Конвоиры зари

Глава 100

Деловой район Сан-Диего на удивление мал.

Его можно пересечь всего за час. Сан-Диего — единственный крупный город США, где относительно здоровый человек может пешком добраться от аэропорта до центра.

Вам придется идти вдоль залива, который граничит с деловым районом на западе и юге и вокруг которого когда-то и вырос весь город. В начале XVI века в Сан-Диего остановились мексиканские исследователи-путешественники, привлеченные его прекрасной гаванью. До самого завоевания Англией в 1843 году население Южной Калифорнии составляла обычная смесь солдат и миссионеров. К 1850 году возле порта еще попадались рыбацкие лодки китайцев, которых позже сменили английские и итальянские рыбаки.

Деловой район пребывал в тихой спячке до самого 1880 года, когда разразился строительный бум. Именно тогда отцы города — семьи Хорстон, Кроссуайт, Марстон — принялись в массовом порядке сооружать офисные здания, магазины, банки и рестораны. Между деловым районом и южным портом раскинулся район бедняков Стингари, знаменитый своими барами, казино и борделями. «Мамы» вроде Иды Бэйли, азартные игроки и богачи вроде Уайатта Эрпа с женой сколотили здесь состояния и одарили Сан-Диего репутацией города для рисковых ребят. До сих пор в кварталах, ныне образовавших округ Гэслэмп, витает дух азарта.

Но окончательно облик делового района Сан-Диего изменили военно-морские силы США. Где бы вы ни остановились, практически с любой точки увидите если не корабль, то морскую базу. Тот, кто решит-таки прогуляться от аэропорта до центра, обнаружит близ причала авианосцы, а приглядевшись получше — перископы подводных лодок, всплывающих в заливе перед швартовкой в порту.

Сан-Диего — город военно-морского флота.

В 1915 году добропорядочные отцы города изгнали из Гэслэмпа всех шлюх, но вскоре пришлось зазывать их обратно — моряки отказывались заходить в порт Сан-Диего, потому что в городе не осталось ни одного борделя. А это грозило всеобщим разорением.

И разве не символично, что главная улица делового района — Бродвей — выходит прямо к причалу?

Здесь же, на Бродвее, только несколькими кварталами восточнее, расположилось здание суда.

Петра вела машину. Бун сидел рядом с ней, на пассажирском сиденье, а Тэмми устроилась сзади. Зарулив на стоянку близ офисного здания, в котором она работала, Петра припарковалась на отведенном лично ей месте.

В кремовой блузке и черной юбке, приобретенных Петрой в секции женской одежды универмага «Нордстром», Тэмми выглядела потрясающе. Хотя, если задуматься, в этом не было ничего удивительного. Гораздо больше Петру поражал внешний вид Буна.

Она бы не рискнула держать пари, что в его гардеробе найдется хотя бы спортивный пиджак, не говоря уже об отлично сшитом черном костюме с белоснежной рубашкой и галстуком спокойного синего цвета.

— Ого, — изумилась она. — Кто бы мог подумать…

— У меня два костюма, — сообщил Бун. — Летний для свадеб и похорон и зимний для свадеб и похорон. Это зимний костюм для свадеб и похорон, который по совместительству проходит у меня как судебный.

— А ты что, часто бываешь на судебных заседаниях? — еще сильнее удивилась Петра.

— Нет, — ответил Бун. Да и на свадьбах редко. Как и, слава богам, на похоронах, добавил он про себя.

Выбравшись с парковки, они прошли еще два квартала до небольшого здания суда, выстроенного в стиле модерн. Зал на третьем этаже был выкрашен казенной голубой краской, очевидно призванной успокаивать нервы присутствующих — безуспешно, надо отметить. Вплотную придвинутые один к другому, стояли два стола для судейских. Рядом с местами для жюри возвышалась свидетельская трибуна.

Зрительный зал мог вместить всего человек двадцать, но в это утро почти пустовал. Дело о невыплате страховки не относится к числу тех, что притягивают публику как магнитом. На слушания явилось несколько постоянных посетителей — своего рода судебные наркоманы (в основном пенсионеры), просто не знающие, чем заполнить свою бессодержательную жизнь. Не ожидая от заседания ничего интересного, они заранее умирали от скуки. В переднем ряду сидел представитель страховой компании, старательно делавший пометки в блокноте.

Присутствовали и Джонни с Харрингтоном.

Обоих раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, они злились, что не удалось найти судью, который разрешил бы забрать для допроса Тэмми прежде, чем та даст показания по гражданскому иску. Им не терпелось обсудить с ней убийство Анджелы Харт, но, с другой стороны, она собиралась надрать задницу Дэнни Сильверу, а это грело им душу. Пусть увязнет поглубже во всем этом дерьме, рассуждали они, и на всей земле не останется места, где она будет чувствовать себя в безопасности. За исключением полицейского участка.

Петра устроилась за столом защиты.

А ведь и не скажешь, что она уже сутки не спала и чуть не замерзла до смерти, думал Бун, пробираясь в задний ряд. Выглядит на все сто — свежая и сосредоточенная, в элегантном сером костюме, со строгим пучком и неброским макияжем.

Настоящий профессионал.

Неприступный и спокойный.

Петра повернулась и одарила Буна улыбкой — едва заметной, как ее косметика. Затем перевела взгляд на Алана Бёрка, как раз представлявшего суду Тэмми Роддик.

Тэмми тоже смотрелась неплохо. Не скрывала, что работала стриптизершей, так что суд принял на веру ее показания о романе с Дэном Сильвером. При этом выглядела она достаточно респектабельно, чтобы никто не усомнился в ее словах. Тэмми не стала густо красить ресницы и веки, но и без чрезмерного макияжа ее изумрудные глаза притягивали все взоры. Кроме того, она держалась с достоинством.

Уверенная в себе, как танк.

Алан Бёрк всегда был франтом — светлые волосы зачесаны назад, как у Пэта Райли, кожа от занятий сёрфингом загорелая, но не иссушенная — он явно не скупился на лосьоны и кремы. Алан, возможно, был последним на Западе человеком, которому шли двубортные пиджаки. Сегодня он нарядился в темно-синий костюм от Армани, белую рубашку и канареечно-желтый галстук.

И он улыбался.

Алан улыбался всегда, даже когда дела шли из рук вон плохо. Но особенно лучезарно его улыбка сияла в те минуты, когда он сокрушал свидетелей вражеской стороны. Впрочем, на сей раз перед ним стоял полезный свидетель, намеренный сделать за него всю работу по уничтожению противника.

Дэн Сильвер сидел рядом со своим адвокатом за столом стороны истца и бросал на Тэмми злобные взгляды. Вот Дэн, напротив, принадлежал к тем людям, которые выглядят плохо вне зависимости от наряда. Если и есть доля истины в утверждении, что одежда красит человека, то к Дэну оно не относилось. Ради сегодняшнего заседания он променял свой ковбойский наряд на дурно сидящий костюм — узкий в плечах, но пузырящийся на талии. Зеленовато-серая ткань отнюдь не придавала свежести его лицу, отличавшемуся нездоровым цветом, и не скрывала расплывшейся фигуры и жирного второго подбородка. Высокая прическа с начесом и болтающимся сзади неряшливым хвостиком явно свидетельствовала о том, что пятидесятые годы привлекали Дэна гораздо больше современности. Он развалился на стуле и безотрывно пялился на Тэмми.

Адвокатом Сильвера был скандально знаменитый Тодд Экхард по прозвищу Палка, про которого в Сан-Диего говорили, что за деньги он готов защищать кого угодно от чего угодно. Именно Тодд выступал на судебных процессах, способствовавших росту общественного презрения к профессии адвоката. В его активе числились: дело о горячем кофе, пролившемся на штаны водителя, который гнал машину на скорости сто двадцать километров в час при ограничении в пятьдесят; дело о «пищевом продукте», который посмел разогреться в микроволновке и обжечь потребительницу; наконец, любимое дело Буна — о проститутке, засудившей клиента за то, что в процессе продажи своего тела потянула шею и лишилась средств к существованию.

Одним словом, Тодд был миллионером и совершенно этого не стеснялся. Он повсюду ходил со слугой — да-да, с настоящим слугой, наводившим на мысли о каком-нибудь черно-белом английском фильме сороковых годов об исследовании Мьянмы. Слуга носил портфель с бумагами Тодда и помогал хозяину надевать пальто. Правда, на заседания суда Тодд его не брал — чтобы не вызывать зависть у членов жюри. Для них Тодд был простым парнем из глубинки, выбившимся в люди из нищеты.

Единственным, что, по мнению Буна, служило оправданием Тодду, который несколько раз пытался его нанять, была крайне отталкивающая внешность. Пожалуй, Тодд был самым безобразным типом, когда бы то ни было появлявшимся в здании суда. Не просто толстый, а жирный, включая голову — казалось невероятным, что внутри этого оплывшего куска сала есть скелет. Он напоминал некое одноклеточное существо — при том, что эта единственная клетка была жировой, — поросшее белыми волосами, с выпученными глазами и гипертрофированным мозгом. Поставь Тодда рядом с Богом Любви Дэйвом, и без труда уверуешь в существование инопланетян, ибо никто, будучи в здравом уме и трезвой памяти, не примет этих двоих за представителей одного и того же биологического вида. Тодд не сидел на стуле — его туша стекала с сиденья. Больше всего он напоминал пластилинового уродца, кое-как слепленного и брошенного бессердечным ребенком под дождем. Нечистая пористая кожа сочилась потом. Он был омерзителен.

Свое прозвище — Палка — Тодд получил в девяностые, когда в Сан-Диего один за другим стали рушиться старые пляжные домики. Тодд брал металлическую палку, втыкал ее в жидкую грязь и во всеуслышание объявлял, что почва (читай «грязь») здесь не уплотнена должным образом. После чего подавал в суд на застройщика, муниципального инспектора, страховую компанию и строителей. Все дела он, как правило, выигрывал.

Алан придерживался другой версии возникновения клички.

— Он, конечно, выглядит как неандерталец, но не позволяй ему себя обдурить, — говорил он Буну пару лет назад, накануне очередного суда с участием Тодда. — Если ты хоть на миллиметр откроешься, он тебе палку в жопу засунет так, что второй конец у тебя изо рта вылезет.

Алан не собирался пасовать перед Тоддом. Фактически он намеревался вернуть палку в задницу владельца. Задав Тэмми несколько формальных вопросов — имя, адрес проживания, — он перешел непосредственно к делу.

— Где вы работали в то время? — спросил Алан.

— В заведении Дэна Сильвера, — ответила Тэмми.

— И в чем состояла ваша работа?

— Я танцевала, — спокойно сообщила девушка, глядя на членов жюри.

— Танцевали?

— Исполняла стриптиз, — уточнила Тэмми.

— Протестую, — булькнул со своего места Тодд.

Судья Хэммонд, в прошлом федеральный прокурор, был жутким занудой и во всем придерживался инструкций. Он не отличался ни остроумием, ни терпением. Как и все нормальные люди, он не выносил Тодда Палку, но умело сдерживал эмоции.

— Протест отклоняется, — скучным голосом произнес он.

— Вы находились в заведении Дэна Сильвера ночью семнадцатого октября две тысячи шестого года?

— Верно, — кивнула Тэмми.

— Вы не ушли после закрытия клуба?

— Нет.

— Почему?

— Я тогда встречалась с Дэном, — объяснила Тэмми. — Мы собирались пойти вместе позавтракать.

— Ну и как, позавтракали? — продолжал допрос Алан.

— Не сразу, — ответила Тэмми, глядя на Дэна.

— Что же заставило вас изменить планы?

— Дэн сказал, что ему надо кое-куда заехать по делам. На склад, которым он владел.

— И вы, значит, поехали на склад? — спросил Алан, придвигаясь ближе к Тэмми. Заметив в ряду зрителей Буна, он быстро ему подмигнул и вновь повернулся к свидетельнице.

— Да.

Алан быстро окинул взглядом зал — жюри присяжных, Дэна, Тодда и снова присяжных. Приблизившись к ним, он, делая безукоризненные по длине паузы между словами, произнес:

— Когда вы приехали на склад, выходили ли вы из машины?

— Да, — кивнула Тэмми.

— Что вы сделали после этого?

— Я зашла внутрь.

— Не увидели ли вы там, — Алан сделал очередную эффектную паузу, как бы подчеркивая перед жюри важность момента, — чего-нибудь необычного?

Началось, подумал Бун. Пара слов из уст Тэмми, и Дэну конец. Можно будет вернуться к нормальной жизни и даже попробовать обрести долгожданный покой в недрах огромной волны.

Тэмми посмотрела на Дэна, который нервно вытянул из кармана серебряный крестик и принялся вертеть его в руках. Да, подумал Бун, наблюдая за ним, тебе только и остается, что надеяться на спасительное пришествие Иисуса.

— Нет, — сказала вдруг Тэмми.

Черт, вздрогнул Бун.

Улыбка не сошла с лица Алана, но определенно стала напряженной. Такого ответа он от нее не ожидал. Бун заметил, как напряглась спина Петры. Девушка вскинула голову.

Дэн Сильвер молча улыбнулся.

Алан отошел от жюри присяжных и подошел к Тэмми:

— Простите, мисс Роддик, возможно, я не совсем точно выразился. Когда вы зашли в помещение склада тем вечером, увидели ли вы там мистера Сильвера?

— Да.

— Занимался ли он там чем-нибудь?

— Да.

— Чем?

— Осматривал все вокруг. Проверил заднюю дверь, еще что-то подергал, — ответила Тэмми. — Потом мы поехали в кафе «У Дэнни», — добавила она и взглянула на присяжных невинным взглядом.

— Мисс Роддик, — с трудом преодолевая раздражение, заговорил Алан, — разве не вы говорили мне ранее, что видели, как мистер Сильвер льет керосин на пол склада?

— Нет.

— И вы не говорили мне ранее, — продолжал Бёрк, — что видели, как он бросил в эту лужу керосина плетеный половик?

— Протестую! — раздался крик Тодда.

— Нет, — ответила Тэмми.

— И того, как он бросил в лужу зажженную зажигалку, вы тоже не видели?

— Протестую…

— Нет, — покачала головой Тэмми.

— Про…

— У меня есть копия заявления, которое вы сделали под присягой. Вам его показать?

— …тестую!

Бун заметил, как яростно застучала по клавишам ноутбука Петра, отыскивая то самое заявление. Члены жюри наклонились поближе, полностью пробудившись от вялого полусна, в котором пребывали; неожиданно дело приобретало интересный поворот, совсем как в сериале «Закон и порядок».

— Ладно, ладно, — махнула рукой Тэмми. — Да, я вам это говорила.

— Благодарю, — безрадостно откликнулся Алан. Подставлять под удар собственного свидетеля не очень хорошо — ведь вражеская сторона с радостью будет такого свидетеля тыкать носом в противоречивые показания. Но это лучше, чем ничего.

Вот только…

— Вы ведь пообещали заплатить мне, если я так скажу в суде, — невинно добавила Тэмми.

Вот ведь дерьмо, выругался про себя Бун.

Члены жюри ахнули. Пенсионеры, скучающие в задних рядах, встрепенулись. Петра обернулась к Буну. Грустно покачала головой и вновь уставилась в компьютер.

Тодд Палка перетек в полувертикальное положение, которое только по ошибке можно было принять за позу стоящего человека.

— По-моему, можно уже выносить вердикт, ваша честь, — произнес он. — Я уже не говорю о злостном неправомерном поведении стороны защиты.

— Оба ко мне в кабинет, — решил судья Хэммонд. — Живо.

Проклятье, думал Бун, наблюдая за медленно плывущей в сторону кабинета тушей Тодда.

Черт-черт-черт.