Корпорация "Божий промысел"

Глава 17

– Я не буду Буратино! – Гоша положил на учительский стол сделанный из картона длинный нос на резинке от трусов и полосатый колпак.

– Почему? Ты же согласился. Мы договорились, линейка – завтра, придут первоклассники.

– Я не хочу, – буркнув, мальчик поправил очки в толстой оправе.

– Гоша, но я же не найду уже никого. Ты не выучил слова?

– Выучил, – вздохнув, признался будущий семиклассник.

– В чём же тогда причина?

Он не мог рассказать учительнице, что, подумав, пришёл к выводу, что его, забитого ботаника, у которого нет друзей, над которым издеваются даже пятиклассники, после такого перфоманса просто зачморят.

– Я не знаю…

– Я тоже не знаю, что делать. Я не найду уже никого, ты понимаешь?

– Понимаю. Извините.

– Что «извините»? Ты подвёл меня, ты это понимаешь?

– Понимаю.

– Ничего ты не понимаешь. Так не делается. Если ты не хочешь участвовать, так бы и сказал, – она уже забыла, что буквально два дня назад долго уговаривала его сыграть эту роль на первосентябрьской линейке.

Гоша стоял понурый, грустный. Он был готов согласиться на что угодно, лишь бы его перестали ругать.

– Давай так договоримся: первая линейка – для первоклассников, они не виноваты, что ты передумал. У них праздник. Ты отыграешь, как договаривались. А на вторую буду что-нибудь придумывать.

***

Гоша очень надеялся, что линейка для его одноклассников будет второй и они не увидят его позорное выступление в костюме Буратино. Но чудес, похоже, не бывает. Именно на первую линейку они и пришли.

Слабым утешением было то, что на роль Мальвины согласилась Варя, о чём он узнал, когда ранним утром, чтобы никто не увидел шутовского костюма, встретил её, выходя из подъезда.

– Привет, Гошка! Круто, что мы с тобой будем?

– Привет! Нет, не круто.

– Почему?

Гоша пожал плечами. Он не знал, как объяснить соседке свой страх последующей травли одноклассниками.

Дети заполнили школьный двор. Первоклассники с букетами цветов, из-за которых их было практически не видно, старшеклассники с циничными шутками.

Учительница, ведущая линейку, предоставила слово директору школы, который произнёс напутственную речь, повторяющуюся из года в год. Потом учителю литературы, снабдившей школьников книжной мудростью. Выступил кто-то из родителей.

– Дорогие первоклассники! Сегодня вы начинаете длинный, но интересный путь к знаниям. Проводить вас в эту дорогу сегодня к нам пришли ваши любимые персонажи! – учительница захлопала в ладоши перед микрофоном. Первоклассники не могли хлопать из-за букетов в руках, старшеклассники – из-за подросткового напускного цинизма.

Момент позора настал.

Под заигравшую из хриплого динамика музыку из фильма откуда-то сбоку вышла Варя в костюме Мальвины.

У Гоши перехватило дыхание. Она была потрясающая! Из марли и тюля она сшила пышную юбку, из синей шерсти сделала парик с двумя косичками, перекроив чей-то старый школьный пиджак сшила жилетку и фартук, красной краской покрасила старые босоножки, из старых белых детских колготок сделала чулки.

– Привет, ребята! – Варя с искреннем добродушием помахала рукой первоклассникам. – Кто хочет учиться?

Послышались несинхронные «я».

– Так. А давайте, кто не хочет учиться, крикнут: «Бу»!

В игру включились старшеклассники. Послышалось «Бу», похожее, скорее, на «Му».

– Кто любит смех и радость – крикнем «Ра»!

Первоклассникам понравилась игра, в которой им не только не запрещали громко кричать, но ещё и поощряли шум.

– А теперь все вместе: «Бу–ра–ти–но»!

Невероятно, но школьники начали скандировать.

Гоша в колпаке, с длинным носом и золотым ключиком из крашенного пенопласта, выбежал на площадку перед строем школьников.

– Ребята, зачем нам учиться? Давайте лучше веселиться!

– Давай! – крикнул кто-то из его одноклассников.

– Нет, Буратино! Ребята пришли в первый класс. Они хотят получать знания, – Варя погрозила Гоше пальчиком.

– Зачем им учиться? Они и так всё знают! Давайте докажем Мальвине?

– Давай! – вразнобой заголосили малыши.

– Отгадайте мои загадки:

Убежал от бабки с дедом,

Для лисицы стал обедом.

Обхитрить смогла дурашку:

Проглотила?

Дети хором закричали:

– Чебурашку!

– Ну какого Чебурашку? – деланно удивилась Мальвина. – Давайте подумаем:

Проглотить смогла лиса,

Озорного?

– Колобка! – радостно закричали дети.

Пока Варя в образе Мальвины общалась с первоклассниками, Гоша всем видом пытался показать, что он слишком крут для этого балагана. Он кривлялся, передразнивал жесты Мальвины, строил рожицы.

– А вот ещё одна загадка:

В печке мамой испечён,

С яблочной начинкой он.

Догадался? Молодец!

Это вкусный?

– Огурец! – закричали дети со смехом.

– Нет, ребята! Давайте подумаем – разве можно испечь огурец с яблочной начинкой?

– Не-е-ет!

– Значит, что это?

Дети закричали вразнобой, стараясь перекричать соседа:

– Холодец! Пирожок! Тортик!

Взяв золотой ключик как гитару, Гоша исполнил какой-то замысловатый танец, подражая увиденным по телевизору движениям гитариста АС/ВС – он пропрыгал за спиной Мальвины на одной полусогнутой ноге, выставив вторую вперёд. Одноклассники с хохотом зааплодировали.

– Последняя загадка, – продолжил Гоша-Буратино:

Собрались все птицы в стаи,

Дружно к югу улетают.

Листья золотого цвета,

Значит, наступило…

Несколько малышей с горящими глазами по инерции выкрикнули: «Лето», но большинство, уже усвоившие обманный манёвр Буратино, громко кричали: «Осень!»

Мальвина радостно захлопала в ладоши.

– Молодцы, ребята! Не дали себя обмануть Буратино! Видите, вы уже чему-то научились, а теперь пора идти в школу.

Долговязый старшеклассник взял на плечо румяную первоклассницу. Девочка, искрясь от радости, зазвенела колокольчиком. За ними, нестройной гурьбой, как малыши за дудочником, дети отправились в школу. Остались учительница, Варя и Гоша.

– Георгий, на следующую линейку я попросила прийти сына из другой школы. Он, конечно, пропустит свой праздник, но он меня точно не подведёт.

Радость Гоши растворилась. Он вернулся в суровую реальность. Меньше всего он хотел идти в свой класс, где, как он предполагал, его уже ждёт новая кличка.

– Можно я домой пойду?

– Костюм оставь и можешь идти, – учительница потеряла к нему интерес.

Гоша зашёл в школу. В учительской прошёл мимо Вари, поправляющей костюм. Снял колпак, нос, положил на стол.

– Ты домой идёшь?

– Нет, конечно. Ещё же одна линейка будет. А тебя что, выгнали?

– Да, так, – Гоша пытался придумать оправдание, которое сделает его в глазах Вари если не героем, то хотя бы «пацаном», – придирается. Своего сыночка пропихнуть хочет.

– Сволочь, – сквозь зубы, с какой–то недетской ненавистью процедила Варя.

***

На следующее утро Варя, не дождавшись соседа у подъезда, решила подняться к его квартире. Гошина мама, по какой-то одной ей понятной причине, девочку не любила. Варя стояла перед закрытой дверью, чутко прислушиваясь к звукам из Гошиной квартиры.

– Георгий, ты в школу не опоздаешь? – услышала она приглушённый дверью голос Ольги Николаевны.

– Ну мам. У меня, кажется, температура.

– Давай–ка не выдумывай.

Через несколько минут сосед, хлопнув дверью, вышел на лестницу.

– Привет! – буркнув Варе, начал неторопливо спускаться.

– Слушай, вчера на второй линейке прыщавый сыночек училкин был. Блин, он такой скучный и правильный. Реально деревянный, как Буратино.

***

В класс Гоша вошёл после Вари. Одноклассники отвлеклись от разговоров и перекидывания грязной мокрой тряпки, обернулись на вошедших, иронично, как показалось Гоше, зааплодировали.

– Хорош, пацаны! Меня заставили, – оправдывался Гоша, стараясь быстрее пробраться к своему столу.

– Ты чего! Ты круто вообще выступил, – главный хулиган, пробежав из дальнего угла прямо по партам, похлопал Гошу по плечу, – эта тоже ничего, – он кивнул в сторону Вари, – но ты реально крут.

Какое-то время Гоша не мог понять – над ним издеваются, или им реально понравилось.

– Да, Гошан, ты молодчик! Вообще угарно исполнил! – поддержали хулигана подпевалы.

– Так, дети! Почему не на местах? – в класс вошла директор школы с какой-то немолодой, лет под сорок, ярко накрашенной женщиной в ярко-зелёном пиджаке.

– Здравствуйте, дети! – поприветствовала учеников зелёная женщина, – вот эта девочка, – шепнула она директору.

– Варвара, я снимаю тебя с урока, пойдём с нами.

Варя собрала уже разложенные на столе учебники, тетради, ручки и карандаши в рюкзак. Под улюлюканье одноклассников вышла из класса за директрисой и женщиной.

В класс вошла учительница. Поджав губы, она осуждающе зыркнула на Гошу и тут же повернулась к классу.

– Здравствуйте, садитесь.

***

В кабинете директора Варя была всего несколько раз. Она испытывала некоторый трепет в этом бюрократическом бастионе с огромным столом в форме буквы «Т», среди стен, до половины закрытых коричневыми деревянными панелями. С портрета на стене за главным креслом на неё внимательно смотрел молодой Президент.

– Варя, меня зовут Альбина Игоревна, – представилась женщина в зелёном, – я режиссёр нашего театра и вчера на линейке видела тебя в роли Мальвины. Не хочешь попробовать себя в нашем театре?

– Я даже не знаю, – Варя почувствовала, как гулко забилось сердце, – мне надо у мамы спросить.

– Она хочет, – приняла решение за девочку директор.

– А Гошу вы тоже возьмёте?

– А Гоша, это кто? – поинтересовалась режиссёр.

– Это Буратино, – за девочку ответила директор.

– Нет, Буратино мы не возьмём – он деревянный.

Варю охватила паника. С соседом они с детства делили развлечения. Без него она просто не знала, на кого можно положиться. Особенно в новой роли, среди новых ребят.

– Гоша отлично сыграл! Вы что? Он лучше меня в сто раз!

– Девочка… Варя, – вспомнила режиссёр, – я лучше знаю и вижу у кого талант есть, а на кого время точно не стоит тратить.

Варю осенила догадка:

– А вы на какой линейке вчера были – на первой или на второй?

– Я не знаю. На какой-то была.

– Там были первоклассники?

– Нет, первоклассников там не было точно.

– Тогда вы не видели Гошу. Это был другой мальчик. Я вас очень прошу – посмотрите Гошу.

– И ты тогда согласишься?

– Да.

– Хорошо. Но! Я не обещаю, что возьму его. Договорились?

– Договорились!

– Ладно, – приняла решение директор, – сходи за ним в класс, скажи, что я отпустила с урока.

***

Гоша не понял, зачем Варя с горящими глазами прибежала за ним, забрала с урока.

– Гошка! Эта тётка, оказывается, режиссёр из театра. Она мне предложила стать актрисой.

– Поздравляю, – буркнул мальчик, – я тебе зачем?

– Короче, я договорилась, чтобы она тебя тоже взяла.

– Я, может быть, не хочу?

– Хорош кокетничать! Ты классно вчера сыграл. Тебя даже пацаны похвалили.

Варя открыла дверь директорского кабинета, ворвавшись в середину диалога.

– Так, Громова! Тебя стучать не учили?

– Простите, Тамара Львовна!

Девочка вышла из кабинета, постучала и, не дождавшись приглашения, снова ворвалась в кабинет.

– Привела? – женщина в зелёном отошла от директора, села на прежнее место за столом.

– Манохин, чего мнёшься – заходи! – позвала застывшего в дверях школьника директор.

– Здравствуйте, – Гоша не знал, куда деть руки, вообще, как себя вести.

– Ну, рассказывай, – режиссёр повернулась к мальчику.

– А что рассказывать?

– Ну, не знаю. Нам твоя одноклассница сказала, что ты замечательный актёр.

– Я не знаю.

– Чего ты не знаешь, Манохин? – включилась в разговор директор.

– Что рассказывать.

– Стихи можешь, например, - попыталась помочь режиссёр.

Варя взяла Гошу за руку. Светящимися от счастья глазами посмотрела на него.

– Гош, просто расскажи как-нибудь стихотворения.

Гоша откашлялся, сглотнул, облизал пересохший рот.

Я каждый день к окну спешу,

Тебя в нём трепетно ищу.

Ты так прекрасна и нежна,

Поверь, мне только ты нужна.

Директор, режиссёр и Варя несколько минут стояли молча, переваривая услышанное.

– Георгий, что это было? – нарушила молчание Тамара Львовна.

– Стихи, вы же просили.

– Я так понимаю, – включилась режиссёр, – это ты сам написал?

– Ну, да, – Гоша окончательно смутился.

– Я не совсем это имела в виду, конечно, – женщина задумалась, – а можешь прочитать что-то из школьной программы?

Гоша испугался, как будто ему дали задание по литературе, а он про него забыл, не выучил, и за это теперь его ждёт заслуженный позор.

– Я не помню…

– Ну хорошо, – режиссёр открыла сумку, порылась, достала скрученный в трубку какой-то сценарий, протянула мальчику, – можешь отсюда что-нибудь прочитать?

Гоша полистал страницы, уронил. Они рассыпались по всему полу и ему пришлось собирать их дрожащими руками. На помощь пришла Варя. В какой-то момент их руки встретились, Гоша поднял глаза на соседку.

– Это про меня? – восторженным шёпотом спросила она.

– Что я, дурак что ли? – буркнул Гоша, кое-как, не по порядку сложил листы, посмотрел на тот, который оказался сверху. Глаза округлились, он откашлялся, начал читать монотонным голосом:

– Трофимов. Должно быть, я буду вечным студентом. Любовь Андреевна, целует брата, потом Варю, – Гоша густо покраснел. – Можно, я дальше не буду читать?

– Нет, давай ещё реплики, только смотри, – женщина в зелёном подошла к Гоше, ткнула пальцем с идеальным маникюром в строчки, – это персонажи. Их читать не надо. Это пишут, чтобы было понятно, кто что говорит. Это, – она показала на текст, напечатанный курсивом, – ремарки. Тоже не читаешь. Читай только текст, который вот тут.

Она отошла, села на своё место. Кивнув головой, разрешив Гоше читать заново.

Гоша вздохнул, углубился в текст.

– Должно быть, я буду вечным студентом, – он перескочил в тексте ремарку, в которой Любовь Андреевна всех целует, особенно Варю, – ну, иди спать. Постарел ты, Леонид. Значит, теперь спать, Ох, – Гоша пытался разобрать трудное, непривычное слово, но оно никак не давалось, – по-даг-ра моя. Я у вас останусь.

– Ладно, хватит, – прервала режиссёр, – ты не читал что ли «Вишнёвый сад»?

Гоша помедлил, взвешивая риск получить двойку в первый же учебный день, но за враньё его ругала мама и, собравшись с духом, он признался.

– Нет. Я не читал.

– Плохо! Это, между прочим, школьная программа!

– Альбина Игоревна, вообще, они Чехова, действительно, в десятом классе проходят, – неожиданно пришла на выручку директор.

– Ну, не знаю, – пожала плечами режиссёр, – можешь хотя бы рассказать, про что был текст?

– Что Варю целуют, – не задумываясь ответил Гоша. Варя подавилась смешком.

Минуту молчали.

– Ладно, Георгий, возвращайся на урок, с Варей мы поговорим, и она тоже подойдёт.

Мальчик вышел из кабинета, поплёлся по пустым коридорам мимо классов. Из-за закрытых дверей глухо доносились объяснения, казалось бы, очень простых и очевидных вещей.

***

Ему не хотелось возвращаться на урок. Он сел на ступеньки, грустно опустил голову.

– Чего грустишь, боец? – проходивший мимо трудовик потрепал его по голове, – опоздал или выгнали?

– Нет. Ну, там, у директора, неважно короче.

– Ладно, не вешай нос, пошли, поможешь. Пошли-пошли, – Геннадий Захарович похлопал Гошу по спине, вынудив поднять со ступенек.

В пустых мастерских трудовик отвёл Гошу в комнату с инструментами.

– Ты же в 7 «Б» у меня? Как раз следующий урок. Достань из шкафа рубанки, пилы, киянки, разложи на верстаки. Я пока доски принесу.

Гоша достал инструменты. Неловкая попытка унести все сразу привела к тому, что половину он тут же рассыпал. Попытался поднять и рассыпал другую.

– Да не хватай ты всё сразу! Возьми несколько, потом вернёшься!

Послушав совет, мальчик взял столько, сколько смог унести.

Пока он раскладывал инструменты, выравнивал, чтобы они лежали симметрично, Геннадий Захарович принес охапку досок, аккуратно сложил на своём столе.

Прозвенел звонок с урока.

– Я схожу за рюкзаком? – спросил Гоша.

– Конечно, сходи!

***

Одноклассники уже шумно покидали кабинет.

– Гошан! Что тебя Тигра, порвала?

– Да нет, там это, другое.

– Чего другое?

– Читать сказала.

– А ты чего читать не умеешь?

– Чего не умею? Умею!

– Мутный ты какой-то.

Георгий забрал свой рюкзак, обернулся на стол, за которым обычно сидела Варя. Её вещей не было.

***

– Ребята! Сегодня мы будем делать табуретку – вещь действительно нужную в хозяйстве.

Трудовик Геннадий Захарович нарисовал на доске технический рисунок, указав размеры, по которым следует напилить доски.

Дети зашумели, выбирая материал без сучков и, более-менее подходящего размера. Гоше, замешкавшемуся в выборе, достались самые длинные доски. Он вздохнул, оттащил к своему верстаку, задевая одноклассников длинными концами и привычно выслушивая проклятья.

Мальчишки азартно пилили, стругали, стучали киянками.

Геннадий Захарович вытащил большую деревянную колонку, включил музыку.

Из-за мелькающих по мастерской одноклассников Гоша не мог нормально рассмотреть рисунок на доске. Решил, что сделать табуретку проще простого – надо просто посмотреть, что делают другие. На глаз отмерив длину, он отрезал несколько кусков, приложил один к другому, нарисовал что-то карандашом.

К концу урока на верстаках стояли сделанные учениками табуретки. Некоторые были ровнее, другие – выше, но, несмотря на чертёж на доске, у всех получились разные. Самая невероятная получилась у Гоши. Действуя по наитию, он построил табуретку с высокой спинкой. Нижние перекладины, выпиленные с запасом, он не стал укорачивать, а просто прикрутил наискосок. Чтобы две торчащие вверх палки не отвлекали, он прикрутил к ним горизонтальные доски, отрезанные достаточно ровно.

– Георгий! – с весёлой придирчивостью рассматривал его творение трудовик. – Ты зачем сделал стул, когда задание было сколотить табуретку?

– Так удобнее.

– Хорошая идея! Парни, а ну давайте сядем на них. Только не на свою, а на соседа. Если удобно и не сломается – ставите ему пятёрку.

– А если сломаю? – дерзко поинтересовался хулиган.

– Тогда не пятёрка.

– Замазали! Гошан, я на твоей сидеть буду.

Геннадий Захарович собрал остатки материала, ушёл с ними в кладовку. Конечно, он мог бы сделать это и после урока, но ему хотелось, чтобы ребята сами, по-честному оценили работу друг друга, не привлекая его в качестве арбитра или защитника.

Несколько минут менялись поделками, выясняя, кто кого будет оценивать. Георгию досталась кривоватая табуретка наглого троечника. Он попытался сесть на неё максимально аккуратно, но, из-за того, что ножки были неровные, покатился вбок. Табуретка начала складываться, превращаясь в дрова.

– Пацаны, зырьте! Гошан табу раздавил.

Одноклассники засмеялись.

– Ща, зацените! – и хулиган всем весом плюхнулся на стул, сделанный Гошей. Стул даже не скрипнул. Хулиган поёрзал.

– Ты не умеешь! Давай я, – спихнул хулигана троечник, автор жидкого стула.

Он плюхнулся, но стул вновь устоял. Откинулся на спинку. Начал раскачиваться вперёд-назад, пока не опрокинулся на спину.

Встал, отряхнулся.

– Барахло табуретка! Упасть можно.

– Не гони! – неожиданно вступился за Гошу хулиган, – упасть и с пола можно. Табуретка цела? Цела! Значит нормальная.

Он подошёл к Гоше, похлопал его по плечу. Троечник за его спиной показал Георгию сжатый кулак.

– Да пошёл ты! – на автомате ответил Гоша, обидчику, но хулиган воспринял слова на свой счёт.

– Охренел! Что, борзый? Я тебя урою после уроков.

Мальчишки вышли, оставив дежурных подметать опилки. Неудивительно, что эта доля выпала Гоше.

– Молодец, хороший стул, – Геннадий Захарович поднял Гошину табуретку, поставил на пол, сел, покачался из стороны в сторону.

– Спасибо!

– Руки у тебя золотые, жалко, невнимательный. О чём-то мечтаешь постоянно. В облаках витаешь. Приходи после уроков, если хочешь.

– Хорошо. Зачем?

– Ты же знаешь, мы дискотеки делаем? С пацанами познакомлю. Я, правда, только с девятого класса беру, но, если ты придёшь, сделаю исключение. Договорились?

– Хорошо.

Гоша закончил подметать, собрал последние опилки в совок. Хотел высыпать в ведро, но забыл открыть крышку. Опилки рассыпались по полу.

– Ладно, иди, опоздаешь. Я подмету.

***

После уроков он совсем забыл про приглашение Геннадия Захаровича в «элитный клуб» старшаков. Сначала он боялся угрозы хулигана, который, кстати, забыл про неё через пять минут, потом пытался помириться с Варей, которая обиделась – сказала, что отказалась идти в театр без него.

Дома, бросив одежду в угол, он взял книгу Жюля Верна и ушёл в приключения отважного капитана подводной субмарины.