

— Прогуляемся?

— Обсудить новые атаки, чтобы никто не услышал? Да… без проблем! — ответила она.

Выйдя из зала, мы направились в сторону нашего отдалённого парка. Там в этот момент миловалась парочка второкурсников…

— Извините. Вы не могли бы уступить нам это место? — жутко улыбнувшись, спросил я: — Пожалуйста…

Мальчик с девочкой тут же вскочили и пулей унеслись вдаль.

— Что вы хотели бы обсудить? — тихо спросила Настя, когда мы остались наедине.

— Как ты верно подметила — боевые… — я схватил её и прижал к стене трансформатора, большую часть которого скрывали кусты: — …техники. Которые вы применяете к моему брату.

— Я принесу официальные извинения! — испуганно ответила Шанго.

— Принесёшь. А теперь, я хотел бы спросить… что на тебя нашло? — я поставил руку в трёх сантиметрах от её головы.

— Ну… Я же прекрасно понимаю, что ты молодой… И всё такое… Но после нашего вчерашнего разговора про выходные — я… — Настя смущенно опустила взгляд: — Сама не своя! А, тут ещё и девчонки лезут… Говорят о том, какой ты замечательный! Вот я и вспылила немного…

— Во всём этом виновата только ты сама. Почему нельзя было договориться раньше?

— Я не была уверена, что ты… всё ещё тот самый Капитан Консо. Пятьсот лет, Кхал! Сам же ныл, что это большой срок! — недовольно пробурчала Настя, сложив руки на груди.

— Да, было дело. Но это не отменяет того факта, что ты чуть не переломала моего брата и секунданта.

— Фелейзен даже не обиделся!

— И, что с того? Говорю же — проблема не в том, кто обиделся. А в том, что твоё человеческое тело сходит с ума! Причём, ты сама выдумала условности. Сама их в итоге нарушила. — строго ответил я, и активировав свой энерго-одор, приблизился на опасное расстояние от Настиного лица: — Ещё хоть раз распустишь руки на моих родственников… Я буду разговаривать с тобой совсем по-другому.

— Эй!!! — возмутилась она, покрывшись мурашками: — Так нечестно! Это я тут главная обольстительница!!! Тебе нельзя быть настолько крутым!!!

— Можно… — прошептал я и прикоснулся кончиками пальцев к её щеке: — Мне можно всё. Ты сама об этом говорила пятьсот лет назад.

— Вы смеете использовать мои же заклинания против меня, Поттер?!

— Люблю. Умею. Практикую. А ещё могу резко выключить режим влюблённого подростка и тогда посмотрим, какого тебе будет.

— Негодяй! — нахохлилась Шанго: — В выходные ты за всё поплатишься… Я из тебя отбивную сделаю!

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. И если без шуток… Прошу — сдерживай себя. Хорошо? Это же опасно не только для окружающих, но и для тебя самой.

— Да, знаю я! Говорю же — забылась… Потеряла контроль! Бесит меня, что каким-то там… кхм-кхм… уже досталась часть МОЕГО пирога.

— На тебе лежит ответственность.

— Знаю! Поэтому, теперь буду осторожнее. Ты же видел! Я могу быть холодной.

— Хорошо… Присмотреть за тобой до выходных?

— Да! Было бы замечательно! — обрадовалась Настя и тут же обняла меня: — Поговорила с тобой и сразу легче стало.

— Ты можешь звонить мне под предлогом турнира.

— Кстати, да! Вот это хорошая идея. Сейчас, как раз распишем твою силовую карту.

— Силовую карту? — удивился я.

— Ага. — Шанго наконец-то отлипла от меня: — Не переживай! Всё покажу и расскажу. Идём!

А мне вечно говорят, что любовь — это вообще мелочь, о которой не стоит переживать. Ага… Даже космической богине башню рвёт! Собственно, из-за этого я и переживал месяц назад. Одно мгновение, и вся эта восхитительная романтика превращается в ужасную болезнь. Не можешь себя контролировать! Пацанов в окно ударной волной отправляешь. Ведёшь себя, как капризный подросток. Ужас!

И если со стороны Шанго это ещё с ОГРОМНОЙ натяжкой можно назвать милым девичьим озорством, то с моей стороны это выглядело бы крайне омерзительно. Да если бы я отправлял пацанов в полёт по великой случайности, а потом закатывал бы своей женщине истерики — это всё. Даже думать на эту тему противно!

— Ты… какой-то напряжённый. На меня дуешься? — спросила Настя, легонько задев меня за локоть.

— Нет. Ты не поверишь…

— Что такое?

— На меня точит зуб Польский Царь.

— Эм… — Шанго с непониманием посмотрела на меня: — Не хочу принижать, но откуда Борис вообще в курсе про тебя? Это, как-то… странно. Не находишь?

— Нахожу.

— А, как ты узнал?

— На нас только что напали польские головорезы.

— ЧТО?! — с ужасом воскликнула Настя: — Как?!

— А вот так. Не хочу пока об этом говорить… Но ребята из Охранки сказали, что всё под контролем.

— Под контролем?! Да как агенты вообще проникли на территорию Империи?!

— При помощи воробьёв. Других способов я не вижу.

— Ох, мало информации о дворянах я тогда слила! Надо больше, что бы Михаил Алексеевич наконец-то задумался о контроле! — возмущённо ответила Шанго.

— Ладно. Не будем об этом. Ты сама-то, как? — спросил я.

— По поводу наваждения? Так… всё хорошо. С тобой поговорила и отпустило. — с улыбкой ответила Настя и хотела взять меня за руку, но тут же остановилась.

— Доброго вечера, ребятки! — дружелюбно пропела вышедшая к нам на встречу Пуся: — Тренироваться идёте?

— Добрый… вечер. — Шанго попыталась улыбнуться, но вышло немного коряво. Я почувствовал, словно в воздухе начало образовываться электричество… Очень много электричества!

— Добрый. Да… Пора готовиться к турниру. — спокойно ответил я. Пусенька… Радость моя… Прошу — беги, пока не поздно! Я задержу эту демоницу… А, ты — беги! Ты ещё слишком молода, чтобы умирать!

— Помощь нужна? — Ведьма добродушно посмотрела на Настю. Ещё немного и в воздухе начнут сверкать искры!

— Нет. Мы пока справляемся. — сейчас Настя напоминала питона, который пытался загипнотизировать попавшуюся на дороге мышку.

— Очень хорошо! Вы уж там не переусердствуйте. Турнир — это в первую очередь мастерство и красота. Помните об этом! — Пуся многозначительно посмотрела на Шанго.

— Да. Я помню, Госпожа Пелагея. — стараясь сильно не выпучивать глаза, ответила Настя: — Госпожа Шикова будет ругаться, если мы не поспешим. Идём, Владимир!

— Ага… Всего доброго, Госпожа Пелагея! — я кивнул головой.

— Хорошей тренировки, ребята. — заботливо отозвалась Пуся и помахала нам рукой вслед.

Как только мы отдалились на приличное расстояние, Настя всё же на секунду выпустила демоницу:

— Как же я. Ненавижу. Эту. Проклятую. Малолетку!!! Агрххх!!!

— Тише-тише! Она же от чистого сердца.

— Тренировала тебя в поместье круглые сутки… Тоже от чистого сердца! Агррхх!!! Фу-у-у-ух… Всё! Я старая и мудрая женщина! И меня это совсем не цепляет… Я вовсе не хочу убивать… И сейчас на арене я не прибавлю Матильде работёнки, да?

— Всё верно. Ты умница!

— Фу-у-у-ух… Всё. Я спокойна! Но… — она резко повернулась и тихо добавила: — В выходные я свяжу тебя узлом, Консо… Готовься.

— Да. Я готов.

— Чудно! — Настя вновь превратилась в самую добрую и замечательную студентку Императорского Университета: — Кстати, ты забрал кассету?

— Ты чего? Я после занятий сразу же к тебе. А потом договорился с Любимовым. Кстати, ты придёшь в субботу?

— Спрашиваешь! Я буду рядом. Караулить, чтобы тебя опять кто-нибудь не забрал. До самого конца!

— А после ярмарки, куда мы поедем? В отель?

— Увидишь. — загадочно улыбнувшись, ответила Настя.

Как только мы вернулись обратно в клуб, то застали совершеннейший беспредел. Все от слов перешли к делу. На арене сражалась пара третьегодок. Рядышком с ними, свернувшись в два узла, сидели Фелейзен и Толик. Господи… и как мой брат вообще смог завязаться в такую жуткую фигуру?

Чуть подальше на кулаках сражалась целая толпа народу. В их неуверенных движениях угадывалась жалкая пародия на тайк-кату. Ах да… Это же те самые пацанчики, которые каждое утро бегают вместе с нами.

А возле стены стояла небольшая группа ребят, которая метала друг в друга огненные шары. Когда кто-то из участников промахивался, то снаряд попадал в отделку и с громким хлопком взрывался.

Апраксин сидел на подоконнике и с самым безучастным видом наблюдал за всем происходящим. Бедный агнец, наказанный собственным страхом и университетской системой…

— О! Пойдём вон в тот уголок. — Настя указала на Рудольф, одиноко стоявшую возле зоны для дуэлянтов: — Распишем всё по полочкам и… узнаем, с кем ты будешь сражаться!

— Мне нужны остальные богини?

— Думаю, что с ними составление карт будет более точным.

Вытащив мобильник, я зашёл в книгу контактов. Уж больно интересно, что там с этими таинственными силовыми картами...