Королева Потерянных Мальчиков

Глава 5 Амброзия

— С меня хватит! — я выдернула щётку для волос из рук Фауны, с треском провалившись в попытке скрыть своё раздражение. Она всего лишь пыталась быть милой, но я больше не могла выносить этого «баловства».

— О, но, Гвен, это всего 380. Мне нужно добраться до 444! Это, знаешь ли, удача… Помогает убедиться, что ты на правильном жизненном пути, — Фауна надулась и неодобрительно скрестила руки на груди.

— Я облысею к тому времени, как доберусь до этой цифры, если ты продолжишь расчёсывать мне волосы.

— Совсем наоборот. Глянь, — она поставила передо мной чашу, полную воды, и как только рябь улеглась, я увидела своё идеальное отражение. Сегодня утром Питер первым делом отправил меня с Мирой и Фауной в Фейри-Спрингс. Они провели весь день, оттирая каждый дюйм моего тела, как будто были Матерью Терезой в героической попытке смыть все мои грехи.

Она была права насчёт моих волос. Они густыми волнами обрамляли моё лицо, ослепительно сияя в лучах послеполуденного солнца. Я почти не узнавала себя. Прошло много времени с тех пор, как я смотрела в зеркало — по-настоящему смотрела. Дома я этого избегала. Я не могла выносить вида сломленной, меланхоличной девочки, в которую превратилась, вернувшись из Неверленда. Теперь я выглядела… по-другому. Кожа была гладкой, как шёлк, и приобрела здоровый блеск. Нигде никаких следов пятен или грязи. Я неохотно отодвинула рукав шёлковой мантии, и посмотрела на своё запястье, надеясь, что чёрное пятно от сделки, которую я заключила с Костяной фейри, каким-то образом смыло водой. Но я знала, что веду себя глупо.

Я с трудом сглотнула, когда осознала масштабы происходящего. Чёрные прожилки теперь охватывали мой локоть и прокладывали себе путь к плечу. Это было похоже на жуткую татуировку, — чёрную паутину, пытающуюся завладеть моей душой для Костяной фейри. Я не могла больше ждать. Я должна найти Осакрен, чтобы выполнить свою часть сделки. Она дала мне средство освободить Питера от рабства Тигровой Лили, но в конце концов я потерпела неудачу, и, если бы не Джеймс, я не уверена, где бы сейчас был кто-нибудь из нас.

Питер заверил меня, что мы найдём Осакрен. Это будет нашей главной задачей, как только закончится праздник, который он запланировал. У меня было достаточно забот. Почему бы не добавить к этой куче магическое проклятие? Ещё одно доказательство того, что я была в каком-то списке дерьма Вселенной. Я вернула рукав на место. С глаз долой, из сердца вон, подумала я про себя, вздыхая.

— Питер будет доволен. Я выбрала платье, идеально подходящее для Королевы, — продолжила Фауна. Ни одна из нимф не упомянула отметин на моей руке. Сначала они несколько минут смотрели на это в полнейшем ужасе, но остаток дня успешно игнорировали чёрные метки.

— Спасибо, Фауна, но мне не нужно платье. Я просто постираю ту одежду, которая у меня есть.

Она скривила губы в отвращении, глядя на меня.

— Дорогая девочка, я избавилась от этих… Одежд. Их нельзя было спасти. И если ты планируешь быть рядом с Питером, ты должна вести себя соответственно. Воплощение женственности, грации и изобилия.

— Я не воплощаю ничего из этого.

— Будешь, если я приложу к этому руку. И ты можешь начать с платья, которое я выбрала для тебя.

Фауна на мгновение исчезла, прежде чем снова появиться с переливающимся платьем, перекинутым через руку.

— Что думаешь? Разве это не прекрасно? — восторженно воскликнула она.

Изящное платье цвета морской волны с облегающим лифом и рукавами во всю длину, которые идеально скрывали тёмную метку Костяной фейри. Прозрачные юбки расходились веером. Подол был расшит листьями разных оттенков зелёного и золотого.

Я потеряла дар речи.

— Тебе нравится! Я знала, что тебе понравится, — взвизгнула Фауна, подпрыгивая от возбуждения. Её энтузиазм был заразителен, и я не могла не улыбнуться в ответ. Она напомнила мне мою сестру Микаэлу.

При мысли о ней я почувствовала, как сердце сжимается от панического страха. Питер пообещал найти Зверей и узнать новости о её благополучии после того, как мы расстались на Храмовой горе, и я неохотно уступила ему эту задачу. Как бы сильно я ни хотела убедиться, что она в безопасности, я знала, что Питер лучше подготовлен к поиску ответов, чем я. Пока я была поглощена мыслями о своей сестре, Фауна и Мира раздели меня и одели в элегантное платье.

— Посмотри на себя! Я знала, что выбрала подходящее платье. В праздничный вечер ты будешь просто ослепительна. Оно даже приподнимает твою маленькую грудь. Она выглядит восхитительно соблазнительно. Питер не сможет оторвать от тебя своих рук.

— Согласна, — подхватила Мира. — То, как юбки расширяются на бёдрах, подчёркивает твой пышный зад. С такими бёдрами у неё не будет проблем с тем, чтобы подарить Питеру наследника, — размышляла она Фауне.

— Воу, наследников не будет. Нет, нет. Даже не обсуждается, — поспешила я прекратить эту дискуссию. Идею о детях лучше оставить для гораздо более зрелых людей, и, что ж… более взрослой версии меня.

— Знаешь, мы могли бы попросить Поузи сделать тебе татуировку плодородия. Её работы — лучшие в лагере, — добавила Фауна.

— Да… ой, нет. Думаю, я откажусь.

— Ты, должно быть, знаешь, что Питер намерен захватить остров вместо Тигровой Лили. Он распустит Совет и станет следующим Королём Неверленда. У тебя будет своя роль, если ты станешь его избранницей, — сказала Мира как ни в чём не бывало.

Я уставилась на неё, не веря своим ушам. Питер не сказал, что планирует стать правителем Неверленда. Я думаю, это очевидный шаг после всего, что случилось с Тигровой Лили, но как я впишусь в эту жизнь? Как я пройду этот путь с ним?

Громкое карканье прервало мои размышления. Питер настоял, чтобы Райдер сопровождал меня, непреклонный в том, что мне нужен телохранитель, чтобы отгонять любых любопытных сатиров, пока я купаюсь. Мира и Фауна прогнали его, отправив в лес наблюдать на расстоянии.

Его предупреждающий зов привлёк моё внимание. Я осмотрела лес, и мой взгляд зацепился за тёмную фигуру, появившуюся из тени.

— Эбен, — выдохнула я. Я была безмерно рада, что у меня появился повод закончить этот сеанс нежности и сделать столь необходимый перерыв от властных нимф.

Моё сердце замерло при виде него. Он был греховно красив, тёмные волосы отбрасывали тени на его бездонные глаза. Он замешкался на окраине леса, как будто не был уверен в себе. В горле начал образовываться ком. Он не очень хорошо воспринял моё признание о Джеймсе. Но могла ли я на самом деле винить его? Я просила его принять во внимание, что он разделит меня не только с братьями, но и с заклятым врагом. Я зашла слишком далеко, и он ушёл. Я не знала, что делать дальше. Мне казалось, что Эбен ускользает у меня из рук, и моё сердце сжималось при мысли о том, что я совсем его потеряю.

— Дамы, прошу меня извинить, — вежливо сказала я.

— Пожалуйста, будь аккуратна с этим платьем, — предупредила Фауна. — Мы должны сохранить его в первозданном виде до ночи праздника!

Я рассеянно кивнула, отмахиваясь от них, оставляя позади. Если Эбену нужно, чтобы я встретилась с ним в тени, то это именно то, что я сделаю.

***

— Ты вернулся, — прошептала я. Я почувствовала, как вспыхнули мои щёки. Странное чувство застенчивости охватило меня, когда мы неловко стояли на краю ручья, окружённые лесом, окутывавшим нас тьмой. Мы через многое прошли в наших только зарождающихся отношениях, но мне пришлось напомнить себе, что всё это было в новинку. На самом деле, мы едва знали друг друга.

— Ты приоделась, — прикусив губу, он окинул взглядом моё тело. Этот взгляд был таким интимным, что мне пришлось отвести от него глаза, чтобы успокоиться.

— Спасибо. Но, думаю, я всё же предпочитаю джинсы и свой меч.

— Как насчёт просто меча? Больше ничего, — в его голосе послышалось тихое рычание. Он продолжал хищно смотреть на меня. Было легко позволить нашим первобытным потребностям взять верх. Это намного проще, чем пытаться справиться со своими чувствами. Но мне надоело прятаться за сексом.

— Пройдёшься со мной? — спросила я, меняя тему, продолжая избегать его взгляда, говорящего «трахни меня». Я знаю, он планировал подождать, проявить себя передо мной, прежде чем мы станем близки, но я могла сказать, что Эбен был сам не свой. Более практичная сторона меня начала перебирать бесчисленные вопросы, которые не давали мне покоя. Это была война с той частью, которая хотела сорвать с него одежду, трахнуть его наилучшим образом и забыть обо всех наших проблемах.

— Неподалеку есть священная роща. Считается, что это одно из её излюбленных мест. Некоторые говорят, что если твой случай особенно стоящий, Божество исполнит твоё желание.

— Что бы ты пожелал? — спросила я.

Он шагнул ближе, вторгаясь в моё личное пространство. Я с трудом сглотнула, обнаружив, что мне трудно сосредоточиться, когда он так близко.

— Может быть, я бы хотел, чтобы ты была только моей… — прошептал он мне на ухо.

— Эбен, я…

— Для того, чтобы желание сбылось…

Он прервал меня, подняв руку, чтобы дать ему объясниться.

— Божество должно изменить структуру твоей души. Изменить то, что притягивает меня и привязывает к тебе необъяснимым образом. Может, я и эгоист, но я бы никогда не пожелал этого, — неуверенно подняв руку он провёл большим пальцем по моей скуле.

Я поймала себя на том, что тону в его тёмных глазах, позволяя себе насладиться словами, которые он только что произнёс. Это было не совсем одобрением продолжения моих отношений с Джеймсом, но это было принятием того, кем я была, и возможно, самое близкое к тому, чего я пыталась добиться.

— Ты всё ещё хочешь пойти со мной на ту прогулку? — спросил он, меняя тему разговора так неожиданно, что у меня закружилась голова.

— Да, я бы этого очень хотела. Позволь мне только прихватить свой меч, пока девочки не попытались выбросить его вместе с остальными вещами.

Я побежала обратно к подслушивающим нимфам, которые мгновенно пришли в движение, как только я повернулась к ним лицом, натыкаясь при этом друг на друга. Я не могла удержаться от смеха, глядя на них.

— Поделом вам двоим за шпионаж, — хихикнула я, когда они тщетно пытались подняться с земли, как будто ничего не случилось. — Итак, что вы сделали с моими вещами?

— Они вон там, у костра, — сказала Фауна, рассеянно пытаясь стряхнуть листья со своего платья.

Я поспешила к горящей куче, которая тлела всего в нескольких футах от меня. Подойдя ближе, я поняла, что моя грязная одежда превратилась в лохмотья. Проклятые нимфы сожгли мои любимые трусики, чёрные кружевные трусики. Я преувеличенно фыркнула, надеясь выразить своё раздражение, но, уверена, никто не услышал.

Я осмотрела местность в поисках меча, надеясь, что его избежала данная участь. Я нашла его наполовину зарытым в листву и закатила глаза. В следующий раз, когда я проведу день с Мирой и Фауной, мне придётся установить очень чёткие границы.

— Я готова, — сказала я Эбену, поправляя меч за спиной, чувствуя себя странным образом завершенной теперь, когда он был на своём законном месте.

— Ты что, нарочно пытаешься меня подразнить?

— Я? Что я такого сделала? Я думала, мы идём прогуляться.

— Это платье… этот меч… ты — воплощение моей идеальной фантазии, — сказал Эбен почти скорбно, как будто вот-вот потеряет что-то драгоценное. Он развернулся на пятках и зашагал в лес, а я последовала следом, не совсем уверенная, как я собиралась преодолеть эту растущую пропасть между нами.

— Ты же знаешь, что от меча мало толку. Я не умею им пользоваться. Может быть, мы могли бы ещё раз встретиться на тренировочных полях? Ты мог бы научить меня, как правильно им пользоваться.

— Если я правильно помню, ты хорошая ученица и быстро учишься. У меня есть одна просьба.

— И какая же?

— Когда ты тренируешься, — ты тренируешься обнажённой.

У меня отвисла челюсть, и я уставилась на него. Он ухмылялся, явно довольный собой. Я тут же ткнула его локтем в бок и рассмеялась, когда он наигранно преувеличил боль от удара.

— Хорошо, хорошо, ты добилась от меня подчинения. Я научу тебя, но одежда необязательна, если ты вдруг передумаешь.

— У меня такое чувство, что у нас не выйдет нормальной практики, если я буду тренироваться голышом.

— Я бы определённо поставил тебе пятерку.

— Бесполезно, — я посмотрела на него из-под полуприкрытых век. — Прекрати пытаться отвлечь меня. Ты обещал мне правду, когда я вернусь. Мы не можем всё исправить сексом. Я хочу от тебя бо̀льшего, чем просто физическое влечение — это лёгкая часть. Мне нужно знать, являются ли мои отношения с Джеймсом для тебя жёстким ограничением…

— Крюк, — поправил он. — Он недостаточно хорош для тебя. Но так ли это на самом деле? Я не могу мыслить здраво, когда представляю вас двоих вместе. Но, возможно, это не имеет никакого отношения к нему, а имеет отношение только ко мне. Он непримирим, носит свою Тьму, как будто это знак почёта, а ты всё равно влюбилась в него. Ревность так глубоко вонзила в меня свои нефритовые когти, что я ничего не вижу. Я пытаюсь быть таким, каким ты хочешь меня видеть, и я в ужасе от того, что если бы ты по-настоящему узнала меня, тебе бы не понравилось то, что ты видишь…

— Я хочу узнать тебя. Узнать твои истории, твои секреты, твои страхи. Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

Эбен почесал затылок, выглядя явно смущённый тем, какой оборот принимал этот разговор.

— Давай, — сказала я, — дай мне что-нибудь. Ты так много знаешь обо мне, а я ничего не знаю о тебе.

— Хорошо, я дам тебе кое-что настоящее, но тебе это может не понравиться, когда ты это услышишь.

Я остановилась и повернулась к нему лицом. Это заслуживало моего пристального внимания.

— Я не хочу влюбляться в тебя.

После этого заявления он сделал паузу, и я буквально почувствовала, что моё сердце перестало биться и в любой момент может выскочить из груди.

— Я не хотел, чтобы ты приходила сюда. Я даже пытался помешать этому. До того, как я встретил тебя, я уже ненавидел тебя. Ненавидел то, что ты значила для Пэна. Я нутром чуял, что всё изменится. Но ты всё равно появилась тут, и всё разлетелось вдребезги в тот момент, когда ты поцеловала меня под дождём. Вся моя решимость улетучилась. Я был связан с тобой тем самым первым поцелуем, и я чертовски это ненавидел. За всю мою жизнь из любви никогда не выходило ничего хорошего. Это было оправдание, прикрывавшее все те мерзкие вещи, которые он… — Эбен замолчал на полуслове, осознав, что теряет бдительность. Он прочистил горло, и я почувствовала, как он снова отдаляется от меня.

— Пожалуйста, продолжай.

— Я всё равно влюбляюсь в тебя, Гвен. Я пытался этого не делать, но вопреки здравому смыслу… я здесь. Я не в состоянии оставить тебя в покое. Но меня преследует мысль, что я заслуживаю наказания за эти мысли. Что, возможно, я вообще тебя не заслуживаю.

— То, что ты боишься любви, не значит, что ты её не заслуживаешь.

— Единственная любовь, которую я когда-либо знал, была жестокой.

— Ты можешь рассказать мне, что произошло?

— Неверленд окутала своими чарами мои воспоминания, но я иногда могу заглянуть сквозь щели. Я думаю, что некоторые воспоминания настолько прочно укоренились в нашем сознании, что никакое время или магия Неверленда не смогут избавить нас от них.

Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжить:

— Моя мать умерла, когда я появился на свет, и мой отец наказывал меня за это каждый божий день моей жизни.

Я почувствовала, как от его признания у меня на глаза наворачиваются слёзы. В тот момент он выглядел таким юным. Его уязвимость впервые проявилась, когда он обнажил передо мной свою душу. Никто никогда не предупреждает вас о том, как реагировать или что вы должны говорить в такие моменты, но я знала, что меньше всего Эбен хотел бы моей жалости. Я продолжала слегка давить на него, надеясь, что он продолжит рассказ.

— Как ты оказался здесь, в Неверленде?

— Пэн не единственный в нашем Царстве, кто может пересечь Завесу. Есть и другие…

— Другие, ты имеешь в виду часовых?

— Часовые кажутся ручными по сравнению с некоторыми из фейри, которые охотятся в нашем мире. Кажется, мы привлекаем отбросы Вселенной. У них что-то вроде чёрного рынка, где можно обменять магические предметы, услуги, всё, чего бы ни захотелось.

— Как маленький мальчик может найти фейри-отшельника и договориться с ним?

Эбен ухмыльнулся и наклонился, поцеловав меня в висок.

— Пойдём, деревья желаний прямо здесь.

Он решительно прервал разговор, полностью проигнорировав мой вопрос, и потянул меня вперёд. Мы подошли к тому, что казалось стеной из листьев, возвышающейся над нами, сквозь которую невозможно было пробраться. Листья переливались серебром, когда их обдувал лёгкий ветерок.

— Что нам делать дальше?

— Глупышка, неужели ты не помнишь? В Неверленде всё не всегда так, как кажется.

Эбен протянул руку к стене из листьев, легко просунул сквозь, раздвигая завесу из густых ветвей, открывая взору настоящую страну чудес.

— Дамы вперёд, — он жестом пригласил меня в уединённое место. В центре рощи стояли три огромных дерева, их гладкие белые стволы были невероятно высокими. Тысячи ветвей, густо усыпанных листьями, свисали до самой земли, словно плакучие ивы, полностью отделяя нас от остального леса. С ветвей свисали необычные плоды. По форме они напоминали человеческое сердце и были ярко-оранжевыми, резко контрастируя с пышным изумрудным пологом рощи. Мерцание светлячков то вспыхивало, то гасло, создавая тёплую атмосферу в затемнённом пространстве. Яркие бабочки порхали от одной шляпки гриба к другой, оставляя за собой сверкающий след. Я поняла, почему фейри считали это место священным. Это было так прекрасно, что почти казалось нереальным.

— Боже мой, это потрясающе, — я резко обернулась, осматривая всё вокруг.

Эбен стоял, скрестив руки на груди, не обращая внимания на окружающую нас красоту и глядя только на меня.

— Спасибо, что привёл меня сюда. Это самое красивое место, которое я когда-либо видела, — сказала я, проводя пальцем по бархатистой кожуре плодов, свисающих с деревьев. — Что это за фрукт?

— Амброзия. Божественный плод. Известно, что он исцеляет больных, наделяет великой мудростью, расширяет разум… Известно даже, что он является мощным афродизиаком, — он многозначительно приподнял бровь. — Но в основном известно, что он исполняет желания, отсюда и деревья желаний. Но если ты съешь это и Божество не сочтёт тебя достойной, ты смертельно заболеешь.

— Что ж, может, тебе стоит попробовать. Посмотрим, исполнится ли твоё желание, — поддразнила я.

Эбен улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Я тут же пожалела о своих словах.

Мои отношения с Эбеном балансировали на краю пропасти. Одно неверное движение, одно неверное заявление могло привести к нашему полному краху. Я видела, как в его глазах бушует внутренняя борьба. Он всё ещё пытался не подпускать меня к себе.

— Не делай этого. Не отталкивай меня.

— Я не гожусь тебе, Гвен, — голос был хриплым от эмоций. — Я продолжаю убегать… Бросаю тебя, когда ты нуждаешься во мне больше всего. Возможно, я подсознательно сохраняю дистанцию, зная, что уготовила судьба. Возможно, держаться подальше — это самое любящее, что я когда-либо смогу сделать для тебя.

— Если уж на то пошло, то это я недостаточно хороша. Я должна вернуться домой, но я не могу. Мне следует уйти, пока я всё не испортила, но у меня недостаточно сил, чтобы поступить как лучше. Честно говоря, я устала делать «как лучше». Я начинаю понимать, что любой путь, который я выберу, принесёт боль. Поэтому я выбираю быть эгоисткой. Я хочу тебя, Эбен, и я не отпущу тебя так просто.

— Моя душа запятнана. Что, если я такой же, как мой отец? Что, если у меня извращённое представление о том, что такое любовь? Что, если я причиню тебе боль?

— Моя душа тоже запятнана и покрыта шрамами. Но они никогда не исчезнут, и чем больше ты пытаешься это отрицать, тем сильнее ты будешь сломлен. Существует тонкая грань между болью и удовольствием. Мы можем научиться обходить эту грань и радовать обе стороны нашей души.

— Возможно, шрамы нанесены не только твоей душе.

Эбен шагнул ко мне, пока не оказался нос к носу со мной.

— Посмотри внимательно, — он снял рубашку, обнажив свои слишком знакомые татуировки.

Я посмотрела на него, сбитая с толку, неуверенная в том, что он хотел, чтобы я увидела.

— Смотри! — скомандовал он, и я подпрыгнула, быстро переведя взгляд на бараний череп у него на груди. Чем пристальнее я смотрела, тем больше замечала рельефную кожу, искусно покрытую красивыми татуировками. Я провела пальцами по линиям, теперь замечая ощущение бесчисленных шрамов, идеально скрытых под рисунками.

— Ох, Эбен. Мне так жаль, — сердце сжалось в груди, когда свидетельства трагической жизни Эбена оказались прямо у меня перед глазами.

— Я показал тебе это не из жалости. Я показал тебе в качестве предупреждения.

— Ты бы никогда так со мной не поступил.

— Уверена? Бьюсь об заклад, мой отец никогда не думал, что сможет так поступить с собственным сыном, и всё же вот оно.

— Если ты такой, то зачем скрываешь шрамы?

Он пожал плечами, не желая мне отвечать. Я ждала, и тишина между нами становилась всё более враждебной.

— Потому что я хотел создать что-то красивое вместо чего-то столь уродливого.

— Знаешь, нельзя просто создать что-то красивое поверх того, что сломано, и ожидать, что это будет исправлено.

— С тобой это сработало. Ты начала собирать осколки моей разбитой души воедино.

Волна эмоций захлестнула меня: любовь, благоговение, преданность. Чувства, которые я не могла выразить словами. Всё, что я знала в тот момент, это то, что мне нужно было прикоснуться к нему. Мне нужно было стать с ним единым целым.

Я преодолела небольшое расстояние между нами, и мои губы встретились с его губами с яростной страстью моих убеждений. Эбен был моим, и я докажу ему, что мы принадлежим друг другу. Я запустила руки в его волосы, и он встретил мой поцелуй со своей собственной лихорадочной страстью.

— Я не могу, Гвен, — выдохнул он, отстраняясь от меня.

Мне нужно было доказать, что то, что происходит между нами, было настоящим и это было правильно. Я попятилась назад, пока не наткнулась на завесу из листьев, которая скрывала нас от остального мира. Рассеянно потянулась за спину, срывая плод с дерева, и не сводя глаз с Эбена, пока он пожирал меня взглядом.

— Божество знает, что ты принадлежишь мне, поэтому я хочу, чтобы ты показал мне всё самое худшее, прямо здесь, прямо сейчас, в этом священном месте, и тогда мы узнаем, на что ты способен.

— Не надо, Гвен, — прорычал он, делая шаг ко мне.

Я поднесла фрукт к губам, впиваясь зубами в мягкую мякоть, прежде чем он успел меня остановить. Взрыв сладости наполнил мой рот, когда сок потёк по подбородку. Кожица у плода была тёмно-оранжевой, а мякоть — тёмно-фиолетовой. Я никогда не пробовала ничего вкуснее. Поистине плод Богов. Я почувствовала пьянящий прилив, мои щёки вспыхнули, пока я ждала в предвкушении, неуверенная в том, чего в принципе ожидать.

Эбен направился ко мне, в его тёмных глазах горело желание. Он выбил наполовину съеденный фрукт у меня из рук, схватил за руку и потянул вперёд.

— Зачем ты это сделала? — рявкнул он.

— Потому что для тебя «увидеть» — значит «поверить».

— Блядь, Гвен. Запомни — ты не связываешься с магией.

— Ты сердишься на меня?

— Да! Я в бешенстве.

— Хорошо, злись на меня. Ты не монстр, Эбен. Даже в худшем своём проявлении ты никогда не смог бы стать своим отцом.

— Тебя не волнует ни твоя собственная смертность, ни то, случится ли с тобой что-нибудь…

— Так накажи меня, — бросила я с вызовом.

Взгляд Эбена прожигал меня насквозь. Такого выражения я никогда раньше не видела на его лице. В одно мгновение его руки оказались на мне, распахивая прекрасное платье. Звук разрывающихся швов и ткани эхом разнёсся в маленьком пространстве. Мои груди выскочили из порванного лифа, который теперь свисал лохмотьями. Моя грудь тяжело вздымалась, когда приступ страха пытался проникнуть в мой разум, но это то, что должно было произойти. Я доверяла Эбену. Он даст мне только то, что, как он знал, я могла принять. Его рука метнулась вперёд, и он схватил одну из длинных, свисающих с дерева ветвей, легко сломав её. Он развернул меня, обернув жилистые ветви вокруг моих запястий, удерживая на месте.

— Хочешь поиграть со мной, Гвен? Не говори потом, что я тебя не предупреждал, — он подтолкнул меня вперёд, и я споткнулась. Не имея рук, чтобы удержаться, я приземлилась лицом вниз у основания одного из гигантских деревьев. Покрытая мхом земля впитала моё падение, как губка. Я извивалась, пока не смогла перевернуться на спину, отползая назад и опираясь на массивный ствол дерева, насколько это было возможно со связанными руками.

Эбен возвышался надо мной, не глядя в глаза, но задерживаясь на каждом дюйме моей обнажённой кожи. Он отступил назад, не сводя с меня глаз, и сорвал с дерева ещё один фрукт.

— Ты хочешь поиграть с магией? Привлечь внимание? Божество? Каким бы я был мужчиной, если бы позволил тебе заниматься этим в одиночку?

Он схватил меня за лодыжку, притягивая к себе, опустился на колени и оседлал меня. При виде него, одинокого во всей своей тёмной красе, и не зная, чего ожидать дальше от моего сломленного принца, у меня между ног стало влажно. Я заёрзала под ним, бесстыдно ища хоть какого-нибудь трения между нами. Он встретился со мной взглядом, обезоруживая меня своими тёмными глазами, и вонзил зубы в плод, тёмно-фиолетовый сок стекал по его подбородку и груди. Его глаза вспыхнули чем-то бо̀льшим, чем просто желанием, как будто я могла видеть в них проявляющуюся магию.

Он держал фрукт надо мной, сжимая его до тех пор, пока сок не закапал мне на грудь. Мягкое постукивание дразнило мою и без того чувствительную кожу. Он отбросил плод в сторону и продолжил слизывать сок своим умелым языком, прокладывая себе путь вверх, пока не достиг моей груди. Он сделал короткую паузу, глубоко вдохнул, прежде чем взять в рот мой возбуждённый сосок. Моя спина выгнулась дугой, вызвав прилив боли в связанных запястьях, но мне было всё равно. Пальцами он схватил другой мой сосок, сильно сжимая, что резко контрастировало с движениями его языка. С моих губ сорвался жалобный стон, и мой разум наполнился наслаждением от всего этого. Моё тело было чрезмерно чувствительным, каждое прикосновение вызывало взрыв удовольствия. Я хотела бо̀льшего. Я хотела, чтобы он прикасался к каждой частичке меня.

Эбен с рычанием сорвал с меня оставшуюся часть платья. Прекрасное одеяние превратилось в клочья. Его движения были быстрыми и требовательными. Он переместился между моих ног, впиваясь в меня взглядом своих тёмных глаз, всё ещё наполненных магией.

— Я жажду твоих плодов. На вкус ты прекраснее любой амброзии, — промурлыкал Эбен, а затем зарылся лицом в мою влажную киску.

Он не торопился наслаждаться мной, проводя языком по моей сладкой влажности, а затем находя центр моего наслаждения и безжалостно воздействуя на него. Я извивалась на земле под ним, и от этого движения путы больно врезались в запястья. Эбен обхватил мои бёдра, широко разведя их в стороны и прижав меня к земле, так что я не могла пошевелиться.

— Перестань дёргаться, или я не дам тебе кончить, — предупредил он, и я мгновенно замерла.

Мне не нужно было давать ему ещё один повод мучить меня.

— Хорошая девочка.

Он отпустил мои ноги и медленно провёл двумя пальцами по моей влажности, дразня, прежде чем погрузить их глубоко внутрь, так что моё влагалище сжалось вокруг него. Я быстро выдохнула сквозь стиснутые зубы, когда он начал ласкать меня пальцами, в то время как его язык танцевал на моём клиторе. Это был головокружительный порыв, и мой разум поплыл от натиска ощущений. Я издала стон удовольствия и наклонила бёдра ему навстречу, чувствуя себя на грани оргазма, и он резко прекратил свои действия, отстраняясь.

— Я сказал тебе не двигаться. Ты не послушалась.

— Нет, пожалуйста! Я не это имела в виду. Не останавливайся, — взмолилась я, когда он поднялся на ноги. Внутри меня вспыхнуло томительное желание, и я отчаянно хотела, чтобы он снова прикоснулся ко мне. Он продолжал смотреть на меня, расстёгивая ремень.

Сжимая в руке один клинок, он позволил поясу, всё ещё тяжёлому от другого оружия, упасть на землю. Он скинул ботинки и медленно спустил штаны, показывая мне шоу: сначала обнажая глубокие V-образные мышцы, затем тёмную прядь волос, и, наконец, опуская их вниз по мускулистым бёдрам, обнажая свой массивный член, полностью наготове.

Я прикусила губу, упиваясь им, его размер заставлял моё и без того трепещущее сердце колотиться в груди, как отбойный молоток. Я поёрзала на земле, потирая ноги друг о друга, бесстыдно ища хоть какого-то трения.

— Встань на колени, — приказал он.

Я боролась в попытке подняться из-за связанных рук, — невероятно унизительно, — пока не опустилась перед ним на колени. С восхищённым интересом я наблюдала, как Эбен вертел в руке маленькое лезвие, стоя передо мной обнажённым.

— Ты помнишь, как я в первый раз приставил лезвие к твоему горлу?

Я кивнула, не уверенная, что смогу внятно произнести слова в данный момент.

— Та маленькая капелька твоей крови… На вкус это было как грех. Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы не трахнуть тебя тогда, — он потянулся к моему подбородку, приподнимая мою голову, медленно проводя холодным лезвием по линии скулы. Его полуприкрытые глаза были полны желания. Он хотел этого так же сильно, как и я, и не мог скрыть этого.

— Пометь меня, — прошептала я.

Не знаю, что побудило меня сказать это, но я знала, что принадлежу ему, также, как и все мои мальчики хранили частичку моей души. Я хотела, чтобы он признал меня своей. Выражение его лица сменилось с шока на благоговейный трепет, когда он понял, о чём я прошу. На мгновение я подумала, что он собирается отказать, но затем он отвёл мои густые волосы в сторону и сосредоточился на местечке у меня за ухом. Я сконцентрировала внимание на том, что он делал. Чувствовала скольжение ножа, когда он медленно вырезал букву «Э» у меня за ухом. Боль была невыносимой.

Эбен провёл большим пальцем по своим инициалам, покрывая его моей кровью, и дело было сделано. Он поднёс палец ко рту и пососал, тихий стон сорвался с его губ.

— А теперь обхвати мой член своим прелестным ротиком, и, может быть, я позволю тебе кончить, — он сжал в кулак мои волосы, и я нетерпеливо открылась для него. Он толкнулся до задней стенки моего горла. Его член был так широк в обхвате, что я почувствовала, как защипало уголки рта, пока я принимала его. Эбен не был ни медлительным, ни нежным.

Как только он смазался моей слюной, он начал трахать меня усиленно, погружаясь всё глубже в моё горло. Сжимая мои волосы, он направлял мои движения, беря то, что ему было нужно. Мои глаза наполнились слезами, но я боролась с собой, чтобы держать их открытыми. Наблюдать за тем, как он получает от меня удовольствие — было самым горячим занятием, и я чувствовала, как моё собственное возбуждение стекает по ногам.

Я видела, что он был близок, но вдруг резко остановился. Всё ещё держа меня за волосы, Эбен поднял меня на ноги и крепко поцеловал.

— А я хорошо ощущаюсь на твоих губах, — прорычал он, отстраняясь от меня. — Твой маленький ротик такой сладкий. Я думаю, ты заслуживаешь того, чтобы кончить прямо сейчас.

Он протянул нож мне за спину и перерезал путы на моих запястьях. Мои пальцы уже давно онемели, и я пошевелила ими, когда они начали покалывать.

— Я хочу почувствовать твои ногти на своей спине, когда заставлю тебя кончить, — он поднял меня с земли, и я обхватила его руками и ногами. Уложив нас на покрытую мхом землю, он выпрямился и медленно вошёл в меня.

Его глаза сфокусировались там, где соприкасались наши тела, наблюдая, как он погружает свой массивный член в меня дюйм за дюймом.

— Так хорошо принимаешь меня. Такая тугая. Охуенная! — голос его был диким, когда он, наконец, полостью вошёл в меня.

На какое-то мгновение он замер, закрыв глаза и наслаждаясь ощущениями, а затем начал двигаться. Изматывающий ритм, потеря контроля, когда он погружался в меня снова и снова. Он провёл пальцами вверх по моему телу, пока его рука не остановилась на моём горле. Эбен замедлил толчки и посмотрел на меня, склонив голову набок. Он усилил давление на мою шею, пока я не перестала дышать. Это было очень странное ощущение. Его член задевал все нужные места. Я балансировала на грани сногсшибательного оргазма, пока мои лёгкие горели, отчаянно пытаясь сделать вдох.

— Я мог бы покончить со всем этим прямо здесь, — прошептал он, продолжая трахать меня.

В уголках моего зрения заплясали тёмные пятна. Мне отчаянно не хватало воздуха, и также отчаянно хотелось оргазма, который был мучительно близок.

— Само твоё существование в моих руках, и ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить меня. Более того, ты впустила меня, — демона в красивой маске. Ты подвела меня к краю моего собственного Ада и прыгнула со скалы вместе со мной, — мягко промурлыкал он. — Если это не любовь, тогда её действительно не существует. А теперь кончи для меня, детка, — он ослабил хватку, и я прерывисто вздохнула.

Ощущение его члена, сладостное облегчение, когда воздух наполнил мои лёгкие, — это была опьяняющая смесь, и я кончила. Оргазм накрыл меня с головой. Я вонзила ногти в его спину и закричала, полностью охваченная страстью, которая пронзила меня. Эбен простонал моё имя, его тело напряглось, и я поняла, что он тоже перешёл грань.

Он рухнул на меня сверху. Единственным звуком в роще было наше затруднённое дыхание. Он приподнялся на локтях, его глаза встретились с моими, а его член до сих пор был глубоко внутри меня. Божественная магия всё ещё окружала нас, но она исчезла из его глаз. Были только Эбен и я. Мы раскрылись друг перед другом. Это было грубо и эмоционально, но это было именно то, в чём мы нуждались.

— Я думаю, желания действительно сбываются, — сказал он, обхватив моё лицо ладонями. — С тобой я снова чувствую себя целым. Я — твой, а ты — моя. Никаких условий. Никаких исключений. Я тебя люблю.