Корсар

ГЛАВА 22

В такой этнически однородной стране, как Ливия, Эдди Сэну было непросто слиться с толпой, однако он не жаловался. Эдди, как и Хуан, сразу почувствовал: с Ассадом что-то не так, что-то в лоцмане есть особенное, что-то такое, отчет становится щекотно в затылке.

Конечно, одно дело — подозревать, а совсем другое — доказать. Как назло, две сотни поколений предков Эдди жили в Китае, а чуть ли не все, кто бродил по улицам Триполи, родились на Ближнем Востоке.

Впрочем, не построили еще на планете такой город, где не было бы китайцев. Первой же ночью Хали пошел за Ассадом, вооружившись картонкой с надписью «Немой». Эдди же двинулся на поиски китайского квартала.

Увиденное поразило его до глубины души, хотя, если вдуматься, чего-то подобного и следовало ожидать. Купающаяся в нефтедолларах Ливия, и в особенности Триполи, переживала строительный бум, от которого фирмы из Шанхая и Гонконга никак не могли остаться в стороне. Вместе с рабочими появилась целая сеть ресторанов, баров, магазинов и борделей исключительно для китайцев — совсем как в нью-йоркском Чайна-тауне, где и вырос Эдди.

Как и в Нью-Йорке, кто-то жил по закону, а кое-кто — не совсем. Почти сразу Эдди приметил на фасадах нескольких магазинчиков опознавательные знаки банд. Нужный символ нашелся еще через пару минут: совсем крошечный, он был нарисован красной краской на серой металлической двери. Сама дверь вела в какой-то угрюмый склад с окнами только на втором этаже.

Эдди постучал условным стуком. Никто не ответил. Эдди постучал снова — на этот раз коротко и громко, как обычный человек. Судя по звуку, дверь была бронированная.

Через несколько секунд петли скрипнули, и вынырнула голова мальчика лет десяти. Несколько вооруженных бойцов наверняка прятались в глубине. Мальчик молчал.

Эдди тоже. Он выпростал рубаху из штанов, поднял ее и повернулся, демонстрируя спину.

Мальчик охнул, и Эдди почувствовал, что его осматривают несколько пар глаз. Он опустил рубаху и снова стал лицом к двери. Двое головорезов опустили пистолеты. Хороший знак.

— Кто ты? — спросил один из них.

— Друг.

— Кто дал тебе татуировку? — вступил второй.

Эдди смерил его пренебрежительным взглядом.

— Никто не давал. Я ее заслужил.

На спине Эдди красовался сложный полустертый рисунок: дракон, сцепившийся с грифоном, — древний знак тонга,[14] зеленого дракона, под которым тот сражался с врагами в шанхайских доках еще в тридцатые годы. Такую татуировку делали главарям и самым отважным бойцам. Эдди знал: с ней для него открыты двери в преступный мир китайских кварталов по всему свету.

Он очень рассчитывал, что проверять рисунок не будут: Никсон старательно скопировал его из каталога бандитских и тюремных татуировок всего пару часов назад.

— Что тебе нужно? — спросил первый головорез.

— В порту работает человек. Он задолжал много денег людям, которых я представляю. Мне нужно нанять людей последить за ним, пока не пришло время потребовать долг.

— У тебя есть деньги?

Эдди не опустился до ответа. Человек в здравом уме не обратится за такого рода услугой, если не может за нее заплатить.

— Четыре или пять дней. Восемь или десять человек. Десять тысяч долларов.

— Слишком мало. Лучше десять тысяч евро.

По здешнему курсу это почти в полтора раза больше. Эдди кивнул.

Вот и все. Теперь у него достаточно людей, чтобы не спускать с Ассада глаз круглые сутки. Они с Хали устроились в ночлежке, принадлежащей тонгу, а бандиты сами сообщали обо всех передвижениях лоцмана каждые шесть часов по одноразовым телефонам. Через пару дней у Эдди с Хали было довольно четкое представление о том, как проводит время интересующая их персона.

Обычно Ассад работал восемь часов в ночную смену. Если судов не ожидалось, на пару часов заезжал в квартиру неподалеку от порта, к любовнице. У Ассада были и другие, посимпатичнее, но эта жила ближе всех.

После работы он отправлялся домой, к семье, спал часов шесть, йотом шел попить кофе с сослуживцами, а оттуда на одну из квартир, разбросанных по всему Триполи. Эдди велел своим новым подчиненным составить список любовниц Ассада, а потом попросил Стоуна прогнать его через компьютер «Орегона». Выяснилось, что Ассад спит исключительно с женами госчиновников среднего звена. Даже девушка, что жила возле порта, оказалась сестрой замминистра энергетики.

Список жертв любвеобильного ливийца внушал уважение, особенно с учетом его весьма заурядной внешности.

Эдди и Хали решили, что их подопечный и правда лишь нечистый на руку лоцман с выдающимся либидо и умением нравиться женщинам. А потом позвонил Хэнли, и все перевернулось с ног на голову. Внедрение Ассада в будуары ливийского истеблишмента приняло совсем другой, куда более зловещий вид.

Эрик по телефону описал Хуану маршрут, которым выходит к берегу тридцатикилометровая железнодорожная ветка. Перепад высот по спутниковым снимкам не определить, но, когда Кабрильо высадился из вертолета на тренировочной базе, его чип передал компьютеру, что он в трехстах метрах над уровнем моря.

Пока Стоун рассказывал, у него начал складываться план. Веселенькая предстоит поездочка!

К сожалению, времени оставалось в обрез, а никакого предлога, под которым Оверхолт мог бы попросить ливийцев задержать операцию, в голову не приходило — только если открыть все карты.

Вдобавок Кабрильо уже двое суток не спал больше шести часов, а судя по виду спутников, у них дела обстояли не лучше.

— Ну что? — спросил Линк после последнего тугого стежка.

Хирургические перчатки были в крови. Великан наложил три шва, начиная изнутри и постепенно продвигаясь к коже, — теперь рана ни за что не откроется. Под местной анестезией боль почти не ощущалась, и Хуан счел, что готов к действиям.

— В каком смысле?

— Ты только что усмехнулся, — ответил Линк, снимая перчатки и запихивая их в специальный красный ящик для использованных биоматериалов.

— Правда? Просто я подумал, что мы ничего толком не понимаем и я не уверен, что мой план сработает.

— Что, опять знаменитый план «В»? — ужаснулась Линда, заглядывая через высоченное плечо Линка.

— Потому я и смеюсь. План «В» не сработал. Переходим к планам «Г», «Д» и «Е».

Выбора, как ни крути, не было. Хуан решил устроить стрельбы с «КОТом» в качестве мишени.

Линк перевязал рану и заявил:

— Если Хаксли не одобрит, пусть сама с твоим лечащим врачом разбирается.

Хуан натянул штаны. Они были рваные и такие грязные, что потрескивали на бедрах, но другой одежды в грузовике не оказалось. Он спрыгнул на землю и сделал пару приседаний. Рана, повязка и швы доставляли неудобства, впрочем вполне совместимые с активной жизнью, особенно при наличии анестезии.

Солнце еще не поднялось из-за гор. Сияли безжалостные холодные звезды. Кабрильо залюбовался, по обыкновению подумал, увидит ли их еще раз, и скомандовал:

— Поехали! Когда подойдет «Орегон», все будет уже позади. У нас море грязной работы.

— Кстати, Хуан, — спросил Линк, — а кого мы собираемся спасать? Политических заключенных? Обычных бандитов?

— Возможно, они как раз ключ ко всей этой истории.

Великан кивнул.

— Ну ладно.

— А у меня вот какое-то нехорошее предчувствие… — начал Марк, но Кабрильо оборвал его одним взглядом.

Через сорок восемь минут Хуан наконец решил, что команда готова. Более или менее готова. Он хорошо помнил, что за бойцы охраняют заключенных — те еще вояки. Зато их человек сорок. А если чуть время не рассчитать, так еще две сотни террористов, которых Кабрильо надеялся выманить с тренировочной базы, до срока прибудут.

Линка высадили по пути к карьеру: он должен найти место, откуда просматривается двор за административным зданием. Из снайперской винтовки «баррет» пятидесятого калибра бывший спецназовец бил без промаха почти на два километра. Из менее мощной REC7 — на семьсот метров, что тоже немало. В любом случае, по плану Кабрильо сверхдальней снайперской стрельбы и не требовалось. «КОТа» оставили так, чтобы из лагеря был незаметен, на той самой дороге, по которой вчера вернулся патруль с телом беглеца.

Вдали алела заря, тьма пряталась по ямам и оврагам, а в воздухе витал соленый запах моря.

Хуан не хотел впутывать Алану и Фодля, но просто оставить их в пустыне не мог — группа возвращаться не планировала. Он объяснил им план, убедился, что оба понимают, насколько серьезна опасность, и будут беспрекословно выполнять приказы.

— Вам, как археологу, непременно нужна шляпа, — пошутил Хуан, когда Алана выслушала все указания.

— И еще хлыст, — улыбнулась девушка в ответ.

— Вот жуть.

— Проверка связи, — раздался по боевой сети голос Линка.

— Слышу тебя хорошо, верзила.

— Я на верхушке старого погрузчика, — сообщил снайпер. — Охрана будит пленных к завтраку. Давайте, сейчас или никогда.

— Понял, — ответил Хуан и напряженно сглотнул. В горле вдруг пересохло, словно песка наелся. Он посмотрела на Мерфи: успех плана сильно зависел от того, как Марк управится с боевыми системами «КОТа». — Готов?

Кивок.

— Вперед!

Марк включил минометы. Их уже навели при помощи лазерного дальномера, а Линк скорректировал цели. Выстрел. Сработало автоматическое зарядное устройство, и все четыре ствола вновь были готовы к стрельбе, хотя первые мины не пролетели еще и сотни метров.

Глухо прогремел второй залп, и Марк крикнул:

— Пошел!

Двигатель крутился на больших оборотах, так что, когда Хуан воткнул передачу, шины взвизгнули, машина с ревом перевалила через гребень, и они увидели лагерь. Как и планировалось, минометных залпов там не слышали. Изможденные пленники выстраивались в очередь за жалкой плошкой похлебки, охранники же срывали на них раздражение. Один ливиец с такой силой врезал заключенному по почкам, что тот сложился пополам, будто согнутое древко лука, и рухнул на песок.

Килограммовые мины прошли высшую точку дуги и ринулись к земле. Марку понадобилось немало времени, чтобы вытащить из мин максимальное количество шрапнели — пленники не должны пострадать.

Линк поймал охранника-садиста в перекрестье прицела, задержал дыхание и нажал на спусковой крючок.

— Розовый туман, — сообщил он по сети, убедившись, что пуля расколола голову ливийца, как орех.

Гигант успел снять еще пару противников. Только тогда охрана зашевелилась. Командир выскочил с голым торсом — в одних камуфляжных штанах и ботинках. Линк краем глаза отметил, что из его палатки торчат радиоантенны, и сосредоточился на следующей цели.

В этот миг разорвались первые четыре мины. Фонтаны огня и песка выросли на тропинке ко дну карьера. Почти тут же прогремели еще четыре взрыва — уже ближе к лагерю.

Охранники вместе с заключенными попятились к деревянным баракам, а Линк продолжал отстреливать террористов, не тратя на каждого больше одной пули. В первую очередь он старался покончить с теми, кто был при оружии.

Кабрильо несся к лагерю, словно автогонщик к финишной черте. Мерфи пытался навести «Джавелин» на один из грузовиков. Наконец раздался писк; цель захвачена, и ракета сорвалась с направляющих. Она сделала несколько непредсказуемых зигзагов и попала прямо в кабину. От взрыва грузовик развалился точно пополам, словно подбитый торпедой крейсер.

Испуганные заключенные столпились у самого здания, охранники кинулись по палаткам за автоматами. «КОТ» был уже в сотне метров, когда вооруженные террористы повыскакивали наружу и начали во все стороны палить длинными очередями. Линда поливала их огнем так, что пулемет плясал в ее руках и колотил в плечо, словно перфораторная дрель, — и все равно девушка стреляла почти без промаха.

Пулемет бил прямо в толпу террористов, вздымая фонтаны песка. Изверги падали, зажимая страшные раны, при том что многие пострадали от своих же: ливийцы не сразу засекли источник опасности и штили без разбора.

— Все, должен успеть! — Хуан перекрикивал ревущий двигатель. — Давайте по палатке командира!

План Кабрильо преследовал две цели. Первая — спасти как можно больше пленных, поскольку ливийские военные вряд ли будут разбираться, где свои, а где чужие, тем более неизвестно, кто для них «свой», а кто «чужой». Вторая — еще до начала основной атаки выманить с тренировочной базы как можно больше террористов. Если госсекретаря и правда держат там, то чем больше автоматчиков будет у старого карьера, тем меньше их останется, чтобы пристрелить Катамору.

Именно поэтому Линк получил четкий приказ: не мешать командиру связываться по радио с тренировочной базой. Нужно, чтобы тот поднял тревогу. А вот теперь…

Марк направил ракету в палатку так, что та взорвалась точно внутри, а не вылетела с обратной стороны. Брезент вспыхнул, а ударная волна расшвыряла сложенную у входа амуницию. Палатка всего за несколько секунд обратилась в пепел, который медленно опускался на землю, словно грязный серый снег.

Грузовик ворвался в лагерь. Линда продолжала отстреливать террористов, попутно отгоняя пленных к локомотивам и вагонам.

Кабрильо был уверен: при внезапном нападении боевики долго не продержатся. Многие уже попрятались в карьере или бежали в пустыню. С полсотни заключенных толпились у стены административного здания. Вдруг из-за бульдозера появился человек с РПГ и навел оружие на беззащитных пленников.

Мерфи переключился с ракет на пулемет под днищем. Пулемет мгновенно застрекотал, однако ливиец перед смертью все же успел выстрелить. Граната разорвалась, не пролетев и нескольких метров.

— Ничего себе! — восхищенно пробормотал Хуан. — Это ты, Линк?

— Главное — правильно выбрать момент, — ответил тот.

Позднее он признавался, что стрелял в террориста, а граната сама угодила в его пулю.

Хуан объехал вокруг здания и резко затормозил. Грузовик запрыгнул на рельсы и замер впритирку к древнему товарному вагону со штурвалом ручного тормоза на крыше. Колея оказалась узковата. Хуан отыскал на панели кнопку управления подвеской и, подавая то чуть назад, то вперед, добился, чтобы колеса немного накренились внутрь. Теперь они четко встали на рельсы, а от земли до днища оставалось чуть больше полуметра.

Другой кнопкой Хуан отключил автоматическую подкачку шин и выпрыгнул из кабины.

— Марк, Линда, давайте, не спим! — крикнул он в рацию. — Линк, прикрой их. Фодль, за мной.

В одной руке у Кабрильо была винтовка, а в другой — любимый «файв-севен». Он прострелил покрышки с левой стороны. Они мгновенно сдулись под весом грузовика, и стальные обода колес жестко встали на рельсы. Слой резины добавит сцепления. Хуан довольно улыбнулся. Постановка «КОТа» на рельсы — краеугольный камень всего плана.

Хуан бросился к зданию вместе с Фодлем, на котором все еще были лохмотья. В другом конце лагеря охранники напряженно разыскивали противника, на пленников же никто внимания не обращал. Увидев вооруженного Хуана, они в ужасе прижались к стене, но тут появился Фодль.

— Пойдемте с нами, — сказал он властным тоном, который, впрочем, не удивил Хуана. — Эти люди хотят вам помочь.

Истощенные пленники смотрели с недоверием, и ливиец добавил:

— Это приказ.

Двое набрались смелости и пошли к двери вагона, которую уже открыла Линда, а дальше словно прорвало плотину. Кабрильо из-за угла укладывал выстрелами всякого охранника, что смотрел в их сторону, Фодль же подгонял людей. Из-под столов появились женщины. Они кинулась к вагону, но тут откуда-то сбоку открыли стрельбу. Одна из пленниц упала прежде, чем Хуан успел влепить ответную очередь в пирамиду ящиков, за которой прятался террорист.

Женщины помогли раненой подняться, подхватили ее под руки и чуть ли не внесли в вагон.

— Храни вас Бог, — сказала одна из них, проходя мимо.

Подошел еще один пленник. Хуан скользнул взглядом по его лицу и вернулся к наблюдению за местностью, однако тот дернул Кабрильо за рукав, и он присмотрелся внимательнее. Не араб: светлые волосы, белая, обгоревшая на солнце кожа.

— Чеффи?

— Да. Откуда вы знаете?

— Благодарите за спасение Алану Шепард.

Чеффи облегченно вздохнул.

— Слава богу! Вчера сказали, что ее застрелили при побеге.

— Драться сможете?

Агент ЦРУ постарался вытянуться в струнку.

— Только дайте оружие.

Хуан указал на Марка, который цеплял вагон к буксирным крюкам «КОТа». Издали вагон казался огромным, а трос — тонким как паутинка, но тут уж ничего не поделаешь.

— Подойди вон к тому парню, он скажет, что делать.

— Спасибо.

Хуан посмотрел на часы. Первый выстрел прогремел восемь минут назад. Меньше чем через десять минут здесь будет орава автоматчиков с тренировочной базы, а еще через час явится ливийская армия и перестреляет все, что движется.

Пленные все лезли в вагон. Как ни поторапливал их Кабрильо, быстрее просто не получалось. Люди настолько отощали, что даже ради свободы не могли прибавить скорости. В голове у Хуана напряженно тикала секундная стрелка. Поток несчастных не иссякал.

Это не стрелка, понял Хуан. Так стрекочет винт вертолета. Джордж Адамс будет самое раннее минут через двадцать, значит, это Ми-8 с тренировочной базы.

Вагон все равно уже полон, к нему ковыляет последняя старуха; за ее спиной горят палатки и снаряжение, черный дым поднимается в розоватое небо.

Неважно. Время вышло.