Консультант ll (СИ)

Глава 17. Куда пропала Елена

В коридор я выскочила как Белоснежка, сопровождаемая животными. Из боковой двери, где жили подопытные обезьяны и мыши, вереницей выбирались напуганные шимпанзе разной степени изувеченности. Здоровые особи агрессивно кидались на двери, те же, что шли со следами хирургических экспериментов, казалось, просто идут на запах свежего воздуха.

Боясь наступить в этой гурьбе на мышь или еще кого, я рванула вперед в свою комнату.

— Где Энгус?! — прокричала я сквозь звериный гвалт случайному инфирмату, который стоял у лифта в нерешительности.

— Уехал в город с Минг как только село солнце час назад.

— А доктор? — в отчаянии взмолилась я. Быть может, Харель мне поможет, чтобы спасти свой эксперимент.

— Никто не видел его с тех пор, как он ушел спать. — Парень растерянно пошел за мной, и мы поднялись наверх на сорок девятый. — Его комната в конце коридора, перед лестницей наверх. Только не ходи одна на лестницу.

— Что на пятидесятом этаже? — быстро, не глядя, спросила я, открывая свою комнату.

— Дом Энгуса. Кое-кто говорил, там очень злая собака, — с каким-то непонятным мне выражением проговорил он и скрылся в направлении ванной, где уже толпилось несколько фигур.

Бедняги, они знают, что уйти с этажа нельзя, но пожар сам придет сюда через перекрытия. Наверное, обматываются мокрыми одеялами. Я последую их примеру, но сначала…

Я кинула все тряпки с кровати в раковину и открыла кран на полную. На это ушло непозволительно много времени, и когда я вылетела в коридор, снова направляясь в лабораторию, над потолком уже витали грязные ядовитые облака. Запах пожарища распространился и сюда. Что же там в клетке этажом ниже, думала я, путаясь в ворохе потяжелевших тряпок. Ад.

Я рванула со своей ношей мокрого белья к лифту. Не работает. Неужели, из-за пожара?

Бросилась назад в коридор. Где-то должна быть лестница вниз!

Сердце отбивало удары как ненормальное, и с каждым из них мои шансы спасти Олава сгорали. Я не хотела даже думать о том, что уже нечего спасать. Пока огонь не добрался сюда, можно попытаться найти в этом месте хоть каплю вампирской крови. Ведь где-то же они держат своих рабов?

Поравнявшись с группой обеспокоенных инфирматов, покосившихся на меня, я уловила отголосок фразы:

— … ни в комнате, ни в лаборатории. Придется взять другую.

Я проскочила к лестнице и увидела на нижней секции замок. Путь наверх был открыт. Теоретически я могла пролезть между перил верхней части и спрыгнуть вниз. А как потом подняться с тяжеленным Олавом наверх?

На этих мыслях меня догнали толпившиеся у ванной, замотанные в мокрые полотенца четверо.

— Накрой лицо и нос, — предложил мне один из них, протягивая длинное полотенце.

— Спасибо, — неуверенно сказала я, заматывая его шарфом.

— Мы идем наверх, идем с нами. Огонь скоро будет здесь. Нам нужно забраться повыше, чтобы продержаться до прихода пожарных.

— Мне нужно вниз. Вы можете сломать этот замок? — указала я на лестницу в лабораторию.

— Мы могли бы так спуститься в фойе, и попытаться уйти. — Неуверенно проговорила девушка.

— Главный лифт автоматически заблокировался во время пожара. — Ответили ей.

— Но я знаю, где лестница. Я работаю в этом здании. — Прервала я их спор. Времени не было.

— Нам все равно нечем сломать замок. Возможно, наверху будет что-то. Нечего тут стоять, поднимаемся. — Скомандовал тот, который выбился в лидеры.

Я оставила тряпки на лестнице и пошла за ними, или скорее побежала, потому что они ускорились, озираясь по сторонам и проверяя каждый темный угол.

— Говорят, здесь Энгус живет со своей женщиной. — Вполголоса проговорила девушка, когда мы оказались у высоких, красиво украшенных дверей. — Но она никогда не спускается. Наверное, он боится, что ее прибьют или соблазнят в его отсутствие.

Я вспомнила пышную даму, которую юные братья привозили с собой в резервацию. Она была словно румяный, обещающий наслаждение десерт, от которого не отказался бы ни один даже сытый вампир. Мне бы найти сейчас хоть одного, чтобы добыть его крови.

— Где вы держите рабов? — спросила я, когда двое отворили тяжелые двери, и причудливый замок лязгнул, впуская нас внутрь.

— Я постою на стреме. — Живо среагировала девушка и, поймав закрывающуюся дверь ладонью, осталась стоять у выхода.

— Внизу, — ответил на мой вопрос, похоже, тот, кого я видела без портков в ремнях утром. — В нижней лаборатории. Раз в день двое спускаются туда за едой вместе с Минг.

Черт, подумала я, это совсем плохо. Но вслух сказала:

— Куда увозят то, что не доели с ужина?

— Кормят животных-носителей вируса, там же на этаже.

Бинго! Запасы крови были совсем рядом, мне стоило сначала проверить зверинец, и только потом бежать наверх. Теперь поздно об этом сожалеть.

Комнаты, где жил Энгус отличались большой роскошью. Окна были задрапированы бархатом с кистями. Винтажная мебель с витиеватой вышитой обивкой подпирала стены с фигурными буазери и шелковыми обоями. В темных просторных помещениях царила пустота и мерное тиканье часов. Каждый кабинет был похож на музей дорогих вещей. Старинное оружие, чуть тронь — рассыпется, и книги. Боже, какие там были книги в позолоченных переплетах с латинскими названиями и на языках, которые мне не знакомы. Но как это было все не вовремя, когда внизу умирает бесценный для тебя мужчина.

В одной из комнат, я чуть не присела от страха, увидев целую стену фарфоровых кукол в старинных платьях. Здесь были и маленькие пупсы, и малышки в колясках, и крупные чудовищно реалистичные куклы в половину взрослого человека. Они сидели и лежали, вперив свои стеклянные глаза в нас так жутко, что если бы в этот момент все разом произнесли механическое: «Мама!», то у меня остановилось бы сердце.

Дым еще не добрался до верхнего этажа, но и здесь уже среди пыльных ароматов дубового дерева проскальзывал едкий запах горящего пластика. Ничего, способного срезать замок на лестнице, мы так и не обнаружили. Ни кухни, ни мастерской. Лишь спальни, диваны, кресла, пистоли, копья, книги, куклы, рояль и большой телевизор.

Войдя в дальнюю комнату, стараясь не шуметь мы увидели высокое каминное кресло напротив не занавешенного огромного окна. Над спинкой кресла виднелась макушка женской головы, похоже, миссис Энгус уснула, созерцая вид огней и вереницу машин, ползущую как люминесцентная змея сквозь ночной город. Одному богу известно, сколько стоит вид из этого окна, но думаю миллионы. И еще добавим к ним рояль, стоящий рядом с откинутой крышкой.

— Не дышит… — прошептал у порога парень. — Но теплая, как мы.

Оставив всех троих у комнаты с роялем, я в отчаянии бросилась назад. Мне нужен был вампир, при чем срочно!

Пусть знакомятся без меня с женой Энгуса или его очередным экспериментом. У меня нет времени на это. Лучше бы здесь и вправду была злая собака. У бы нее хотя бы была цепь.

Я быстро направилась к двери, вооружившись длинным металлическим подсвечником, который стоял на полу в одной из спален. Он показался мне кованым и довольно крепким, чтобы поработать ломом.

У самой двери вместо девушки, которая ждала нас, дверь подпирала тяжелая тумба. Странно, на полу, могу поспорить, лежали несколько капель крови, небрежно стертые ботинком. Возможно, так и было до нас. Я отправилась на лестницу.

Мокрые тряпки ждали меня у решетки с замком. Здесь стало ощутимо жарче и тяжелее дышать, и жар этот шел как раз с нижнего пролета.

Я попыталась протиснуть свой ювелирный лом в душку замка, но витые элементы не давали сделать это. Все бесполезно, эта штука не сорвет замок. Но может, им я смогу отогнуть немного прутья перил. Надавив на подсвечник, я чуть прогнула один прут. Еще немного, и еще. Голова пролезет, значит смогу спуститься вниз. Что дальше?

Попробуем пробиться в фойе и к центральному лифту. Может, сможем попасть на главную лестницу. Пожар наверняка уже тушат.

Я протолкнула сочащиеся водой одеяла через перила и прыгнула на них вниз. Больно ударилась ногой и почти подвернула лодыжку, но немного покрутив ногой, поняла, что пронесло. Поплотнее намотав полотенце на лицо, схватила одеяла и в сгущающемся дыму побежала к лаборатории. Выход с лестницы был со стороны зверинца.

Позади раздался странный шаркающий звук, и, от неожиданности обернувшись, я едва не врезалась в клетку с мертвой обезьяной. Похоже, не все животные покинули свою тюрьму. У мертвого примата в клетке от подбородка до плеча была обглодана шея, в черных звериных волосах застряли ошметки плоти.

Мысль о злой собаке вновь пришла мне на ум, но я старательно гнала ее прочь. Кастрюля! С половником. Стояла в углу раковины и на дне оставалось полстакана густой как сметана с сывороткой крови. Подхватив ее, я ринулась в открытую дверь, закашливаясь и пригибаясь, силясь рассмотреть в уже густом дыму большую клетку.

Доковыляв до нее на четвереньках, не поднимая головы, я бухнула кастрюлю на деревянный пол и заводила руками по нему в грязной пелене, разъедающей глаза.

Пусто! Он пропал. Кто-то забрал его. Куда? Куда?! В панике я, забыв об одеялах, на коленях поползла к дверям лифта, из них медленно валил густой, как непроглядная ночь, черный дым. Глаза резало, и слезы стали мешать видеть. Мне трудно было рассмотреть дорогу, пробираясь вперед, слепо шаря руками, и я начала подозревать, что не дойду, когда впереди замаячили полусогнутые фигуры, и послышались голоса.

Один из них я узнала — девушка с виллы Лопе, которая помогла мне бежать, возможно, она знает, кто забрал Олава!

Я поползла к ним, в дыму глубже вжимая лицо в шарф. На корточках у дверей лифта они удерживали вскрытые створки, намереваясь спуститься в шахту.

— …кинь баллон вниз, прижмем им дверь внизу.

— Взорвется…

— Пустой. Видишь вентиль, шкала на нуле.

— Баллон-то под давлением, дура. — Гневно ответил ей мужчина, спрыгнув вниз.

— Держу, давай. — Раздалось приглушенное кашлем снизу.

Я добралась до них, когда силы практически иссякли, отдышавшись и утирая слезяшиеся глаза мокрым грязным полотенцем, прохрипела:

— Где Олав?!

— Может, звери утащили. Знаешь, меня больше заботит судьба живых, чем мертвых. Пригнись пониже, сможешь дышать.

Я практически упала лицом на пол, пытаясь что-то рассмотреть вокруг. Парень слева с надеждой в голосе заговорил:

— Если мы доберемся до главного лифта, то ловушка схлопнется. Перекроет доступ кислорода на верхние этажи, он нам не остро необходим. Нет кислорода — нет огня. Это хорошо задержит пожар.

— Но мне нечем будет дышать, — вдруг осознала я. — А другие люди?

— Три трупа небольшая цена за выживание семнадцати. Что за… мать твою? — Парень, который держал двери, с ошарашенным видом смотрел мне за спину.

— Сзади! — Закричала девушка, кидаясь ко мне, но ее рука шваркнула в воздухе, когда нечто схватило меня за ноги и по полу потащило назад к клетке.

Задыхаясь криком, я закрыла голову ладонями, защищая лицо от ударов бетонной стяжки, которая словно терка сжигала кожу на щеках и лбу. Дергая ногой, извиваясь словно уж на сковородке, я пару раз приложилась свободной ногой по нападавшему, со всей дури врезав по державшей меня конечности. Определенно это была рука.

Внезапно меня отпустили, и, вскочив на четвереньки, я забилась в угол, озираясь, не видя дальше полуметра перед собой из-за едкой пелены. В сознании мутилось, мне чудился и детский смех, и шорох кружевных платьев. От угарного газа, как будто захотелось спать. И, может, я всего на секунду прикрою глаза, и наваждение пропадет. И эта фарфоровая кукла, как из кошмарных фильмов, с кровавым ртом полным острых зубов — всего лишь плод воображения.

Охрипшее горло пронзила боль, по шее потекло, и глаза закрылись, когда я поняла, что не могу вдохнуть. Я открывала рот, хватая пустоту, запутавшись руками в черных кружевах.

Сквозь жуткий вой и крики борьбы, сквозь боль от удара головой об колючий кружащийся пол, сквозь жар, окутавший меня, словно верблюжьим одеялом, я почувствовала знакомый запах. Тот сладкий апельсин у дымовой трубы и… губы. Холодные как сама смерть. На моей шее.

— Убьешь ее! Дышать ей нечем!

— На верхнем этаже окно! Беги!! Беги скорее!!

Меня трясло, еще немного и стошнит, но не вдохнуть, чтоб вырвало. Как будто вечность в полиэтиленовом пакете, а он в центрифуге, вытрясает из меня остатки жизни. Бьет, толкает, протискивает в игольное ушко и шепчет ласковым голосом, пробирающее до нутра: «Скоро… уже почти…»

И вдруг легкие взорвало ветром, а уши звоном битого стекла. Касаясь щекой рубашки, боялась открыть глаза, но уже знала, что это он.

Он пахнет хвойным лесом Красной горы, кирпичным дымоходом и вином. Лицом зарылась в этот запах, не ощутив тепла. Ни стука сердца, ни дыхания. Разочарованно скрипнув зубами, он поспешил опустить меня на пол, и волшебство пропало.

Мертвым голосом Олав проронил, обращаясь к кому-то:

— Вот, черт, Елена…