Андрей поднялся, небрежно бросая на столик деньги. Я встала следом.
Вечерняя прохлада пощипывала голую кожу и, поёжившись, я прижалась к руке Андрея.
— Ну начинается, — проворчал он, закатывая глаза, — Сама ходить не умеешь?
— Замёрзла я. Не жадничай. Ты же помнишь — я всегда могу воспользоваться твоей рукой.
Я погладила его кожу ладонью, а он вздохнул и приобнял меня за плечи.
Принять окончательное решение для меня не составило труда: Я нуждалась в работе, при том в такой, которая позволит не возвращаться домой, а у Андрея она имелась. Что касалось жилья — почему не провести вместе время, вспоминая прошлое. Позже, я собиралась переехать.
Вещей у меня было немного, и мы заполнили машину одним разом. Я радостно нагружала Андрея, напоминая, что всё-таки я девочка, хоть он и не считал меня таковой. А он покорно позволял себя нагружать.
Сказать по правде, я всегда удивлялась, что Андрей считал меня «друганом неопределённого пола», ведь с подросткового возраста женственности мне было не занимать. Сколько раз, стоя у зеркала с довольным видом, я ловила на себе его оценивающий взгляд, а когда он понимал, что его застукали, начинал мотать головой и цокать языком, как будто говоря: «По-прежнему ничего интересного».
Когда на улице совсем стемнело, а первые капли дождя упали на пересохшее от ветра лицо, мы отправились в северную часть города: я, Андрей и мой чемодан.
Новенький, как с обложки рекламного проспекта район встретил десятками огней в окнах квартир. Мы остановились у восьмиэтажного дома с огороженной территорией.
— Закажем пиццу? — Я подошла к багажнику, откуда Андрей вытащил чемодан, легко, как будто тот ничего не весил и поставил его на асфальт. — Качаешься?
— Конечно. Это ты у нас лентяйка.
— Хм. Так что насчёт пиццы?
— К тому же обжора.
Я схватила Андрея за ухо и легонько дёрнула. Улыбаясь, он убрал с уха руку и обхватил её ладонями, притягивая меня ближе. Я сказала:
— Вообще-то, я ем очень даже немного. Но сегодня мы не ляжем допоздна. Будем есть и вспоминать, вспоминать и есть. — Я достала из сумки пачку семечек и помахала ей перед Андреем. — Ты же не против?
— Морально готовлюсь к замусориванию моего жилища.
— Правильно. Не выбросил старые фотки, надеюсь?
— Всё у меня и даже больше.
— Как это?
Но Андрей лишь подмигнул в ответ.
— Мы так давно не виделись! — Сказала я, а потом высвободила руки и обняла Андрея за шею. Он не шелохнулся, и я добавила: — Ну же! У тебя руки отвалились от радости? Когда ты стал таким скромным?
Андрей обнял меня, сначала осторожно, а потом прижал изо всех сил и держал так несколько секунд. Когда оторвался, в глазах его играли весёлые искорки, а ноздри раздувались.
— Глупая ты, — Сказал Андрей и получил щепок за щёку.
Войдя в квартиру, я ахнула. Просторная прихожая плавно переходила в гостиную, справа ограниченную столовой и далее кухней, а слева лестницей на второй этаж. Прямо по курсу дверь на балкон, а слева от лестницы куда-то ещё.
— Ого ты Плюшкин! — протянула я.
Андрей пожал плечами.
— Времена меняются.
Я скрестила на груди руки и дерзко проговорила:
— Раньше у тебя ничего не было. Не забывай, как я всегда к тебе относилась. И делилась с тобой шоколадками.
Андрей рассмеялся:
— А ты корыстна! Но ничего не выйдет — я любил леденцы.
— Что же делать?
— Даже не знаю. Была бы на твоём месте какая-нибудь красотка, я бы придумал, но ты…
Я бросила в Андрея сумку и тоже рассмеялась.
Конечно, всё это было просто шуткой. Мы с Андреем всегда говорили на своём, понятном только нам языке и со временем окружающие перестали задумываться о смысле услышанного, потому что это оказалось бесполезным, а мы наслаждались собственным миром, куда наглухо закрыли доступ остальным. И кто сказал, что не бывает дружбы между мужчиной и женщиной? Я всегда гордилась тем, что могла доказать обратное.
На диване гостиной ждал сюрприз — толстый рыжий кот. Аккуратно взяв его на руки, почесала за ушком и погладила шёрстку.
— В этом доме массаж приветствуется всеми жильцами.
Андрей подмигнул.
— Если будешь таким же покладистым, и сумеешь меня заинтересовать, то и тебе перепадёт.
Андрей тихонько включил музыку и по дому разлилась приятная атмосфера.
Мы заказали пиццу.
С котом на руках, которого звали просто и понятно — Рыжик, обошли квартиру, и Андрей показал комнаты. Та закрытая дверь, которую я видела раньше вела в уютный кабинет. Заполненные полки, рассказывали, что хозяин так и не распрощался со старой привычкой — любовью к бумажным книгам, но в этом и был весь Андрей — он всегда оставался верен себе. Наверное, это одна из причин, почему я во все времена могла безоговорочно на него положиться. Что бы я не делала, Андрей всегда оказывался поблизости и приходил на помощь, если она требовалась. Впрочем, и я за ним присматривала. У нас это было взаимно.
На письменном столе стояла вазочка с леденцами, я освободила правую руку, бесцеремонно взяла парочку с разными вкусами и отправила в рот.
— Конечно! Можешь не стесняться, бери всё, что понравится, — Андрей улыбнулся, склонив голову.
— Даже и не думала! Что тут у нас ещё? — я заглянула в вазочку, схватила ещё один леденец и отправила следом за остальными.
Я распоряжалась вещами Андрея почти с самого начала нашей дружбы. Кто посмел бы назвать меня наглой? Я так делала потому, что Андрей никогда не сопротивлялся, напротив, казалось ему нравилось. Но только со мной. Кто бы не попробовал провернуть с ним этот фокус, немедленно подвергался наказанию. Будь то пинок, если это мальчишка или холодный запрет, если девчонка. Андрей ни с кем не церемонился.
На втором этаже оказалась спальня хозяина и гостевая, куда меня и поселили.
Кроме Андрея и Рыжика, в квартире не было ничьих следов. Всё как раньше — Андрей любил одиночество. А я любила его нарушать.
Сидя на диване, мы ели пиццу. Я то и дело вытаскивала у Андрея кусочки бекона, а он делал вид, что ничего не происходит.
— Неси всё, что есть, — сказала я, когда с едой было покончено, — Фотки и что там ещё у тебя.
Андрей принёс ноутбук и отправился к шкафу, с верхней полки которого достал крафтовый пакет внушительного размера и вернулся. Я протянула руки, чтобы схватить добычу, но Андрей сказал:
— Терпи, Колобок.
Недолго думая, я легонько пнула по ноге обидчика. Решив ответить тем же способом, Андрей приподнял ногу, но пакет в его руках полетел на пол. Неловкий шаг, взмах рукой и Андрей полетел прямо на меня. Успев опереться на одну руку, он плюхнулся сверху, с силой придавив меня к дивану.
— Ты там жива? — Андрей приподнялся. Не ответив, я закрыла глаза, пытаясь казаться неподвижной и высунула кончик языка набок. — Катка!
Свободной рукой он ущипнул меня за щёку и тут я не сдержалась и стала хихикать. Открыла глаза.
— Испугался? А вот не будешь меня колобком называть.
— Когда ты повзрослеешь?
Андрей стукнул меня по носу. По правде говоря, я давно повзрослела, но кажется деградировала обратно, как только увидела старого друга.
— Вставай уже, — сказала я, продолжая смеяться.
Поправляя футболку, я выпрямилась, а Андрей залпом выпил стакан воды и настежь раскрыл окно. Он подобрал с пола пакет, по-прежнему скрывая от меня содержимое, открыл ноутбук, покопался в файлах и вскоре на экране появилась фотография — наша первая фотография.
— Это же тот самый день, когда мы познакомились, помнишь? — я схватилась за голову.
— К сожалению, да.
— Ты тогда был таким угрюмым, и я никак не могла понять, зачем вообще пришёл.
— А ты так надулась, что я весь вечер ждал взрыва. Признайся наконец, это из-за того, что подарила Светке шкатулку, которую хотела себе?
— Ничего подобного! Это из-за того, что увидела тебя.
Тот день застрял в моей памяти намертво. Светка пригласила на день рождения внезапно, и я растерялась — не знала, что подарить. Тогда мама принесла с работы шкатулку, которая мне и самой очень понравилась, но искать другой подарок времени не осталось и со шкатулкой пришлось распрощаться. Но это вторая причина.
Первая — Андрей. Похожий на Маугли, совершенно дикий парень явно оказался в чуждой ему среде и сколько Светка не старалась влить его в компанию, у неё ничего не вышло: он остался для всех чужим, как и все для него. Разве могла я тогда подумать, что вскоре он станет моим лучшим другом?
— Кажется, ты до сих пор ей нравишься.
— Кому?
— Светке.
Андрей увеличил фотографию. Посередине Светка. Справа и слева девчонки и мальчишки — все с нашего двора. Я ближе к краю, а рядом Андрей. Мы смотрели друг на друга и взгляды наши невозможно было назвать дружелюбными.
— Ты уже тогда не могла оторвать от меня глаз.
Андрей криво улыбнулся.
— Конечно, ведь ты меня толкнул.
Я и теперь помнила, как сильно тогда разозлилась. Какой-то новенький мальчишка, а вёл себя так как будто это я, а не он впервые оказалась в компании.
— Я же не специально.
— Но и не извинился.
— Скажи правду — разозлилась на Светку, а сорвалась на меня.
— Под руку попал.
— Так ты поэтому связала шнурки моих кроссовок?
Я нахмурилась, а потом рассмеялась.
— Не стоит преуменьшать моих заслуг. Ещё была яичная скорлупа внутри.
— Не переживай, я бы такого не забыл.
— Сколько нам было, Андрюша?
— Четырнадцать, Катка.
— Значит почти десять лет прошло. Десять! Мы вместе так долго!
Я намеренно не захотела вычитать время, которое мы были в ссоре, ведь даже тогда я не забывала о нём ни на минуту.
— Не совсем, — Андрей задумчиво покачал головой, — Мы ведь не сразу подружились. А потом еще не виделись столько лет.
— А всё из-за твоего характера. — я подмигнула.
— Или из-за твоего? — Андрей подмигнул в ответ.
Не успела я ему ответить, как увидела на полу перевёрнутую фотографию. Наверное, она выпала из пакета, и Андрей её не заметил. Подняла и перевернула. Моя фотография. Мама распечатала в фотоателье на первом этаже нашего дома и поставила на комоде в прихожей. Фотография пропала, прежде чем её поместили в рамочку и пришлось делать новую.
— Откуда она у тебя?
— Не помню, — Андрей поправил футболку.
— Странно. Не помню, чтобы кому-то её отдавала. Вернёшь? Тебе она не нужна, а мне память.
— Даже не знаю. Что ты можешь предложить взамен?
Наглый кошачий взгляд вцепился в моё лицо. Это он — Андрей! Так смотреть мог только он.
— Как же я соскучилась! — сказала я в очередной раз и обняла его. — Да что с тобой такое? Расслабься уже, это же я! — отодвинулась, отпуская его напряжённые плечи. — Что хочешь за фотографию?
— Торт хочу. Сначала торт, потом фотка.
Выхватив фотографию из моих рук, Андрей припрятал её в карман.
— Что? — удивилась я.
— Торт. Сладенький такой. С коржами и кремом. Черёмуховый, как тогда, помнишь?
Глаза Андрея искрились весельем.
Еще несколько фотографий, потом ещё. Воспоминания обхватили мягким войлоком, согревая и щедро напитывая тёплой щемящей грустью.
Андрей притормозил на фотографии, сделанной из окна его квартиры. Мягкие очертания гор вдалеке, панельные девятиэтажки на закате, высокие, до пятого этажа деревья вдоль шоссе, теряющегося у подножий холмов. Погружённые в раздумья люди спешили домой, как всегда, после работы и никто не обращал внимания на любопытного фотографа за стеклом. Где теперь эти люди? Что с ними стало?
— Ну, — нетерпеливо сказал Андрей.
— Что ну?
— Никого не узнаёшь?
Я присмотрелась.
— Это же я!
Девчонка на роликах растянулась под берёзой и лицо её потерялось в рыжей копне распущенных волос. Я до сих пор помнила этот полосатый свитер, собственноручно связанный бабушкой.
— Ага, — Андрей широко улыбался.
— Но я никогда не видела эту фотку! Зачем ты меня так…
— Я забыл о ней. А потом, гораздо позже нашёл. Мы тогда часто ругались, помнишь?
— Как такое забыть? Ты же был совсем ненормальным!
— Не правда. Это ты была не в себе. И вот доказательство. — Андрей ткнул в меня на снимке. — Ты так забавно свалилась, и я тебя сфотал, чтобы…
— Что бы посмеяться вволю, — перебила я.
— Ну-у, как-то так.
— Удали!
— Ни за что и ты это понимаешь. Покажу её твоим детям.
Андрей подмигнул.
— Я должна была попробовать, — вздохнула.
Щёлкнув меня по носу, Андрей снова подмигнул.
— Андрюшка, принеси мне пожалуйста одежду. Забыла на кровати.
Когда, стоя мокрой посреди огромной ванной, я поняла, что оставила в комнате абсолютно всю чистую одежду, несколько секунд не могла решить, что делать дальше. Грудь захлестнула волна стыда, а щёки стали горячими. Вот это да! Переехала к другу, называется, и сразу опозорилась. Если бы узнала мама, назвала бы меня бестолочью и оказалась права.
В дверь постучали. Накинув на тело полотенце, я открыла.
— Ну ты даёшь! — остолбенел Андрей. Несколько мгновений он молча шарил по мне глазами, и кто бы посмел отчитать его за это — почти голая и совершенно ненормальная подружка детства с круглыми глазами обтекала на сверкающем кафеле его ванной, нарушая размеренное течение жизни хозяина квартиры.
— Извини, — я пожала плечами и от этого движения полотенце на мне ослабло, но, прежде чем оно упало на пол, я успела его подхватить. Правда у Андрея от этого представления глаза на лоб полезли. Казалось, он забыл, почему здесь находился и я добавила, протянув к нему свободную руку: — Давай уже.
— Что?
— Одежду, что ещё.
— Это? — Андрей наконец сумел моргнуть.
— А есть другое?
— Есть, но… в шкафу, — он по-прежнему стоял неподвижно.
— Андрюха! Ну что ты в самом деле? Голую женщину не видел?
Я решила разрядить обстановку.
— Видел, — Андрей протянул мне полотенце, — Женщину видел, конечно, но ты же Катка.
Определённо он пришёл в себя, потому что после провокации быстро выбежал из ванной, но я успела шлёпнуть его полотенцем по мягкому месту.
— Завтра выходим рано! — крикнул Андрей напоследок.
— Куда? — спросила я, но он уже ушёл.
Когда нам было по пятнадцать…
— Эй, девчонка!
Писклявый голос резанул слух. Несколько парней столпились в темноте у трансформаторной будки. Местные хулиганы.
Трижды в неделю, после танцевального клуба я возвращалась поздно и каждый раз боялась встретить эту весёлую компанию. О них ходили легенды по нашему району. Плохие легенды. Подростки частенько кошмарили припозднившихся прохожих.
Я прибавила шаг.
— Стоять! Эй ты! А ну иди сюда!
Это был уже другой голос, и он приближался. Сердце бешено отстукивало хип-хоп, который я только что репетировала. Не останавливаясь, я судорожно осмотрелась — никого, кроме меня и хулиганов. Не успела побежать, как в руку вцепились чьи-то жилистые пальцы.
— Привет, рыжик! Куда собралась?
Мальчишка ниже меня ростом криво улыбался.
— Тащи её сюда! Чего под фонарём встал? — проскрипел тот самый писклявый голос, который я услышала первым.
Испугалась ли я в тот момент? Конечно. Но разве можно этими словами описать ужас, который тогда охватил всё моё существо? Даже в минуты опасности меня никогда не покидала мысль, держаться смело, как настоящая героиня. Но так было раньше, прежде чем я оказалась в настоящей передряге и все героические мысли моментально развеялись в наэлектризованном воздухе у будки. Думать я могла только об одном — как убежать.
Когда меня завели в темноту, я увидела, что мальчишек было пятеро.
Они перекрикивали друг друга и вскоре я потеряла нить разговора. В голове сгустился туман, а на глазах появились слёзы.
— Ну что ты такая кислая? Давай веселиться!
Тот, который ниже меня ростом продолжал держать за руку.
— Как тебя зовут, рыжая? — спросил писклявый.
— Да ты не бойся! Мы же мирные. — Прошептал третий прямо мне на ухо.
— И что с ней делать? — спросил ещё один, закуривая, от чего воздух наполнился вонью.
— Давайте мне.
Под деревом стоял пятый. Высокий. Я его узнала. Этот парень переехал в наш двор год назад и впервые мы встретились на дне рождения Светки, когда он разозлил меня настолько, что я на несколько узлов завязала шнурки его кроссовок, а внутрь напихала яичной скорлупы, которую стащила с кухни. Потом ещё несколько раз мы виделись на улице, но всегда молча проходили мимо друг друга, в крайнем случае, я показывала ему язык, а он в ответ крутил у виска пальцем. Встретить его с этими я не ожидала.
Наступила тишина, а потом писклявый сказал:
— Волк, не дури.
— Мне, я сказал.
Мальчишка ниже меня подошёл ближе к волку.
— Почему мы должны тебя слушать? Ты с нами не так давно.
— Потому что она моя.
Снова тишина. Даже я онемела от удивления. Первая реакция — крикнуть, что это неправда, но стоило только приоткрыть рот, как волк пронзил меня ледяным взглядом, замораживая способность говорить.
— Что-то я такого не слышал раньше, — сказал писклявый.
— Это недавно.
Мальчишки переглянулись и тот, что держал меня за руку, тихонько подтолкнул в сторону волка. Ноги мои запутались из-за волнения, но, прежде чем я упала, волк подхватил меня за талию и крепко прижал к себе. Высокий, тёплый и сильный.
— Чего дрожишь, хулиганка? — шепнул он на ухо. — Не хочешь пострадать — стой рядом и молчи.
Это и был Андрей.