Конвоиры зари

Глава 106

Бун все никак не мог выбросить из головы Тедди Четверку.

Лежа на металлической скамье, он снова и снова прокручивал в мозгу картинку: Тедди в номере мотеля с девочкой-мексиканкой. Не удивительно, что ты никак не можешь про него забыть, сказал себе Бун. Признайся, у тебя серьезный пунктик насчет педофилов. Но нельзя же думать об этом постоянно.

Хотя по-другому не получается. Что-то свербило у Буна в мозгу. Что-то в парочке Тедди — Тэмми было не так, но что именно, пока от него ускользало.

Будем последовательны, решил Бун.

Тэмми ушла от Мика Пеннера к Тедди. В том, что она продалась, ничего удивительного нет. Правда, большинство стриптизерш пользовались близким знакомством с Тедди, чтобы задаром сделать пластическую операцию, а на Тэмми не было ни шовчика. Предположим, она в этом просто не нуждается. Либо они еще не настолько близки.

Мик знал, что его девушка спит с Тедди, потому что выследил их во время поездки к дешевому мотелю у клубничных полей. Что, прямо скажем, не совсем понятно, ведь Тедди может позволить себе любой отель в Ла-Хойе, а уж девушка вроде Тэмми наверняка привыкла к определенному уровню комфорта и по идее должна на нем настаивать.

Почему же он повез ее в дешевую дыру на задворках Оушнсайда?

Потому что там клубничные поля. Там рядом маленькая мексиканская девочка. Но и это нелогично. С чего бы ему брать туда Тэмми? Скорее уж следует предположить, что добрый доктор постарается как можно тщательнее скрыть свои дурные наклонности.

Но не только в этом рассуждении недоставало логики. Педофилы называются педофилами в первую очередь потому, что питают нездоровую страсть к маленьким детям. Но Тедди известен на все побережье своей слабостью к вполне зрелым стриптизершам. Да и прозвище Четверка он получил не просто так. Всем своим любовницам он мастерил прекрасные, а главное — более чем взрослые груди четвертого размера.

Тедди Четверка любит женщин.

Да, но в мотеле ты застал его с ребенком, так что…

Парень с койки напротив не мигая уставился на Буна. Типичный качок, фанат тренажерного зала.

— Чего тебе? — спросил Бун.

— Ты меня помнишь? — вопросом на вопрос ответил бугай.

Все в камере затихли и приготовились наблюдать за развитием событий. Это хоть немножко разбавит монотонную скуку тюремной жизни.

— Нет, — признался Бун. — А что, должен?

— Ты меня как-то из «Вечерней рюмки» вышвырнул, — напомнил парень.

— Ясно. — Тоже мне особая примета, подумал Бун. Мало я идиотов из «Рюмки» вышвыривал?

Парень поднялся и подошел к Буну.

— Но сейчас-то при тебе нет твоего крутого дружка-самоанца, а? — прорычал он.

Бун начал припоминать случай с этим верзилой. Он приехал откуда-то с востока, вусмерть напоил туристочку и собирался с дружками увезти ее и изнасиловать.

Парень пристально оглядел обитателей камеры и театрально воскликнул:

— Нет, что-то я тут его не вижу!

— И что? — поинтересовался Бун.

— А то, что я сейчас набью тебе харю, — объяснил Жим Лежа.

— Мне неприятности не нужны.

— А мне насрать, что тебе нужно, — хрюкнул бугай.

К Буну приблизился байкер, сидевший у стены.

— Тебе помочь? — спросил он.

— Нет, спасибо, — поблагодарил Бун. До чего хреновый день. Дерьмовый, честно говоря, и без малейших надежд на улучшение. Он так и не поспал, у него болело все тело, он устал и был в дрянном настроении. А тут еще этот перекачанный хер со своими придурочными претензиями.

— Вставай, — велел парень.

— Не хочу.

— Ну и мокрощелка.

— Да ради бога, — пожал плечами Бун.

— Ты моя шлюха, — осклабился Жим Лежа.

— Как скажешь, — откликнулся Бун, скрестил на груди руки и закрыл глаза. Он почувствовал, как мужик наклонился, чтобы схватить его. Резко выбросив вперед кулаки, Бун развел руки зека в стороны и ударил ребрами ладоней по его шее.

Верзила уже проиграл, только он еще этого не понял. Ошалевший от двойного удара по сонной артерии, он не смог увернуться, когда Бун обхватил его за шею и, придерживая голову, три раза методично ударил коленом по груди. Ослабив хватку, Бун толкнул парня, и тот без сознания плюхнулся на пол. Изо рта у него вытекала слабая струйка крови.

Бун вновь устроился на своей металлической койке.

Наступило короткое затишье; затем нарик, предлагавший Буну бутерброд и минет, подбежал к бесчувственному телу верзилы и быстро обыскал его карманы. Забравшись под рубашку, он стащил с его шеи маленький крестик на цепочке.

— Заберешь? — спросил наркоман.

По тюремным законам все имущество побежденного доставалось Буну.

Бун покачал головой.

Какой же ты идиот, Дэниелс, подумал он.

Полнейший кретин.

Вскочив со скамьи, он подобрался к решеткам и закричал:

— Эй, друг! Меня там собираются вытаскивать или как?