Крик Новорождённых

ГЛАВА 28

848-й Божественный цикл, 1-й день от рождения соластро, 15-й год истинного Восхождения

Мастер Келл следила, как конные лучники Девятой алы, Диких Копий Атрески, выдвигаются в брешь, которую создал второй отряд катафрактов, приданный Второму легиону. Ее собственным легионом были Медвежьи Когти Эсторра. Они поливали стрелами кавалерию цардитов, которая временно смешалась, пытаясь организовать отход и перестроение.

— Приказ Первому тяжелому! — заорала она сигнальщику. — Расширить брешь!

Флаги взметнулись и опустились, три одновременно. Наблюдатели кавалерии передали распоряжение ее первому отряду катафрактов, взятому от Тридцать четвертой алы. Громы Тундарры собрались и атаковали, быстро двигаясь в центре пехоты, защищавшей их фланги. В то же время лучники Диких Копий развернулись и галопом ускакали. Когти держались за ними, чтобы не втянуться слишком далеко в брюхо степной кавалерии.

Врагу не давали передышки. Первый отряд катафрактов вломился в наполовину разбитый строй, оттесняя его еще дальше. А следом за ними снова вернулись лучники, чтобы сбивать с седел потерявших ориентацию всадников и калечить коней. Атака шла как по учебнику, и цардиты начинали слабеть.

Позади пехоты Гестерис направил манипулы принципиев к левому флангу строя, заставляя цардитов отступать. И пока правый, как было приказано, держался и связывал противника, левый неудержимо продвигался вперед. Келл чувствовала себя живой и энергичной, хотя солнце уже миновало зенит и продолжало палить, выпивая силы тех, чей дух начинал слабеть.

Она понимала, что легионы Конкорда под тяжелыми доспехами больше страдали от жары, но свидетельства их превосходства помогут воинам выстоять в течение всего дня. Гестерис старался сменять гастатов по мере возможности, и его тактика начала приносить плоды. Фаланги держались без труда. С обеих сторон было очень мало раненых. Однако тревога постепенно разъедала ряды цардитов. Известия о медленном продвижении прокатывались по их рядам. Если фланг сомнется под давлением, Конкорд окажется у них в тылу.

— Пора этим заняться. — Келл повернула лошадь и направила ее в сторону командира манипул левого фланга. — Продолжайте их оттеснять. Я сейчас вернусь, — приказала она своему заместителю.

Она двинулась через отряды временно отдыхающей кавалерии, поздравляя их с успехом и требуя новых усилий, чтобы обеспечить победу. Броды позади пока удавалось надежно удерживать, хотя потери обеих сторон были большими из-за того, что бой сосредоточился на коротком участке фронта.

— Нунан! — заорала Келл, перекрывая шум.

Мастер мечников Медвежьих Когтей стоял перед триариями, отправляя в бой манипулы принципиев в соответствии с приказами, переданными от Гестериса. Шлем с зеленым плюмажем выделял его из окружающих. Доспех, еще утром начищенный до блеска, покрывали грязь и кровь.

— Нунан!

Он не услышал мастера конников, пока она не оказалась практически над ним. Треугольное, с выступающими скулами лицо Нунана тоже было забрызгано грязью.

— Ты заехала далеко от дома!

В такой близости от боя им приходилось кричать, чтобы услышать друг друга. Всего в ста ярдах от них снова столкнулись оба строя. Звон оружия и стук щитов громом разносились вокруг — от этого шума удается отрешиться, лишь когда сам вступаешь в бой.

— Мы можем одержать победу здесь и сейчас. — Келл наклонилась в седле, когда Нунан подошел ближе, и чуть понизила голос. — Мы можем сломать степняков на левом фланге и оказаться за ними. Но мне нужна твоя помощь, и мне нужно, чтобы ты поддержал меня перед Гестерисом.

— Ты думаешь, он сам этого не увидит?

— Ты же его слышал! Он настаивает на тактике мягкого давления и выматывания. Он осторожен, а сегодня слишком жаркий день для твоей пехоты. Все может пойти наоборот. Я хочу позаботиться, чтобы этого не случилось. Ты готов?

— Ну, мне не хочется париться в доспехах дольше, чем это необходимо. — Нунан соскреб с лица часть грязи.

— Тогда садись позади меня. — Келл улыбнулась.

Нунан взгромоздился на ее лошадь.

— Поддерживай темп, — приказал он заместителю. — Не отступай ни на шаг. Скоро будет новый приказ.

Келл понеслась через ряды солдат, окриками требуя, чтобы они убрались с дороги. Позади фронта царил не меньший хаос. Вестовые и лекари с носилками мелькали там и тут. Легкая пехота, переброшенная от брода, перемещалась на правый фланг. Часть кавалерии Келл направлялась в противоположную сторону: усталых коней вели шагом, их шкуры окрашивали потеки крови. Повсюду под ногами — кровь и грязь.

Гестерис увидел ее приближение и расчистил дорогу. При виде Нунана он поднял брови.

— Надеюсь, что бой идет исключительно хорошо, раз вы оба оставили войска, чтобы поговорить со мной.

Нунан спешился, верхом он чувствовал себя неловко.

— Мы выполнили ваш приказ, генерал, — отрапортовала Келл. — Они отступают. Но мы можем добиться большего. Разрешите Нунану отправить еще принципиев и даже триариев на левый фланг, где я расчищаю пространство. Им нас не удержать, у них не хватит дисциплины.

— Если только они не перестроятся и не повторят наш маневр, — возразил Гестерис. — По-моему, ты делаешь ошибку, недооценивая степную кавалерию. Они не сломаются и не побегут.

— Я отдаю им должное, генерал. Их просто окажется слишком мало, если они будут вынуждены защищать свою пехоту. А сломается именно пехота. — Келл закусила губу. Гестерис молчал. Она продолжила: — Кого они смогут выставить из резерва? Посмотрите на строй. Там в основном лучники и легкая пехота. У них не хватит мощи пробить строй принципиев с гладиусами. А степняки не смогут переместиться налево — иначе мы проломим их справа.

Келл наблюдала за тем, как Гестерис с большой сосредоточенностью рассматривает поле сражения. Каждая мышца ее тела напряглась от беспомощности и досады. Он привстал в седле и медленно обернулся, чтобы посмотреть на броды, где бой на данный момент, похоже, практически прекратился.

— Нунан, что ты скажешь?

— Им трудно из-за наших тесных рядов и опыта солдат, генерал, — ответил Нунан. — Я согласен с мастером Келл. Мы можем сломать их здесь и сейчас.

— А если они разместили резервы за поворотом реки и позади холма, где мы их не видим?

— Мы всегда можем перестроиться, чтобы на это отреагировать, — отозвалась Келл. Она резко втянула носом воздух. — Генерал, сейчас самое время. День был долгим, и если мы сейчас ничего не предпримем, мы рискуем, что не добьемся прорыва и будем вынуждены сражаться завтра, не имея никакой уверенности в том, что добьемся такого же преимущества.

Гестерис посмотрел на нее из-под шлема, хмуря седые брови.

— Я не стала бы рисковать армией, — сказала Келл, пытаясь подвигнуть его на решение.

— Безусловно нет.

Он снова замолчал. Над ними катился шум сражения. Тучи стрел свистели в воздухе. Центурионы выкрикивали приказы. Солдаты двигались, наступая, обороняясь, отступая и нападая. Кавалерия шла в атаку, разворачивалась, перестраивалась и атаковала снова. Келл не понимала осторожности генерала. Исход битвы склонялся в их пользу. Один маленький толчок…

Но Гестерис, несомненно, учитывал каждого воина и его позицию. Чего у него нельзя было отнять, так это осторожности и взвешенности решений. Ни одна жизнь не тратилась напрасно. Даже жизнь одного человека из восьмидесяти тысяч. За это Гестериса обожали солдаты — и рекруты, и регулярные солдаты легионов, — но меньше ценили подчиненные ему командиры.

— Они уже укрепляют левый фланг, — проговорил наконец генерал. — И ты заставляешь их чувствовать неуверенность. Казалось бы, атака на правом принесет больше результатов.

— Там они более опытные, — возразила Келл. — Они вошли в ритм боя. Мне нужен только один отряд катафрактов и один — лучников. Верьте мне!

Удивление отразилось на лице Гестериса, брови исчезли под краем шлема.

— Верить? Конечно, я тебе верю, мастер Келл. Вопрос не в этом. — Он снова замолчал: ему в голову пришла какая-то мысль. Мимо них прошагала манипула гастатов: их отвели назад, чтобы дать передохнуть и перевязать раны. — Продолжай давить. Возможно, нам не понадобится делать здесь перестроение. На ближайшем броде все успокоилось, и множество всадников стоят без дела. Попробуем сделать по-твоему. Жди подкрепления и действуй по ситуации.

Келл улыбнулась и кивнула, но ее слова потонули в тревожных криках, пронесшихся по рядам Конкорда. Она стремительно обернулась. Воздух наполнился воем и свистом.

— Какого…

Небо было черно от камней.

В полном недоумении Келл смотрела, как летучие снаряды падают посреди легионов Конкорда. Тяжелые ядра баллист обрушились на задние ряды гастатов. Каждое весом по три таланта. Удары поражали солдат, поднимали фонтаны грязи и разбрасывали воинов во все стороны. Она увидела, что пехота пришла в движение, словно волны прокатились по тесным рядам манипул, и почувствовала мгновенно возникшую вокруг нее неуверенность.

Келл их отлично понимала. Такие камни были слишком велики, а орудия для них — слишком тяжелыми, чтобы перетаскивать их по раскисшей земле. Именно поэтому тяжелые катапульты Конкорда оставили для обороны лагеря, повозки и мулы не справлялись с задачей. Цардитам как-то удалось решить эту проблему, и эффект получился внушительным. У них же для ответа имелись только баллисты, снарядов к которым почти не осталось.

— Обратно в строй! — закричал Гестерис. — Я пришлю тебе резервы. Надо разбить эти катапульты на куски!

Он находился в состоянии некоторого шока. На линии фронта центурионы требовали двигаться вперед. Легионы перестроились и ревом подбодрили своих товарищей. Стрелы полетели гуще.

— Как, во имя Бога, им удалось это сделать? — вопросил Гестерис.

— Это не важно, — отозвалась Келл, хотя ей не менее остро хотелось это понять. Она помогла Нунану взобраться на лошадь. — Присылайте резерв, генерал. Я сделаю остальное.

Дина Келл отсалютовала генералу, развернула лошадь и поскакала обратно вдоль построения, слыша, как триарии криками подбадривают тех, кто стоит впереди. Приближаясь к левому флангу, она увидела, что в небо по крутой дуге снова взлетели камни. Верхняя точка их траектории находилась очень высоко, что заблаговременно предупреждало о падении снарядов. Однако легионам некуда было деваться. Они подняли щиты, но это бесполезная защита от камней, которые врезаются в беспомощные тела, вбивая одних в землю и словно кегли отбрасывая других. В такой близости звуки ударов вызывали тошноту: басовитый хлопок, сопровождающийся треском разламывающихся щитов, доспехов и костей.

Нунан соскользнул с лошади и бросился в центр растущей сумятицы, криками призывая возобновить порядок и поднять штандарты. Он старался, чтобы его увидели и услышали. Келл сделала то же самое, проскакав вдоль переднего края обороняющейся кавалерии, где всадники старались успокоить нервничающих коней. Пока артиллерия вела обстрел пехотинцев, но шума и воплей было предостаточно.

— Держитесь! — крикнула Келл. — Сохраняйте строй, продвигайтесь вперед! Помните, что победа по-прежнему за нами!

Баллисты сделали ответный выстрел. Болты ворвались в строй резерва цардитов, позади переднего края. Конкорд возобновил бой. На линии сражения капитаны кавалерии усилили давление, отреагировав на происходящее с характерным для них мужеством. Келл видела, что первый отряд катафрактов ведет бой глубоко в рядах противника, поддерживаемый слева отрядом мечников, а с тыла — лучниками.

Цардиты воспрянули духом и защищали свою пехоту достаточно эффективно, хотя и без уверенности. Далеко налево, ближе в реке, резервы цардитов связали силы Конкорда, возглавляемые вторым отрядом катафрактов. Там ближнего боя не было: противостоящие стороны пытались занять выгодную позицию.

Дина Келл задержала дыхание, сосредотачиваясь. Ей нужно было определить точку прорыва, чтобы добраться до артиллерии. Сигнальщик ждал рядом с ней.

— Дай сигнал, чтобы резервные лучники и мечники начали атаку по левому краю. Я ее возглавлю.

— Есть, мастер Келл.

Келл снова дала шенкеля лошади, и ее кобыла рванулась вперед. Она понеслась по раскисшей земле. Видно было, как резервы отреагировали на приказ и вышли с места за пределами обстрела, направляясь в ее сторону. Келл подняла руку и махнула вперед, вдоль течения реки.

Ее захлестнуло возбуждение. Восемьдесят кавалеристов подскакали к ней, топот копыт гулко отдавался в голове. Грязь разлетелась вокруг них, забрызгав ей лицо и доспехи. Келл стерла ее с глаз и послала лошадь вперед, ведя оба отряда в бой. Капитан второго отряда катафрактов заметил ее приближение. Она увидела, как он разворачивает сорок тяжелых всадников, которые выставляют пики и двигаются в атаку, зная, что она их поддержит.

Келл обнажила меч и вскинула его над головой. Тонкий клинок блеснул на солнце. Пот тек с лица, сердце колотилось в груди. Слева от нее снова громыхнули цардитские катапульты. На этот раз мастер конников смогла их увидеть — и выругалась. Катапульты стояли на бесколесных повозках, их громадные рычаги ударяли о стопоры, отправляя смертоносные снаряды высоко и далеко, на триста ярдов и больше.

Это были не полевые орудия, а скорее осадная артиллерия. Их протащили по болотистой равнине на огромных санях, а потом закрепили на скальном грунте. Еще один умный шаг, который создал для Конкорда серьезную проблему. Камни падали на легионы. Солдаты гибли, размозженные, покалеченные, отброшенные в сторону. Легионы не будут стоять вечно, не видя контратаки. Келл должна обеспечить ее.

— Когти, за Конкорд!

Она вытянула вперед клинок, пришпорила лошадь, переводя в полный галоп, и вломилась в степную кавалерию, всем телом содрогнувшись от силы удара. Катафракты клином врезались в отряд противника и начинали разворачиваться для перестроения. Кругом царила мешанина из конской плоти и стали. Келл замахнулась налево, и ее меч впился в руку всадника-цардита. Он перешел в защиту и блокировал следующий удар, но чья-то пика вонзилась ему в плечо и сбила с седла. Келл углубилась в сечу. Кавалерия следовала за ней. Катафракты отходили, освобождая ей обзор. Стрелы прорезали воздух, упав впереди нее. Цардиты ответили на залп, и на отряд Келл ринулась степная кавалерия.

Келл повернула лошадь и ударила мечом. Клинок нанес ее противнику скользящий удар по кожаному шлему с металлическими накладками. Воин покачнулся в седле. Келл ткнула острием, попав ему в подмышку, лезвие клинка глубоко вспороло шею его коня. Кровь брызнула в воздух. Один из ее кавалеристов выпал из седла с копьем в груди. Впереди стена степной кавалерии была плотной и протяженной. Обе стороны замедлили движение.

— Разворот! — заорала она, не желая терять напор. — Лучники, не пускайте их вперед!

Дина Келл резко повернула лошадь, отводя ее назад и снова выкрикивая приказ. Лучники стремительно выскочили вперед, быстро и точно стреляя с седел, переводя коней на рысь пятками и коленями. Она одобрительно кивнула, промчалась через их отряд под дождем цардитских стрел, развернулась, собрала своих и снова бросилась в атаку.

Пока Эрин следила за захватывающим финалом гонок колесниц, ей приходилось сдерживать себя, чтобы не вскочить и не закричать, подбадривая команду Эсторра. В конце концов, Адвокату положено одинаково относиться ко всему Конкорду. Но теперь она вместе с шестьюдесятью тысячами зрителей поднялась с места, чтобы стоя аплодировать каждому великолепному перестроению кавалерии и пехоты Первого легиона, Эсторийским Легендам.

Безошибочное построение в фалангу, черепаху, клин. Стена щитов стремительно встает на место, когда дождь стрел проливается с платформ, установленных вокруг арены. Ей сказали, что наконечники у стрел металлические, но сейчас точно не определишь. Но это не имело особого значения. Когда стрелы отскакивали или ломались о выставленные против них, сверкающие барьеры зелено-золотых цветов Конкорда, это было невероятно волнующее зрелище.

Пехоту, которая идеальным строем приближалась к ложе Адвоката, окружала кавалерия. После атаки и прорыва катафракты проткнули движущиеся мишени, заставив кровь Эрин пульсировать в жилах. Конные лучники разбивали глиняные тарелки, стреляя с несущихся галопом коней. Конные мечники схватились в игровом бою с воинами в цардитских одеяниях, налетев на них, заставив их рассеяться и победив.

Они перескакивали с одного коня на другого, вставали в седлах, пока их лошади неслись по арене. Делали сальто на скаку, прыгали в седла, балансировали, вытянувшись под прямым углом к траектории движения, и свешивались с коней, чтобы подхватить с земли мельчайшие сверкающие монетки, в то время как их лица находились всего в нескольких дюймах от мелькающих копыт.

Голоса церемониймейстеров давно потонули в приветственных воплях зрителей, когда наконец легион остановился перед Адвокатом. Пыль над стадионом осела, явив зрителям штандарт, на котором изображались вздыбившийся белый конь и перекрещенные копья дома Дел Аглиосов. Она поклонилась генералу легиона, и Легенды удалились со стадиона под возобновившиеся крики толпы. Эрин повернулась к канцлеру.

— Разве мы можем сомневаться в превосходстве наших армий? — воскликнула она. — Ни одна страна не способна устоять перед таким умением.

— Хотелось бы мне, чтобы каждый солдат и всадник были так же хорошо обучены, — отозвалась Коройен.

— Годы кампаний под командованием моих генералов и центурионов — это достаточно хорошее обучение, — отмахнулась от нее Эрин. — Чем еще нас угостят, хотела бы я знать?

— Финалы лучников-охотников, — объявил Адранис, заглянув в программку.

Его лицо раскраснелось от волнения, а сам он напрягся и подался к краю балкона, словно готов был перепрыгнуть через него и присоединиться к играм.

— Ах, чудесно! — проговорила Тулин, возводя глаза к небу. Она откинулась в кресле, перекинув ноги через один из подлокотников. — Взрослые мужчины ползают по песку и стреляют в чучела зверей.

— Спасибо, что пошли со мной, — улыбнулась ей Эрин. — Роберто гордился бы вами обоими.

— Думаю, Роберто сейчас веселее, — откликнулась Тулин. — По крайней мере, то, что он видит, не выдумка и не подделка.

— Ты позволишь мне вступить в кавалерию, правда, матушка? — спросил Адранис.

Эрин тихо рассмеялась.

— Ну конечно! Такому прекрасному всаднику, как тебе, — и не позволить? Наверное, я отдам тебя мастеру Келл. Она сделает тебя лучшим.

Адранис просиял.

Слова Гестериса громко отдавались в голове Келл. Степная кавалерия оказалась сильным противником. Великолепные всадники быстро разворачивались и метко били копьями и стреляли из луков с седел. Если что-то их и подводило, то рубка, но сначала к ним надо было подобраться поближе, чтобы достать клинком.

Отряды Келл быстро расправились с регулярной конницей цардитов, и ей уже казалось, что прорыв удался. Однако присланный Гестерисом резерв столкнулся с большой группой степной конницы, примерно в три сотни сабель. Все это время камни, каждый в вес человека, продолжали падать. Пока до катапульт добраться не удавалось, и Келл знала: Гестерис тревожится, что его пехота гибнет, не подняв мечей на врага.

Идя на рысях по направлению к врагу, Дина Келл бросила взгляд направо и налево, оценивая распределение своих сил. Она составила один отряд катафрактов из трех, и он протянулся настолько, насколько могла видеть мастер конников. Удар по степнякам нанесут тремя линиями. Позади них пойдут мечники, а над их головами полетят стрелы. Однако такое построение ей навязали противники.

Противостоящие ей степняки разбились на отряды примерно по двадцать человек и перемещались относительно друг друга. Их коней покрывала яркая желтая ткань с красной каймой, под которой находились легкие доспехи. Всадники были одеты в серовато-коричневые кожаные одежды, желтые вымпелы трепетали на концах их копий. Рукояти сабель и концы луков также украшали желтые ленты. Все рассчитано на то, чтобы притягивать взгляд и заставить отвлекаться. И это было не все. Келл ощущала что-то в воздухе. Тревогу, вызванную их репутацией? Но степняки — не единственные всадники, внушающие страх на этом поле боя.

— Катафракты, вспомните, кто вы! — выкрикнула она. — Мы — воины Конкорда. Мы — Эстория! Мы — Когти, Громы и Драконы! Мы не знаем поражений!

Кавалерия пошла рысью, приблизившись к противнику на двести ярдов. Пикинеры на флангах переместились, встав по пологой дуге. Степная кавалерия не обратила на них внимания. Келл встревожила новая тактика. Они передвигались небольшими отрядами то медленной, то быстрой рысью, словно играли друг с другом, пока их противники приближались. Мастер конников попыталась угадать, как они поведут себя во время атаки.

Келл подъехала к капитану катафрактов. Он повернул к ней лицо, на котором шлем закрывал почти все, кроме глаз. Рука в латной перчатке крепко сжимала поводья.

— Атакуй с пятидесяти ярдов. Иди прямо. Не позволяй изменить твое направление. Мы будем позади и займемся теми, кто тебя пропустит.

— Да, мастер, — ответил он резковатым госландским говором, который немного приглушало забрало.

— Да хранит тебя Бог.

— И тебя. За Конкорд и за тебя!

— За Конкорд и за меня!

Приказ капитана передали по строю, и он возвратился для подтверждения. Расстояние до противника сократилось. С обеих сторон полетели стрелы. Когда разрыв составил семьдесят ярдов и часть стрел начала попадать в цель, скорость немного возросла. Шестьдесят. Пятьдесят.

— Конкорд! Рви их части!

Кони перешли в галоп, катафракты рванулись вперед, наставив на врага пики, удерживаемые обеими руками. Всадники чуть подались вперед, чтобы компенсировать ожидаемое столкновение. Какую картину они собой являли! Келл подозвала своих мечников и лучников и поскакала следом.

Сквозь разлетающиеся комья грязи она увидела, что степняки наконец отреагировали. Каждый второй отряд повернулся и бросился вперед, оставив в строю прорехи. Остальные рассыпались, поворачивая к флангам и разделяясь на тройки и четверки. Келл тряхнула головой, не понимая, что происходит.

Катафракты сшиблись со степной кавалерией. На последнем шаге кони разошлись влево и вправо, пики выбили цардитов из седел, цардитские клинки полоснули по коням и всадникам. Но больше половины всадников Конкорда прошли через строй, не встретив сопротивления. А на флангах степняки уже начали разворачиваться.

— Боже Всеобъемлющий! — выдохнула Келл. — Лучники! Фланги! Бейте этих ублюдков!

Враги скакали следом за своими менее поворотливыми жертвами. Ей следовало это предвидеть, следовало предвидеть! Луки согнулись, стрелы полетели. Тяжелые кавалеристы начали падать — слишком много и слишком быстро. Келл понеслась в бой, пробившись сквозь ложный фронт и схватку. Перед ней степняк получил стрелу в горло и упал с коня. Она искала взглядом противника. Стрелы свистели мимо ее головы. По обе стороны падали всадники.

Она посмотрела налево. Там царил хаос. Степняки раздробили наступающий строй Конкорда на мелкие группы, и все равно на флангах их оказалось больше. Дина Келл увидела, как они соединились и перешли в нападение, как сверкают сабли и летят в воздух стрелы. Позади нее снова ударила катапульта. Келл услышала свирепый лай собак. Сотен собак! Взглянув направо, она увидела, как тучи псов бегут сквозь ряды цардитской армии, словно подгоняемые камнями катапульт.

Топот копыт, громкий. Келл резко обернулась. Цардитская булава уже опускалась на нее. Она стремительно выбросила вперед меч, но клинок был отбит в сторону, и оружие противника ударило ей в кирасу. Металл прогнулся, и ее обожгла острая боль. Келл выбросило из седла. Потеряв поводья, она отлетела назад и вниз. Последнее, что она увидела, — хвост ее собственной лошади, а потом вздымающаяся земля ударила по ней, лишив сознания.

Он оказался простолюдином, но луком владел с исключительным мастерством. Гончар по профессии, а охотой занимался ради отдыха. Он попадал в центр каждой мишени, как только та появлялась из-за укрытия, приводимая в движение проложенной по арене проволокой. Даже Тулин подперла голову рукой, чтобы смотреть на происходящее.

Как требовали правила, его привели в ложу Адвокатуры, чтобы вручить приз: Позолоченные Листья Конкорда с вычеканенными на них луком и стрелой. Эрин шлепнула Тулин по ноге и жестом велела сесть, как следует, когда победитель, запыленный и радостный, появился из-за занавеса. Он принял приз с глубоким поклоном.

— Поистине внушительное представление, — сказала Эрин.

— Спасибо вам, мой Адвокат! — восторженно выпалил мужчина. — Никогда не думал, что буду стоять перед вами. Так много людей стреляют лучше меня.

— И большинство из них в Царде, — пробормотала Тулин.

Эрин бросила на нее предостерегающий взгляд. Позже ее ожидает выволочка.

— Не обращай внимания на мою невежественную дочь. — Она улыбнулась. — Хотя генерал Гестерис был бы рад помощи такого умелого стрелка, как ты.

— Ему не нужна помощь, чтобы принести победу Конкорду. — Мужчина густо покраснел. — Хотя если меня призовут, я буду горд служить вам.

Эрин поцеловала его в лоб. Раздались приветственные крики.

— Ты — наша гордость, гражданин. Наслаждайся успехом.

Нунан стоял с гастатами, поддерживая в них мужество, хотя в их рядах нарастал страх, а уверенность стремительно таяла. Рядом с ним юнец не старше восемнадцати лет трясся всем телом в ожидании начала боя. Весь день ему пришлось стоять и смотреть, пока его товарищи упорно сражались, получали раны, погибали или уходили на отдых. Скоро должна была наступить его очередь встать на переднюю линию, и страх стянул его лицо словно маской. Гастат съежился за щитом.

А теперь начали падать камни, земля содрогалась, и люди позади него превращались в кровавые ошметки. Запах рвоты и мочи примешивался к привычным запахам пота, кожи и крови. Нунан видел, что мальчишка едва удерживается, чтобы не побежать.

— Ты меня знаешь, воин? — спросил он.

Мастер мечников позаимствовал у триариев щит и поставил его перед собой, защищаясь от стрел, беспорядочно летевших со стороны неприятеля.

— Да, мастер Нунан.

— Тогда встань рядом со мной, и мы будем сражаться бок о бок. Мужайся. Кавалерия разобьет катапульты, и мы победим.

— Да, господин.

Грохот стоял оглушительный. Нунан успел забыть, как это бывает, и теперь, ожидая, тоже ощущал боль в напряженных до предела мышцах. Тремя шеренгами дальше, щиты стремительно ударяли вперед, освобождая пространство, чтобы воины повернулись и нанесли удар гладиусом. Цардиты с более длинными клинками и овальными щитами блокировали и парировали выпады. Потери все еще оставались относительно небольшими, но кровь струилась под ногами, смешиваясь с грязью. Звуки внезапной смерти леденили сердце, как это бывало всегда.

— Стена!

Приказ пронесся по строю. Щиты взметнулись вверх, закрывая небо. Камни просвистели над головами. Нунан задержал дыхание. Рядом с ним сквозь стиснутые зубы молился юнец. Камни упали. Правее, совсем рядом с ним возникли просвет и опустошение. Нунан покачнулся. Мужчины и женщины вопили. Грязь фонтаном поднялась вверх и разлетелась в стороны. Нунан рефлекторно отдернул голову, почувствовав влажные шлепки, упавшие на его шлем.

Он оглянулся на юнца, который уронил меч и уставился на свои руки. Их покрывала кровь. На лице у мальчишки — ни кровинки, и глаза как у человека, который вот-вот готов сломаться.

— Покинь сражение! — приказал Нунан. — Я тебе разрешаю.

Но парнишка продолжал стоять, пока манипула колебалась вокруг него, а ужасающие крики раздавленных и раненых воинов накладывались на удары стали о щиты.

— Вперед! — заорал Нунан. — Сила и порядок!

Его громкий приказ подхватили центурионы, но с поля доносились другие крики. Мастер мечников уловил в них панику и впервые за всю свою карьеру почувствовал, как армия дрогнула. Фаланга рассыпалась.

— Гастаты, стойте и обороняйтесь! — Он повернулся и побежал отдать приказ, молясь, чтобы Келл удалось прорваться. — Три манипулы принципиев вперед, триарии — в фалангу! Не отступать ни на шаг, не поворачивать!

Но он видел солдат позади строя, которые отделялись и отступали назад. Теперь цардиты направили против них все силы. Воздух потемнел от стрел, оскорбления противников начали походить на правду. Нунан побежал в центр вместе с обнажившими гладиусы принципиями. Он приказал центурионам возвращать в бой смешавшихся солдат, заставлять легионы держаться. Нунан выдвинул вперед триариев, нуждаясь в их опыте и отваге. Страх пронесется по армии и сломит волю и надежду быстрее, чем любая чума.

— Мы все равно победим! — твердил он. — Сражайтесь за Конкорд. Сражайтесь за меня! Сражайтесь!

Однако фаланга попала в трудное положение. Множество камней летело в центр, на передние ряды наседали цардиты, которые пробивались мимо леса длинных копий с помощью сабель и щитов. Триарии бежали на помощь сминающемуся центру, когда справа активно атаковала кавалерия, стараясь ослабить давление на пехоту.

Нунан поискал взглядом командира фаланги, но того нигде не было видно. Он поймал за ворот перепуганную молодую женщину.

— Где Кейт?

— Убит, — ответила она, дрожа. — Попало прямо в него. От него ничего не осталось. Мы проигрываем бой, мастер Нунан.

— Нет! — рявкнул Нунан. — Иди обратно. Стой вместе с товарищами. Мы победим!

Он оттолкнул ее от себя, к задним рядам фаланги. Острия длинных копий качались, а не смотрели прямо вверх, как положено. Паника. Опять камни! Опять волна страха. Нунан молился об удаче. Не сбылось. Сорок снарядов снова ударили по легиону, оставляя борозды в грязи и убивая и калеча людей на своем пути. Еще три попали по фаланге. И цардиты немедленно усилили давление, а лучники осыпали стрелами середину и задние ряды. Нунан услышал, как они стучат по щитам.

— Стоять! — взревел он. — Стоять!

Неуверенность грозила затопить легионы. Катапульты продолжали стрелять, а цардиты яростно сражались, почувствовав близость победы. Нунан был не готов смириться со своим первым поражением. Он будет сражаться, пока у него останется сила в руках и ногах и пока хватит дыхания, чтобы кричать! Мастер мечников двинулся вперед, в гущу тесного, провонявшего строя. Его присутствие вернуло людей с края отчаяния, помогло снова поверить в себя. Нунан поднял гладиус и возглавил атаку.

Опять прилетели камни, упав позади него и осыпав по крайней мере четыре манипулы. Однако ожидаемого всплеска вибраций и воплей не последовало. Вместо этого в рядах воцарилась странная тишина. Нунан почувствовал, как что-то жидкое плеснуло ему в спину. Он на мгновение оглянулся. Кровь повсюду. Некоторые солдаты были покрыты ею с ног до головы. Забрызгало всех. Это не камни. Это мешки с кровью!

— Спаси нас Боже! — выдохнул Нунан. Он стремительно обернулся. — Стоять, стоять! Собаки! Идут собаки!

И в следующее мгновение все их услышали. Рычание, лай и вой. Цардиты перед армией Конкорда расступились и пропустили собак. Десятки, сотни, тысячи собак! Оголодавших и обезумевших от запаха свежей крови животных. Крови, которая покрывала легионы.

Собаки мощной охотничьей породы захлестнули первые ряды, павшие под натиском клыков и когтей, перед которыми оказались бесполезны гладиусы и щиты. Собаки протискивались в пространства, слишком маленькие для воина, жаждущие крови и плоти, чтобы утолить голод.

Нунан взмахнул мечом, распоров одной из собак спину. Пес взвизгнул и обернулся, чтобы укусить, на волосок не достав его кисть. Он бил еще и еще. Теперь собаки окружали его со всех сторон, роем проносились мимо, проникали глубоко внутрь построения Конкорда. Цардиты криками гнали их вперед.

— Сражайся, Конкорд, сражайся!

Его крик подхватили центурионы и триарии.

Во всех манипулах удары стали наноситься сверху вниз. Солдаты рубили и вспарывали собачьи тела, наполняя воздух визгом, воплями и криками. Но вместо каждой убитой собаки подбегали еще две, кусая и вгрызаясь в тела людей.

Легионеры падали, когда челюсти смыкались у них на шеях, на лицах или крепко захватывали ногу, руку или бок. Мешки с кровью продолжали падать, как мерзкий дождь, но теперь они были перемешаны с камнями, как холодными, так и пылающими, увеличивая хаос. Нунан развернулся, чтобы ударить собаку, и еще одна сбила его с ног. Уже в падении он успел притянуть к себе меч. Собака оскалилась и подалась вперед, чтобы схватить его за спину, где на доспех попала кровь. Нунан нанес ей в бок глубокую рану, и она отскочила. Он поднялся на колени. Зверь снова бросился на него, и он проткнул ему грудь.

Поднявшись на ноги, Нунан огляделся, ища островки порядка. Их почти не осталось. Кровь пропитала влажную почву. Повсюду ряды гастатов смешались, и это распространилось на принципиев, выстроенных позади них. Собаки везде вызвали неразбериху. Стрелы цардитов снова полетели тучами, а их пехота двинулась вперед, сокращая расстояние между армиями.

Нунан закричал, призывая своих людей, направляя их вперед, и сам побежал туда же. Его окружили триарии. Это были опытные солдаты, понявшие опасность и стремительно прореживающие стаи собак, которых все еще оставалось очень много. Животные рассеяли гастатов, многие из которых обратились в бегство.

— Стоять! — взревел мастер мечников. — Стой со мной, Конкорд!

Стрела пробила ему плечо, прилетев сверху по крутой дуге. Удар был неожиданным и мучительно болезненным. Он почувствовал, как острие прорезало сочленение между кирасой и наплечником. Нунан пошатнулся и схватился за плечо, выронив из ослабевшей руки гладиус. Внезапно навалившаяся тяжесть доспехов бросила его на колени, а бежавшие следом солдаты окончательно сбили с ног.

Нунан крепко зажмурился от острой боли. Он почувствовал, как его подхватывают, пытаются оттащить в сторону. Когда он снова открыл глаза, то увидел только кровь, льющуюся из раны. Он содрогнулся. На него смотрели лица — встревоженные, испуганные, неуверенные.

— Бейтесь, — с трудом выговорил он. — За меня.

Мастер мечников не мог определить, в какую сторону они направились, когда мир вокруг него стал меркнуть.

Гестерис увидел, как все начало рассыпаться, и сигнальными флажками передал приказ, чтобы триарии заняли передние позиции. В кризисный момент необходимо использовать их опыт и выдержку. Однако цардитская артиллерия оказалась пугающе эффективной, а на левом фланге кавалерия Келл была рассредоточена и маленькими группами сражалась со степными кавалеристами, идеально приспособленными именно для такого боя.

Через увеличительную трубу генерал видел, как его лучших катафрактов разделывают степняки. Он видел, как камни пробивают огромные бреши в строю его пехоты, в то время как слишком мало врагов гибло от их мечей и стрел. Видел, как фаланга распадается впереди и в центре. Как падают мешками тела и собаки облепляют солдат словно муравьи. И еще он увидел, как упал Нунан.

На секунду образовалась брешь. Битва кипела по всему фронту, от стрел потемнело небо. Но возможности Гестериса иссякали. Еще сорок камней рухнули с неба, сминая все на своем пути, и наконец гастаты сломались и побежали. Они бежали мимо умирающих товарищей, мимо сражающихся триариев и принципиев, и собаки преследовали их, кусая за пятки. Бегство началось в центре фаланги и приобретало размах, словно волна, приближающаяся к берегу. Цардиты заметили это и ринулись вперед.

— Проклятье, нет! — воскликнул Гестерис — Я не проиграю! — Он обнажил меч. — Экстраординарии, со мной! Поднять штандарт!

Он перевел коня в галоп и помчался на врага. Кавалерия Конкорда выдвинулась справа, чтобы поддержать его. Гестерис пронесся вдоль переднего края цардитов, не обращая внимания на стрелы и сабли. Его клинок разил направо и налево. Он отрубил руку одному воину, отмахнулся назад, ударив в плечо второму, и сбил шлем с третьего.

Гестерис заставил их отступить — с пятьюдесятью экстраординариями и сотней кавалеристов. Генерал остановился там, где строй уже полностью рассыпался, и резко развернулся, собираясь скакать обратно.

— Бейтесь! — крикнул он всем, кто мог его слышать. — Обратите их в бегство!

Гестерис начал вторую атаку, направив коня прямо на цардита, который попятился назад. Конь встал на дыбы, и его копыта ударили солдата по лицу. Позади него шли триарии, увлекая за собой потерявших уверенность гастатов и принципиев. И на один упоительный момент противник смутился.

Но все больше и больше пехотинцев Царда обегали вокруг генерала, не желая снижать скорость атаки. Пробитая им брешь составила всего сорок ярдов в передовой линии, которая была в десять раз длиннее. И повсюду штандарты Конкорда колебались. Его солдат косили, словно траву, и атаку остановить не удавалось. Краем глаза справа Гестерис заметил степную кавалерию. Конница врезалась в незащищенные манипулы, которые еще пытались сохранить строй. У них не осталось шансов!

Гестерис снова развернулся и поскакал прочь от разваливающегося фронта. Впереди него, в легионе, уже исчезли последние следы порядка. Гастаты хлынули мимо более опытных частей. Неспособные удержать прилив, те тоже побежали. Цардиты смешались с солдатами Конкорда, не давая им остановиться и срубая их на бегу. Кое-где кавалерия пыталась защищать своих легионеров, но степняки тучами приближались с обоих флангов.

— Генерал! — крикнул кто-то. — Генерал!

Он огляделся. Его окружали экстраординарии.

— Надо добраться до первого брода. Развернуть резерв. Надо остановить наступление цардитов.

Гестерис снова перевел испуганного коня в галоп. Он не обращал внимания на своих и чужих, вопреки всему надеясь добраться до брода, пока армия еще держится. Но по равнине уже бежали десятки тысяч мужчин и женщин. Грохот и гвалт стояли неописуемые. Земля тряслась от топота ног. Воздух наполняли вопли, стоны и крики торжества.

Войска у бродов беспомощно наблюдали за этим. С противоположного берега цардиты начали наступление всеми силами, с новой яростью завязав бой с Конкордом. И Гестерис уже видел, как манипулы резерва начинают поворачиваться и бегут к лагерю.

— Нет, нет! — бормотал он. — Вы должны стоять!

Они не желали стоять. Гестерис не успел добраться до первого брода, когда степная кавалерия врезалась в незащищенный фланг резерва и тех немногочисленных кавалеристов, которые не участвовали в обороне берега. Он увидел, как армия пришла в движение, словно поле пшеницы под ветром. Сотни голов повернулись, потеряв сосредоточенность. Цардитам осталось надавить чуть сильнее. И они выполнили это идеально.

Гестерис позволил коню замедлить бег. Надежды не оставалось. Армия у первого брода расползлась, словно плохо сотканная ткань. Целые легионы поворачивались и убегали на запад. Стремительно, словно степной пожар, паника распространилась на второй брод, а затем и на третий. Начиналась она с гастатов. Они убегали с переднего края, открывая цардитам возможность атаковать незащищенных легионеров и срывая все попытки организованного отступления.

Гестерис увидел, как движутся сигнальные флажки. Командиры отчаянно пытались установить хоть какой-то порядок и ничего не могли поделать. А спустя несколько мгновений им самим пришлось бежать от цардитов, которые ринулись вперед и грозили смести всех.

— Генерал! — выкрикнул один из экстраординариев, ехавший рядом с ним. — Надо повернуть прямо сейчас. Мы проиграли. Мы сможем остановить их у лагерей, если попадем туда раньше.

Гестерис кивнул и пришпорил коня. К глазам подступали слезы. Как же это могло произойти? Где были его разведчики? Почему они не предупредили?

Грохот, гвалт, умопомрачительный шум. Он свистел у него в ушах, словно ветер среди скал. Отряды Конкорда слепо бежали к лагерям. Воины Царда били по их незащищенным спинам клинками и стрелами. Кавалерия пыталась замедлить их натиск, но ее смяли.

Хорошо хоть катапульты замолчали.

Гестерис ощутил полное бессилие. До лагерей было больше пяти миль, а степная кавалерия стремительно приближалась. Он пришпорил коня и присоединился к беспорядочному бегству. И единственные победные песни, которые ловил его слух, звучали на незнакомом языке.