Король мертвецов

Глава 20

— И какая фаза луны на этом Знаке?

— На этом — просто луна. Это значит, ночью можно будет идти.

— А то, что небо всё в тучах, и луны видно не будет — ничего?

— Ничего, наверное…

— «Наверное»⁈

— Да ничего! Точно. Чего там. Луна же есть.

— Так она и днём где-то есть.

— Так не здесь же!

Н-дя… Логика железная. Ну, ладно, как минимум, днём лезть точно не нужно, зачем добровольно голову в гильотину пихать.

— Со мной пойдёшь? — полюбопытствовал я.

— Спрашиваешь!

— Я ещё пару друзей притащу, веселее будет.

— Ну, тогда уж точно грех не пойти.

На том мы временно и расстались. Глеб отправился куда-то к своей резиденции, а я вернулся в трактир. Хозяин к тому моменту совершенно очухался и вернулся к исполнению хозяйских обязанностей. Только время от времени опасливо трогал пальцем повязку на шее.

— Комнату бы мне снять, — попросил я.

— Сделаем, — моментально отозвался хозяин, испытывая ко мне трудно скрываемую благодарность.

— И ещё две придержать получится? Ко мне друзья приедут вот-вот.

— Найдём, господин охотник, как не найти!

К комнате меня провожала старшая дочь трактирщика. Она как-то странно меня дичилась, держалась поодаль.

— Вот, — сказала, толкнув дверь. И быстро отошла на шаг.

— Угу, спасибо. — Я протянул девчонке монету. — Меня можешь не бояться, я не гажу там, где живу.

Ладошка нерешительно протянулась, я уронил в неё монету. Рука тут же исчезла.

— Спасибо, господин охотник.

— Часто к тебе тут всякие мрази пристают?

Девчонка покраснела.

— С… случается…

— Скажи отцу, что провожать гостей к комнатам ты больше не будешь. А вообще, не надо, я сам скажу.

— Так ведь некому больше провожать-то.

— Наймёт пускай кого.

— Денег у нас нет, нанимать. Только на Глашку хватало. А теперь и Глашки нет… За такие деньги никто не пойдёт работать больше.

— Ясно… Ладно, посмотрим, что можно сделать. Иди.

Я закрыл дверь, осмотрелся. Вполне себе так… среднепаршивенько. Простыни серенькие, но чистые, стиркой пахнут. Насекомые толпами не бегают. Жить можно. Значит, сейчас немного покемарю, чтобы восстановиться после истории с упырями, а потом метнусь за Егором с Земляной. Или лучше сначала метнуться? Пусть подышат местным воздухом, аклиматизируются.

Решение показалось мне неожиданно трудным. Но его, к счастью, приняли за меня.

В дверь деликатно постучали.

— Ну чего тебе? — спросил я, открывая.

Ожидал увидеть хозяйскую дочку, но увидел неожиданно Юлию. Она смотрела на меня, щёки её пылали. Красивая — спасу нет.

— Я хотела вас поблагодарить за то, что вы убили моего мужа, господин охотник!

— Пф! Всегда пожалуйста. В следующий раз вы уж сразу на свадьбу приглашайте, чтобы время не тянуть.

— Прошу, примите в знак моей благодарности.

Юлия протягивала мне серебряную цепочку.

— Чего это? Не, не надо, я украшений не ношу. Меня коллеги засмеют за такое, у нас даже Земляна цацок не признаёт.

— Но… — Прекрасные глаза Юлии наполнились слезами. — Но я так хочу отблагодарить вас!

Я не мог не оценить искренности душевного порыва. Поэтому, минуя цепочку, обнял всю Юлию целиком и втянул к себе в комнату. Сопротивляться она не пыталась. Наоборот, ножкой захлопнула дверь, а рукой, не поворачиваясь, задвинула щеколду. После чего повернула всё так, будто я прижал её к двери. То есть, буквально мной прижала себя к двери.

— Я… так давно не… — прошептала, страстно дыша.

— Да ничего, это как на велосипеде кататься.

— Велоси… пед?

— Он самый, моя дорогая Юлия.

— Ах, господин охотник…

— Простите, пожалуйста, я вела себя недостойно. И наверняка весь трактир уже знает…

После всего Юлия лежала, натянув простыню до подбородка, и смущалась в потолок. Я лежал рядом и любовался её профилем.

— С моей стороны — вообще никаких претензий. А весь трактир, думаю, привыкший к тому, что в его стенах происходит всяческое.

— Да, вы правы… К тому же, я всё равно уеду. В этом городке не останусь.

— А куда путь держите?

— Право, даже не знаю. До сих пор я бежала от этого чудовища, из города в город. Нигде надолго не задерживалась. А теперь… Надо найти место, где можно осесть. Хотелось бы что-то спокойное. Небольшой городок, где нет такого количества тварей, где меня никто не знает, и можно начать всё с чистого листа.

— Рекомендую Поречье.

— Это, верно, очень далеко?

— Да ну. Пять секунд, не больше. Только сначала поспим немного.

— Но… Я должна вернуться уйти, это уж совсем неприемлемо!

— Да не надо никуда уходить. Я люблю спать, обнимая что-нибудь приятное.

— Господин ох…

— Владимир.

— Владимир… вы меня смущаете ещё больше.

— Вы очаровательно смущаетесь. Кстати говоря, у меня тут встал вопрос…

— Какой вопрос? Ах, вот какой… Нет, Владимир, это уже… А впрочем, почему бы и нет.

После «почему бы и нет» мы заснули. Проснулся я свежим и бодрым. Юлия, уже одетая, сидела на стуле и пыталась привести в относительный порядок свою причёску.

— Ну что, готовы? — зевнул я, натягивая штаны.

— На что? Ах, да… Я, право, не знаю. Там, за дверью, постоянно кто-то ходит! Как же мне незаметно выйти?

— Сейчас придумаем что-нибудь.

Я достал меч и острием изобразил на полу Знак.

— Идите ко мне.

Юлия, поняв что-то своё, вновь подошла ко мне и, покраснев, обняла.

В следующую секунду она вскрикнула.

— Что это? Комната изменилась!

— Есть такой момент. Идёмте.

Я открыл дверь комнаты, которую приготовил для меня Фёдор в новом корпусе своего отеля. Мы с Юлией вышли и отыскали Фёдора.

— Фёдор, это Юлия. Она поживёт пока в моей комнате на моих условиях. То есть, считай, что она — это я, со всеми вытекающими. Ну, в смысле, если где-то твари людей жрут — к ней идти не надо, конечно. А во всём остальном — питание, уважение — да.

— Понял, будет исполнено, — даже не подумал удивляться Фёдор. — Кстати говоря, отобедать не желаете?

— Весьма любезно с вашей стороны, — пролепетала совершенно обалдевшая Юлия.

Фёдор указал столик и свинтил исполнять обед.

— Деньги есть на первое время? — спросил я.

Юлия кивнула.

— Вот и прекрасно. Меня зовут Владимир Давыдов, если понадобится помощь — спросите Фёдора, он знает, как со мной связаться. Осмотритесь в городе, всё такое. Понравится — оставайтесь. А мне пора совершать великие подвиги.

Оставив Юлию за столом, я вернулся в комнату, встал на Знак и телепортировался домой.

— Вы готовы, дети⁈ — воскликнул, выходя из нуль-Т кабины.

— Тебя за смертью посылать, — пробурчала Земляна, вставая с моей кровати. — Я даже выспаться успела… Опять с девками безобразничал?

— Как там, в Полоцке? — спросил Егор, поднимаясь с кресла у стола.

— В Полоцке штормовое предупреждение. Ночью будет весело, гарантирую.

Веселье началось даже раньше, чем я ожидал. Глеб, как и договорились, ждал нас в трактире.

— Богато! — оценила Земляна, оглядев его косу.

Глеб надулся от гордости. И доложил:

— Там, Владимир, кобыла твоя песни поёт.

— Чего? Какие ещё песни?

— Ну, разные. Всё больше частушки матерные. — Глеб гоготнул. — Смешные! Я половины не знал.

— Та-ак…

Я пошёл на конюшню. Частушек не услышал. Только богатырский храп, от которого дрожали стены.

Тварь безмятежно дрыхла. Перед ней лежало на боку пустое ведро. Нахохлившаяся хозяйская лошаденка, опасливо глядя на Тварь, жалась к стене.

— Подъём! — гаркнул я.

Тварь дёрнула ушами. Открыла глаза. Ну, как открыла — слегка разлепила веки. Засветились глаза тоже не ярко, едва ли в полсилы. Сонно пробормотала:

— Ты чего хулиганишь?

— Это я хулиганю? Может, и частушки орал тоже я? — Я, наклонившись, поднял с пола ведро. Принюхался. — И пиво вместо кваса я хлебал?

— Это не моё.

— Угу. Соседки твоей.

— Подумаешь, — пробухтела Тварь. — Что там было пить? Всего-то одно ведёрко. Ма-ахонькое…

— Два! — раздался от дверей звонкий детский голос. — И ещё полведра. Больше у папеньки не нашлось. Нюрку, сестру мою, в соседний трактир отправил, одалживаться. А то постояльцам подавать нечего.

— Хороша, — глядя на Тварь, покачал головой я. — Ничего не скажешь.

— Не ругайтесь на неё, дяденька охотник, — вступилась девочка. — Она хорошая. И добрая!

— Это я-то добрая⁈ — возмутилась Тварь. Вскочила на ноги и забила копытами.

Девочка расхохоталась.

— Не пугай! Мне не страшно.

— Страшно сейчас будет кому-то другому, — пообещал я.

Грозно посмотрел на Тварь. Та понурилась. Забормотала:

— А чего я-то? Тебя нет и нет. Скучно же…

— Знаешь, чем охотники от тварей отличаются?

Тварь задумалась.

— Мелковаты? И некрасивые…

— Чего⁈ — возмутилась Земляна. — Это кто тут ещё некрасивый?

— Спокойно, — поднял руку я. Твари внушительно разъяснил: — Дисциплиной! Охотники сначала охотятся, потом бухают. Все вместе. Радостно. А не когда попало, втихаря и в одиночку. Ясно?

— Ясно. А я тут при чём? Я тварь, а не охотник.

— Служишь охотнику — значит, тоже охотник. И бухать будешь вместе со всеми. Вот если бы мне, к примеру, в Питер сейчас скакать надо было. К государыне во дворец. А у меня кобыла похмельная. Это как, по-твоему?

— Несолидно, — покачал головой Егор.

— Вот именно. К тому же, чёрт их знает, что там у них в столице. Может, камеры повсюду понатыканы. Увидят, что глаза у тебя горят вполсилы, мне потом штраф придёт. А если остановят, продуют — так это вообще лишение. На два года в конюшне окопаешься… Короче. Чтоб в первый и последний раз такое! Я на охоту, вести себя прилично. Вернусь — домой поедем. А может, не поедем. Там видно будет.

С этими словами я вышел из конюшни.

Егор, Земляна и Глеб пошли со мной. К госпитальному кладбищу мы переместились по Знаку. Из-за леса как раз выбралась луна.

— Теперь можно? — спросил я у Глеба.

Тот кивнул.

— Вы пока за мной не ходите, — решил я. — Сперва один туда проберусь, разведаю, что и как. Проверю заодно, работают там Знаки или нет. Вдруг у Троекурова и от этого защита стоит.

Охотники остались ждать, притаившись в тени кладбищенской сторожки. Я метнулся к заколоченной двери. На ходу активировал амулет, снимающий морок. И всё — сразу никаких тебе досок поперёк, обычная дверь. Правда, массивная и крепкая. Окованная железом и запертая на ключ.

Дверь мы с Глебом рассмотрели ещё днём, и сейчас я пришёл подготовленным. Не зря домой мотался. Минута — и замок скрежетнул. Я потянул дверь на себя. Она не шелохнулась. Я выругался. В том, что открыл замок, сомнений не было. Дальше меня не пускала Печать. Которая вдруг подозрительно засветилась.

Я бросился в сторону. Вовремя — по тому месту, где только что стоял, жахнуло Ударом. Помедлил бы ещё мгновение — улетел бы дальше, чем вижу. Не факт, что вообще жив бы остался, Удар был солидный.

— Печать сработала? — спросил Глеб, когда я вернулся к охотникам.

— Ну, кассетные боеприпасы у вас пока не изобрели — стало быть, печать. Что скажете? Есть способ эту дрянь обезвредить?

Растерянные лица охотников говорили сами за себя. Земляна вдруг встрепенулась.

— Тише!

Мы обернулись и тут же прижались к земле.

У двери одноэтажного строения, практически на том месте, где только что стоял я, материализовался незнакомый парень. Переместился Знаком, видимо. С косой, как и Глеб. На руке — охотничья перчатка.

Парень достал откуда-то ключ, отпер дверь. И коснулся Печати у дверного проёма. Печать ненадолго засветилась зелёным. Парень потянул дверь на себя.

— Игнат⁈ — ахнул Глеб. — Тварюга! Переметнулся!

Остановить его мы не успели. Уже через секунду Глеб оказался рядом с предателем и взмахнул мечом.

— Ты откуда здесь⁈ — Игнат проворно ушёл от удара. — Как ты меня выследил?

— Сдохнешь — не узнаешь! — злорадно пообещал Глеб. — А я ведь подозревал! Чуял, что неладное творится!

Я покачал головой.

— Как дети малые, ей-богу…

Зазвенели мечи. В следующую секунду охотников отбросило друг от друга — Удар столкнулся с Ударом.

Игнат сильнее Глеба. Это я понял ещё через секунду. Он проворнее вскочил на ноги, чем Глеб, и тут же швырнул в брата-охотника Костомолку. Глеб едва успел уйти. Следующим Ударом и ушатать может, ранг-то у Игната явно повыше.

Ну уж нет, так мы не договаривались.

Я кастанул Меч.

Игната он не разрубил, только сбил с ног. Доспех у парня мощный. Игнат сгруппировался, откатился в сторону и тут же вскочил на ноги. В прыжке развернулся ко мне.

— Ты кто⁈

— А сам не видишь? Смерть твоя.

Применять Костомолку мне не хотелось. Слишком много мороки будет.

Удар! Удар! Удар!

Я наносил Удары до тех пор, пока не почувствовал: Доспех Игната истощился. После этого пронзил Мечом сердце.

— Зачем убил? — подойдя, буркнул Глеб. — Он мой был!

— Э, нет, — покачал головой Егор. — Это ты был — его. Владимир правильно сделал, что вмешался. Не по зубам тебе пока такие твари. Это ж — оборотень был?

— Оборотень? — переспросил я.

Егор посмотрел на Глеба.

— Слыхал я, что здесь, в ваших краях, прозвали их так. Охотников, что на сторону тварей перекидываются. Верно ли?

— Верно, — буркнул Глеб.

— И что же, часто такое?

— Не часто. Но бывает. Вам-то хорошо, в Поречье вашем! Как у Христа за пазухой сидите. А у нас тут Пекло под боком. У нас чего только не случается.

— Ну случается, допустим, и у нас всяко-разно, — проворчала Земляна. Укоризненно посмотрела на меня. — Зря ты его убил, Владимир! Живой-то, глядишь, пригодился бы на что.

— Вот как раз живой — вряд ли. Как показывает практика, живые троекуровские марионетки на сотрудничество не идут. А мёртвый — может пригодиться. Точнее, не совсем мёртвый… Погодите, не сбивайте меня.

Я ненадолго замер. Вливал двадцать родий в Воскрешение.

Земляна быстрее всех сообразила, что я задумал. Пока занимался прокачкой, залечила Игнату дыру от меча в груди и прочие повреждения. Теперь он выглядел вполне прилично.

Я скастовал Воскрешение и оживил предателя.

Игнат зашевелился.

— Сядь, — приказал я.

Сел.

Ну, что сказать — на вид вполне себе. Это хорошо, на этого парня у меня большие планы. А за час вряд ли управлюсь, потому и прокачал Воскрешение. Благо, при новом ранге могу себе позволить.

Воскрешение второго уровня обещало консервацию покойника в состоянии «ходячий и плюс-минус соображающий» на срок до суток. Уж в сутки-то я по-любому уложусь.

— Что ты собрался делать? — спросил Егор.

— Печати обходить. Я ведь правильно понял, что никто из вас не знает, как их убрать?

— Никто.

— Ну, вот.

— А ты-то как обходить будешь?

— Я объезжать буду. Верхом… Встань! — Это я приказал Игнату. Когда тот поднялся, запрыгнул ему на спину. Устроился поудобнее. — Вперёд, в лабораторию — марш!

С названием, вычитанным в дневнике Троекурова, угадал. Слово «лаборатория» Игнату было знакомо. Как положено уважающему себя покойнику, то есть ничему не удивляясь, он флегматично потопал к двери одноэтажного здания.

Приложил к Печати ладонь, та засветилась зелёным. Игнат открыл дверь. И, со мной на спине, шагнул через порог.

Я на всякий случай был готов к чему угодно. Понятия не имел, воспримет меня троекуровская Печать частью Игната, или всё же отдельной единицей. Но сработало так, как и рассчитывал. В здание мы проникли беспрепятственно.

Дверь за спиной захлопнулась. Я оказался в полной темноте. Но не в тишине. Длинный коридор впереди уходил направо. И оттуда, из темноты, доносились звуки. Скрежет и лязг металла, постукивания и позвякивания.

Я запалил Светляка. Спросил у Игната:

— Что здесь делают?

— Мертвяков подымают.

— А ты сюда зачем пришёл?

— Пожрать принёс.

Я вспомнил, что за спиной у Игната действительно была котомка.

— Кому? Мертвякам?

— Инженеру.

— Какому ещё инженеру?

— Живёт тут. Давно. Плакал. Освободить просил. — Игнат ронял слова всё так же равнодушно.

— И ты освободил, конечно, — с трудом подавив порыв зарубить этого урода повторно, буркнул я. — Где он?

— Там, — Игнат махнул рукой в сторону коридора.

— Понял. Сидеть здесь! Ждать.

Игнат безропотно сел. Прямо на пол, прямо там, где стоял. А я устремился в указанном направлении.