Крик Новорождённых

ГЛАВА 47

848-й Божественный цикл, 1-й день от вершины соластро, 15-й год истинного Восхождения

Эрин Дел Аглиос сидела во главе длинного овального стола в дворцовом зале совещаний и пристально смотрела в огромное арочное окно. Линия горизонта на холмах над городом пылала яркими сигнальными огнями. Когда пятнадцать дней назад она отдала приказ, чтобы их зажгли, это был самый худший момент в ее жизни. Огни будут гореть до тех пор, пока угроза Конкорду не минует.

Или пока Конкорд не прекратит существование.

Последний раз сигнальные огни зажигали триста лет назад, когда Эстории угрожала смертельная опасность. То, что следующий пришелся на период ее правления, — позор, который никогда не удастся полностью смыть, и это тяжким грузом лежало на душе Эрин Дел Аглиос.

По всему Конкорду, от Дорноса на севере до крошечного Истхейла на юге и Бакира и Тундарры на западе, вид огней вызовет страх, смятение и даже панику. Их появление оповещает о вторжении, а это означает, что граждане Конкорда призваны к оружию.

Во всех уголках страны регулярные легионы уйдут с мест мирной дислокации и направятся в точки сбора. Они пока не будут знать, с чем именно им предстоит столкнуться. Птиц и гонцов посыльной службы с приказами о перемещениях и рассредоточении отправили в тот же день, когда в Эсторре загорелся первый сигнальный огонь. Некоторые, видимо, еще не добрались до мест. На этом этапе Эрин могла только молиться о том, чтобы решения оказались правильными и чтобы приказы были исполнены маршалами, консулами, преторами, эдилами и генералами, на которых ей теперь приходилось полагаться.

Адвокат пошутила, что при виде сигнальных огней большинству командующих придется выкапывать приказы на случай чрезвычайной ситуации с самого дна своих сундуков и сдувать с них вековую пыль. В тот момент никто не засмеялся, и сейчас ее слова казались слишком легковесными. На самом деле не было никакой уверенности, что эти огни вообще будут гореть. Но если и будут, где гарантия, что приказы, существующие на случай чрезвычайных обстоятельств, будут прочитаны, поняты и исполнены, опередив те, которые отправила она сама.

Перед Адвокатом сидели те дипломаты и старшие служащие военного департамента, которые в этот момент оказались в Эсторре, и недавно прибывшие консулы Истхейла, Карадука и Аварна. Всего девятнадцать человек, невольно ставшие членами военного совета. И никто из присутствующих не имел квалификации, необходимой для решения предстоящих задач. Немногие из них вообще сталкивались с конфликтами на своих границах.

— Итак, можем ли мы их остановить? — спросила Эрин присутствующих, как только формальное приветствие завершилось. — И давайте отбросим церемонии. Просто говорите. Сегодня мы здесь все равны.

— При всем моем уважении к вам, мой Адвокат, я не уверен в том, что это первый вопрос, который нам следует задать, — сказал пропретор Сизон, глава департамента торговли, старик, прекрасно знавший устройство Конкорда. — Я бы предпочел обсудить в лучшем случае, можем ли мы перевести легионы на предназначенные им позиции обороны, до того как их захватят враги. Я знаю, что повторяю надоевшие всем фразы, но мы слепы и глухи относительно реального положения дел на границах Атрески, Госланда, Дорноса и Гестерна. Когда мы читаем сообщения, все они уже имеют десятидневную давность.

Эрин развела руками.

— Однако таково наше положение. Мы не в состоянии отправлять послания со скоростью мысли и можем только реагировать на те сведения, которые мы успеваем получать. Да, консул Хатон?

Главный представитель Эстории в Нератарне прибыл совсем недавно, и она была очень рада его присутствию.

— Нератарн находится в состоянии повышенной готовности уже много лет, с тех пор как в Атреске начались гражданские конфликты. У нас на границах немалые силы, которые получат подкрепление в виде регулярных легионов. Мы уверены в том, что сможем остановить Цард.

— Но Атреска будет оставлена на разграбление! — вмешалась Меган, которую Эрин пригласила присутствовать на совете в качестве самого осведомленного посланца Атрески. — Вы исходите из того, что нашим легионам не удастся остановить наступление, и из-за этого отказываетесь передать дополнительные силы в распоряжение моего маршала. Я не понимаю, почему вы сделали такое заключение. Я приехала сюда просить о помощи. Вы оставляете мой народ без защиты перед лицом безжалостного врага. Я не могу этого понять!

— Возможно, именно поэтому вы и не получили столь высокого поста раньше, юная дама, — улыбнулся Хатон.

— Не относитесь ко мне свысока! — возмутилась Меган.

— Я прошу прощения, — сказал Хатон, и Эрин изумленно выгнула брови. — Но ваши легионы в течение последних десяти лет не смогли справиться даже с вашими внутренними мятежами. Легионы Конкорда, проходившие через вашу страну, подвергались нападениям тех самых людей, которых они стремились защитить, нанеся поражение цардитам. Располагать линию обороны в Атреске сейчас бессмысленно. Враги уже зашли глубоко на вашу территорию. Нам необходимо занять такую позицию, где у нас будет тактическое преимущество, — и она не в Атреске. Она на границе с Нератарном, где наша оборона по-настоящему крепка.

Эрин наблюдала за тем, как смысл слов Хатона постепенно доходит до присутствующих. Меган взирала на него, явно не в состоянии понять, что Атреска, по всей вероятности, уже потеряна. Однако этим дело далеко не ограничивалось.

— Не правда ли, мы должны радоваться, что в эти последние годы в Атреске было неспокойно, — проговорил Сизон. — Как жаль, что в Госланде не было похожего неповиновения.

— Полагаю, тебе следует пояснить эти слова, — сказала Эрин в наступившей тишине.

— Я все вам растолкую, — ответил Сизон. — И отсылаю вас к моему первому замечанию по поводу того, что наши земли будут захвачены еще до того, как мы выведем войска на позиции. Гражданская война в Атреске привела к тому, что северные границы Гестерна хорошо обороняются. Она привела также к тому, что южные границы Госланда укреплены и охраняются. Обе эти пограничные группировки резко замедлят продвижение цардитов. И позвольте мне напомнить вам, что если наша целостность по границе Гестерна будет нарушена, то мы рискуем потерять доступ к металлам и рудам Карка, которые так нужны нашим армиям. Если их придется перевозить по морю с юго-восточного побережья Карка, это станет гибельным для наших военных действий.

Но если цардиты находятся в сговоре с Омари или если Омари решит, что сейчас пришло время отомстить нам за вторжения на их территории, тогда наибольшая угроза для нас будет находиться на севере, а не на востоке. Линии коммуникаций огромны, а единственные закаленные в боях легионы — это те, которые нам придется увести с границы Омари, чтобы отразить цардитскую угрозу. Только тундаррский флот не дает флоту Омари совершить высадку в любом месте нашего северного и восточного побережья.

На вашем месте я немедленно отправил бы в Омари посольство и несколько полных сундуков с деньгами.

Эрин всмотрелась в лицо пропретора Сизона, выискивая признаки того, что тот преувеличивает. Но он явно говорил серьезно.

— Посланник Тарин, что вообще на это скажешь? — осведомилась она у дорносского дипломата.

— Я склонен согласиться с моим высокоученым другом, — ответил Тарин. Его звучный голос заставлял всех внимательно слушать. Он был таким же глубоким, как и морщины, которые пролегли между огромных кустистых седых бровей Тарина, мрачно сдвинутых вместе. — Ваши приказы, насколько я их понял, переведут два резервных легиона с наших границ, направив их на южную и восточную границы Госланда. Это вдобавок к тем трем легионам, которые уже были отведены для подкрепления в Царде. Эти легионы, конечно, все еще находятся в Омари и организуют свой выход из кампании. Это оставляет нам всего четыре выдвинутых вперед легиона, не слишком плотную поддержку флота Тундарры и наши собственные ограниченные силы обороны. Если Омари решит идти на нас, нам не удастся долго их сдерживать.

— Ты считаешь, что мы слишком много взяли у кампании в Омари? — спросила Эрин. — У тебя была возможность возражать в тот момент, когда составлялся приказ.

— Мне кажется, что на нашей шахматной доске неудачный набор фигур, — продолжил Тарин. — И нет сомнения в том, что для нас большую опасность представляют цардиты, про которых нам известно, что они уже в Атреске и, по слухам, будут атаковать Госланд и наверняка Гестерн. Если вы хотите узнать у меня, можно ли умиротворить Омари, то я в этом сомневаюсь. Будут ли они считать себя достаточно сильными для того, чтобы войти на территорию Конкорда… — Он вздохнул. — Это не исключено. Это отнюдь не исключено.

— Тогда поговори с Сизоном после совещания. Возьмите все, что вам понадобится, и организуйте дипломатическую миссию в Омари. Боюсь, что их присоединение придется отложить.

— Конечно, мой Адвокат, — откликнулся Тарин.

— Спасибо. А теперь я попрошу прощения у тех, кто уже об этом знает, но для тех, кто только что приехал и еще не знает, чего мы просим от их стран, маршал Ниран обрисует наше положение. Прошу, маршал.

Ниран встал, держа в руках пачку бумаг. Предприниматель, ставший политиком, выглядел неуверенным и боязливым. Для него эта должность стала чисто формальной и обеспечивала ему контакты и большое состояние. И теперь он расплачивался за покровительство и дружбу семьи Дел Аглиос. Эрин сомневалась, что за последние дни ему удалось хоть раз выспаться.

— Я прошу вас посмотреть на карту, которая лежит перед вами, — проговорил он высоким голосом, резавшим слух.

Делегаты склонились над картой. Лампы, подвешенные под потолком, освещали тщательно выполненную и очень подробную рельефную карту Конкорда.

— Смотрите внимательно, — посоветовала Эрин. — У меня нет желания переделывать эту карту.

Ниран шмыгнул носом.

— Мы определили три возможные позиции для обороны, основываясь на наших расчетах вероятной скорости продвижения цардитов и способности Конкорда сопротивляться продвижению врага. Они находятся на границе Нератарна с Атреской, на границе Гестерна с Атреской и в Госланде по линии от Госкапиты на юго-запад вдоль хребта Алейн.

— Как легко отдавать страну, находясь в безопасности, в сердце Конкорда! — вздохнула Меган.

— Ни одно из этих решений не далось нам легко, уверяю вас, моя госпожа, — сказал Ниран. — И при этом мы отдаем немалые территории Госланда. Проблема Атрески не только в постоянных волнениях. У нас просто нет резервов, чтобы организовать успешную контратаку. И дело к тому же в неудачном ландшафте. Хотя ваши равнины прекрасны и дают великолепные урожаи, их крайне трудно защищать от крупной армии. Нератарн имеет огромные преимущества в виде линии приграничных фортов, которые не демонтировали после присоединения Атрески из-за ваших постоянных беспорядков. К тому же он имеет неплохие природные условия для обороны, как и Госланд. Я сожалею — как и все мы — о том, что в результате этого ваша страна пострадает. Но моей главной заботой должно стать благополучие всего Конкорда в целом.

— Там люди, которых я люблю! Они окружены. Брошены. — Меган повернулась к Эрин. — Мой маршал так долго умолял вас уменьшить налоги и создать внутреннюю систему обороны. А вы постоянно ему отказывали. Мы все будем за это платить. И Атреска — только первая.

— Меган, прошу тебя, ты даешь волю чувствам, — поморщилась Эрин.

— И вас это удивляет?! — Меган уже кричала. Ее лицо покраснело, но голос был звонким и уверенным. Она ткнула рукой в карту. — Вы небрежно вычеркнули мой дом, чтобы уберечь себя. Оставили мой народ на милость тех, кто не знает милости! Конкорд поклялся нас защищать! Мне больно, что мы настолько незначительны в ваших глазах!

Эрин встала.

— Я напомню о двух вещах, после чего ты уйдешь, чтобы успокоиться. Первое. Ваши нескончаемые гражданские беспорядки были и остаются делом маршала-защитника. — Она подчеркнула эти последние слова, понимая, что это звучит высокомерно. — Я не допущу, чтобы меня обвиняли в том, что множество твоих сограждан решили выступать против Конкорда, хотя с самого начала было ясно, что они под нашим правлением будут процветать. Они пожинают плоды этого сопротивления — и трагедия лишь в том, что при этом страдают и невинные жители Атрески. Второе. Любой здравомыслящий человек скажет тебе, что прежде чем отбросить назад наступающего противника, необходимо сначала его остановить. Для этого нужно выбрать наилучшее место для сражения. Мы это сделали — и когда цардиты будут остановлены, их оттеснят назад и Атреска будет освобождена от их ига.

Эрин глубоко вздохнула и немного помолчала.

— Меган, ты находишься здесь потому, что, по моим впечатлениям, ты обладаешь острым умом, не испорченным национальными предрассудками. Пожалуйста, не заставляй меня изменить мнение. Можешь идти. — Эрин взмахнула рукой и отвернулась. — Маршал, прошу, продолжай.

Адвокат села, но почувствовала, что не может сосредоточиться. Ниран будет перечислять названия всех легионов, которые должны отправиться на каждый из трех фронтов. Объявлять численность пехоты, кавалерии и артиллерии. Объяснять, как тундаррский флот будет продолжать наблюдение за Омари. И он обрисует меры, с помощью которых военно-морские силы Конкорда организуют блокаду Тирронского моря, чтобы не выпустить флот Царда, стоящий на якоре в заливе Харин.

Но проблема заключается в том, что все его цифры основаны на полной комплектации легионов и на том, что все резервисты явятся по призыву. Факты могут оказаться совсем иными, и среди присутствующих не было ни одного военного специалиста, который смог бы изменить планы в том случае, если цифры окажутся уменьшившимися на десять процентов, на двадцать или даже на треть.

Ей нужны новые сведения. Но еще больше ей нужен Пол Джеред.

— Я надеялся, что Арков успеет попасть туда вовремя, — сказал Джеред. — Мне очень жаль. Искренне жаль.

Он выслушал рвущие душу рассказы всех пятерых. Эмоциональные версии Восходящих и гораздо более взвешенный и детальный отчет Кована Васселиса. Они разожгли его ярость и подтвердили наихудшие опасения.

— Мы не знаем, что там происходило после нашего бегства, — закончил Кован. — Мой отец был в численном меньшинстве.

— Но город его поддерживал. — Джеред кивнул. — С ним все будет в порядке. И Арков успеет. Он хороший человек и знает, что надо делать. Но то, что вы сделали там и на борту «Гордости Кирандона», меняет путь, который я собирался избрать. К тому же нам нужно избегать зоны военных действий.

Джеред посмотрел на Восходящих. Они сидели на краю койки в его личной каюте, сам казначей занимал кресло напротив них, Кован пристроился на письменном столе. У всех был усталый, встревоженный и потрепанный вид. Он распорядился, чтобы их накормили и переодели в лучшие вещи, которые удалось собрать у команды. Но это не сделало лица Восходящих менее несчастными. Последние часы на борту корабля Васселиса дались им нелегко. Корабли Джереда по-прежнему лежали в дрейфе рядом с кораблем из Карадука.

— А что вы собирались сделать? — спросила Миррон. — И что, по-вашему, будем делать мы? Если Арков там, то почему нам нельзя просто вернуться домой? Это ведь теперь не опасно, так?

Дети! На одном дыхании — тысячи вопросов. И нет таких ответов, которые бы они целиком поняли.

— Во-первых, поверьте: все, что я сочту нужным делать, я делаю ради блага всего Конкорда. Не ради вас и не ради себя. Если в результате этого будет хорошо и нам — прекрасно. Далее, примите к сведению, что нам не обязательно нравиться друг другу, чтобы оставаться вместе и дальше. Вы отправитесь со мной и будете делать то, что я вам скажу.

— Вы ведь не ожидали встретить нас здесь, так? — спросил Гориан.

— Что, сам догадался? Не может быть! — резко ответил Джеред. Он протяжно выдохнул. — Послушайте. Мир за пределами вашего недавно лопнувшего кокона находится в весьма плачевном состоянии.

— Ну, все не может быть так плохо, — возразил Гориан. — Иначе мы услышали бы.

— Хочешь надеть мою форму? — огрызнулся Джеред. — Нет? Тогда молчи и слушай меня. И не говори ничего, пока я тебя не спрошу, я понятно выражаюсь? — Он увидел, что они все отстранились от него, но казначей еще не закончил. — Вы заметили, что у одного из моих кораблей нет мачты? Это потому, что в него попал камень весом в два таланта, выпущенный атресской катапультой. Они нам изменили. Гражданская война превратилась в открытый мятеж. Там остались люди, которые, скорее всего, погибнут. Шестьдесят тысяч цардитов в эту минуту движутся на земли Конкорда. Я сам видел их авангард, и если вы пожелаете пройти в соседнее помещение, то увидите раны, которые нанесли нам их стрелы и мечи, когда мы от них уходили. Не смейте говорить мне, что все не так плохо, потому что все именно так. Все отвратительно. И становится хуже с каждым проклятым часом.

Джеред провел пальцами по волосам, стянутым назад. Восходящие молча смотрели на него, пытаясь понять.

— Ох, это все без толку! Менас!

Дверь маленькой каюты открылась почти тут же.

— Да, господин.

— Отправься на ялике на «Копье» и передай им закрытые послания. Они — только для глаз Адвоката. Она должна услышать о предательстве Атрески. — Джеред щелкнул пальцами и повернулся к предводителю Восходящих, самому внимательному. Как его зовут… — Ардуций. Ты можешь предсказывать погоду. Мой корабль направится на веслах в Эсторр по открытому морю.

— Погода будет хорошей в течение четырех дней. Потом с юга придет еще один шторм.

— Отлично, они успеют. — Казначей снова повернулся к Менас и взял с письменного стола несколько кусков пергамента, перо и чернильницу. Передав ей чернильницу, он окунул туда перо. — Возьми на борт Арина и тех раненых, которые не поместятся на «Гордости». Скажи Арину, чтобы он увиделся с Адвокатом. Отдай ему мою печать и вели передать эти послания. Опять же, только ей одной. — Джеред писал, продолжая говорить. — Он должен сказать ей, что Восходящие у меня и что я буду оберегать их. В том числе от врагов внутри самого Конкорда. И что она ни в коем случае не должна допустить новых нападений на Вестфаллен. Что мы собираемся присоединиться к Роберто. И она должна не сомневаться: все, что я делаю, делается ради Адвокатуры и Конкорда.

Он вручил женщине бумаги.

— Это ясно, пробер?

— Да, господин. А Патония?

— «Гордость Кирандона» плывет на остров Кестер, чтобы известить их, что военному флоту Атрески доверять не следует. После этого они должны передать в Вестфаллен, что Восходящие находятся в безопасности. Я лично поговорю с ней, но тебе надо отправить Арина немедленно. Времени мало.

Менас отсалютовала и вышла из каюты. Джеред снова повернулся к Восходящим и Ковану. На их лицах больше не было подозрительности и тревоги. Миррон даже улыбалась.

— Рад, что вы слушали, — скупо улыбнулся он. — Урок усвоен. А теперь мне надо объяснить, почему вам следует прятать себя и эти ваши глаза от представителей ордена. Почему мне нужно, чтобы вы усердно практиковались — как можно усерднее каждый день, пока вы со мной. И почему совершенно не важно, считаем ли я и моя команда, что вы сила добра или ересь против Бога.

Оссакер поднял руку. Его незрячие глаза впивались в лицо Джереда.

— Да, молодой человек?

— Люди когда-нибудь нас примут? Даже когда мы им помогаем, они ненавидят нас.

— Что ж, — сказал казначей, чувствуя, что к нему наконец возвращается хорошее настроение. — Выиграйте для них войну — и у них не будет выбора, так?