Крестьянка в наказание

Глава 8

Его величество Бернгард с иронией посматривал на сидевшего напротив герцога Отеро. Он ждал ответа на заданный вопрос, но герцог, глядя невидящим взглядом на бокал в руках, отвечать не торопился. Король не выдержал:

— Ау-у, — он наклонился в кресле и слегка помахал ладонью перед глазами друга. — Ты уснул?

Его светлость, наконец, вернулся к реальности и посмотрел на короля.

— Нет, не уснул, — тихо проговорил он. — Но ответа на твой вопрос у меня нет.

— Это как так? — искренне удивился его величество.

— А вот так, — герцог отпил из бокала и поставил его на столик. — Понимаешь, женился я из чувства противоречия. Не хочу, чтобы твоя супруга навязала мне жену, которая превратит жизнь в ад. Я там уже был однажды, больше абсолютно не тянет.

Его величество покачал бокал, глядя, на струйки золотистого вина, оставлявшие на тончайшем стекле маслянистые следы. Что можно на такое ответить? О первом браке герцога он знал почти всё. И прекрасно понимал, почему друг решил рискнуть и жениться на крестьянке, лишь бы не заключать брачный союз с леди Теллис. Но… Надо же теперь решать проблемы с уже заключённым брачным союзом? Девочка, конечно, очаровательна, но каждое движение, каждый взгляд кричит об отсутствии воспитания. Её сожрут придворные дамы! Сожрут и не подавятся. А хуже того — королева дамам ещё и соус подаст, чтобы жрать было вкуснее…

— Понимаю тебя, особенно теперь, когда сам оказался в похожем положении. Но девочку жалко. Она-то ни в чём не виновата. Надо бы принять решение и обрисовать перед ней перспективы.

— Перспективы? — его светлость усмехнулся. — Не смеши. Она, конечно, старательная, пытается делать всё правильно… Но она крестьянка. Крестьянка до мозга костей.

— Да уж, но что-то делать надо?

— Ничего я пока делать не буду. Да и проблема одна появилась.

Герцог помедлил, раздумывая — говорить или нет.

— Ну! — поторопил его величество.

— Наш брак не предполагает развода. Мне придётся ждать её кончины, не брать же грех на душу.

Король едва не выронил бокал из рук.

— Это как так?!

Его светлость молча скинул камзол с узкими по моде рукавами и закатал рукав белоснежной сорочки. На предплечье виднелся знак богини Судьбы, переплетённый с гербом рода Отеро.

— Отправлю её в поместье. И от столицы недалеко, и подальше от двора. Девочка неизбалованная, пусть развлекается учёбой. Посмотрю. Боги любят шутить, а она с Судьбой связана, сам видишь.

— Ну-у, — протянул его величество. — Попробуй. Кто знает, что из этого получится.

Герцог Отеро только усмехнулся и поднял в приветственном жесте бокал.

На другой день после бала поднялась ближе к полудню. Подскочила на кровати, услышав, словно наяву, батюшкин крик, когда он заставал нас по постелям после восхода. Передёрнула плечами, лишь тогда пришло воспоминание о словах леди Сарены — после балов дамы встают заполдень. Теперь понятно, почему так. Нам-то король разрешил рано уехать, и то я поднялась непривычно поздно, а что ж говорить о тех, кто под утро разъехался!

Заглянула Галита, улыбнулась, быстро помогла привести себя в порядок.

В который раз подумала, какое же это удовольствие, когда тебе волосы кто-то расчёсывает! Дома такое редко было, иногда Оленка расщедривалась причесать, с моими волосами возни всегда было много.

Из разговора с Галитой оказалось, леди Сарена давно уже на ногах, но меня велела не будить. Его светлость уехал во дворец по службе и тоже приказал не тревожить и дать отоспаться, тем более, через день в путь. Галита замялась и искоса глянула на меня в зеркале.

— Что такое?

— А вы меня с собой в поместье возьмёте?

— Тебе хочется? Всегда думала из столицы никто уезжать не хочет. Кто его знает, когда сюда вернусь… Да и вернусь ли… — договорила едва слышно, но камеристка расслышала.

— С вами хочу. Мне в поместье жить нравится, и работать у вас лучше, чем горничной, — Галита смущённо дёрнула плечом. — А вернуться вы вернётесь. Не верю, что его светлость заставит жить в поместье постоянно. Он вас так вчера нёс…

— Нёс?!

Перехватило дыхание. И правда! Я же вчера в карете уснула, ничегошеньки не помню — как до кровати добралась, как разделась, как причёску распустила…

— Нёс, — подтвердила камеристка, дёрнула за прядь, я невольно охнула. — Простите!

— Да нормально всё, только не помню…

— Не мудрено! Герцог, когда балы давал, видала я, как дамы уматывались со всеми этими танцами. Вам с непривычки-то!

Обсудить возвращение в комнаты не удалось. В двери слегка постучали.

Галита быстренько подбежала и выглянула в коридор.

— Это от леди Сарены. Говорят дамы прибыли, те, к вам в компаньонки…

Подскочила. И это забыла! С этим балом из головы вылетело, леди Сарена пригласила на сегодня двух дам. Надо компаньонку выбрать!

Дамы пили взвар, беседовали, а я даже не присматривалась. Одна была пожилой худощавой особой в нарядном туалете. Разговаривала вежливо, но… Её взгляд на меня… Она так напомнила леди Доротею… Нет, нет и нет!

А вот вторая — молодая привлекательная женщина, неразговорчивая, но такая красивая! Она выглядела как те фигурки, что расставлены над камином в гостиной — бледной и хрупкой. Вот только глаза какие-то усталые…

Уже позже, вечером, от леди Сарены узнала, леди Элон вдова.

Муж её оказался тем ещё гулякой. Быстро спустил и своё состояние, доставшееся от родителей, и приданое молодой супруги. Наделал кучу долгов и наложил на себя руки, оставив вдову расхлёбывать всё, что натворил.

Остатки имения, их он не мог проиграть, отошли к дальнему родственнику, а леди осталась ни с чем и теперь едва сводила концы с концами. Так и пришлось бедняге искать работу. А раньше блистала в свете, поэтому могла стать для дебютантки прекрасным воспитателем. Герцог поговорил с леди Сареной о компаньонке, знающей жизнь в свете, в том числе и при дворе. Та и вспомнила об этой леди.

Когда пожилая гостья откланялась, осознав — её не очень привечают, я смогла поговорить с леди Элон, попросив её задержаться.

Кратко описала то, что без того знала вся округа — герцог женился на крестьянке, отсылает её жить в поместье неподалёку от столицы. И добавила от себя — очень хочу выучиться всему, что знают и умеют знатные барышни. Не хочу позорить мужа больше, чем он уже опозорен таким браком.

— Я буду строгой учительницей, — своим тихим голосом предупредила леди.

— Герцог уже отобрал преподавателей, приедут в поместье через пару дней, вам будет гораздо проще, — вступила в разговор леди Сарена.

— О, это решает множество проблем. Если договоримся, за завтрашний день составлю приблизительное расписание занятий, не стоит вас сильно перегружать. Кстати, что вам нравится делать больше всего?

— У герцогини прекрасный голос, — заметила леди Сарена. — И она очень любит читать.

— Это замечательно, — леди кивнула. — Надеюсь, мы поладим.

— Учиться готова. Но учиться, придётся всему, — развела я руками.

Леди в ответ переглянулись и ответили улыбками. Эх, стану ли я когда-нибудь такой же, как они?

Мы с молодой дамой друг другу, вроде, приглянулись. Герцог пообещал если не смогу ужиться с новой компаньонкой, сменить её, поэтому и решили отправиться в поместье мы уже вдвоём.

Прикрыла дверь балкона, с которого любовалась блеском снега, засыпавшего сад, и задёрнула шторы. Знаю, Галита опять будет ворчать, но отделаться от привычки многое делать своими руками никак не получалось. Да и не хотелось. Пусть поворчит, ей это доставляет радость, а мне не тяжело выслушать в очередной раз бухтение…

Ох, остановила себя, опять мысленные речи идут привычным манером. Надо отвыкать! Леди Мальвина мне это долго объясняла.

Прошла к маленькому укромному шкафчику и достала из него большой кусок мясного пирога. М-м, кухарка здесь — чудо! Откусила и прошла к креслу, зажгла коротким хлопком лампу. На столике лежала недочитанная книжка. Время ранее, с уроками покончено, можно почитать. Что может быть лучше — кусок пирога, книга и тишина…

Вместо того, что бы читать стала обдумывать жизнь, изменившуюся за последние месяцы.

Пирог был, как и всегда, свежим и вкусным. Стало смешно, когда вспомнила, каким образом появились в моей комнате пироги и прочие лакомства.

На тот момент прошло уже почти два месяца, со дня, когда я перебралась из столицы в поместье. Сам переезд не занял много времени и не составил проблем. А вот потом…

Через пару дней приехали учителя. Их удобно разместили и они принялись за меня со всем возможным рвением.

Кроме учителей рядом постоянно была новая компаньонка.

Ничего плохого о ней сказать точно не могу.

Леди Мальвина очень красива, образованна и воспитанна. Честно скажу — надеяться стать хоть отдалённо похожей на неё я вряд ли могу. Но она твердила — всё у меня получится. На промахи не ругалась, очень деликатно поправляла, и я чувствовала, как начинаю меняться. Это радовало, одно мучило. Занятия, упражнения, танцы… Всё это вызывало зверский голод. Но… "Леди ест немного и деликатно"… Я и старалась соответствовать.

Досоответствовалась, платья, все до единого, стали велики и Галита умучилась, ушивая их.

Нет, кормили нас, за редким исключением, вкусно. Кухарка готовила разносолы, которые могут подаваться в богатых домах, надо же было мне научиться есть разные блюда. Большинство блюд даже нравились. И пользоваться приборами за столом научилась. Нож и вилка из рук уже не убегали и на колени еда не падала. Но порции…

Дома матушка накладывала каждому в миску с горкой. Надо наесться так, чтобы были силы работать… А теперь я клевала аки птичка. На завтрак ложечка-две кашки, лепесточек ветчины на крошечной булочке с прозрачным кусочком маслица. Разве это еда для здоровой деревенской девицы? Ведь целый день приходилось то танцевать по нескольку часов, то ходить, учась держать осанку тоже часами, то бегать из класса в библиотеку и лазать по стеллажам в поисках книг, под указания старичка библиотекаря, смешившего меня своим видом. Герцог библиотекарей что, по специальной форме подбирает? Уж очень он был похож на городского — такой же сухонький, старенький и так же много знающий.

А ещё прогулки, во время которых леди Мальвина обучала основам светской беседы… Это всё, конечно, не в поле работать, не за скотиной ходить, однако, при таком разнообразном но скудном питании мои силы постепенно таяли. Нет, правда, у меня рёбра проступили! Не говоря о том, что сама осунулась и превратилась в бледную немочь.

В одну из ночей проворочалась несколько часов, слушая завывания в животе и чувствуя, как этот самый живот прилипает к спине. Вот слушала, слушала свой живот и сдалась. Поднялась с кровати, накинула тёплый большой халат и босиком выскользнула из покоев. Можно надеть комнатные туфли, но каблучки начали бы стучать и могли перебудить прислугу, а мне вовсе не хотелось, чтобы "её светлость" застукали за неприглядным делом. Ещё герцогу доложат, позору не оберёшься.

Неприглядным делом было то, что я решила обворовать герцогскую кухню.

Ни в жизнь не поверю, будто на кухне такого большого дома не найдётся чего поесть! Да и я осторожненько, совсем немного, никто и не заметит!

В коридорах местами висели крохотные светильники, давшие возможность обойтись без лампы.

Кралась по дому, словно тать, стараясь не производить шума и не скрипеть половицами. По лестнице слетела на крыльях страха — большие портреты смотрели со стен в полутьме укоризненно… Едва не вернулась обратно… Но живот издал очередную руладу и решимость добыть хоть чего-то съестного вернулась.

По счастью, мы с компаньонкой, под руководством экономки, обошли весь дом, и я помнила в каком направлении надо идти к кухне. Вторая удача — дверь на саму кухню оказалась не заперта. Третьим подарком богов было то, что на большом столе стояла корзина, наполненная одуряющее вкусно пахнувшим хлебом, прикрытая белоснежной тряпицей. Был ещё и котёл, подвешенный над очагом, но в него решила даже не лезть — крышка большая, точно тяжеленная. Устрою грохот. Протянула дрожащую руку и вытащила из-под тряпицы краюху хлеба. Развернулась к двери…

И в этот миг везение закончилось!

— Это что же здесь творится, скажите на милость?!

В дверях стояла высоченная широкая женщина в тёмном платье с белым передником. Стояла, уперев руки в бока и определённо не собираясь меня выпускать.

Попалась.

Обречённо вздохнув, положила краюху на стол.

Женщина взмахом руки зажгла свет под потолком и уставилась на меня, как на привидение!

— Ваша светлость?!

Почувствовав, как загорелись от стыда уши, я опустила глаза. Стыыднооо…

Женщина прошла в кухню и присела рядом со мной на табурет. Посмотрела на меня, на краюху…

— Да что ж это делается-то, люди добрые! — всплеснула руками, хлопнув себя по коленкам. — Дитё голодное совсем!

— Извините, — выдавила, ощущая, что загорается огнём даже шея. — Я пойду…

— Да куда ж ты, милая, пойдёшь-то! Тебя ж сквозняком унесёт! Это ж для меня позор — герцогиня совсем отощала!

Посмотрела на дородную кухарку, на свою почти прозрачную руку с пальцами, на которых видна каждая жилочка и чуть не заплакала от жалости к самой себе.

Кухарка подхватилась, придвинула к столу деревянный простой стул и усадила меня. Сверкнул нож, та самая краюха оказалась на тарелке уже порезанная на куски, рядом с вольготно расположившимися толстыми ломтями ноздреватого сыра… Живот взвыл…

— Ох, ты ж, боги!

Кухарка метнулась к котлу и на стол опустилась глубокая миска с исходившим паром мясным рагу.

— Ешь, деточка! Ешь. Ишь, довели учителя эти! Я тебя видела, когда вы приехали, худенькая была, но сейчас уж совсем довели! Нельзя же так-то!

Быстро работая ложкой (совсем по-деревенски), попыталась оправдать учителей:

— Леди должна есть совсем капельку…

— Да кто ж такое придумал-то?! Это в гостях леди ест как птичка! А дома наворачивают ещё как! Твоя, вон, компаньонка, за вечер полную корзинку печенья съедает! А от тебя всё обратно приносят. Я уж думала не вкусно…

— Что вы, ощень фкусно! — с набитым ртом воскликнула я. — Вы почти фсё ощень фкусно готовите.

— А не вкусно-то что?

— А морские гады всякие, — смущённо потупилась, окинув взглядом пустую миску.

Стало стыдно — навернула как дома. И куда делись манеры?

— Ох, гады эти и мне не по вкусу. Да говорят, господа их очень уважают, с удовольствием едят. И дорогущие же они! К нам по приказу его светлости прямо с моря привозят.

Вспомнила шевелящиеся комочки на створках раковин и передёрнулась.

— Взвару дать?

Кухарка показала кувшин в руках. Я кивнула, чувствуя — от наступившей давно забытой сытости слипаются глаза.

— На вот, пей, — передо мной опустился полный стакан, — и спать отправляйся. Ты вот что, если хочешь, буду с внучкой тебе присылать поесть. В комнатах у себя выдели шкафик какой, и она будет приносить потихоньку, чтобы учителя твои не видели. Не дело это себя голодом морить!

— Да мне Галита предлагала приносить в комнату поесть, но неправильно это, наверное. Я ведь должна научиться быть леди.

— Ох, девонька! — всплеснула руками кухарка. — Да тебе никто не расскажет, какие они эти леди на самом деле! Уж поверь мне, дай им волю, лопают так — за ушами трещит! Это на виду они всё такие нежные и воздушные. А я уж за долгую жизнь повидала разных! Ты послушай матушку Жув, я плохого не посоветую. Учись, как надо, а тишком, в своих покоях, не отказывай себе ни в чём! Да и Галита твоя не откажется. Тоже доходяга городская та ещё.

Подумав пару минут, решила согласиться. Да что ж такое. Я теперь вроде госпожа, а в мужнином доме голодом сидеть? После как-нибудь потихоньку выведу леди Мальвину на разговор, как всё у знатных леди тишком происходит. А пока буду делать, по совету кухарки.

С той ночи и повелось. Внучка матушки Жув приносила Галите пироги, лакомства. Та убирала в шкафик в моих покоях. Всё тайком. И теперь у нас всегда был, какой-никакой, перекус и голодная я больше не ходила.

Покончив одновременно с пирогом и воспоминаниями, взялась за книжку.

За окном уже совсем студёно. Зима наступила ранняя и снежная. Ветер стучал в окно ледяной крупкой, а мне было так хорошо! Тёплый свет магической лампы, тепло небольшого камина в будуаре, тёплый плед, накинутый на плечи и ноги… Что ещё нужно для счастья? Я полюбила сидеть вот так, в полумраке задёрнутых штор, с книжкой в руках… Уставала от постоянного присутствия учителей и слуг. В батюшкином доме люди вокруг были близкие, родные, а здесь полный дом чужаков, а мне одиноко…

Не читалось. Не увлекал меня роман — идея леди Мальвины, старавшейся научить меня разговаривать, как настоящая леди. Она рекомендовала читать современные романы, а не дивные старинные истории, меня увлекавшие. Одна беда — в старинных историях и язык совсем не такой, каким принято разговаривать в наши дни. Пришлось согласиться на романы. Обычно леди Мальвина читала их вслух, в то время, пока я занималась рукоделием, к которому вернулась. Но этот роман она порекомендовала прочитать самой. Однако не задалось чтение.

Вчера уехал последний из учителей. До сих пор приятно от его похвал. Впрочем, перед отъездом он вручил такой список книг, сказав — их "недурно бы прочитать леди", что занятие обеспечено ещё на долгие годы.

Библиотека поместья за прошедшие месяцы стала самым любимым местом после комнаты для рукоделия, которым я всё же занялась, едва появился небольшой просвет в уроках. Поначалу ни о чём, кроме занятий и подумать было невозможно, потом, когда втянулась и привыкла усваивать большие объемы информации, старательно вдалбливаемой в мою голову, стало чуть легче. А уж в этот день, когда мы с леди Мальвиной решили устроить для меня отдых…

Посидев ещё какое-то время, погасила лампу, раздёрнула шторы, впустив в будуар свет зимнего дня. Скоро начнёт смеркаться, надо бы подготовиться к ужину. Глянула на часы, стоявшие на камине. Нет, ещё рано. Ничем не хотелось заниматься, даже кружевом. Пойти прогуляться по саду?

Отыскала и пригласила с собой компаньонку, но та мерзляво передёрнула плечиками и вежливо попросила не заставлять её выходить на мороз. Давно заметила, в холодные дни оттащить леди Мальвину от камина или грелки сложно.

Для меня это было удивительно. Такое блаженство — не бежать на скотный двор с тяжеленной бадьёй или с охапкой дров из сарая, чувствуя, как мороз кусает ноги в колючих шерстяных чулках и плечи под сдуваемым ветром платком, а прогуливаться по дорожкам сада! Просто так, любуясь заснеженными кустами и деревьями и представляя себе снежные цветы… Можно кормить не кур, а птичек, для них заботливый садовник сколотил маленькие домики-кормушки. Можно смотреть, на скандалы пичуг из-за особо лакомых кусочков. Весело наблюдать за белками, привыкшими брать орешки из рук… И не мёрзнуть, а прятать нос в меховой воротник шубки, хрустеть снегом под тёплыми сапожками… Я открыла для себя зиму, как время чудес и сказочной красоты, которую едва успевала замечать раньше…

Итак, пошла гулять одна и провела в саду уже довольно много времени — в этот день мороз распушил все деревья удивительными ледяными кристаллами, ярко переливавшимися на вечернем свету. Любоваться этой картиной я могла бы до самого ужина… Но не получилось.

Откуда-то вдруг донёсся грохот, ржание лошадей, удар… Крики людей…

Всё это доносилось издалека. Я бы и внимания не обратила, но, повернувшись, заметила бегущую по дорожке Галиту в едва наброшенном полушубке.

— Миледи! Миледи! Неподалёку карета разбилась! Говорят, кони понесли!

— Не тараторь! Люди пострадали?

— Прибежал какой-то мальчишка, говорит, его господину помощь нужна!

— Пусть отправят мужчин!

Начала сердиться — прекрасный день, похоже, закончился. Не понимаю только, чем могу помочь лично я. Бежать лошадей ловить? Бежать помощь неведомому господину оказывать?

— Так послали уже.

— А от меня-то чего хочешь?

— А мне велела госпожа Ленст к вам бежать. Без вашего дозволения чужого человека в дом не пустят.

— Что значит — не пустят? Если он пострадал, надо помощь оказать. А если бы меня не было, что, его бы на улице валяться оставили?

— Нет, конечно, но вы госпожу Ленст знаете…

О да! С экономкой у нас были свои трения. Она никак не желала признавать во мне "госпожу герцогиню". Как была я простой крестьянкой, так и останусь, похоже, навсегда, и продемонстрировать это госпожа Ленст не забывала. Ничего не помогало, даже увещевания леди Мальвины.

Хотя, буду откровенна — мне на это наплевать. Леди Мальвина предложила обратиться к его светлости и уволить экономку. Но работником та была прекрасным, дом всегда в полном порядке, слуги работают не за страх, а за совесть. Не видела повода тревожить герцога и, если он прислушается к просьбе, лишиться отличного работника.

Были у меня и свои мысли. Заниматься домашним хозяйством мне совсем некогда. Уроки отнимали всё время, влезать ещё в домоводство не хватило бы ни сил, ни времени. Так что, пусть уж лучше госпожа воротит нос и строит мелкие каверзы, но дом будет в порядке, чем я взвалю на себя ведение хозяйства и устрою по незнанию бардак.

Вот и сейчас, экономка прекрасно знала — не откажу пострадавшему в приюте, но сочла нужным уколоть. Типа вот, госпожа не делом занимается, а прогулки гуляет, снегом и птичками любуется, хотя именно хозяйка дома должна решать вопросы устройства пострадавшего путешественника.

— Ладно, пошли в дом, — вздохнула тяжко. — Придётся дать личное согласие. Ведь из вредности отправит человека в деревню.

— Она может, — хмыкнула Галита.

— А что за человек-то?

— Стражники отправились. Мальчишка сказал — его господин очень торопился, кучер лошадей гнал, а они какого-то зверя испугались и понесли. Вот карета и перевернулась.

— Странно, куда это господин торопился? К нам, что ли? Мы гостей не ждали. Лорд Итори третьего дня уехал, присылать к нам посыльного, вроде как, ни к чему. Да ещё не верхом, а в карете, — с сомнением говорила, быстро направляясь в дом.

— А и правда, — поддержала Галита. — Странно. Мимо нас тракта ведь нет. Только деревенская дорога. Что карете по ухабам мчаться? В деревню?

— Ладно, сейчас узнаем.

Решила не заходить в дом со стороны сада, а обошла его и вышла в калитку, ведущую во двор. Там уже столпился народ, рассматривая доставленных пострадавших, уложенных на широкие доски.

— Госпожа, — направилась ко мне госпожа Ленст. — Прикажете устроить этого господина в доме?

Окинув глазом добротную одежду лежавшего мужчины, язвительно ответила:

— И в доме устроить, и за медикусом отправить. Госпожа Ленст, не мне же вас учить?

У экономки определённо рвалось с языка: "Именно, что не тебе". Но сказать этого она всё же не решилась. Знала — могу и его светлости нажаловаться. А у того разговор короткий будет. Всё же была у неё надежда — в скором времени герцог отправит меня куда подальше, а она останется полновластной хозяйкой в доме на время отсутствия хозяина.

— Как прикажете, — коротко бросила она и повернулась к слугам, отдавая распоряжения.

Я лишь головой покачала — вот ведь зараза! Хорошо ещё управляющий поместьем не пришёл! О, помяни нечистого и он появится! Со стороны двора подошёл управляющий.

— Что здесь происходит?

— Пострадавшего принесли. Разбился на нашей дороге, — отчиталась госпожа Ленст.

Лицо управляющего стало удивлённым.

— На нашей дороге? Он к нам в гости ехал?

С недовольной миной повернулся в мою сторону, словно это я пригласила какого-то неведомого господина, а сообщить об этом не соизволила.

— Не смотрите на меня так. Удивлена не меньше вашего. Мне не говорили о гостях.

Судя по глазам этой парочки, они очень удивились бы, сообщи мне герцог о своём намерении прислать в дом гостя. Скорее, по их мнению, сообщил бы им… Вот только, похоже, и они оба пребывали в недоумении.

Пока мы втроём переглядывались, подошли мужчины, отправленные за лошадьми и разбитым экипажем.

Конюхи увели в тёплую конюшню дрожавших животных, а подошедший коваль, занимавшийся в поместье ремонтом, осмотрел карету.

С поклоном подошёл ко мне и отчитался:

— Починки дня на три-четыре. Ось полетела, стенка в труху раскололась, и как это получилось, не понимаю. И колёса менять придётся. Ось перековывать надо, а у меня материала мало, надо в город послать.

— Посылай, — махнула рукой, поскольку коваль, в отличие от управляющего, ждал именно моего решения. — Господин Дейтен, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы починили карету как можно скорее.

Тому осталось кивнуть и отойти вместе с ковалем.

— Миледи, — тронула меня за плечо тихо подошедшая леди Мальвина, — это не дело чужому господину в доме жить.

— А что делать прикажете? Пусть его медикус посмотрит. Если что — за городским пошлём. Будет лежать в своей комнате.

— Надо слугу приставить и комнату в гостевом крыле выделить. Иначе может скандал получиться.

Уставилась на леди Мальвину. Скандал? Да какой скандал…

Впрочем, компаньонка ещё ни разу не посоветовала плохого. Умоляюще посмотрела на неё.

— Леди Мальвина, пожалуйста, возьмите всё это на себя. Не умею я командовать, сами знаете, — едва слышно закончила свою мольбу.

Понимающе улыбнувшись, компаньонка быстро направилась к дому, на ходу отдавая распоряжения. Поймала сердито-недовольный взгляд госпожи Ленст. Ага, похоже, какие-то её планы порушила? Леди Мальвина не я, она всё знает, как должно быть сделано.

Войдя в дом, попросила мажордома привести в малую гостиную слугу пострадавшего. Надо же выяснить, кто он и что делал в наших краях.

Слуга вошёл робко, словно боялся побоев. Встал у самой двери, оглядываясь на Демиса, горой нависшего над худеньким пареньком. Глаза парня бегали и на меня он старался вообще не смотреть.

— Как твоё имя, — попыталась говорить мягко, стараясь успокоить парнишку.

Вместо этого он вздёрнулся, будто его ударили. Помял в руках шапку и опять оглянулся на Демиса.

— Отвечай, когда спрашивают, — строго проговорил тот.

Похоже, строгий тон был более привычен и парнишка, искоса глянув на меня, ответил:

— Витель я, госпожа.

— А как твоего господина зовут, — подпустила в голос строгости, раз уж так привычнее.

— Господин мой баронет Хосли.

Уж очень кратко отвечает. Не понравилось мне это.

— Куда же вы ехали?

— Так того, господин приказал и ехали, — парень упорно отводил взгляд.

— Куда?

— Так это, кучер вёз.

Захотелось отвесить затрещину. Знакомая манера. Именно подобным образом обычно выкручивался братишка. Тому затрещина очень хорошо помогала и юлить он прекращал моментально.

— Слушай меня внимательно. С твоим господином я поговорю, узнаю, что и как. А на тебя нажалуюсь.

Парнишка ещё глубже втянул голову в плечи и зажмурился. Определённо, своего хозяина боялся больше, чем какую-то неизвестную тётку.

Кучера опросить точно не получится — по словам слуг, он пострадал сильнее господина и сейчас валялся без сознания. Увы, медикус у нас не самый лучший, магией не обладает. Для наших мест хватает, а тут сразу двое больных, да ещё и важный (судя по одежде и обломкам кареты) господин.

— Что господин тебе сказал? Не мог же ты не знать, куда вы едете?

— Так не говорил ничего. Велел вещи для путешествия собрать на неделю, и всё.

Сколько ни билась, на вопросы отвечать не желал. Не знаю, чего больше было в этом юном упрямце — глупости, страха или действитель незнания того, куда они с господином этак торопились. А что если господин категорически приказал слуге молчать о пункте назначение? Всё это мне не нравилось.

Парнишка по-прежнему старательно не смотрел в глаза. Чтобы не оглядываться на всё более недовольного Демиса, упёрся взглядом в пол и не отрывал глаз от носков собственных ботинок. Кажется, зря теряю время…

Начать допрос с пристрастием не успела. В комнату вошёл слуга, сообщивший — медикус привёл в сознание лорда Хосли и отправился заниматься кучером.

Ладно, придётся поговорить напрямую с господином.

Посмотрела на парнишку, ставшего бледным до синевы. Не понимаю, неужели настолько боится собственного хозяина?

Переглянулась с Демисом. Тот кивнул на мою невысказанную просьбу, развернул парня и за плечо вытащил в коридор. Уверена, опытный мажордом заметил страх парнишки. Да и то, как он уворачивался от моих вопросов Демису не понравилось. Глаз с парнишки теперь не спустят, но и особо шугать не станут. Матушка Жув не допустит, что бы щуплый пацан остался не накормлен и не обогрет.

Ладно, пусть Демис занимается парнем, а мне надо бы зайти к гостю. Но идти без леди Мальвины не хотелось.

На счастье, компаньонка спешила навстречу.

— Миледи, наш гость, как мне сказали, пришёл в себя.

— Да, мне тоже это сказали. Леди Мальвина, не знаю — надо ли нам навестить пострадавшего. Он всё же гость, получается.

— Навестить можно, мало ли у него будут какие-то просьбы лично к вам, как к хозяйке дома. Но одна…

— Ни за что! — клятвенно заверила я. — С вами и никак иначе.

— Можно с Галитой.

— Нет уж, леди, с вами меньше опасаюсь. А то наш гость аж баронет. А я ляпну или сделаю что не так.

— Баронет? — очень удивилась компаньонка.

— Баронет Хосли.

— О нет!

— Что такое?

— Не в коридоре, миледи, — ухватила меня за руку леди Мальвина и утащила в одну из пустующих гостевых.

Непонимающе уставилась на компаньонку, впервые на моей памяти выглядевшую такой смущённой.

— Леди Мальвина, — поторопила молчавшую женщину.

— Видите ли, миледи, я не знаю, право, как и сказать.

— Леди Мальвина, да говорите уж. Я не ваши нежные барышни, в обморок не упаду.

— Я не обморока боюсь, — хмуро пробурчала себе под нос обычно сдержанная леди, заставив ещё больше встревожиться. — Дело в том… У королевы есть фрейлина. Давняя её подруга, приехавшая с её величеством. Эта подруга решила, что его светлость подходящая партия. Но женился он на вас… — компаньонка опять начала запинаться.

— Это всё знаю, его светлость, да и его величество, сочли нужным просветить меня. И эту особу даже видела на королевском приёме. Что дальше?

— Баронет её кузен. Он приехал с посольством.

— Очень интересно. И что он забыл в наших краях?

— Мне даже страшно подумать! Ничего хорошего от кузена этой леди ждать я бы не стала.

Минутку подумав, прошлась по комнате, рассматривая зачехлённую мебель. Подошла к окну, провела пальцем по пыли на подоконнике. Надо бы слуг послать хоть изредка убираться в нежилых комнатах… А впрочем, это дело госпожи Ленст, не буду лезть.

Повернулась к компаньонке, смотревшей на мои метания встревоженными глазами.

— Спасибо, за предупреждение. С нашим невольным гостем постараюсь быть предельно осторожна.

— Ларнаденцы славятся своей мстительностью, — тихо проговорила леди.

— Учту, спасибо. Пойдёмте, не стоит заставлять пострадавшего ждать нас, — усмехнулась я.

Мы направились к дальним покоям гостевого крыла, куда по указанию компаньонки поместили гостя. Удачно она загнала лорда подальше от моих покоев. Но этого не достаточно. Подозрительность расцвела во мне пышным цветом. Странно это — кузен дамы, набивавшейся его светлости в жёны, вдруг, непонятным образом, оказывается возле дома, да тогда, когда посланец герцога, лорд Итори, только уехал и не должен скоро вернуться. Да ещё и карета разбивается. И господин, и кучер не могут продолжать путь… И вот нате вам — в нашем доме ларнаденец, славящийся своей злопамятностью…

Ладно. Я законы гостеприимства, конечно, изменить не могу, но попрошу леди Мальвину, чтобы пару слуг посильнее к этому господину приставили. Пусть присмотрят, лишним не будет!