Когда растает снег...

Глава 11

Полковник Советской армии Максимов находился в задумчивости… Пойманные их разведкой местные жители рассказали немало любопытного о происходящего в Северной Америке — в том числе, о некоей сектантской «империи», про которую прежде никакой информации не было. Сами эти люди бежали как раз от неких «инквизиторов», представлявших из себя вооруженные силы этого псевдогосударства. Основная часть беженцев сейчас распложалась лагерем в заброшенном поселке где-то километрах в двухстах к юго-западу и сейчас находится в раздумьях — что им делать дальше?

Откровенно говоря, на местных жителей полковнику было наплевать. Более того — встреча с ними считалась вообще крайне маловероятной: во всяком случае, авиаразведка не показала наличия никаких крупных групп выживших на данной территории. Отдельные маленькие общинки, конечно, можно было и не обнаружить, но для их задачи это не имело значения. Если кто-то еще прячется по брошенным городкам или каким-нибудь пещерам, то пускай прячется и дальше — эти люди не представляют для советской армии ни угрозы, ни интереса. Потому появление крупной группы выживших было весьма неожиданно…

Основной задачей полковника в этих местах было обеспечить ученым доступ к сверхвулканам Лонг-Вэлли и Йеллоустон, интерес к которым был вполне закономерен и понятен, исходя из того, что совсем недавно по историческим меркам случилось у них в мире… Сколько всего пришлось испытать за эти годы — полковник знал не понаслышке… Сам, помнится, участвовал в Манчжурской операции, когда на оставленной китайцами части бывшего Китая было создано марионеточное просоветское государство, территория которого в значительной мере была использована для выращивания продовольствия и обеспечения им Приморья — едва ли не последнего места на Дальнем Востоке, которого практически не коснулась эвакуация. Потому такой интерес ученых, научиться как можно точнее прогнозировать, а то и предотвращать, извержения сверхвулканов не вызывал у Максимова никаких сомнений в его важности. Просто в один момент его полку велели выдвигаться во Владивосток, где грузиться на транспортные корабли и отправляться в Америку.

Изучением злополучного Лонг-Вэлли, правда, было поручено другим — так что повидать живьем гигантский кратер Максимову не пришлось. Его главной задачей было обеспечить восстановление дороги к национальному парку Йеллоустон и оборудование поселка для размещения ученых вкупе с несколькими промежуточными базами по пути к этому месту. Чем он и занялся…

Сиэтл, куда прибыла их флотилия, лежал в руинах… Однако побережье оказалось все же не полностью вымершим — сюда, как оказалось, добралась небольшая группа выживших аж с Аляски. Пробравшись с практически вымерзшего полуострова через частично вымерший, но преимущественно эвакуированный, запад Канады, они обосновались на острове Ванкувер, где жили за счет ловли рыбы, моллюсков и, в последние годы, огородничества… Разрешив им и дальше вести прежний образ жизни, полковник занялся более актуальными вопросами. До национального парка было несколько сотен километров — и почти все это расстояние по разрушенным землетрясениями дорогам. И хоть их особо и не торопили, но и затягивать работы тоже не следовало.

И тут вот эти беженцы, что вышли к одной из их промежуточных баз… С одной стороны, лишняя головная боль. А с другой… Они ведь могут быть и полезны! И решать этот вопрос следовало на уровне Москвы. Так что, долго не раздумывая, полковник принялся за донесение командованию. С указанием, в том числе, информации про сектантов.

Ответ на его запрос пришел на удивление быстро — всего через три часа, и приказ был достаточно коротким. Оказать помощь беженцам, переселив их на контролируемую советской армией территорию. Обеспечить сохранение в тайне советского присутствия от всех прочих жителей. В случае столкновения с сектантами — уничтожать на месте. По этому приказу он и принялся действовать…

Оставив на советской базе жену с детьми, Александр Ковач вместе с советскими солдатами выдвинулся в обратный путь к месту стоянки остальных беженцев — и, как оказалось, подошли они как нельзя более вовремя… К этому времени жители их общины сидели в осаде, а инквизиторы вовсю поливали их пулеметно-минометным огнем. Вот только против роты советских солдат с автоматами, пулеметами и гранатометами и парочки боевых вертолетов кишка у сектантов оказалась тонка. Покончили с ними быстро и жестоко — всего через час от полутора сотен инквизиторов остались меньше десятка пленных, да и судьба тех была предрешена.

Но на фоне того, что вскоре выяснилось, это оказалось мелочью! Как оказалось, вскоре после ухода разведгрупп их община буквально развалилась. И если одни собирались продолжить бегство в поисках лучшей доли, то другие выступили за присоединение к «империи». Сложно было сказать, нашли ли их инквизиторы сами или навел кто-то из «пораженцев», но несколько дней назад те ушли обратно, а сегодня поутру инквизиторы напали на оставшихся. И им осталось лишь подороже продать свои жизни — лишь бы не стать рабами сектантов.

Из ста семидесяти человек до конца дня дожили всего сто четырнадцать — в большинстве своем, женщины с детишками. Но раненых хватало и среди них. Так что, собрав свои немногие пожитки, уцелевшие вместе с советскими солдатами двинулись обратно. Их путь лежал к побережью Тихого океана, куда советские решили эвакуировать всех обнаруженных местных жителей. Основной целью этого была, правда, не забота о местном населении, а элементарное обеспечение секретности… А для этого всех «аборигенов» лучше держать в одном месте вдалеке от всех прочих.

Основной сложностью было добраться до расчищенной и подремонтированной советскими дорогами… Туда они добирались больше недели, но дальше дела пошли куда лучше. Армейцы подогнали грузовики, куда сажали людей и грузили их пожитки и везли дальше на запад.

Но вот и побережье Тихого океана, которое Александр не надеялся увидать уже никогда… Чуть в стороне был построенный из сборно-щитовых зданий поселок советских ученых, а им предоставили возможность обосноваться на руинах города.

— Нам весь этот хлам не нужен, — коротко объяснил общавшийся с ними советский полковник. — Найдете что ценное — можете забирать себе. Со строительной техникой вам помогут, дадут трактора, плуги, сеялки, солярку… Расплачиваться будете поставками продовольствия.

Техник и впрямь дали — так что вопрос с жильем решен был достаточно быстро. Поле пахать было, правда, уже поздно, только осенью под озимые. Так что лето шло обустройство. Ну а потом… Потом и будет видно! Самое главное для Александра — что они теперь в безопасности и появилась какая-никакая вера в будущее.

Но куда больше удивления у него оказалось потом. Когда по осени его младшая дочь Лада вдруг привела жениха… Кого-то из ученых из советского поселка!

Михаила выдернули из-за работы по звонку — но это было не начальство. Как оказалось, ему звонили из роддома № 2. Сообщили, что Вику забрали на скорой — так что, мол, «скоро станете папашей». И пусть оно и ожидалось, что «вот уж скоро», но сама новость все равно оказалась неожиданностью!

Вернувшись в КБ, Михаил попытался вернуться к работе, но ничего путного не выходило… Начал было делать чертеж одной детали, но все буквально валилось из рук. Поняв, что ничего путного уже не получится, парень отложил все в сторону и, сев за стол, принялся листать первый попавшийся ГОСТ. К некоторому удивлению, это оказался ГОСТ 15150-74 — стандарт на климатические исполнения на машины, приборы и другие технические изделия… Где были и те самые «требования Долгой зимы», которые нынче должны были учитывать при любых разработках. Правда, сейчас даже прочитанное тут словно пролетало мимо, совершенно не откладываясь в голове… Прямо, как говорится, смотришь в книгу — видишь фигу!

Впрочем, ничего необычного в его состоянии не было… То же самое бывало у него и в прошлом мире. Плюнув на все, Михаил принялся слушать радио… В конце концов, вряд ли кто сегодня упрекнет его в нежелании работать. Новости по радио, впрочем, были вполне обычного типа. «Битва за урожай», новые стройки и прочие успехи социалистического строительства. Новости о происходящем в мире — с основным акцентом на страны социалистического лагеря. Например, про ведущееся совместно с немцами строительство ижевского автозавода, который должен быть запущен на полную мощность в следующем году и будет, помимо «Москвича-412», выпускать автомобили Иж-2125 в кузове «Комби» и «новый автомобиль повышенной проходимости».

Сообщали и о «происках врагов народа» — после отмена карточек и возобновления торговли нашлись такие граждане, кто стал воровать продовольствие в магазинах. Так недавно поймали целую «банду» продавцов, обвешивавших покупателей за счет сбитых весов и продававших украденное «из-под полы» по ценам, в несколько раз превосходящим государственные. Общая сумма украденного составила более десяти тысяч рублей — виновным установлены и приговорены к высшей мере наказания.

— Правильно их, — послышался голос стоявшего около кульмана соседа. — Воров всех к стенке надо!

— Ага, — согласился с ним еще один из коллег Михаила. — особенно если за жратву!

Да, Долгая зима создала в обществе особое отношение ко многим вещам — какое, наверное, не могло сформироваться ни при каких условиях. Если в обычное время на подобные преступления зачастую поглядывали весьма снисходительно и давали небольшое наказание, а то и просто выгоняли с работы, то нынче все стало по-иному. Теперь такое воровство вызывало у людей лютую ненависть!

В обед Михаил уже привычно завтракал в столовой, где расплачивались «совмещенно» — карточкой за мясо и деньгами за все прочее. Такое пока, увы, было сплошь и рядом… За деньги можно было купить лишь мясо птицы, все остальное шло по карточкам. И кто знает, сколь долго будет восстанавливаться поголовье скота?

Внезапно вспомнился Михаилу и его «старый знакомый» — министр сельского хозяйства товарищ Бенедиктов… Осенью прошлого года он ушел со своей должности «по возрасту и состоянию здоровья», оставив себе приемником какого-то мужика лет сорока с совершенно незнакомой Михаилу фамилией. С каким-то «выдвиженцем Долгой зимы», как нынче называли тех, кто сделал свою карьеру в прошедшее десятилетие. В виду особого внимания к сельскому хозяйству это даже показали по телевизору… Вместе с тем, как напоследок товарищ Пономаренко наградил Бенедиктова званием Героя Социалистического Труда и орденом Ленина. Впрочем, за эти пару лет сменились многие министры… Эх, что только в голову не лезет — лишь бы отвлечься! Эх, кто же все-таки будет? Сын или дочка?

«Дебил!» — мысленно отвесив самому себе подзатыльник, подумал Михаил. Столько всего в СовМин написал… Станки, сушилки, МРТ и КТ-установки… А про обычные УЗИ забыл! А ведь когда в той реальности его жена ждала третьего ребенка, такие аппараты уже появились — и он заранее знал, что родится пацан. Ну почему некоторые мысли не приходят вовремя в голову? Сегодня же надо исправить! Сколько пользы могли бы дать такие установки…

После обеда Михаил занимался непонятно чем — но все уже были в курсе происходящего, а потому упрекнуть его никому не приходило в голову. Некоторые даже молча завидовали… Но вот и долгожданный новый звонок. Бегом добежав до кабинета табельщиц, Михаил хватает трубку и буквально кричит в нее «Ну что???», а потом, радостно улыбаясь, плюхается на первый попавшийся стул. Родила… Пацан… Что еще нужно для счастья?

Написав заявление за свой счет на завтрашний день, Михаил подписывает его у начальника КБ и относит к табельщицам… Возражать, разумеется, никто не стал. В пять вечера Михаил одним из первых убегает с работы. Хоть вероятность увидеться сегодня минимальна, но не поехать к роддому Михаил не мог. Глупо, наверное… Но увы. Третий трамвай, пятнадцатый, второй, еще немного пройти — и вот уж и роддом… К Вике его, разумеется, не пустили. Лишь сказали, что все с ней нормально и ничего не требуется. Ничего, передачку он все равно соберет и передаст!

Увидеть Вику ему удалось лишь на следующий день — и то через окно… И как хорошо, что на дворе лето — хотя бы удалось поперекрикиваться через окошко. После чего Михаил поехал домой, но по дороге неожиданно встретил только что подъехавшего на такси из «Волги» ГАЗ-21 Петьку…

— Здорова, Мих! — обрадовался встрече Петька. — Какими судьбами тут?

— Здоров, Петь! — тоже обрадовался другу Михаил. — Да Вика моя вчера родила…

— Ого, поздравляю! — после рукопожатия, произнес Петр. — Кто? Пацан?

— Ага…

— Молодец! А я вон Катюху свою забираю… девчонку родила!

— Ну девчонка — это тоже хорошо, — усмехнулся Михаил. — Хоть будет, кого моему Сашке в жены брать…

— Лет через двадцать! — жизнерадостно заржал Петька. — А ты, смотрю, уже с именем определился?

— Ага. Мы с Викой давно решили: кто бы не родился — будет Сашка…

— А я вон все пацана ждал, имя ему придумал… А как оказалось, что девчонка — так и не знаю даже, — пожал плечами товарищ.

Оставшиеся дни до выписки пролетели как-то незаметно в повседневных хлопотах… Каждый день Михаил после работы ехал к роддому, и они с Викой переговаривались через окошко. Но вот пришел и день выписки… И, снова уйдя с работы, Михаил завел свой «Москвич» и поехал к роддому.

Долго ждать Вику не пришлось… Вототкрылись двери, и из них вышла жена Михаила, которую с рождением сына он словно полюбил снова — и еще сильнее чем прежде. Распахнув дверь, Михаил помог вике с Сашком усесться на заднее сиденье и лишь после этого, плюхнувшись на водительское сиденье, принялся заводить машину.

— Как я счастлива, что мы теперь все вместе! — счастливо улыбалась Вика.

— Я тоже рад, — согласился Михаил. — И тебе, и Сашке… Как там хоть, нормально было все?

— Нормально! — согласилась Вика. — Только народу… Жуть просто! Словно весь город решил в один день детей родить! Но всего хватает — явно готовились заранее…

— Ну так ведь закончилась зима — так что оно отчасти и впрямь так… Вспомни, как после войны резко рождаемость подскакивала!

— Ну да, — согласилась Вика. — Интересно, как будут потом звать наших детей? Детьми Весны? Или Детьми Надежды?

— В каком смысле? — не понял Михаил.

— Ну сам посуди, — усмехнулась явно находившаяся в хорошем настроении Вика, — родившиеся в Долгую зиму — «Дети Зимы»? А как тогда называть наших? Они же родились с ее окончанием…

— Ну не знаю, — улыбнулся такому рассуждению Михаил. — Наверное…

— А, знаешь, Миш, — вдруг перешла на серьезный тон Вика. — Я даже удивлена была… Представляешь — нам там даже бананы давали… Я же их с самого 66-ого и не видела! Как китайцы с кубинцами их перестали к нам посылать… А тут на тебе вон! Тут впору не тебе мне передачки отправлять, а наоборот! — рассмеялась под конец женщина.

А Михаилу вдруг вспомнились 90-е, когда его жена из прошлой жизни рожала последнего ребенка… Когда там не было буквально ничего! Впрочем такого, про что рассказывала Вика, не было и в СССР их реальности. И, в принципе, Михаилу было прекрасно понятно, почему оно так. Правительству сейчас требовалось как можно быстрее решить проблему «демографической ямы» Долгой зимы. А потому «все лучшее — детям!» Ну и их родителям, заодно… По крайней мере, матерям.

Глядя на список будущих первоклассников, Новикова Наталья Николаевна, директор школы № 34, лишь грустно вздохнула… Два года назад в их школе было аж пять первых классов! Тогда поступали те, кто родился в 1966 году — причем, к местным ребятам добавились и дети эвакуированных. Так что если до Долгой зимы у них было по три, иногда четыре, класса, то за счет эвакуированных это число увеличилось до пяти стабильно. Естественно, не хватало учителей, не хватало помещений — даже с учетом сокращения программы по ряду предметов. Часто объединяли занятия — и тогда в одну комнату забивалось по два класса. Мало того, что за одну парту садилось по три человека, так еще и их сами сдвинули, оставив единственный проход. Днем шли занятия с первого по шестой класс, во вторую смену — с восьмого по десятый…

В прошлый год число учеников в школе резко уменьшилось… Набралось всего два не слишком больших класса. Родившихся в 1967 году было почти втрое меньше, чем в прошлый год. И почти все они родились в первой половине года — то есть те, чьи матери забеременели еще до августа 1966 года. Максимум — июльские… Ну да, в октябре вернулись домой работавшие над восстановлением мостов, дорог и прочих объектов мужики, а про Долгую зиму еще никто не думал…

И вот список тех, кто родился в 1968 году. Уже стопроцентных «Детей Зимы», как стали уже полуофициально называть родившихся с середины 1967 года. В ее школу поступали ровно семнадцать учеников! Один маленький класс… И это ярко показывало демографическую катастрофу Долгой зимы…

— Мало, как же мало их, — вздохнула женщина.

Но еще более обидно было то, что у нее детей, скорее всего, не будет уже никогда. Как-то, увы, не везло ей с личной жизнью. Во время учебы встречалась с одним парнем-однокурсником. Вот только, как вскоре оказалось, тот в то же время встречался и с еще одной девушкой… Причем, не только встречался… Узнала она про это уже потом, когда однажды к ней домой буквально вломилась «соперница», грозясь разодрать лицо и повырывать волосы. Несостоявшегося «женишка» Наташа спустила с крыльца, велев даже не приближаться к ее дому. Потом в 66-м году она начала встречаться с другим… Какое счастье, что до ЗАГСа дело так и не дошло! Когда началась зима — вскоре его арестовали как спекулянта и сослали на Север, а спустя еще некоторое время Наташа узнала, что тот тоже был тем еще бабником. Вот и за что ей такое наказание?

А потом уж стало не до чего… Вся Долгая зима пролетела в работе, когда не было и часа свободного времени. Нередко Наталья Николаевна даже на ночь оставалась на работе, спала в подсобке, куда притащила кровать из дома. Всю Долгую зиму было не до отдыха! То работа в школьной теплице, то уроки, проверки домашнего задания, классное руководство, то подходят ученики и спрашивают в чем-то помочь… И, прекрасно понимая, каково им сейчас учиться, ей даже в голову не приходило отказаться или сказать прийти потом.

Всю себя Наталья Николаевна отдала им, своим ученикам… А на себя уже ничего не осталось. Тридцать пять лет — это не двадцать и даже не двадцать пять. Будь она проклята, эта Долгая зима! Стук в дверь отвлек женщину от воспоминаний и мыслей.

— Вы ко мне? — взглянув на вошедшую девушку, спросила Наталья Николаевна.

— Да, — кивнула в ответ девушка. — Мне дочь в школу отдать…

— Сейчас, — достав бумагу с ручкой, произнесла директорша. — Пишите заявление… Вот образец.

Написав все то же самое, только с другими именами и датами рождения, Квета отдала заявление Наталье Николаевне и принялась ждать.

— Знакомый адрес, — пробежав глазами листок, произнесла девушка. — Был у меня кто-то откуда… Вы же из эвакуированных?

— Да, — кивнула в ответ Квета. — Из Америки…

— Даже так? — полезли глаза на лоб у Натальи Николаевны. — А как фамилия хозяев дома?

— Солнцевы…

— Солнцевы… — задумчиво произнесла директорша, а потом на ее лице вдруг появилась улыбка. — А, знаю! Михаила Солнцева знаете?

— Конечно! — согласилась Квета.

— Значит, Василиса Ковач… — вернувшись к чтению заявления, произнесла женщина. — Восемнадцатой будет…