Крестьянка в наказание

Глава 16

— Как вы допустили?! Где она может быть?!

Его величество пребывал в ярости. С самого утра. Проснулся рано в тревоге за своего друга, а оказалось это далеко не всё, о чём он должен тревожиться! Герцогиня исчезла!

Он эту дуру служанку отправит на плаху! Нет! Сам прибьёт!

Как можно, находясь рядом со спальней госпожи, не заметить — та исчезла?! Не могла сидеть в спальне? Ах, госпожа против была? У порога на пол лечь надо было!

А что если, потерпев неудачу на охоте, заговорщики похитили герцогиню?! А она наследника ждёт!

Его величество рвал и метал. Слуги бегали по дому.

Наконец появилась ещё одна курица, которая должна была заботиться о герцогине — её компаньонка.

Уже открыв рот, чтобы наорать и на эту идиотку, его величество рот захлопнул. Идиотка, нимало не убоявшись, присела в реверансе, приветствуя коронованного гостя, и тихо проговорила:

— А в комнате для рукоделия смотрели?

Слуги ухватились за головы — они и не вспомнили об этой комнате?! А ведь все знали — при удобном случае её светлость уходит туда и плетёт свои любимые кружева! Но какие могут быть кружева, когда герцог при смерти лежит… Вот и не подумал ни один болван!

Рванулись, было, туда, но были остановлены царственным рыком:

— Я сам! Позовите кого-нибудь из медикусов, присматривающих за герцогом!

Медикус прибежал мгновенно.

— Ну?

— Ухудшения нет. Кровотечение практически остановилось, и это удивительно! Сок лисаата действует неделями.

— С герцогом…

— Он не один. С ним маг. Вам что-то угодно? Вы хуже себя чувствуете?

— Не я! Надо посмотреть одну идиотку, которая может скинуть ребёнка! За мной!

Широкими шагами его величество двинулся вслед за почти бегущим мажордомом. Следом двинулись и слуги, и компаньонка… Но, одного взгляда короля хватило — все застыли на месте. Сдвинулись лишь когда венценосный гость завернул за угол.

— Вот, здесь. Но миледи очень расстраивается, если её отвлекают…

Почти оттолкнув мажордома, его величество на удивление осторожно приоткрыл дверь… И застыл на пороге, глядя в образовавшуюся щель. Потряс головой, не отрываясь от увиденного. Поманил медикуса и…

Мажордом распахнул глаза и рот — король, его величество, на цыпочках вошёл в мастерскую герцогини. Следом, так же соблюдая тишину, прокрался медикус. Дверь за ними бесшумно закрылась, не дав господину Демису заглянуть даже краешком глаза…

Мужчины в комнате стояли у двери, не решаясь пошевелиться. Расширенными от потрясения глазами они смотрели на открывшуюся картину.

В комнате сидела молодая женщина с распущенными, едва подвязанными лентой тёмными, почти чёрными, волосами, концы которых на пару ладоней светились переливавшимся серебром, и быстро, ритмично двигала руками. Она даже не обратила внимания на вошедших. Только звонкий быстрый перестук коклюшек нарушал царившую в комнате тишину. Он звучал, решительный, жёсткий, будто бы призывая к бою. Нитки ложились, свиваясь в узор. Кружево, коклюшки, сама кружевница, особенно её руки, отливали серебром, едва заметным в ярком свете лампы, освещавшей работу мастерицы.

Его величество развернулся к медикусу, глазами показал на женщину.

Медикус помотал головой, сделал знак соблюдать тишину и непочтительно потянул его величество за рукав из комнаты…

Не сопротивляясь, король вышел и плотно прикрыл дверь.

— Ну?! — требовательно, но тихо потребовал он пояснений от медикуса, кажется, что-то понявшего.

Медикус скосил глаза на стоявшего неподалёку мажордома.

Его величество понятливо кивнул головой.

— Вызвать сюда пару моих людей.

Медикус кивнул и добавил:

— Госпожу не тревожить. В комнату не входить!

Подтвердив приказ кивком, его величество проследил, за мажордомом, спешившим по коридору. Едва слуга скрылся за поворотом, всё так же молча развернулся к медикусу и теперь обратил внимание на блестевшие глаза того.

— Ну?!!

— Она Плетельщица! Герцог жив благодаря ей! — голос медикуса был полон восторга, несмотря на то, что старался говорить он едва слышно.

— Плетельщица? Это сказки, — его величество даже помотал головой.

— Я тоже так думал! Я о подобном лишь читал в старинных книгах. Но вы же сами видели! И к тому же кровотечение у герцога почти остановилось. А этого не могло быть!

Помедлив пару минут, король посмотрел внимательно на медикуса, пожевал губами и приказал:

— Клятву!

Медикус закивал головой, судорожно быстро проговаривая слова магической клятвы молчания. Молчать он будет, но не забудет! Сказочное чудо пришло в мир, и это чудо может пригодиться самому!

Закончив работу, обрезала нити. С замешательством окинула взглядом работу — сколько же я просидела?

Пальцы вдруг свело судорогой. Это что за новости? На глазах золотая нить окрашивалась рубиновым… Выпустила коклюшки из рук и в этот момент ощутила в пальцах дикую боль. Подняла руки к абсолютно сухим глазам, они, показалось, разучились моргать и засыпаны песком. Ладони расплывались, никак не удавалось сосредоточиться на том, что вижу… А видела стёртые в кровь пальцы.

Развернула руки тыльной стороной и прижала к глазам, резало всё сильнее. Тело протестовало против любого самого маленького движения…

— Тише, тише, — проговорил рядом чей-то незнакомый голос. — Отодвиньте чуть руки, вот так. Сейчас глазам будет легче.

На глаза легло тёплое и влажное. Жжение стало проходить, а чьи-то руки тем временем смазывали мои пальцы и бинтовали кровоточащие ладони.

— Воот, сейчас и ручки поправим. Не шевелитесь пока. Я позову кого-нибудь и вам помогут подняться, отнесут в кроватку, сделают массаж и смажут чудесной мазью. Эта мазь, можно сказать, волшебная, мышцы расслабятся, станет легче. Поспите и встанете, как новенькая…

Человек ещё что-то говорил, но я вдруг вспомнила — герцог!

Открыла рот, но из горла вместо вопроса вылетел хрип.

— Ну, тихо, тихо, девочка. Вот, попейте. Простите, сразу не подумал, вам пить очень хочется.

Первый глоток принёс боль, зато потом, тёплый отвар я пила, как божественный нектар.

Неизвестный тем временем продолжал:

— Глазки не трогайте, компресс придётся подержать подольше, они у вас совсем пересохли. А с супругом вашим всё хорошо будет. Кровотечение остановилось. Он уже просыпался даже. Попил отварчику. Теперь спит. Жить будет и здоров будет.

От облегчения бы заплакала, но сил не осталось. Это сколько же я просидела? Всю ночь, что ли?

Темнота и без того была в глазах из-за компресса, поняла — сознание уплывает, наверное, от облегчения…

Последнее, ещё осознанное — голоса: леди Мальвина, Галита, знакомые и незнакомые. Меня осторожно подняли и я уплыла в блаженство.

Утро порадовало. Рассветные лучи, обычно падавшие прямо на моё лицо, сегодня не слепили. Попыталась открыть глаза, и почувствовала, как что-то мешает. Подняла странно тяжёлую руку и услышала:

— Тише, тише, миледи. Сейчас компресс сниму, медикус разрешил. Но велел глазки осторожно открывать, потихонечку. Иначе больно будет.

Что за новости? И какой такой медикус? Зачем он…

В этот миг ударило воспоминание — охота, раненые всадники, герцог…

Герцог!

Подскочить на кровати не дали заботливые, но сильные руки, судя по голосу — Галиты.

— Да что ж вы такая нетерпеливая-то? Лежите! Вставать пока запретили. Медикус сейчас придёт и скажет можно ли. Глазки открывайте.

Осторожно приоткрыла глаза до щёлочки. Свет резанул. Прикрылась рукой и поняла, почему она тяжёлая — вся кисть замотана толстенным слоем бинтов, да ещё и чем-то вонючим намазана.

— Галита! Это что такое?

Всё так же жмурясь, протянула к камеристке руки.

— Вы же руки в кровь растёрли! Теперь могут шрамы на всю жизнь остаться!

Возмущения в голосе камеристки хватило бы на десятерых. Я почувствовала даже вину, словно шрамы на моих руках это трагедия именно для неё.

Вспомнилось — плела кружева, своей работой стараясь отогнать смерть от мужа…

— Галита, а герцог?

Ответа ждала с замиранием сердца.

— Всё хорошо с его светлостью. Уже король со свитой уехали, одни медикусы остались. Вас с ним лечат. Ух, как он рассердился, когда рассказали, что вы всё спите и не просыпаетесь! А вы, почитай, двое суток от работы не отходили. Велел медикусам с вас глаз не спускать. И будить запретил. Вот вы больше суток и спали.

— Двое суток?! Плела?! Это как же такое может быть?

— Его величество сказал — магия. Ещё сказал, вас сейчас к рукоделию ни к какому, минимум месяц, не допускать. Иначе совсем здоровье своё угробите!

Запрет короля совсем не взволновал. Чувствовала злость по отношению к его величеству. Именно из-за него ранили герцога! Он король, и всякие разные заговорщики не должны по стране мотаться да на честных людей нападать. А раз нападают — вина короля. Он главный, он хозяин в стране!

Особо злость разгореться не успела. Живот дал о себе знать. Да так громко, Галита аж подпрыгнула. И не мудрено — если верить её словам, четверо суток не ела! И пить хочется.

Сказать ничего не успела. Камеристка уже подхватилась с места и принесла стакан чистейшей воды. Это было восхитительно вкусно!

— Хорошо. Медикус не велел пока ничего кроме воды давать… А, вот и он сам!

В дверь стукнули. Так, для порядка, и на пороге появился один из медикусов, видела его у постели супруга.

— Доброе утро, ваша светлость! Рад, что пришли в себя. Давайте-ка я вас осмотрю.

Начал с осмотра глаз. Покивал довольно и принялся разматывать бинты на руках.

— Отлично! Просто замечательно! — он довольно повертел мои ладони в сухих горячих пальцах. — Можете встать. Очень осторожно. Примите ванну, пусть ваша девушка массаж тела сделает, — Галита закивала. — Можете позавтракать. Но только что-нибудь очень лёгкое. Ничего жирного. И можете понемногу приступать к своим обычным делам. Кроме одного — ничего мелкого, никакого напряжения на глаза. Если почитать захотите, пусть вам компаньонка почитает.

Довольно кивнула и перебила медикуса:

— А я могу навестить его светлость?

— Разумеется. Ему вставать ещё рано, слишком уж много крови потерял, но состояние уже хорошее. Может быть, хоть вы уговорите его полежать ещё денёк-другой. Очень уж беспокойный больной его светлость. Всё норовит в столицу отправиться.

Сердце сжало. В столицу. Он не может здесь остаться. Или не хочет?

Взяла себя в руки и заставила встряхнуться. Был ещё один вопрос, который задавать страшно, но необходимо, тем более Галита выскользнула из спальни в гостиную и кем-то командовала.

— Простите, я должна спросить…

Помолчала, не решаясь выговорить.

— Смелее, ваша светлость. Что вы хотели узнать?

Меня хватило на единственное слово:

— Ребёнок…

— Всё с вашим мальчиком в порядке. Кстати, его светлости пока не сообщили, не знали, как вы из сна выйдете. Но сейчас вижу — с малышом всё в полном порядке.

Облегчённо выдохнула, только в этот момент поняв — задержала дыхание в ожидании ответа. Мой малыш… Даже если его отец оставит меня здесь одну, он будет со мной, пусть и не очень долго…

Похоже, медикус очень хотел побыстрее вернуться к своим делам, потому что стоило Галите переступить порог, он откланялся и удалился.

— Ещё воды?

Галита показала стакан.

— Да, давай. Пить очень хочется. Давай сначала немного перекушу, всё остальное после. А то у меня живот к спине уже присох.

— Немудрено, — ворчливо ответила камеристка, бережно поддерживая и помогая подняться. — Столько дней маковой росинки во рту не было! Вы совсем отощали, все платья придётся опять ушивать. Вот только-только после столицы отъелись маленько, и на тебе, опять!

— Не ворчи, — меня покачивало от слабости, но сил на смешок хватило. — Лучше дай что-нибудь накинуть, не ходить же в одной сорочке?

Галита засмеялась с каким-то облегчением и принесла тёплый большой халат, который я надевала после ванны.

Возились долго. Силы быстро закончились и я даже ни разу не глянула на себя в зеркало. Чего я там не видала? Тощую длинную крестьянку? Ещё более тощую, чем обычно? Вот ещё, только расстраиваться!

Хоть и проснулась рано, но к тому моменту, как Галита закончила возиться с причёской, леди Мальвина пришла проведать. Она обрадовано всплеснула руками, увидев меня уже готовой к выходу. Кинула с какой-то странный взгляд на причёску, покачала головой, заметив мои пошатывания от слабости, но не стала останавливать. Напротив, взяла под руку и помогла пройти до двери в спальню его светлости, куда того, оказывается, уже успели перенести.

Компаньонке достаточно было стукнуть в дверь, та распахнулась и я увидела молоденького медикуса. Молодой человек посторонился и пропустил нас в спальню его светлости.

Вдруг охватила нерешительность. А хочет ли супруг меня видеть? Но все сомнения смыло волной, едва увидела блестящие глаза на уже не бледном до синевы лице.

— Доброе утро, — послышалось с кровати. — Рад, что вы смогли встать. А мне запрещают, — косо глянул герцог на молодого человека.

— Так надо, — улыбнувшись, подошла к кровати, стараясь не опираться изо всех сил на леди Мальвину. — Вы завтракали?

— Завтракал. Надеюсь, обедать будем вместе?

— С одним условием, — герцог похлопал по краю кровати и я пристроилась там, где он указал. — Вы будете смирно лежать. Вы потеряли…

— …много крови и прочее, прочее, прочее, — проворчал его светлость. — Анна, хоть вы не начинайте! Я от всех медикусов это слышу чуть не каждые полчаса!

Засмеялась, смешно у него это получилось.

— Тогда предлагайте, чем будем заниматься?

— Сейчас выпроводим всех посторонних и поговорим.

Удивлённо посмотрела на супруга, но леди Мальвина и медикус оказались понятливы — ни слова не говоря, откланялись и вышли. Неловко получилось!

Только супруг не испытывал никакой неловкости. Неожиданно потянулся, взял мою руку и повернул ладонью к себе, внимательно осмотрел раны, затянувшиеся бугристой розовой кожей. Прижал эти раны к губам…

— Спасибо! Мне рассказали, что вы для меня сделали.

— Хм, а мне никто ничего не рассказал. Галита заявила — я почти два дня как безумная плела кружева, а после этого два дня непробудно спала. А я ничего такого не помню.

— А что помните?

— Вернулись охотники. Вас устроили на первом этаже. Меня выгнали. Вы совсем плохи были. А я не могла уснуть. И заняться ночью было нечем. Пошла и села плести кружево… Всё. Больше ничего не помню, кроме одного — мне казалось, пока работаю, делаю хоть что-то, вы будете жить…

Искоса глянув на супруга, пожала плечами. Что могу сказать ещё? Ничего.

— Это вы своей работой спасли мне жизнь, — тихо проговорил герцог, доставая из-под подушки аккуратно сложенное кружево.

Вздрогнула, поняв, кружево покрыто бурыми пятнами.

— Да, это ваша кровь, — тихо и грустно сказал супруг. — Вы долго работали, изранили руки и кровь попала на нити.

— Можно?

Протянула руку.

— Конечно.

Герцог положил в мою ладонь полотно. Расправила его на колене. И сама удивилась — это как же я такой сложный узор с первого раза сотворила?! Всего за два дня?

Вспомнилось — водила грифелем по листу, словно во сне, брала в руки коклюшки…

Золотые и серебряные нити переплетались, вроде без особого порядка, но получилось завораживающе. Однако пятна крови всё портили.

— Надо почистить… — проговорила едва слышно.

Герцог услышал. Быстрым движением ухватил полотнище и притянул к себе.

— Ни в коем случае!

Удивлённо посмотрела на него.

— Вы так ничего и не поняли?

Помотала головой.

— Анна, какой вы ещё ребёнок! — он откинулся на подушку и уставился в потолок.

Потом посмотрел на меня и начал говорить. Говорил долго, объясняя — я наделена даром. Даром редчайшим. И эти два дня творила настоящее чудо — сплетала наши жизни, жизни наших детей, в единое целое. Своей магией смогла пересилить яд, попавший в его кровь, смогла подарить ему долгую и счастливую жизнь. Впрочем, не только ему — нам! И теперь этот кусок кружева, обагрённый моей кровью, стал амулетом, хранящим наш род — нас, наших потомков…

Сидела, неприлично открыв рот. Я маг?!

Герцог рассмеялся, посмотрев на моё ошалелое выражение лица.

— Да, моя дорогая, и не просто маг. Вы Плетельщица. Вы редкость, появляющаяся далеко не каждое тысячелетие. Простая тесёмка из рук Плетельщицы может стать величайшим оберегом. Видимо, совсем зло в нашем мире обрело силу, если боги послали в него такое чудо, как вы.

— Я о таком и не слыхала…

— Да, мало кто о таком слышал. А уж видеть и подавно. В доказательство одно могу сказать — вы на себя в зеркало смотрели? Неужели ничего не заметили?

— Не смотрела, — буркнула я, — чего я не видела. Всегда тощая была, сейчас, наверняка и смотреть страшно.

— Не в этом дело. Вон зеркало, подойдите, посмотрите.

С трудом поднялась и подошла к камину, над которым висело большое зеркало. Глянула на себя и застыла — концы моих почему-то потемневших волос сейчас серебрились. У бабушки седина так не светилась, как сейчас мои волосы. Брови и ресницы стали чёрными. Глаза остались цвета "тёмного пива", как говаривал батюшка… Вот почему и Галита, и леди Мальвина странно смотрели на меня?

— Это как же?

Провела по волосам ладонью — шелковистые, как и были.

— Это знак, магия ваша проснулась. Уверен, в детстве вы были совсем светленькой, а за последние годы немного потемнели, но не замечали этого, магия почти спала. В эти дни вы выложились полностью, весь свой резерв потратили, вот волосы и изменили цвет. Уверен, концы волос ещё будут меняться, сила в вас ещё не окончательно проснулась.

Меня осенило — и он, и король, они не красят так странно волосы?

— Это у всех так?

— Да. Чем сильнее магия, тем сильнее цвет у концов волос. Чаще всего дети-маги рождаются темноволосыми. В нашей стране это редкость, вы же знаете, — кивнула.

Да, у нас в семье мышиный волос только у меня был. Рулана иногда меня мышью и звала. В деревне у всех волос от золотистого, до русого. Да и в основном так. Тёмные волосы я, пока в городе не побывала, и не видела.

— Вот! Магия просыпается, концы волос ребёнка начинают светлеть, затем меняют цвет на цвет основной стихии. Первый признак мага. В этот момент знающие люди и начинают малыша проверять на магию. Вы впервые заметили это во взрослом возрасте, — супруг пожал плечами и опять похлопал по краю кровати, приглашая присесть рядом.

Пошла. Всё ещё чувствовала слабость. Если бы не мой норовистый характер, вся стать была бы полежать ещё денёк.

Присела и решила отложить раздумья на потом. Что уж теперь. Не начинать же красить волосы? Вот ещё. Представила себя с совсем светлыми концами волос. Чудная буду. Кстати, вдруг вспомнилось — графиня Белторн. У неё концы волос отливают синевой, как крыло бабочки. Она тоже маг? Ладно, узнаю потом. Сейчас есть вопросы, меня интересующие больше.

— А что эти Плетельщицы могут?

— Много чего. Могут судьбу человека к лучшему повернуть. Могут больному помочь. Могут судьбу найти помочь. Ребёнку счастья сплести могут. Не могут единственного — никому зла причинить. Не получится.

— Так это же замечательно. А почему тогда не говорят об этом?

— Анна! — супруг глянул укоризненно. — Вы меня спасали, плели, не покладая рук, не ели, не пили. Мне рассказали, как ваши мышцы разминали, они же каменные были! Глаза, вон, до сих пор покрасневшие. Щёки ввалились. А представляете, этак постоянно? Вы человек очень добросердечный, к вам народ валом повалит. И над каждым вы сердце разбивать будете. Надолго вас хватит?

— Ну, я же давно уже плету кружева. И ничего.

— Это не просто плести придётся. Вы мне помогли — всю мою боль через себя пропустили. Сами говорите — вам казалось, пока хоть что-то делаете, я живу. А так ведь и было. Его величество нашёл вас уже в почти невменяемом состоянии. Вы же все свои силы, всю свою магию на плетение положили! Я научу вас это чувствовать, но от этого, казалось бы, простого переплетения нитей, магией фонит, сильнее, чем от алтаря в храме!

Вот это да! Я такое могу? А ведь и правда. Если этак убиваться над каждым куском кружева… Я ведь и не помню ничего кроме одного — надо работать. Не заметила, как время летело, не евши и не пивши сидела… Как сил-то хватило?

— Прикажите камеристке убирать вам волосы так, чтобы концы не видно было. Иначе ваша тайна не долго продержится.

— А если их обрезать?

— Анна, концы волос снова цвет изменят, а сила ваша на время уменьшится.

— А у вас поэтому косы такие?

— Именно. Но мне прятать силу ни к чему, как и многим другим магам. А вот вам надо затаиться. К сожалению, не всегда я смогу вас защитить.

— Я поняла. Никому не скажу, но у меня теперь вопросов очень много.

— Отвечу на все…

Меня вдруг качнуло.

Его светлость притянул к себе, помог опуститься на кровать рядом с ним. Приобнял.

— Навалил я на вас всякого, да? Подремлите. Поговорим после. У нас теперь много времени.

Я дотянулась до кружева, лежавшего на груди супруга, погладила, уж не знаю что — само кружево, или грудь герцога, закрыла усталые глаза и почувствовала себя дома. Это было как раньше — батюшка рядом, матушка, и всё хорошо. Я дома? Впервые со дня, когда покинула родной дом, направляясь на повозке в храм, где ждал неведомый жених.

Улыбнулась. Повозилась, устраиваясь удобнее.

Вспомнилось ещё и важное, что хотелось сообщить супругу. Усилием выдернула себя из подступающего забытья и прошептала:

— А у нас мальчик будет.

Рука супруга сжалась крепче, грудь поднялась от резкого вздоха. Ощутила на губах прикосновение тёплых губ. Ответила на невесомый поцелуй и уплыла в исцеляющий сон.

Через день окончательно пришла в себя и присоединилась к леди Мальвине, нёсшей на себе все домашние дела. Основная часть гостей уехала вместе с его величеством. Остались медикусы и несколько стражников, охранявших дом и поместье от возможного нападения. Мне было не по себе, когда представляла — кто-то может напасть на нас. Его светлость всячески успокаивал, объясняя — главной целью нападения был именно король.

Из столицы доходили страшные вести. Герцогу поступали донесения. Он читал их в постели, пока медикусы не давали вставать. Секретарь едва успевал писать ответы и отправлять их. Был даже задействован редчайший артефакт — ящик переписки.

Я о таком не слыхала, а в герцогский дом из дворца его привезли для скорости сообщения. Это была удивительнейшая вещь. Могла бы — часами наблюдала бы за её работой.

Небольшой резной ящик стоял на столике возле кровати герцога, когда его светлость смог подняться, ящик перенесли в кабинет. Но мне удалось несколько раз посмотреть, как загорался разными цветами камешек на крышке. Это означало, поступило новое послание.

Один раз, когда секретарь был в отлучке, мне даже довелось достать послание из этого ящика. Удивительно было — нажать на светящийся камень, капнуть капельку крови и только после этого откинуть крышку и достать письма. У меня откровенно дрожали руки — вдруг не получится или сломаю такую редкую вещь… Но всё получилось, на мою кровь артефакт открылся и письма я отдала его светлости.

Отдавала и чувствовала, щёки краснеют — улыбка супруга была откровенно насмешливой. Наверняка я смотрелась очень смешно, когда дрожащими руками проводила все манипуляции.

Бурный обмен посланиями объяснялся, по словам герцога, расследованием, шедшим в столице полным ходом. Расследование нападения на короля и его приближённых на охоте дело важное. Оказывается, заговор был давно составлен, и ждали только… Королевской охоты! А ведь охота лишь из-за беременности её величества не состоялась ещё осенью… Боялись мало ли роды начнутся раньше, а король должен был провести над наследником особый обряд…

Откровенно пришла в ужас, узнав — её величество принимала участие в заговоре. Она собиралась быть регентом при малолетнем наследнике. В заговоре приняло участие много представителей знатных родов.

Стало не по себе — многих из этих людей видела во дворце, а его величество и герцог сталкивались с ними ежедневно! Некоторые даже на нашем приёме были!

Прошла неделя. Из столицы поступило сообщение — назначен день публичного наказания заговорщиков.

Её величество уже готовилась отбыть в "добровольное" проживание в один из монастырей. Подражая своей королеве, в монастыри, правда, более отдалённые и строгие, отправлялись кое кто из фрейлин, в том числе и леди Теллис, когда-то положившая глаз на герцога. Теперь я могла не опасаться попыток опорочить меня или нанести ущерб репутации моей и супруга.

С другими заговорщиками король был не столь милостив. Его светлость получил сообщение — через неделю назначен день публичной казни. Кого-то лишат дворянства и отправят на рудники. Кого-то лишат титулов и отправят в вечное изгнание, а кого-то и казнят, чтобы было неповадно последователям.

Герцог получил приглашение присутствовать на казни. Приглашалась и я, если его светлость сочтёт возможным. Но я так глянула, услышав подобное! Супруг всё понял и ответил его величеству — он не в том состоянии, чтобы ехать в седле целый день, а меня не отпустит в связи с моим положением. Незачем его жене, будучи в тягости, любоваться казнями.

Но тут Судьба опять подложила подарочек, или решила наказать, уж не знаю.

В день казни я тихо сидела в библиотеке, рассматривая большой альбом с удивительными рисунками. Его светлость был занят корреспонденцией в своём кабинете, леди Мальвина отправилась прогуляться в сад, как она это называла. На деле же отправилась гулять с другом герцога, все дни сновавшим между столицей и поместьем, а в этот день оставшимся погостить.

Сидя в тишине, нарушаемой шелестом переворачиваемых страниц, погрузилась в удивительный мир художника, изображавшего картины жизни в дальних странах… И вдруг мне на руку будто кипятком плеснули! Выронив альбом, ухватилась за ожог, не понимая, что происходит.

Услышав вскрик, из-за стеллажей выскочил библиотекарь. Заметив слёзы боли на моих глазах, перепугался, начал суетливо бегать вокруг, не зная за что хвататься и как помочь. О моём интересном положении знал уже весь дом, если не всё поместье, и старик перепугался — вдруг мне стало плохо из-за ребёночка.

Наконец, рассмотрев — держусь не за живот, а за руку, прижатую к животу, старик засеменил из библиотеки, во весь голос требуя немедленно прислать медикуса. На его дребезжащий крик сбежалось сразу несколько слуг, подняли галдёж, остановленный появлением мажордома.

Прикрикнув на бесполезно топчущуюся прислугу, Демис отправил молоденького слугу, таращившего на меня глаза из распахнутой двери, за медикусом и герцогом.

Самым первым появился супруг. Опустился перед креслом на колени, прямо на валявшийся альбом и принялся расспрашивать, о происшествии.

Перекричать слуг мне не удалось. Его светлости хватило единственного взгляда, и мы остались одни. В библиотеке, наконец, наступила тишина, приличествующая этому месту.

— Меня огнём обожгло, — пожаловалась, всё так же баюкая бедную руку, её до сих пор пекло.

— Покажите.

Супруг попытался поднять узкий рукав платья, но это не получилось. Вот всегда была уверена, его светлость не отличается терпением! Достаточно было расстегнуть ряд пуговок, которыми рукав застёгнут, так нет, блеснул кинжал и ткань распалась, открывая руку.

Охнули мы одновременно. Прямо на наших глазах, по предплечью расползался рисунок, как тавро у скота. Именно этот рисунок и пёк кожу, у меня слёзы выступали из глаз!

Герцог резко поднялся, в несколько шагов оказался у двери. Быстро отдав команды слугам, всё так же толпившимся в коридоре, пропустил в дверь медикуса и показал на меня.

Молодой мужчина осмотрел кожу и поднял взгляд на его светлость.

— Это то, что я думаю?!

Голос у него стал внезапно сиплым.

— Не важно. Можно снять боль?

Мужчина покачал головой.

— Судя по всему, это знак рода, а ваша супруга совершеннолетняя… Боль от знака рода можно уменьшить исключительно несовершеннолетним, — он с сочувствием посмотрел на меня.

Ничего не понимая, смотрела, как по коже расползается ожог и шипела сквозь зубы, стараясь не кричать и даже не кряхтеть от боли.

Тут в библиотеку проскользнула Галита с большим тазом в руках. Она опустила таз на пол рядом со мной.

Медикус опустил ладонь в таз, и кивнул:

— Да, ледяной компресс это отлично. Если боль и не уменьшит, то хотя бы притупит. Может быть, дать её светлости успокоительное?

Мужчины дружно посмотрели на меня, замотавшую отрицательно головой. Знаю их успокоительные! Буду дня два спать на ходу!

Галита намочила белоснежный лоскут в воде и положила на место ожога. И правда, стало немножко легче. Холод боролся с огнём. От ледяной воды кожа немела и становилось не так чувствительно, расползавшееся тавро.

— Простите, ваша светлость, — услышала тихий голос медикуса, он отвёл герцога чуть в сторону, едва мне полегчало. — Вы можете сказать, что происходит?

Муж таиться не стал.

— Сегодня день казни. Похоже, моя жена стала последним носителем крови рода, — он пристально посмотрел в мои недоумевающие глаза. — Простите, дорогая, но нам всё же придётся срочно ехать в столицу. Король должен узнать об этом, определить род и решить дальнейшую вашу и мою судьбу.

— Потрясающе! Я даже не читал о таком! — невольно воскликнул молодой медикус.

— Поверьте, явление редкое. Поэтому о нём мало кто знает. А с вас клятва молчания до решения его величества.

Медикус закивал, внимательно глядя на руки Галиты, менявшей компрессы.

— Жаль, мы не сможем рассмотреть, чей тотем, ожог слишком сильный.

— Моя жена не прямой наследник крови. Она бастард, — герцог повернулся ко мне. — Похоже, вы потеряли шанс познакомиться со своим отцом.

— Вот ещё, знакомиться с насильником, — буркнула, почувствовав — расползаться ожог прекратил. — У меня есть батюшка! Другого не надо!

Его светлость улыбнулся чуть грустно. Он приказал медикусу осмотреть руку ещё раз.

Тот немедля приступил к делу. Да, ожог остановился. Но рассмотреть что-то на покрасневшей и опухшей коже оказалось невозможно. Я попробовала присмотреться, но зрелище было малоприятное, предпочла отвести глаза.

Вот и что за дела такие? То на меня Судьба свой знак ставит, то теперь какой-то неведомый род… Неведомый и который знать не хочу. Чувствую себя клеймёной скотиной! А последние дни шли дожди, теперь придётся по распутице ехать в столицу.

Оказывается, последнее сказала во весь голос, чем вызвала улыбку медикуса. Тот уже смазывал место ожога свежо пахнувшей мазью, холодившей кожу.

Герцог тоже улыбнулся:

— За такие клейма многие знатные господа руки не пожалели бы, поверьте.

— А мне что до господ? — откровенно удивилась я.

— А вы теперь тоже к господам принадлежите, — муж уже смеялся. — Когда же вы привыкнете к этому, ваша светлость.

Смутившись, решила перевести разговор на другое.

— А ехать как? Распутица.

— Можно ли ей верхом-то ехать? — повернулся к медикусу супруг.

Медикус, бинтуя место ожога, недовольно сообщил:

— Даме в таком положении лучше ехать в карете. Не стоит рисковать ребёнком.

Хотелось сказать ему, никакая я не дама, а в деревне бабы до последних деньков работают, а порой и рожают в поле, но наткнулась на взгляд герцога и решила промолчать. Пусть сами решают, как мне теперь положено, но запасную лошадку посмирнее взять с собой попрошу…

Лошадка пригодилась.

Дороги действительно развезло. Ехать в карете я побоялась. И его светлость поддержал, посмотрев, как меня мотает из угла в угол.

— Согласен, лучше уж верхом, — сдался он через пару часов, один из них провёл рядом со мной, постоянно ловя и не давая упасть.

Он скомандовал остановку, привели ту самую лошадку мирно шествовавшую среди группы охранников.

Порадовавшись, что Галита обеспечила специальным платьем, устроилась в седле, и мы двинулись в путь.

Дорога заняла весь день. Моя кобылка вела себя примерно. Тихо шагала вдоль раскисшей дороги, не пытаясь отколоть коленце. Постепенно герцог и окружавшие мужчины расслабились и перестали контролировать каждое моё движение.

Два раза остановились на постоялых дворах. Плотно поели и отдохнули. Короткие привалы по пути, сделанные специально ради меня, лично меня даже утомляли. Лучше бы двигались побыстрее.

Столица встретила моросящим дождём, полупустыми улицами и почти полной тишиной. Даже по городу видно — радости здесь мало. Видать последствия заговора сказались на многих, а простой люд притих, придерживаясь правила — когда господа воюют, лучше лишний раз не высовываться.

Разделились, подъезжая к центру столицы. Герцог отправился с несколькими охранниками во дворец, я — отдыхать.

Утром едва успели позавтракать, явился посланец из дворца. Его величество ждал нас, точнее меня, для определения — какой же из родов я осчастливила своей особой. Ещё вчера муж узнал — два рода, после казни их представителей, окончательно прерваны. Увы, вклад их глав в заговор был таков, что помиловать обоих оказалось невозможно. Скандал намечался грандиозный — остальные роды могли повернуть дело так, будто корона решила захватить угодья и родовые сокровищницы и пополнить за счёт родов свою казну.

Так что моё появление могло оказать его величеству огромную услугу. Кто сможет хоть слово сказать против короля, если тот возродит род, угасший из-за недомыслия его главы, сделав главой рода, пускай и бастарда? Вряд ли такие смельчаки найдутся. Ну, а то, что позже главой возрождённого рода станет дитя герцога Отеро… Ну, так распорядилась Судьба, такого предполагать не мог никто.

Его величество был у себя в кабинете, куда нас незамедлительно и проводили.

— Наконец! — вместо приветствия воскликнул король, не обращая внимания на реверанс. — Показывайте!

Хорошо догадалась надеть платье с широкими свободными рукавами! Чувствовала, придётся руку показывать.

В кабинете, как оказалось, было ещё двое, кроме короля. Невысокий сухощавый медикус, его определила по знаку, укреплённому на плече и отливавшими зеленью концами волос, и ветхий, какой-то пыльный, мужчина средних лет. Этот расположился у столика с огромной раскрытой книгой. Я успела отметить только страницы, разрисованные яркими картинками, больше не рассмотрела, герцог осторожно обнажил мою руку и медикус начал разматывать бинт.

Все присутствующие с интересом уставились на открывшийся ожог. Краснота почти прошла, отёк тоже и на коже во всей красе показался рисунок бегущего горного кота, поперёк которого извивалась молния…

— Потрясающе! Значит — род ди Стель! Сейчас, сейчас… — бормотал пыльный господин, быстро перелистывая книгу. — Вот, так и есть! — он радостно ткнул в найденный рисунок. — Смотрите, ваше величество!

Король за руку подтащил меня к книге и начал сравнивать рисунки.

— Оно!

Герцог и медикус закивали.

— Отлично! Аугустус, вези леди домой. Пусть отдыхает. Праздников не предвидится. В ближайшее время, не до того, но оглашение, что род ди Стель отныне имеет нового главу, хранящего титулы и состояние для своего наследника, будет сделано в ближайшее время. И в листки новостей надо сообщение дать. Лорд Галдо, позаботьтесь, будьте любезны, — повернулся он к пыльному господину.

Тот быстро закивал и, захлопнув свою книгу, поторопился на выход.

Медикус осмотрел ещё раз ожог и решил — перевязывать необходимости нет. Нанёс тонкий слой мази и тоже вышел.

Я осталась рядом с его величеством и герцогом, не зная, что делать дальше.

Решение принял именно герцог:

— Миледи, сейчас вызову охрану и вам стоит вернуться домой, отдыхайте, — он склонился к моей руке и коснулся пальцев коротким поцелуем. — Меня не ждите. Надеюсь, ваша компаньонка уже приехала. Если нет, прошу, не выходите из дома.

Коротко кивнув, посмотрела на его величество и собралась присесть опять в реверансе, но король махнул рукой:

— Здесь все свои, леди, ни к чему эти придворные игры. Поезжайте отдыхать, ваш муж прав. Вы ещё, судя по ауре, не оправились полностью. Денёк отдыха точно лишним не будет.

Передав меня с рук на руки охране, супруг вернулся к королю, а я отправилась домой, действительно чувствуя усталость. Возможно, его величество прав — ещё не оправилась от всего произошедшего.

Следующие дни прошли в почти полном покое. Почти, потому, что нас начали донимать гости.

Какое счастье! Рядом была леди Мальвина, выносившая на своих плечах большую часть светских бесед. А говорили о людях, которых я не знала, да и знать не хотела, о последних событиях в столице, восторгались сообщением, что отныне я являюсь хранительницей титула и состояния рода ди Стель… Как поняла, именно последнее и стало причиной такого наплыва гостей. Но ждал ещё менее приятный сюрприз.

Когда пожаловалась леди Мальвине на наплыв посетителей, она меня предупредила, предстоит ещё нанести ответные визиты… Вот уж тут мне действительно стало дурно.

— А нельзя их отменить? — жалобно спросила компаньонку.

— Увы, хотя бы минимально приличное время придётся уделить каждому визитёру, — сочувственно глядя на меня, огорчила она.

Откинувшись на спинку дивана, посмотрела на потолок, желая одного, задать Судьбе вопрос — за что?!

Но наносить ответные визиты всё же пришлось. Отделались за несколько дней. В дальнейшем стала умнее и, по совету леди Мальвины, отдала распоряжение отвечать гостям, что не принимаю по причине плохого самочувствия. Хватит, скорее бы вернуться в поместье!

Правда, один визит обрадовал.

Спускалась по лестнице, когда в дверь вошла графиня Белторн. Мажордом не успел ничего сказать, как я уже сбежала по ступеням и радостно приветствовала гостью. Это был человек, которого часто вспоминала во время обучения, когда училась двигаться, разговаривать. Даже тайком перед зеркалом тренировала взгляд графини на несносных болтушек, каким она наградила их в тот вечер на балконе, когда мы познакомились.

Визит графини продлился неприлично долго, о чём сообщила позже леди Мальвина. Ещё одно неудобство правил приличий — невозможно пообщаться от души с приятным человеком!

Но графиня не была бы светской дамой, если бы не знала, как обойти строгие правила. Она прислала нам с леди Мальвиной приглашение на прогулку с пикником, где присутствовали подруги графини. Вот уж где мы наговорились всласть!

Из недолгого общения с этими, такими благовоспитанными, но в то же время такими приятными в общении, дамами, вынесла не меньше, чем из уроков леди Мальвины. Теперь, когда видела, как графиня ловко обходит принятые в свете правила, одновременно не позволяя порицать себя за их нарушение, дала себе слово — более прилежной ученицы, чем я, никто не увидит! Изучу все-все правила! Тоже хочу слыть, леди эксцентричной, но приличной. Тоже хочу жить так, как хочется, но при этом близкие, особенно герцог и его наследники, не должны стыдиться моего поведения в обществе.