Крик Новорождённых

ГЛАВА 80

848-й Божественный цикл, 19-й день от рождения дуса, 15-й год истинного Восхождения

Джеред и Кован стояли недалеко от Миррон и Ардуция. Оссакер говорил с Восходящими, и Миррон плакала. Он развел руки, словно открывая объятия, и остальные кивнули. Водяной барьер над ними начал разрушаться. Капитан сделал еще один дерзкий маневр и снова нашел немного открытой воды. Но большего он добиться не мог. Вражеские корабли смыкались вокруг, подходя со всех сторон. Два направлялись прямо на них, и «Стрела Арка» не могла уклониться от обоих.

— Нам не выжить, да? — спросил Кован.

Джеред кивнул.

— Но мы умрем, зная, что помогли спасти Конкорд и тех, кого мы любим.

— И погибли вместе с ними… — Лицо Кована было бледным и испуганным.

— Что ж, это тоже утешает.

— Мне надо было его убить, казначей. Гориана.

— Не жалей об этом. Так захотели они. Гориан все равно лежит где-то мертвый.

— Я не разделяю вашей уверенности. — Кован кивком указал на Восходящих. — Они бы знали, если б он погиб. Они бы что-то почувствовали. А теперь он будет единственным, кто останется.

Джеред посмотрел вперед. Матросы с луками, копьями и щитами выстраивались вдоль бортов. Как их немного!

— Твоим Восходящим надо бы поторопиться, — сказал капитан.

— Мы должны дать им столько времени, сколько нужно, — ответил Джеред.

— Понятно. Встань с левого борта.

Джеред кивнул. Он поднял гладиус и надел щит на руку. Внизу на фоне плеска весел и рокота неустойчивой водяной стены звучал барабанный бой. Впереди приближались триремы цардитов, обе ударят в левый борт ближе к носу. Джеред приготовился к столкновению и бросил последний взгляд на Восходящих. Оссакер продолжал говорить. Одной рукой он гладил Миррон по голове, а вторую положил Ардуцию на плечо.

— Прощайте, — прошептал Джеред. — И пусть Всеведущий примет вас в свои объятия.

Шум стал громче. Все звуки словно усиливались: крики цардитов, ответные оскорбления матросов, удары весел и ритм барабана. И что-то еще — содрогание, которое он ощутил под ногами и одновременно в голове. Корабль чуть накренился.

— Кован!

— Да, казначей?

— Твой отец будет тобой гордиться. Ты — герой Конкорда.

— И вы.

— Нет, парень. Мне платят за то, чтобы я был здесь. Ты делаешь это из-за любви.

— Упор! — заревел капитан.

Корабли Конкорда и Царда столкнулись, дерево треснуло и застонало. Защитники пошатнулись и выпрямились, посылая вперед стрелы и копья. На палубу упали первые тела. Крючья перелетели через промежуток между кораблями. Спустя несколько мгновений ударил второй корабль. Цардитские солдаты хлынули на «Стрелу Арка». Зазвенели клинки.

— Стой твердо, — велел Джеред. — Не опускай щит. Вот они.

Ардуций чувствовал, как от Оссакера к нему течет энергия. Его слова походили на солнечный свет, хлынувший сквозь тучи. То, чего хотел Осей, должно было бы испугать, но мысль о смерти смягчалась уверенностью в том, что Ардуций исполнит свое предназначение.

Необузданная мощь океана текла сквозь него и вокруг него. Восходящий напрягал все мышцы, чтобы сохранить целостность стены. С каждым ударом сердца его контроль немного слабел. Казалось, будто вода обладает собственной волей, которая направлена против него. Ардуций не подозревал, насколько быстро он лишился сил. Когда Оссакер дотронулся до него, он уже был на волоске от того, чтобы разорвать свою связь с океаном.

Теперь у Ардуция появилось новое направление и новый источник силы. Карта водяной стены была безмятежной, почти неподвижной. Темно-синие линии струились по ее поверхности. Используя Оссакера и Миррон как усилителей своих действий, Ардуций потянулся к стене. И когда энергия полилась в него, он сфокусировал ее, сжал и закрутил вокруг себя по крутой спирали.

В голове образовалась новая карта энергии, и Восходящий наложил ее на массу океанской воды, вздымавшуюся над ним. Образ смерча, возникший в его сознании начал кружиться все быстрее и быстрее, а потом был вытолкнут в океан. В воде появилась воронка, которая втянет в себя все, что окажется в пределах ее досягаемости, и увлечет глубоко-глубоко в свою темную сердцевину.

Линии энергии вспыхнули с новой силой, которую Ардуций черпал от Оссакера и Миррон. Они перестали быть синими, приобретя насыщенный оранжевый цвет, а в нем бились белые всполохи, необузданные и пугающие. Ардуций с трудом контролировал свое творение.

— Перемещай ее! — подсказал Оссакер. — Перемещай, пока не упустил!

— Не могу! — выдохнул Ардуций. — Мне надо закрепить ее, иначе она слишком быстро рассосется.

— Сделай ее как можно более плотной. И потом отпускаем.

Джеред парировал удар, направленный ему в живот, и ударил гладиусом по шлему цардита. Тот попятился, потеряв ориентацию. На палубе шли бои. Гребцы выбежали наверх, чтобы вступить в схватку. Все три корабля приближались к водяной стене, по всей длине которой прошла пугающая рябь.

Кован рядом с Джередом сражался достойно. Его страх исчез, и он действовал так, как его учили. Он принимал и наносил удары, как опытный воин, а Джеред поддерживал его словами одобрения и мощной защитой с фланга, о которую разбивались враги.

Цардит пришел в себя и снова бросился на Джереда, вскинув клинок. Казначей отвел его в сторону и прикончил противника, вонзив гладиус ему под ребра. Цардит рухнул на палубу. Еще двое шли ему на смену. Кован бился с третьим. За их спинами Восходящие, не двигаясь с места, продолжали работу.

Джеред выставил перед собой щит. Первый противник бросился на него, второй чуть отстал. Их торсы были затянуты легкими кожаными доспехами, в руках — маленькие круглые щиты. Кожаные повязки, стягивающие лбы, защищали от пота глаза и лица, разукрашенные яркой краской, словно живые маски.

Казначей позволил врагу сделать выпад клинком, приняв его на щит, и выбросил меч вперед. Гладиус скользнул по щиту цардита. Казначей убрал меч и закрылся. Противник шагнул ближе. Это была ошибка. Джеред с силой двинул щитом по его корпусу, а когда тот начал заваливаться назад, ударом сбоку пронзил его тело.

Выпрямляясь, Джеред увидел, что второй цардит делает шаг вперед. Он держал копье. Согнув руку, он помедлил с броском. Ему в шею впилась стрела. Джеред оглянулся и кивнул, благодаря капитана, который оставил руль и снова натягивал тетиву лука.

— Я там не…

Капитан охнул и упал на колени: цардитская стрела торчала у него из шеи. Джеред стремительно повернулся. Еще одна трирема быстро приближалась к ним. Острие тарана блестело на солнце.

— Кован, слева! Закрой левый бок!

Восходящие встали. Не вовремя! Они не видели угрозы, направленной прямо на них. Джеред рванулся вперед, понимая, что не успеет их прикрыть. Они стояли между ним и левым фальшбортом. В двадцати ярдах от них цардиты натянули луки. Другие держали метательные копья.

Кован расколол череп противнику и развернулся налево. Джеред увидел, как он напрягся. Оссакер и Ардуций двинулись к корме. Вода закручивалась вокруг них, прикрывая жидким щитом и пряча от чужих глаз. Ветер быстро крепчал. Корабль сильнее потащило к водяной стене, которая начала раскалываться, словно по ней рубанул какой-то громадный клинок. Миррон шла к Джереду.

— Нет! — завопил Джеред в нарастающем шуме. — Миррон, ложись!

Копье летело метко и стремительно. Джеред бросился к Миррон, понимая, что все напрасно. Чья-то тень промелькнула перед ним. Он услышал жуткий удар. Джеред схватил Миррон и бросил на палубу. Кован рухнул рядом с ними. Все трое уставились на копье, вонзившееся ему в грудь.

Миррон пронзительно закричала. Кован поднял руку и дотронулся до ее ладони. Кровь лилась у него из раны и тонкой струйкой бежала изо рта.

— Не плачь, Миррон. Это не больно. — Кован улыбнулся, его веки дрогнули и опустились.

Джеред сморгнул слезу и увидел, как Ардуций и Оссакер прыгнули с корабля.

Обжигающе холодная вода сомкнулась у них над головами. Ардуций поплыл, а Оссакер ухватился за его пояс. Масса воды тащила их вниз так стремительно, что ему почти не нужно было работать ногами. Усталым сознанием он цеплялся за основу энергетической карты, которую создал. Она била по Ардуцию, пытаясь его стряхнуть. Это было неестественное творение — более чудовищное, чем созданная им стена.

Но Ардуций упорно не отпускал вновь созданную карту. Там, на поверхности, Джеред и Кован вступили в бой и умрут за то, чтобы выиграть время, за которое он сможет добиться успеха. А на берегу Ступени и маршал Васселис ждут вторжения.

Ардуций не допустит, чтобы вторжение началось. Он их не подведет.

И потому юноша погружался все глубже. Оссакер оставался с ним, помогая энергии течь через его тело и замыкая круг. Поверхность океана уже сейчас должна являть собой хаос. И чем глубже ему удастся опуститься, тем дальше распространится этот хаос. Единственное, о чем сожалел Ардуций, — он никогда не увидит то, что сотворил.

Стена воды опала так неожиданно, что захватило дух. Воздух ринулся в опустевшее пространство, и в мгновение ока не осталось ни единого признака, ни малейшего движения, которые показали бы, что она тут была. Сражение тут же прекратилось, все взоры обратились к Эсторру, возникшему из-за завесы.

Недолгую тишину нарушал только далекий бой барабанов на цардитских триремах. А потом океан хлынул навстречу себе самому.

— Да благословит его Всеведущий! — выдохнул Джеред, вставая. — Он это сделал!

За кормой «Стрелы Арка» небольшой водоворот превратился в спираль, которая начала ускоряться, превращаясь в гигантский водоворот и засасывая в себя море и все, что находилось на его поверхности. Внешний край громадной воронки ухватил корабль и потащил его назад и по кругу. Позади Джереда раздались крики, но он не обращал на них внимания, глядя в пасть чудовища, завороженный кружением, которое с каждым мгновением набирало скорость.

Потом он опустил взгляд. Миррон склонилась над телом Кована и с плачем гладила его волосы. Джеред наклонился и взял ее на руки.

— Оставь его теперь, девочка. Он покоится с миром. Погляди, что сделал твой брат. Давай посмотрим, как он победил цардитов.

Джеред поставил ее на ноги, и Миррон крепко обняла его. На палубе вокруг них и на всех окружающих кораблях люди метались в панике, и только они вдвоем стояли неподвижно, встречая смерть. Водоворот уже поймал несколько кораблей и с урчанием затягивал их на глубину. Люди прыгали с бортов, отчаянно пытаясь спастись. Джеред глубоко вздохнул, наслаждаясь последними глотками воздуха. «Стрела Арка» кружила по краю разрушительной воронки, приближаясь к тому месту, где она обрывалась вниз.

Шум воды нарастал. Гул и рев соединялись со свистом ветра. Это зрелище, эти звуки терзали сознание Джереда, нервы его напряженно гудели. Корабль ускорил движение. Они оказались ниже уровня моря, со всех сторон их окружал водоворот. Сквозь страх к Джереду пришло мгновение озарения, и он восхитился той потрясающей силой, которую создал Ардуций.

— Не отпускайте меня! — попросила Миррон. — Что бы ни случилось.

И тут «Стрела Арка» резко накренилась и нырнула прямо в центр вращающейся, разрушительной пасти океана.

Ильев снял руку с румпеля и потрясенно смотрел на происходящее. Его команда тоже застыла неподвижно. Им удалось отгрести достаточно далеко и быстро, чтобы спастись, а цардитский корабль затянуло в водоворот, где он скрылся из виду.

Окетар протягивал руку и забирал в свои объятия одно судно за другим. Сквозь шум ветра до него доносились вопли матросов и бешеная дробь барабанов. Однако многим не удалось вырваться — кормой вперед их затягивало за край воронки. Десятки, дюжины. Они исчезли за считанные мгновения. А немногие уцелевшие враги стремительно бежали прочь. Они гребли так усердно, словно ждали, что Окетар поднимет руку и одним ударом отправит их на дно океана.

Водоворот быстро потерял силу, а ветер стих. Ильев понял, что все кончено, когда волны дошли до капера и начали мягко его покачивать. Триарх выпрямил румпель. Он смотрел на опустевший океан. Тишина и безмолвие. Челюсти Окетара захлопнулись.

— Окении! — Голос Ильева был похож на хриплое карканье. — Окении. Мы благодарим Окетара за то, что он сегодня пощадил нас. Мы благодарим его за то, что он взял у нас наших врагов, но мы оплакиваем тех, кого мы лишились в этот день победы.

А это была победа, тут сомневаться не приходилось. Однако она ощущалась как неправильная. Как будто у него украли возможность проявить себя и стать первым кораблем, который вошел бы в гавань, гордясь боевыми ранами и поднимая стяг победы. Сражение вокруг них прекратилось. Команды всех кораблей Царда и Конкорда стояли и молча глядели на воду. Гребцы на палубах перестали грести, потрясенные присутствием силы, которой невозможно противостоять.

Вскоре матросы Ильева снова взялись за весла. Триарх притянул к себе румпель, и капер развернулся, направляясь к гавани. По судам Конкорда сигнальные флаги передавали приказы. Триремы и боевые галеры начали продвигаться к гавани, чтобы закрыть ее от цардитов. Но те цардиты, которые видели водоворот, потеряли желание сражаться, а те, кто плыл позади них, либо повернут по примеру отступающих товарищей, либо встретятся с подавляющими силами окетанов.

В нескольких сотнях ярдов от них всплыла какая-то бочка и закачалась на спокойной глади моря. Триарх вскинул голову.

— Помните: мы матросы и морские воины, и у нас осталась честь. Давайте искать живых! Окении, двадцать гребков, полегоньку.

Джеред ощущал необычайное спокойствие. Он еще видел свет, играющий на поверхности воды, но он становился далеким и неярким. Водоворот успокоился, и его больше не тянуло на глубину. Казначею удалось отстегнуть плащ и снять кирасу, но потом запас воздуха кончился, а до поверхности оставалось еще очень далеко. Он смирился с тем, что утонет, и перестал двигать руками, позволяя морю забрать его в свои объятия. Глаза у него закрылись, а рот открылся.

Смерть играла с ним. В его легких появилось ощущение тепла, на губах собрались пузырьки, и их прикосновение стало почти чувственным, любовным.

Джеред распахнул глаза.

Перед ним была Миррон. Ее губы прижимались к его губам, и она вдыхала в него жизнь поцелуем, который не кончался. Он поднял ладони к ее щекам. В такой близости ее лицо расплывалось, текущая мимо них вода пузырилась из-за останков кораблей, увлеченных на дно. Но он был свободен, и если это не стало его грезой смерти, то он был жив.

Они поднимались. Медленно, но неуклонно. Джеред почувствовал легкость и решил, что сможет плыть. Он сделал было движение, но Миррон остановила его, покачав головой. И они в такт заработали ногами, медленно поднимаясь: ее губы на его губах, тела соединены в объятии!

Джеред хотел, чтобы это длилось вечно. Подводный мир был волшебным, и он ощущал такую свободу, какой никогда еще не знал. Она дышала за него, и она его целовала. Казначей прогнал мысли, незванно пришедшие ему в голову. Это было чудом, чистым наслаждением, которое не следовало ничем пятнать.

Они вынырнули на поверхность, и Джеред сделал глубокий глоток холодного свежего воздуха. Он поперхнулся и раскашлялся, тело свело судорогой. Миррон отпустила его и теперь плавала вокруг, оберегая. Казначей попытался ее поблагодарить, но начал снова выкашливать воду. А потом смог только лечь на спину, лишившись сил.

— Я не смог за тебя держаться. Но ты за мной вернулась.

— Я не могла допустить, чтобы ты там умер. Я не могла тебя оставить.

Наверное, Джеред потерял сознание, потому что его следующим ощущением стало тепло. Он услышал скрип дерева и плеск весел. Казначей снова открыл глаза, пытаясь понять, не сон ли все случившееся под водой. Но это был не сон. Миррон гладила его по голове. Кажется, она плакала. Ее плечи прикрывала мужская туника.

Казначей лежал на дне открытого судна. Спиной он ощутил жесткую решетку и приподнялся на локтях. Они оказались на капере окениев. Мужчина за румпелем смотрел прямо перед собой, хмуро сдвинув брови.

Джеред позволил Миррон помочь ему сесть. Они оказались не единственными обломками кораблекрушения, подобранными в воде. Ардуций лежал на спине, и рядом с ним сидел Оссакер. Широкая улыбка расплылась на лице казначея. Оссакер прижимал ладони к ногам Арду. Его лицо покрыли морщины, и оно стало пепельно-серым от усталости. Но Ардуций был жив.

— Ох, ну до чего же вас трудно убить! — ухмыльнулся Джеред. — Как он?

— Будет жить, — ответил Оссакер. Он судорожно вздохнул. — Он совсем без сил, и что-то сломало ему ногу. Хорошо, что я его не выпустил. — Он повернулся и обхватил Джереда за шею. — Мы решили, что потеряли тебя, Пол.

— Я тоже, Осей. Я тоже.

Казначей долго обнимал Оссакера, но потом разжал руки и кивнул рулевому.

— Спасибо, — сказал он.

— Нельзя было допустить, чтобы вы умерли от холода, казначей Джеред, — отозвался рулевой.

— У тебя передо мной преимущество. Ты меня знаешь.

— Карл Ильев. Седьмой отряд окениев. Мы нашли вас всех в одном районе. Не могу понять, как это вы остались живы.

У Джереда сжалось сердце, и вся его радость исчезла.

— Но мы стольких потеряли! Бедняга Кован. То копье должен был принять я. Я стал слишком медлителен. Слишком стар.

— Если бы он не умер тогда, то утонул бы. — Миррон прижала ладонь к щеке казначея. — Его некому было бы спасти.

Джеред кивнул.

— Но он спас тебя. Я всегда знал, что его отвага проявится.

Миррон опустила голову. Она не стала сдерживать слезы.

— Кто он был? — спросил Ильев.

— Сын Арвана Васселиса, маршала-защитника Карадука. Юноша с прекрасным будущим. Был бы.

Ильев кивнул.

— Эта демонстрация — ваших рук дело?

— В некотором смысле. — Джеред пожал плечами. — Но главный творец — Ардуций.

— Наверное, мне следовало бы вас поблагодарить, но…

— Не надо, — сказал Оссакер. — Мы понимаем.

— Ну же, Неристус! Сделай свой лучший выстрел! Роберто быстро скакал к левому флангу, на котором Даваров продолжал яростно сражаться вместе со своими измученными пехотинцами. Все они держались из последних сил. Кавалерия развернула усталых коней, чтобы еще раз пойти в атаку, и это стало сигналом, которого ждал инженер. Десятки камней просвистели над их головами. Для этого выстрела инженеру надо было навести орудия с ювелирной точностью. Роберто услышал слова своего наставника так, словно это было только вчера: «Никогда не стреляй в своих солдат. Никогда не показывай, что тебе нет до них дела. Каким бы отчаянным ни было положение, никогда не поддавайся соблазну».

Дел Аглиос увидел, как люди на галереях пригибаются.

— Пощади их, Всеведущий! И помоги мне Бог, если ничего не получится.

Камни упали, вломившись в задние ряды цардитов, атаковавших стену, и ударили по центру деревянного ограждения. Роберто вскинул кулак.

— Еще, Рован! — крикнул он, хотя Неристус не мог его услышать.

Впереди Даваров увидел, как падают камни. Триарии рванулись вперед в последней отчаянной атаке, захватив цардитов врасплох. Те пришли в смятение, и тут на них налетел Картоганев. Он прорвал строй слева, и следом за ним двинулась манипула пехоты. Роберто молился о том, чтобы прорыв удержали. В стене лагеря были немалые пробоины. На галерее никого не осталось. Позади него Неристус наверняка уточняет прицел. Он сделал новый залп. На этот раз все снаряды упали на головы цардитов.

Картоганев продолжил атаку. Даваров и его триарии прошли дальше. Одна из манипул развернулась, чтобы не дать противнику подтянуть подкрепление справа. Еще три продолжили пробиваться к стене. Перед ними цардиты в беспорядке отступали. Конкорд их сломал! Снаряды катапульт уничтожали как оборонявшихся, так и атаковавших цардитов, и они не устояли.

Роберто видел, как новые враги уже выбегают из-за ограды, чтобы закрыть прорыв. В ответ его гастаты — усталые, но великолепные гастаты — навалились сильнее. Он услышал звуки горнов из-за ограды. Не цардитские сигналы, а горны Конкорда. Остатки левимов с топотом вломились в задние ряды цардитов, противостоящих Даварову. Ход сражение снова начал меняться. Ограду окутывали дым и пламя, но за ней достаточно солдат, которые отдохнули и готовы к бою.

Одна секция ограждения позади Даварова рухнула, с грохотом упав наружу. Легионы Гестериса рванулись за стены, расходясь в стороны, чтобы поддержать Картоганева и защитить фланг Даварова. У Роберто потеплело на сердце. Враги смешались, теряя уверенность.

— Сильнее, Конкорд! — заорал он, мчась позади сражающихся. — У нас перевес!

Горны! Горны зазвучали отовсюду. От инженеров, принципиев, триариев, и — Боже Всеобъемлющий! — от хирургов. Роберто знал, что это означает. Он повернулся в седле и устремил взгляд на Гау. Огромный бело-золотой стяг развевался на сигнальной мачте, отражая пламя костра и излучая свет.

Эсторр в безопасности!

Из всех глоток Конкорда вырвался радостный рев, и все подхватили песнь Даварова. Сила влилась в усталые мышцы. Мечи заработали быстрее и мощнее. Ошеломленные враги ничем не могли ответить. Неристус сыпал на их головы новые камни и болты. Цардиты отхлынули от ворот. В надвратной башне вновь завязался бой.

— Мы это сделали! — выдохнул Роберто, слушая, как над ним волнами ходит песня. Слезы выступили у него на глазах. — Мы победили! Я не верю своим глазам! Мы победили.

Джеред направил капер к причалу сборщиков. Пристань запрудили граждане Эсторра, которые собрались в гавани, чтобы встретить одержавший победу флот. Адвокат находилась в центре радостной суматохи, принимая приветственные крики горожанам. Она аплодировала каждому кораблю, о входе которого в гавань возвещали горны.

Это означало, что Джеред сможет причалить на краю гавани незамеченным. Но нет, вдоль пристани к ним бежали люди. Люди, которые должны были знать, что терять достоинство не следует. Непонятно, как это получилось, но Ступени Восхождения были в Эсторре и встречали своих любимых детей. Детей, спасших Конкорд от уничтожения.

Джеред держал Ардуция на руках. Паренек был почти без сознания. Его боль смягчал Оссакер, который прижимал ладонь к его телу и заливал обезболивающей энергией. Миррон стояла рядом — уставшая, но открыто радующаяся тем, кого заметила на причале.

— Спасибо тебе, капитан, — сказал Джеред, — Ты оказал Конкорду намного большую услугу, нежели думаешь.

Ильев молча кивнул. Взгляды всей команды провожали Восходящих, спускавшихся на причал. Джеред услышал молитвы.

Ступени окружили их. Слезы, смех и бурная радость взорвались вокруг. Джеред отстранял их от Ардуция, отказываясь передать мальчика. Он был готов пешком нести его до дворца, если понадобится. Ардуций очень нуждается в отдыхе. Боже Всеобъемлющий, им всем надо отдохнуть!

Радостное возбуждение слишком быстро стихло. Отсутствие двух мальчиков заставило смолкнуть смех и прекратить ликование. В суматохе, охватившей пристань, Джеред почувствовал, что его затягивает пропасть тишины. К ним направлялся Васселис, его окружала охрана. Ступени посторонились, открывая ему проход. Миррон говорила с Меерой, матерью Гориана. Та была настолько ошеломлена, что даже не могла плакать. Джеред не знал, что именно рассказывает ей Миррон.

Но большинство вопросов адресовалось ему. Джеред отвечал на них, стараясь не сообщать худшего и высказываясь как можно сдержаннее. А вот Арвану Васселису не пришлось ничего объяснять. Васселис понял. Выражение лица Джереда объяснило ему все. Маршал судорожно сглотнул и посмотрел на трех Восходящих.

— Значит, ты смог привезти обратно троих, — сказал он. — Отлично, Пол. Это больше, чем мы могли надеяться.

— Арван, мне так жаль! Кован погиб героем Конкорда. Он принял на себя копье, которое предназначалось Миррон. Он спас ее.

Васселис даже сумел улыбнуться.

— Если уж он должен был умереть, то это самая подобающая причина. — Маршал сжал губы, чтобы справиться с дрожью, и не сразу смог продолжить. — Я рад, что ты был рядом. Я рад, что он не умер в одиночестве.

Джеред обнял бы его, но у него на руках был Ардуций. Здесь, среди радостных криков и смеха, маршалу Васселису была нанесена смертельная рана. Казначей не скрывал слез, которые текли у него по щекам.

— Идемте, — сказал Джеред. — Пора отвести детей в тепло.

Они пошли от пристани, радуясь, что подплывающие окетаны отвлекали внимание горожан от их истинных спасителей.

— Что это? — произнес голос, хрипящий от ненависти. — Зло вступает в сердце Конкорда?

Джеред оторвал взгляд от бледного и больного лица Ардуция. Канцлер вышла из толпы в сопровождении телохранителей. Ступени остановились. Васселис напрягся и выпрямил спину.

— Отойди, Фелис, — проговорил Джеред. — Сейчас не время и не место для твоего яда. Ты оставишь этих Восходящих в покое.

— Их никогда не оставят в покое, — заявила канцлер. — Каждый их вздох оскорбляет Всеведущего. Но их только трое, как я вижу. По крайней мере, у нас на одну заботу меньше. Васселис, а почему твоего сына нет с ними? Я говорила тебе, что Бог потребует страшную плату. Его кровь — на твоих руках.

Васселис потянулся за мечом. Телохранители канцлера шагнули вперед. Но никто из них не заметил Эстер. Она вложила в пощечину всю накопившуюся ярость, боль и обиду. Голова канцлера мотнулась назад и вправо, а на щеке запылало ярко-красное пятно. Из губы пошла кровь.

— Глупая подлая женщина! — бросила Эстер. — Как ты посмела? Как ты посмела так говорить о наших детях? Если бы не они, у тебя в сердце уже был бы цардитский кинжал. И я бы радовалась, видя, как его в тебя вонзают! — Канцлер судорожно сжала кулак. — Что ты собираешься сделать? Ударишь меня, как ударила отца Кессиана? Подлая трусиха!

— Хватит! — рявкнул Джеред. — Фелис, убирайся с моей дороги. Если мне придется положить этого ребенка, чтобы заставить тебя это сделать, я не ограничусь одной только пощечиной.

— Пойдемте, — сказал Васселис безжизненным голосом. — Мы уже потратили слишком много слов. И никто из нас не знает, когда еще одно станет последним.

Цардитские горны сыграли сигнал к отступлению через час после решающего прорыва. Командующий противника сумел предотвратить повальное бегство, но понял, что его положение весьма незавидно. Ничто так не способствует перелому в сражении, как новая вера. Обе стороны разошлись и стали обмениваться оскорбительными криками на расстоянии в пару сотен ярдов. Роберто вместе с генералом Гестерисом встретился с командующим войск Царда на ничейной территории. Им оставалось дать цардиту шанс увести войска.

— Вы храбро сражались, — сказал цардит. — Когда-нибудь ты станешь хорошим правителем Конкорда.

— У нас уже есть правитель.

Командующий покачал головой.

— Она сделала серьезную ошибку. Она вторглась в Цард. Мы не позволим нас захватить. Очень жаль, что стольким людям пришлось умереть, чтобы это доказать.

— Великим государствам свойственно стремиться к расширению. Это привело к появлению и Конкорда, и вашего королевства. — Дел Аглиос сумел улыбнуться. — Но мне кажется, что мы достаточно долго не вступим на вашу территорию.

— Мудрый выбор. А Атреска?

— Атреску мы снова отвоюем. Атреска наша. Я посоветовал бы твоему королю не держать там свои войска. На них нападут. И я советую тебе сейчас уйти. Оставь свое оружие и мою землю. Я не хочу отдать приказ убивать вас.

Командующий несколько мгновений смотрел на него.

— А мятежники Атрески?

— Пусть сидят за своими границами и в страхе ждут того дня, когда мы вернемся.

Цардит удивил Роберто, расхохотавшись.

— У тебя есть мужество и есть огонь. Нам надо было стать союзниками Конкорда и королевства. А не врагами. Может быть, однажды мы сядем за стол как друзья, генерал Дел Аглиос.

— Не жди, что я скоро приеду в гости, — ухмыльнулся Роберто. — Итак, вы уходите?

Командующий кивнул.

— Погода холодная. Только глупец выходит за порог, когда начинаются снегопады.

— Хотя бы в этом мы друг с другом согласны. — Роберто протянул руку, и цардит ее пожал. — К ночи вы должны уйти. Моя кавалерия пройдет за вами в Атреску. Не вздумайте поворачивать.

Роберто кивнул и отвернулся. Они с Гестерисом направились к своим легионам.

— Я слишком стар для всего этого, — проворчал Гестерис.

— Чепуха, — возразил Роберто. — Вы только что спасли Конкорд, генерал. Моей матери нужны такие люди, как вы.

— Надеюсь, где-нибудь за письменным столом.

— Вам найдется работа там, где вы пожелаете.

Даваров пробился вперед и встал прямо перед Роберто, не слишком успешно пытаясь выглядеть сердитым.

— Ну?

— Занимайтесь своими мозолями и приводите в порядок оружие. Война окончилась!

Даваров сгреб Дел Аглиоса в медвежьи объятия, потерял равновесие — и они упали на землю. И даже приветственные крики армии не могли заглушить их хохот.

Три дня радостных встреч омрачались потерей Кована и Гориана. У Миррон не хватило духа поведать Меере обо всем, что случилось, и они решили пока просто сказать, что он убежал и потерялся после очередной ссоры. Это было достаточно близко к правде.

Три дни прошли для Миррон как во сне. Куда бы она ни шла, жители Вестфаллена ждали ее, чтобы приветствовать. Маршал поселил Восходящих в дворцовом комплексе. Миррон еще никогда не жила в такой роскоши. У нее была собственная ванная, служанка одного с ней возраста, с которой она просто болтала и не отдавала никаких приказов, и кровать настолько удобная, что Миррон проспала целый день, пока до нее вновь не донеслись звуки празднества.

И вот теперь они встретились с Адвокатом. С Адвокатом! Сама Эрин Дел Аглиос сидела на троне, который казался довольно неудобным. Миррон с Ардуцием и Оссакером устроились на стульях перед ней, а Ступени позади. Ардуций все еще выглядел усталым. Поначалу у Оссакера не хватило сил, чтобы помочь ему, так что на одну его ногу пришлось наложить шины. И никто не улыбался. Память о Коване, которого отняла у них война, была еще слишком свежа.

Джеред стоял рядом. Даже сейчас, когда они были в полной безопасности, он не хотел отпускать их далеко от себя. Еще одного человека не хватало здесь. Как гордился бы отец Кессиан, если бы мог увидеть это! Признание всего, к чему он стремился всю свою долгую жизнь. Если, конечно, это было признанием.

— Конкорд в огромном долгу перед вами, — сказала Адвокат. — И еще Конкорд должен попросить прощения. Я должна попросить прощения. Люди боятся того, чего не могут понять, и я тоже стала жертвой страха. Вас изгнали из дома и вас ненавидели те, кому вы пытались помочь. И все же вы здесь — спасители нашей великой империи. И этого я никогда не забуду. Однако те способности, которые вам даны, — это огромная ответственность, и она ложится на мои плечи, так же как и на ваши. Полагать, будто вас поймут и примут все, было бы наивно. У вас есть влиятельные враги, и потому вы будете находиться под моей защитой, при условии, что вы сохраните верность Конкорду. Но ничто не затмит те дела, которые совершили вы трое. Вы спасли бесчисленное множество жизней и проявили зрелость и мужество. Казначей Джеред был прав, когда верил в вас.

Миррон и Джеред переглянулись, и девочка не смогла спрятать улыбку. Казначей подмигнул ей, хотя его лицо оставалось суровым и бесстрастным.

— И я всегда буду поблизости, — добавил Джеред. — Я обязан вам жизнью. Вы всегда можете располагать моей рукой и моим сердцем. Вы все. — Он ударил кулаком в грудь.

У Миррон переполнилось сердце.

— Остается только решить, что с вами делать, — продолжила Адвокат. — Ведь такие способности, как у вас, нельзя отдать в плохие руки или допустить, чтобы ими злоупотребляли.

Миррон замерла. Рядом с ней вспыхнули тревогой жизненные карты Ардуция и Оссакера.

— Здесь у меня доклад, подписанный главными советниками Конкорда, включая казначея. В нем рекомендуется, чтобы на время расследования вас поселили здесь, в Эсторре. Против вас выдвинула обвинения канцлер. Ко мне поступает множество жалоб на явления и беды, источником которых якобы являетесь вы. И скоро орден начнет стучать в мои двери, требуя, чтобы я арестовала вас за то, что вы поставили себя на место Бога, изменив поведение Его океана. Для молодых Восходящих в Эсторре настанут опасные времена. И я, как представитель Бога на земле, обязана служить Всеведущему, не так ли?

Миррон осознала, что кивает, соглашаясь.

— Я не могу допустить, чтобы вы разгуливали по улицам Эсторра. Тем более что вас можно отправить в гораздо более подходящее и безопасное место.

— В тюрьму? — выдавил из себя Оссакер.

Смех Адвоката разнесся по комнате.

— Ох, дитя мое, за какое чудовище ты меня принимаешь? Я сказала вам все это потому, что вы и те, кто стоит здесь рядом с вами, должны понять: вы несете не только радость, но и бремя. От этого бремени вы не можете отказаться, и потому о вас надо заботиться как можно лучше. Матушка Наравни, прошу.

Восходящие повернулись к Эстер, а та встала и протянула к ним руки.

— Собирайтесь, все собирайтесь. Пора возвращаться в Вестфаллен. Пора домой.

Миррон радостно завизжала, обняла братьев и расплакалась.