Когда рушится мир

Глава 9

— Кажется, у меня работают одни дебилы! — в сердцах сказал Мастер, читая сообщение от агента Билича.

Тот докладывал, что у местных торговцев появилась тушенка со сроком изготовления чуть больше месяца назад, и это вызвало массу вопросов у населения. Агент просил обратить внимание на то, чтобы сроки годности были на грани, так достовернее. Он вынужден иногда подкупать англов, и появление такой продукции у него приведет к провалу операции. Так, новому куратору на особый контроль. Читаем дальше! Объект в полном здравии, продолжается наблюдение. Это хорошо! Просит еще патронов. Он там военные действия открыл, что ли? Впрочем, это мелочь, удовлетворить. А, вот оно что! В городе появился подозрительный персонаж, сектант из радикальной группы Воины Вотана. Да неужели? Источником подозрительной партии консервов является именно он. Нет, ну теперь мы совершено точно знаем, кто дебил. Покойный майор Эль Суфи! А, демоны, он же еще живой, но, есть надежда, что это ненадолго. Теперь понятно, зачем второй лейтенант сделал дополнительный запрос на патроны. На его месте многие заказ на подгузники бы сделали. Интересно, поймет словен, что от него требуется, или не поймет? Все-таки убийца появился необыкновенно колоритный, да еще и с одними пистолетами. Ему даже тепловизор не дали. А еще у присланного бойца в голове была одна извилина и огромное количество тараканов, что практически уравнивало шансы.

Любомир сидел в абсолютной темноте, в подвале королевского дворца. Он ждал объект. Зигги привел его сюда тайком, показал место засады и забрал оставленное королем золото. Все было без обмана. Его задача — прострелить объекту ногу в мертвой зоне видеокамер и исчезнуть отсюда незамеченным. Риск был большой, но король знал этот подвал, как свои пять пальцев, а наемник — не знал его вовсе. Шум, кто-то идет! Любомир выровнял дыхание, и представил, что он просто кусок камня. Он всегда так делал, когда сидел в засаде, и это работало. Глаза уже привыкли к темноте, ведь он специально пришел сюда за два часа до начала операции.

Первым должен зайти король, а за ним убийца, таков план. И каким же надо быть идиотом, чтобы сунуться в этот подвал!

— Говорю тебе, он будет там! — горячо убеждал наемника Зигги. — Ты, дядя, зачем его фотку всему городу показывал? Он же перепугался до усрачки, и теперь прячется!

— Лезть в подвал — плохая идея, — скрипнул зубами Эйден.

Они сидели в засаде, в дворцовом саду, рассматривая в бинокль служебный вход в королевскую резиденцию.

— Идея, может, и плохая, но другой у меня для тебя нет, — отрезал Зигги. — Ты сам виноват. Сделал бы все по-тихому, тебе бы его связанным прямо домой принесли. И бантиком бы еще перевязали! А ты? В город заехал, как его королевского величества бронетанковый корпус. Шум, гам, трепет и мокрые подштаники. Собак перебил, людей напугал. Ты чего ждал, что после этого тебе первый же встречный на грудь кинется и душу облегчит? Ты в зеркало давно смотрелся? Да ты же страшный, как моя жизнь!

Эйден хмуро молчал. Он и сам понимал, что иногда его решения бывали резковаты. Ему не хватало гибкости, как и всем его братьям. Настоящий воин немногословен, прямолинеен и правдив. Только таких любит Кровавый Бог Вотан.

— Кстати, дядя, в подвале тебя могут убить, поэтому гони мою оплату, — нахально заявил мальчишка.

— Да задавись, — бросил ему Эден горсть патронов.

— Кстати, вон он в подвал заходит! Видишь? — ткнул пальцем Зигги.

Эйден прижал бинокль к глазам и подкрутил настройку. Проклятье! Это был объект! И он прямо сейчас спускается в проклятый подвал, куда Эйдену лезть совсем не хочется.

— Слушай, дядя, у меня есть отличная идея! — вдруг заговорил мальчишка. — Давай мне двадцать патронов и один ствол, и я сам его для тебя убью. Я же вижу, что ты боишься.

— Кто боится? — Эйден чуть не поперхнулся. — Ты меня трусом назвал? Меня?? Ты можешь назвать хоть одну причину, по которой я не должен тебе сейчас шею свернуть?

— Конечно, могу, — беспечно ответил Зигги, — на этой неделе у барыги выгребли все патроны к армейскому карабину. Как тебе такая причина?

— Ну, выгребли и выгребли! Как это должно мне помешать? — Эйден не понял всю глубину мысли малолетнего нахала.

— А очень просто! — убедительно сказал Зигги. — До твоего появления он эти патроны не продавал. Спроса не было? Уж очень дорого. Сечешь, партнер?

— Ты намекаешь, что мне придется перебить половину вонючих заморышей, которые тут еще почему-то живут? — заинтересованно спросил Эйден, который почуял неиллюзорную возможность накопить дополнительные очки перед Кровавым Богом.

— Я намекаю, — холодно ответил Зигги, — что без моей помощи тебе пи. дец. Полный, окончательный и бесповоротный. Все уже знают, кто ты такой, и что тебе нужно, поэтому никакой героической смерти у тебя не будет. Тебя погонят, как волка, подранят, и скормят собакам. А псы в последнее время, как ты можешь догадаться, только о тебе и думают. Ты рассчитываешь после такой смерти попасть туда, куда планируешь?

— Как же я вас, англов, ненавижу, — нахмурился Эйден. Никакой чести! Не воины, а трусливые бабы! Ты к чему клонишь, пацан?

— Ну, прости, — развел руками Зигфрид, — какие есть. Как тут свои дела сделаешь, могу из города вывести. За отдельную плату, конечно. Я ответил на вопрос, почему тебе не нужно сворачивать мою хилую шею?

— Живи, — бросил Эйден. — А теперь внимательно меня послушай, сопляк! Плевать я на всех вас хотел. Пусть только эти вонючки дадут мне повод. Тогда вы все моими врагами перед лицом Кровавого Бога станете. Я в этом городишке такую партизанскую войну устрою, что через пару недель тут в живых не то, что людей и собак, мышей не останется. Понял меня, мелкий говнюк?

— Понял, не дурак. Кстати, а почему ты не захотел грохнуть его в спину из засады, как все нормальные люди? — спросил Зигги, понимая, что убивать его прямо сейчас никто не будет.

— В этом нет чести, — заявил Эйден. — Врага надо убивать лицом к лицу, тогда Кровавый Бог будет доволен. В спину убивают только трусы, а их место в преисподней.

— Да, тяжело вам живется, — непритворно вздохнул Зигги. — Хорошо, что хоть недолго. Ну, тогда иди в подвал, дядя, зарабатывай свою славу. Если так и будешь сидеть в кустах, то славы тебе точно не видать. Кстати, тебе направо от входа, он там живет. В коридоре лампочек нет, но до двери кухни как-нибудь дойдешь. Там уже светло будет.

Шум шагов на лестнице! Любомир приготовился. Неужели этот кретин все-таки сунется в ловушку? Ну, что за отчаянный мальчишка! Что же он ему там наплел?

Любомир замер, казалось, даже его сердце стало биться реже и осторожнее. Тень прошла дальше по коридору, стараясь не шуметь, и лейтенант выполз на позицию стрельбы. Эта часть подвала была темна, и свет появится только тогда, когда Воин Вотана откроет дверь, ведущую в освещенную часть.

Тихонько скрипнула дверь, и в коридор пробился слабый поток света, который четко обрисовал фигуру убийцы. Так, он правша, значит правая нога. Так ему будет тяжелее зажимать рану, либо придется стрелять с левой руки. Мелочь, но может оказаться существенной.

Любомир тщательно прицелился. Правая нога, внешняя часть. Там, где нет крупных сосудов и костей. Выстрел из пистолета с глушителем хлопнул в мертвой тишине. Объект вскрикнул от боли и неожиданности.

На выход!

Все-таки ловушка. Этот мелкий хорек его предал! Да что же за народ эти англы! Не зря император их покарал, нелюдей! Эх, то ли дело индийские раджпуты, зулусы или команчи. Вот кто воинскую честь соблюдает! С ними и воевать было одно удовольствие, не то, что с этой трусливой мразью.

Выстрел был сзади, и Эйден захлопнул дверь за спиной. Он снял ремень и перетянул бедро, где спереди было выходное отверстие размером с небольшое яйцо. Сука, подточил пулю! Рана сзади представляла собой точку и даже не кровоточила. Эйден хмыкнул, он сейчас вспомнил фильм, который смотрел еще до вступления в Братство. Там герой продолжил драться после того, как получил пулю в плечо. В кино такое ранение вообще почему-то считается чем-то вроде насморка. Вот идиоты!

Проклятье, нога не кровоточит, но теперь она под тугим жгутом. Времени — считанные часы, потом нужен врач, чтобы обработать рану. Затем ткани начнут отмирать, а часов через десять — двенадцать ноге конец. Только ампутация! Турникетный синдром, мать его! Опытный воин знал все это не понаслышке. Десять лет он воевал на разных континентах, и смерть обходила его стороной. Враг за этой дверью, значит, нужно уйти дальше и ждать. Он непременно придет, он не вытерпит. А он, Эйден, уже получил подлую рану, а значит, теперь для него нет никаких ограничений. Вотан примет его, как воина. Он пополз дальше по коридору, чтобы найти место для засады. До чего же огромный подвал, чего тут только нет. Ага, вот неплохое местечко! Хруст камешка под подошвой за спиной. Их двое! Проклятье! Он не успевает выстрелить! Последнее, что увидел Эйден, было ухмыляющееся лицо короля англов, который сжимал маленький, украшенный всякими завитушками пистолетик. Как у бабы, право слово!

Вспышка! Боль! Темнота!

— Глазам своим не верю! — нервно сказала императрица, разглядывая кадры, как бывший король Эдмунд мясницким топором разделывает на дворцовой кухне мускулистого татуированного парня. — Он что, Воина Вотана смог убить? Одним выстрелом? Да что же это на белом свете творится?

— Дорогая, это была чистая победа, — жмурился от удовольствия император. — Согласись?

— Но мы не видели все от начала до конца! — оправдание было слабым и беспомощным, и императрица знала это сама. Муж ее просто размажет.

— Но, душа моя, — снисходительно сказал повелитель. — Мы видели, как наш мальчик шел с пистолетом в руке, мы слышали выстрел, и через минуту он притащил сюда этого громилу. Он его еще и сожрет теперь! Ты знаешь, последний раз я испытывал такие ощущения, когда был молод и заблудился в пещере. Было очень страшно, но очень интересно! Тогда еще начальника моей охраны на кол посадили. За некомпетентность. Ну, и придурок же я был, даже вспомнить приятно!

— Да ты и сейчас не лучше, — буркнула разозлённая императрица. — Забирай свой остров, не больно-то был и нужен.

— А зачем тогда спорила? — задал резонный вопрос муж.

— Да скучно стало, — призналась она. — Полвека с этой сукой из Ардаширов воевала, а она взяла, и померла от старости. Тоскливо мне теперь без нее.

— Понимаю, — протянул император. — Давай дальше спорить. Что ставишь?

— Давай… — глаза императрицы разгорелись, — если победишь ты, то сбреешь усы.

— Дорогая! — воскликнул шокированный император. — Мои усы — это часть тщательно продуманного образа. Люди уже успели родиться и умереть от старости, а они были со мной. Давай я поставлю миллион золотом… Или авианосец в твою честь назову…

— Это мое желание! — уперлась императрица. — Иначе спорить не стану!

— Хорошо! — сказал император. — Тогда, если выиграю я, то все мои любовницы выходят замуж, а я беру одну, не младше двадцати пяти, и … пусть она будет искусствоведом.

— Да ни за что! — взвилась императрица. — Только через мой труп. Давай лучше я миллион золотом поставлю.

— Да на кой демон мне твой миллион нужен? — ответил раздосадованный муж.

Разговор зашел в тупик. Венценосные супруги сидели и дулись друг на друга.

— Ладно, — сказал император, — я согласен. Но на официальных церемониях буду носить накладные усы, пока свои не вырастут.

— Я тоже согласна, — вздохнула императрица, — но эта баба будет с тобой полгода, не больше, и ты ее после этого никогда не увидишь.

— О чем спорим? — деловито спросил император.

— Я вот что придумала …

Нет, неделя была положительно хороша. Словен оказался на удивление продуманным парнем, и все понял правильно. Организовал победу бывшему королю, и не попал в объективы камер. Вчера пришла депеша из департамента, где Мастеру было объявлено высочайшее государево неудовольствие. Не какое-нибудь обычное, которых надо три набрать для увольнения, а высочайшее. Первое, оно же последнее. До первого залета. Но ровно через час пришла еще одна депеша, где с него снимались все наложенные ранее взыскания, и объявлялась высочайшая благодарность с занесением в личное дело. М…да, ну хоть орден не дали, а то совсем смешно было бы. Да что же у них там происходит? Очень тонкий лед впереди, можно не угадать. Судя по тому, откуда и что пришло, императрица была недовольна исходом операции. А государь, напротив, пришел в полный восторг. Ситуация! Как же теперь второму лейтенанту намекнуть, что он молодец. Точно! Премия в три оклада. Не дурак, поймет!

— Премию дали, три оклада, — озвучил слегка удивленный Любомир новость Зигги, который прямо сейчас доедал картофельное пюре с бараньими ребрышками. Им сегодня еще и усиленный паек прислали. — Это они так намекают на то, что я молодец.

— Ты — молодец! — убежденно сказал Зигги, с наслаждением обсасывая баранью косточку. — Стрелок просто отменный.

Прозвучало довольно двусмысленно, и Любомир хотел было обиделся. Но передумал, ведь парнишка был прав. Золото они поделили пополам, и перспектива обеспеченной старости засияла перед ними яркими огнями. Свежую тушенку, взятую у наемника, они теперь ели сами, а получаемую из-за границы продали барыге. Мало того, Зигги, возвращаясь в тот день домой, еще и логово несостоявшегося убийцы обчистил, что увеличило их совокупный капитал еще на пять банок и три десятка патронов, припрятанных Эйденом под половицей.

— Я вот что подумал, Вольф, прости господи… Слушай, можешь погоняло сменить, а? Я ржать начинаю, когда это говорю, — заявил Зигги. — Как тебя на самом деле зовут то, напарник?

— Любомир, — ответил, нахмурившись, лейтенант.

— Как? — выпучил глаза Зигги. — Час от часу не легче! Слушай, Вольф, я вот тут подумал, а может нам посильнее осветить, так сказать, жизнь обожаемого всеми монарха?

— Ты это о чем? — заинтересовался Любомир. — Пока идеи мальчишки были весьма интересны и небезвыгодны.

— Ну, понимаешь, мы тут сидим и немножко зарабатываем, пока есть какая-то активность. Как только все станет тихо и спокойно, то все подумают, ах какой молодец наш агент Любомир. Только хрен ему, а не патроны и снаряжение. Там же спокойно все, зачем ценные ресурсы тратить? Так глядишь, даже кормить перестанут.

— Резонно, — протянул Любомир. — В армии именно так обычно и происходит. Продолжай.

— Ты знаешь первое правило бандитской крыши?

— Не знаю, — заинтересовался словен. — Я как-то далек от этого был всегда. Я же в армию пошел сразу после школы.

— Крыша берет деньги за то, — поднял палец вверх Зигфрид, — чтобы у тебя не было проблем! Правильно?

— Ну, наверное, — осторожно ответил Любомир. — Я точно не знаю, но звучит логично.

— А если у тебя никаких проблем нет, то зачем тебе нужна бандитская крыша? — задал Зигги следующий вопрос.

— Наверное, она мне не нужна, — Любомир начал понимать, к чему идет разговор.

— Тогда, если у тебя нет проблем, то крыша тебе эти проблемы создает сама, а потом героически их решает! — торжествующе ответил Зигги. — Это и есть первое правило любого рэкетира. Я тебе по секрету скажу, они только такими проблемами и занимаются. В настоящую жопу они стараются не лезть, там же пострадать можно.

— Да откуда ты все это знаешь? — изумился Любомир. — Ты же школьник еще! В смысле, был…

— Видишь ли, солдатик, — ответил ему мальчишка, который уже объел баранье ребрышко до блеска, но оторваться от него так и не мог, — у меня в последние несколько месяцев была крайне насыщенная жизнь. И именно поэтому у тебя такой умный напарник. А когда я поем, то еще и добрый. И да, партнер, мне кажется, я начинаю понимать, что тут за дичь тут происходит. Но это надо проверить, слишком безумной моя догадка выглядит.