Корона для бунтарки

Глава 15

Мое утреннее пробуждение еще никогда не было столь красочным и шумным. В восемь утра в комнату ворвалась Сена в своей розовой пижамке и сиганула ко мне на кровать, задавив меня своим весом, а потом еще сунула мне в лицо своего зайца, с которым она спит уже десять лет. За ней прибежала мама с фотоаппаратом, а потом и Саша.

Я, только разлепив глаза, швырнула зайца в подругу и приподнялась на локтях, злобно всех рассматривая.

— Что вы тут забыли? — простонала я.

— Мы пришли, чтобы разбудить тебя, — прокричала Сена.

— Ваша цель достигнута? А теперь можете выметаться, я собиралась встать не раньше десяти, — я взяла подушку и накрыла ею голову.

— Нет, нет, Микаэла, — начала Саша, сдвигая одеяло. — Сегодня сложный день, мы должны все успеть, а особенно твое преображение.

— Какое преображение? — прозвучал мой заглушенный голос.

— Завтра бал, дорогая, ты должна выглядеть как самая настоящая принцесса. Если раньше мы разрешали тебе ходить как тебе вздумается, то сегодня это не пройдет, ты будешь полностью под нашим контролем.

Я переварила полученную информацию и благополучно ее выплюнула.

— Тетя, помнишь, ты сказала, что я могу выйти из игры когда захочу? Так вот, я готова сдаться.

— Ну уж нет, — Саша потянула меня за руки. — Сейчас это не пройдет, только не за день до финала. Твой контракт сгорел.

— Так вы ее не разбудите, Саша, — сказала моя мама, садясь справа от меня. — Нужно действовать по-другому.

В комнате наступила тишина, даже я не сопротивлялась, прижимая подушку к лицу, потому что было интересно, что мама имеет в виду. Я старалась прислушаться к звукам в комнате, но тут на меня полилось что-то холодное и очень неприятное. Я подскочила на кровати, а мама все еще поливала меня водой из вазы с каллами. Ненавижу цветы. Она успокоилась только тогда, когда вся моя голова была напрочь мокрая.

— Ну вот, теперь и умываться не надо, как я вам время сэкономила, — победно сказала мама. Я медленно повернула голову к ней и злобно посмотрела сквозь промокшие пряди.

Только за завтраком мне соизволили все объяснить. Причем за столом сидели только одни женщины.

— А парни где? — спросила я, раскладывая салфетку на коленях, как мне велела Саша.

— Они уехали по своим делам, но скоро мы поедем по своим, — ответила тетя.

Тут в столовую ворвалась Шарлотта, сверкая улыбкой и огненными волосами. Она махала газетой, но читать ее явно не собиралась. Сев на свое место, она начала свою воинственную речь:

— Дамы, сегодня знаменательный день. А именно — я наконец-то получила разрешение сделать из гадкого утенка прекрасного лебедя.

Я чуть вилку не проглотила от таких слов.

— Я так понимаю, гадкий утенок — это я? — спросила я, все же надеясь, что неправа.

— Именно, моя дорогая, — светилась Шарлотта. — Раньше Саша мне не разрешала притрагиваться к тебе, но в честь такого праздника, я наконец-то сделаю из тебя подобие принцессы.

— Главное, что ты ощущаешь себя принцессой внутри, — съязвила я, складывая руки на груди. Как-то и есть перехотелось.

— Микки, — решила Саша мирно объяснить ситуацию. — Шарлотта хочет сказать, что сегодня мы весь день посвятим твоему внешнему виду.

— Чего вы так тяните? — взорвалась Сена, сидящая как можно дальше от меня в целях безопасности. — Микки, короче, сегодня едем в салон, чтобы сделать тебе женский марафет, — и Сена сунула в рот нацепленную на вилку клубнику.

Я, вытаращив глаза, посмотрела на Шарлотту, которая до сих пор злобно улыбалась, потом на Сашу, которая лишь пожала плечами, а потом уже и на маму, ища поддержку хоть в ком-то.

— Извини, доченька, но я думаю, что они правы.

— Вот как?! Даже родная мама считает, что я у нее уродка?!

— Нет, ты все не так поняла! — начала объяснять мама, но ее перебила Сена.

— Они все хотят сказать, что ты, в принципе, ничего такая, но надо сделать получше, потому что они не хотят показывать такое позорище завтра на балу.

Я иронично улыбнулась подруге.

— И что теперь, я стану блондинкой с длинными ногтями? — сказала я немного расстроенно, уже боясь, что из меня сделают другого человека.

— Не дай бог, иначе на твое осветление мы потратим весь этот день, — махнула Шарлотта салфеткой. — Мы не будем делать из тебя гламурную диву, просто подровняем стрижку, которой у тебя нет, сделаем маникюр, прочие процедуры для кожи, а завтра тебя накрасят так, что мы даже не узнаем прежнюю Микки.

Признаюсь, я немного успокоилась, но все равно было страшновато.

— А парни тоже поехали стрижки делать? — спросила я.

Все посмеялись, но никто мне так и не ответил. А вдруг я угадала?

После завтрака мне приказали надень темно-серое платье до колен с небольшими рукавами и завязать хвост, чтобы я не особо любовалась своими волосами. В случае, если у меня все там действительно так плохо, придется их отстричь, говорили мне. Я, может, и не озабоченная, но свои волосы люблю, расставаться с ними буду только через слезы. Если они правда захотят мне их отстричь, то я применю свое знание уличных драк.

В длинном лимузине с тонированными окнами, мы поехали в самый крутой Муронский салон красоты, хотя я в них не разбираюсь. Раз его посоветовала Кейтлин, значит, он правда прикольный.

В здание я заходила как в больницу на уколы, то есть безо всякого хотения, с неким планом побега в голове. За обе руки меня держали мама и Сена, не давая сбежать, пока Кейтлин подошла к стойке регистрации.

— У меня запись на имя Дженнифер Смит, — деловито сказала девушка.

— Чего она несет? — шепнула я Сене.

— Конфиденциальность, — ответили мне так же тихо.

Я понимающе покачала головой, а затем молча наблюдала, как Саша и Шарлотта показывают администратору все услуги, которые мы хотели бы сейчас пройти, а потом они повернулись ко мне. Администратор на меня посмотрела и начала что-то говорить.

Кейтлин и Шанти попрощались с нами и пошли в совершенно другую сторону. Оказывается, у них была запись, и они мирно прошли на свои процедуры. Пожелали мне удачи и сказали, что все будет хорошо, хоть я им и не верила. Я тут больше никому не верила после такой подставы.

Я села в кресло парикмахера только после долгих уговоров и маминой фразы:

— Микки, что ты как ребенок трехлетний.

К нам подошла лучшая парикмахерша, которая стригла мировых знаменитостей, если судить по картинкам и общим фотографиям на стенах. Хоть она мне и улыбалась, я все равно продолжала делать лицо кирпичом, как бы сказала мама, когда я дуюсь.

— Итак, принцесса, за чем же вы пришли?

— Понятия не имею, — пожала я плечами, смотря на свое отражение в огромном зеркале. Мои руки были сложены на груди, а поза была самая невозмутимая и выражающая «мне уже все равно». Мама шикнула на меня. Я посмотрела на нее в зеркале и добавила: — Меня заставили сюда прийти.

Стилистка рассмеялась и взяла мои уже распущенные волосы в руки.

— Видно, что волосы не испорчены разными красками и приборами для локонов.

Конечно, я ведь к этому даже не прикасаюсь, Шерлок. Вчера только такое было, после чего я получила полный выговор от Саши и истерику от Шарлотты. Оказывается, я накрутила себе только одну сторону и то все пряди были разной толщины. В общем, больше я к этой штуке не притронусь.

— Но вы так же не пользуетесь маслами, потому ваши волосы такие жесткие и лишенные какого-либо блеска. Еще длина ассиметричная, кое-где даже до безумия. Челка неровная, а еще некоторые волосы почему-то скручены в узлы.

Я чмокнула, больше не глядя в зеркало. Очень неудобно, когда на тебя смотрит целая стайка девиц, ждущая невообразимого преображения.

— Но это легко исправить, — улыбнулись мне. — Для начала вымоем голову, — мой стул развернули, а меня подтолкнули к раковине с отколотой стороной. Я спросила, нормально ли это, на что женщина ответила, что у меня прекрасное чувство юмора. Странная она.

Мало того, меня еще и заставили голову в этот скол положить, волосы мне мыли долго, шея уже затекла, а стилистка все говорила и говорила. Я узнала о ее жизни буквально все, но потом она начала уже разговаривать со мной, только полушепотом.

— Принцесса, а вы сами какую стрижку хотите?

— Никакую, мне и так было неплохо.

— Просто я увидела, что у вас сложный характер, а ваши родственницы навязывают вам свое мнение. Может, вы хотите что-то покороче?

— Ни в коем случае! — завопила я, поднимая голову и обрызгивая весь пол.

— Хорошо-хорошо, — испугалась бедная женщина.

— Просто, — начала я, опуская обратно в раковину. — сделайте что-то такое же, но другое.

Да, Микки, ты просто профи в объяснениях.

Меня вернули на место перед зеркалом, высушив волосы, парикмахерша намеренно отвернула меня от отражения.

— Что вы делаете? — запаниковала я.

— Ваша тетя хочет, чтобы для вас это был сюрприз. Чтобы вы почувствовали разницу.

— Я уже ее чувствую…

До конца работы меня так назад и не повернули. Я слышала только звук ножниц, резавших мои волосы. От падающих волосинок хотелось чихать, еще мне обзор постоянно преграждали черные пряди. Саша и моя мама делали себе маникюр за соседним столом, Сена напросилась, чтобы и ей что-нибудь на голове сделали, и только одна Шарлотта внимательно наблюдала за работой, сидя на диване. Она буравила меня взглядом, а я ее. Впрочем, это и было единственное развлечение, потому что музыка здесь совсем отстойная.

Когда парикмахерша взяла фен, а после побрызгала меня лаком, я закашлялась, выставляя язык, на котором ощущался вкус этой химии, и помахала рукой перед своим лицом.

— Принимайте работу! — сказала женщина, эффектно снимая с меня накидку.

Саша и мама, махая руками, тут же подбежали и уставились на меня как на диковину, Сена вскочила со своего места прямо в фольге для окрашивания, а Шарлотта, склонив голову, все тщательно осмотрела.

— Микки, ты просто красавица, — восхитилась мама.

— Спасибо, а раньше я была монстром, который как-то существовал без вашей новой прически.

— Да ты взгляни, дурья башка! — завопила Сена и развернула мое кресло к зеркалу.

У меня значительно стало больше объема, блеск в черных волосах, казалось, что их нарастили до груди, немного завили, хотя образовалась нечто вроде лесенки, челку совсем убрали, теперь я была похожа на Меган Фокс, что не очень-то мне и нравилось. Кажется, я бы произвела точно такое же эффект, если бы мне всего одну прядку отрезали.

— Неужели тебе не нравится? — спросила Саша, глядя на мое лицо.

— Нравится. Все равно это скоро все исчезнет.

— Мы можем делать укладку каждую неделю, — не воздержалась от рекламы стилистка.

— Нет, все класс, спасибо! — быстро ответила я, пока Саша не приняла ее предложение. — Что там у нас дальше по плану?

Мои волосы закрепили на затылке объемным пучком, а поверх платья надели белый халат, в котором я тут же запарилась. Меня посадили в мягкое кресло и попросили расслабиться. Сена, которой сделали зеленое мелирование (вот ненормальная), везде ходила со смой со счастливой улыбкой. Ее посадили напротив, а потом две девушки притащили какие-то тарелочки с чем-то очень болотистым и начали намазывать это нам на лицо. Сена блаженствовала, а я пыталась даже не дышать, чтобы не чувствовать этого на своей коже.

— Принцесса, расслабьтесь, вы напряжены. Дышите ровно и ясно.

— Извините, конечно, но что вы делаете?

— Маску, снимающую усталость и очищающую кожу.

— По-моему, она делает все наоборот.

Хотя пахло довольно неплохо, я бы лучше эту маску в качестве шампуня использовала.

Потом мои руки взяли и бесцеремонно окунули в какую-то миску с мутной водой. Это оказалась ванночка с морской солью. На вопрос, зачем она нужна, мне ответили, что коже нужны витамины. Ладно, я не против, но долго ли сидеть так, или пока моя кожа не станет похожа на чернослив?

А потом нас отправили на маникюр. Сначала мне предложили сделать обыкновенный французский. Я беспомощно посмотрела на Шарлотту.

— Не надо. Давайте лучше просто чем-нибудь накрасим, без декора.

— А мне можно с картинками мультяшных героев? — спросила с надеждой Сена.

— Делай, что хочешь, милая, — любезно ответила Саша. Почему мне кажется, что тут все думают, что лучше бы принцессой была Сена, с ней легче договориться и она хотя бы смыслит в этих вещах.

Я хотела попросить черный цвет, но Шарлотта выбрала темно-бордовый. Наверное, хочет, чтобы я была на нее похожа, потому что ее ногти были точно такими же.

— Я просто хочу, чтобы цвет был нейтральным, особенно с твоим бальным платьем, — пояснила Шарлотта, усаживаясь рядом за столом.

— Мне уже платье выбрали?

— Да, белое.

Я фыркнула.

— Сразу на свадьбу?

— Нет, оно очень нарядное и не выглядит свадебным. Тебе должно понравится.

— Единственная вещь, которая нравилась мне в королевском гардеробе, это плащ Роберта на параде. Я на него наступила, а он не заметил и весь день проходил с отпечатком моего сапога.

Шарлотта потеряла дар речи.

— Так это была ты? А я, читая газету, думала, как же мы упустили такой конфуз.

Я со злой улыбкой пожала плечами и начала напевать веселенькую песенку, пока Шарлотта возмущалась.

Мои ногти обрабатывали чем только можно, какие-то штучки пилили, какие-то зализали по самое мясо, что не очень приятно, а какие-то удаляли кожу, которую назвали кутикулами. В общем, это была не самая приятная процедура в моей жизни, но свои ногти я не узнавала. Приехала я, цитирую Шарлотту, с какими-то огрызками, а теперь я женственная леди. Но, черт, как же неудобно с этими когтями, зато я могу угрожать Роберту выколкой глаз из глазниц.

Из кабинета маникюра я вышла вместе с Шарлоттой и счастливой Сеной, которая никак не могла насмотреться на свои мультики на ногтях. Я же протянула маме свои руки, а она взяла и расплакалась.

— Ты чего это? Не нравится? — спросила я, все внимательно пересматривая.

— Нет, — отмахнулась мама, присаживаясь на диван. Перед ней тут же собрался весь салон и принесли водички. — Просто ты такая взрослая и красивая, да еще и принцесса. Никогда бы не подумала, что моя мечта сбудется.

— Какая? — не дошло до Сены.

— Что моя дочь будет жить в такой роскоши.

Я, конечно, все понимаю, но эти розовые сопли терпеть не могу. Закатив глаза, я погладила маму по голове и поднялась, рассматривая все подряд в этом салоне, пока женщины рыдали вместе и делились воспоминаниями о своих маленьких детях.

Когда всеобщий потоп закончился, мы наконец-то смогли покинуть салон. Видя свою тень на асфальте, я ее не узнавала. Меня еще и каблуки заставили надеть, чтобы не портить впечатление в салоне, а теперь еще и развивающиеся волосы меняли картину. В общем, я себя не узнавала. И это меня пугало.

Сев в лимузин, мы направились во дворец, чтобы Саша проверила все оставленные указания. Весь остров суетился как сумасшедший последнюю неделю. Этот день бала был самым знаменательным событием, потому что на него приглашался абсолютно весь город. Движение проходило под куполом на поле, освобожденном специально для таких масштабных событий.

Я высунула голову из лимузина, смотря на проплывающую дорогу. Моя новая прическа развивалась сзади, а Шарлотта кричала, чтобы я немедленно перестала портить такую красоту, но я ее не слушала, а просто, закрыв глаза, дышала холодным воздухом.

Прямо у ворот дворца, что около арки, машина остановилась, а шофер заговорил в динамик:

— Дорога перекрыта машинами, думаю, надолго.

— Ничего, мы и так дойдем, — ответила Саша.

Мы вышли из машины и женским отрядом двинулись к зданию. Сена взяла меня под руку и хвалилась своей новой прической и показывала ногти. Мы смеялись и щурились на заходящем солнце. Надо же, я провела в этом салоне весь свой единственный спокойный и свободный день.

Внезапно, мы остановились как вкопанные, а наши улыбки пропали. Саша уже сказала, что приехали репортеры брать интервью по поводу приготовления праздника, но я думала, что они нас не заметят. Сейчас же на нас мчался целый вихрь журналистов с микрофонами, они все кричали и пытались первыми до меня добраться.

Я сильнее сжала руку Сены, когда нас окатила волна шума и вопросов, но все они были из одной и той же темы, которая мне очень не понравилась.

— Принцесса, как вы узнали, что вы незаконнорожденная?

— Как Гален сообщил вам об этом?

— Как думаете, у короля Галена есть еще дети, которые могут претендовать на трон?

Я просто потерялась во всех вопросах и только отвечала «нет» и «не знаю». Вспышки камер ослепляли, я даже неба не видела, только лица репортеров, которые так отчаянно ждали, что я уделю им внимание. Я-то думала, что сейчас они начнут спрашивать про мой новый стиль, но никак не ожидала услышать именно это. Откуда они узнали?

Когда мои ноги начали подкашиваться, а руки Сены я уже не чувствовала, подлетело около пяти телохранителей, которые окружили одну меня и буквально на руках втащили во дворец, где я могла отдышаться, но мое лицо все еще оставалось испуганно белым. Я обняла себя руками и посмотрела на Сашу, которая была еще озадаченнее, чем я.

Собравшись в кабинете тети, мы принялись рассуждать, как журналисты узнали об информации, что я незаконнорожденная дочь Галена, да еще и перед балом, столько шумихи наберется. Главное, чтобы меня томатами завтра не закидали. Но еще важнее, как давно они узнали и рассказали всем, ведь сегодня выборы.

Я расхаживала по комнате, пока все сидели на диване и размышляли, а Шарлотта пила успокоительное.

— Понятия не имею, как они узнали, — начала Саша. — Никто из дворца не знал, разве, что я и Шарлотта, еще ребята, но это все. Работники на декорациях сказали, что они приехали сюда за пять минут до нашего отъезда. Они расспрашивали только об этом. Микки, дорогая, ты точно никому не рассказывала?

Я остановилась и попыталась вспомнить, могла ли я случайно проболтаться в Бостоне.

— Может, это рассказал кто-то из родственничков? — предположила Сена.

— Это исключено, — заявила Саша. — Мы сразу сказали им, что нужно держать язык за зубами. Кейтлин и Шанти не могли этого сделать, Питер тоже, он слишком благороден, а Роберту просто не за чем. Если ты думаешь, что они хотели устранить конкурентку, то зачем делать это так поздно?

— Потому что это самый верный ход, чтобы столкнуть Микки прямо с пьедестала.

И тут подала голос я.

— Я не думаю, что Роберт поступил бы так со мной, не настолько он и кретин.

— А кто тебе вчера цветы прислал, чтобы ты на него и не подумала. Мол, я ушел на путь исправления! — сказала Сена.

Тоже вариант, но я не могла поверить, что кто-то из дворца действительно на такое способен.

— Все равно, если мы обвиним Роберта, ничего не изменить, голосование прошло, победитель есть, — сказала я, а Шарлотта сделала еще глоток успокоительного. Главное, чтобы мы ее завтра не будили.

— Какой скандал, — Саша спрятала лицо у себя в ладонях. — А я ведь так доверяла всем придворным.

Да, Саша, я тоже, а особенно конюху…

Джерри.

Нет, этого не может быть, не-а. Джерри не мог рассказать репортерам о моем секрете, он бы так не поступил! Хотя, мой внутренний голос начал сам предоставлять мне факты.

Если Джерри не хватает денег на учебу в колледже, то он мог продать информацию обо мне за очень приличную сумму или Дакота попросила его подставить меня, вдруг они до сих пор вместе, а он мне просто соврал, чтобы войти в доверие, да еще и эта самая милейшая улыбочка…

Без лишних слов я на ровном месте сорвалась и выбежала из кабинета, хлопнув дверью. Бегать в туфлях было неудобно, поэтому я очень внушительным шагом направилась на поле, где Джерри обычно проводит все свое время. Слезы сами текли по моим щекам, хотя я их настырно смахивала. Представляю, как сейчас я выгляжу, да еще и в красных заходящих лучах солнца. Джерри на поле не оказалось, зато все рабочие, видя мой настрой, сразу указали на огромную конюшню.

Хорошо, что он был один. Чистил Гордыню и не о чем не думал, пока не услышал стук моих каблуков по полу.

— Микки, я рад тебя видеть, — он опять улыбнулся своей самой, что ни наесть идеальной улыбкой, которая так быстро вводит девушек в транс. — Прекрасно выглядишь, — сказал он с придыханием. Значит, решил комплиментами меня усмирить, раз уже в курсе, что я догадалась?

Когда я подошла ближе, а мое лицо больше не освещали лучи, Джерри увидел мои зареванные щеки и тут же засуетился.

— Микки, что с тобой?

Он потянул ко мне руки, но я отшатнулась как от огня, не в силах выдавить из себя хоть слово, только одни слезы все заменяли.

— Не подходи ко мне, — прошептала я. — Зачем ты это сделал?

— Что сделал, Микки? Скажи, что случилось? К тебе опять приставал этот принц?

— Как ты мог, Джерри? Я ведь верила только тебе, — совсем подавлено сказала я.

— О чем ты, Микки? — не понимал он.

Я смахнула слезы, хотя мои ладони и так все были мокрые.

— Зачем ты сдал меня репортерам? Все ради денег или славы?

— Что? — Джерри очень старательно делал вид, что ничего не понимает.

— Хватит притворяться, кроме тебя было некому рассказать об этом.

— Я никому ничего не рассказывал, Микки, почему ты думаешь, что это я?

— Хватит, Джерри. Просто, оставь меня в покое. Не хочу больше тебя видеть, никогда.

Я обняла себя руками и поспешила прочь из конюшни, но меня за плечо схватили и преградили дорогу.

— Ты никуда не пойдешь, пока не успокоишься и не объяснишь мне, что случилось.

— Как будто ты не понимаешь! — закричала я, смахивая его руку. — Ты ведь мне нравился, Джерри, а мне больше никто и никогда не нравился так сильно, как ты. Я рассказала тебе свою сокровенную тайну, а ты так просто продал ее! Не подходи больше ко мне, я не хочу видеть тебя и слышать, потому что сразу вспоминаю, каким ты был милым и как отчаянно гипнотизировал меня, а я, как самая наивная дурочка, тебе поверила. Больше такого не будет.

Я напоследок сверкнула в него глазами, чтобы он запомнил мое лицо, и выбежала из конюшни, сняв каблуки. Во дворце, проходящие мимо горничные, смотрели вслед рыдающей мне, но ничего не говорили. Я заперлась в комнате и дала себе право выплакаться, хотя никогда такого не делала. Просто чувство предательства еще ни разу не испытывала. Скажу вам честно, это самое больное, что может кольнуть в сердце.

Когда солнце уже село за горизонт, я все еще лежала в своей комнате на мокрой подушке, которая только недавно высохла после утреннего пробуждения. Я уже не плакала, но чувствовала себя самым ущербным существом на этой планете. Мысли так и посещали мою голову, причем не самые хорошие.

Ко мне приходила и Сена в самую бурю эмоций, и Кейтлин пыталась утешить, совсем не понимая, как я могу так надрываться, а мама расплакалась, когда только меня увидела, и убежала плакать к себе. Да, не самый лучший вечер…

А вот Саша будто всегда чувствовала, когда надо приходить. Она тихо постучалась и вошла в мою комнату. Когда дверь была немного приоткрыта, я услышала, что за ней в коридоре толпится народ и что-то шепчет. Тетя не стала включать свет в темной комнате, она просто села возле меня на кровати и начала гладить меня по волосам.

— Микки, ты так плакала, что Шарлотте пришлось выпить еще одну порцию успокоительного, нельзя же ее так пугать.

Я не ответила, даже носом не шмыгнула.

— А твоя мама? У нее же сердце разрывается, когда она видит слезы своего дитя.

Я опять молчала.

— Ребята просидели перед твоей дверью целый час и не знали, как тебя успокоить. Они вообще очень удивились, когда нам сказали, что принцесса заперлась в комнате и теперь плачет.

А вот это было приятно. Не думала, что парни придут и будут караулить меня.

— Ну а обо мне ты подумала? Я расстроена не меньше тебя, ужасный день для Мурона, но не думаю, что это повлияет на результаты голосования.

— А что, если я выиграла, — подала хриплый голос я. — Люди устроят бунт и потребуют перевыборов.

— Микки, мы не знаем, как отреагирует народ, но надо верить в лучшее. Все-таки какая разница, законная ты или нет, главное, что человек может достойно править.

— С таким аргументом можно посадить на трон любого сознательного человека.

Я села на кровати и взглянула на Сашу, еле различимую в темноте.

— Не плачь больше. Все королевство привыкло к твоей сияющей улыбке, — Саша улыбнулась и заправила мне прядь за ухо. — Микки, ты настоящая дочь Галена и единственная законная наследница Мурона, просто нам подвалил такой ужасный момент. Лучше бы брат сразу женился на Луизе и все было хорошо.

— Лучше бы он не оставлял этого завещания, — я обняла свои колени.

— Нет, Микки. Если бы Мурон не увидел тебя, то ушел под воду еще быстрее, потому что скучно живется. Когда мы потеряли Галена, не знали, как жить дальше, но у нас появилась ты и зажгла здесь новую жизнь. Знаешь, я ведь тогда недавно развелась со своим мужем, я тебе об этом не рассказывала, но с Шарлоттой мы слишком сдружились, а потом погиб Гален. Моему горю не было предела, но, когда я увидела фамильное ожерелье, а потом мы достали твои координаты, я чуть ли не тем днем собиралась лететь за тобой. Конечно, я не ожидала, что будет так сложно с тобой, но в этом есть своя прелесть. Ты вновь заставила меня жить и думать о Галене не как об умершем брате, а как о короле Мурона, который оставил такую наследницу.

Я подняла голову, посмотрела на тетю и налетела на нее с объятьями. Саша охнула, не ожидая такого, но обняла меня в ответ. М-да, сегодня Микки Макбрайд делает то, что никогда в своей жизни еще не делала.

На ужин я все-таки спустилась, а за столом мне никто и слова не сказал. Они о чем-то переговаривались и пытались включить меня в разговор, но я все никак не могла проснуться. Потыкав вилкой в тарелке, я сказала, что устала и пошла спать. Но даже до комнаты я не могу дойти без приключений.

На пути мне встретился мистер Альбиар Лингис, который уже расставил руки для объятий. Я нацепила улыбку и даже позволила ему поцеловать свои руки.

— Принцесса, несказанно рад вас увидеть. Готовы к завтрашнему дню?

— Конечно. А вы специально приехали на коронацию?

— Я и не уезжал, как можно пропустить все веселье, творящиеся здесь.

Чтобы не вести разговор к самой обсуждаемой теме на Муроне за сегодня, я вежливо попрощалась, сказав, что мне нужно выспаться к завтрашнему дню, тем более, что этот мужик ой как мне не нравится. Есть в нем что-то такое неприятное, отчего в дрожь бросает.