Крик Новорождённых

ГЛАВА 67

848-й Божественный цикл, 3-й день от рождения дуса, 15-й год истинного Восхождения

— Несколько дней назад у вас отняли возможность отомстить цардитам. И я знаю, что очень многие из вас испугались того, что мы тогда увидели.

Роберто медленно ехал вдоль первой шеренги армии, растянувшейся на триста ярдов в обе стороны и на четыреста ярдов в глубину. Всего в ста ярдах перед ними по воле Восходящих с небес сходила пелена снега. Они слышали вой ветра, гнавшего снежный буран. Это было неестественным и странным, и армия приближалась к нему с опаской.

— Я это знаю, потому что испугался так же, как и вы. Но сегодня настала ваша очередь сражаться.

Громкий рев легионеров захлестнул Роберто, нарастая по мере того, как его слова передавались по армии. Он мысленно взмолился, чтобы Ардуций не ошибся относительно шума ветра за снежной завесой. Дел Аглиос вскинул руку.

— Сейчас большинство из вас уже видели этих детей. Они отличаются от нас, но в них нет зла. Они — дар Бога. И то, что я сейчас сижу перед вами, свидетельствует об этом.

Новая волна криков. Роберто воздел кулак вверх.

— По моему сигналу прозвучат горны, и вы пойдете в атаку. Все уже получили приказы. Занавес упадет, и снег, и ветер прекратятся. Не останавливайтесь. Не берите пленных. Сегодня мы сражаемся, чтобы спасти Конкорд. Удар, который мы нанесем сегодня, остановит сердце у наших врагов. Вы — моя армия, моя гордость. Покажите им, кто вы!

Роберто обнажил меч и высоко поднял его. Кончик клинка поймал луч солнца. Он опустил его, и небо дрогнуло от звука боевых горнов.

Бой продолжал кипеть, но внимание обеих армий отвлекалось. Снегопад стал таким густым, что людям едва удавалось разглядеть перед собой противника, и количество случайных жертв, попавших под удары своих орудий, увеличивалось. Камни катапульт по-прежнему свистели в воздухе, но теперь артиллерия просентора Крейсана отвечала на огонь. И тоже поражала цели.

Просентор пробежал через повозки с катапультами к переднему краю. Перед ним из бурана вынырнули фигуры солдат. Над головой со свистом пронеслась очередная порция камней. Невидимая глазом смерть подкрадывалась к людям. Он услышал впереди звуки ударов по укреплениям.

С порывом ветра, пронесшегося вдоль линии фронта, к нему долетели недружные крики. Крейсан нашел задние ряды своих бойцов и одного из сенторов, который пытался разглядеть впереди хоть что-нибудь кроме неясных очертаний.

— Надо продолжать давление на центр! — прокричал Крейсан. — Передай на фланги, чтобы держались!

— Да, просентор!

Управлять боем стало невозможно, и он не мог отвести силы назад. При отходе вражеские катапульты нанесли бы ему слишком большой урон. Необходимо добиться победы. Когда Крейсан продвинулся вглубь отряда, снег под ногами уже покраснел от крови.

Запах сражающихся и умирающих людей ударил ему в нос. Жар валил от тысяч воинов, стоящих тесными рядами. Крики торжества, ярости и муки смешивались с невероятным грохотом разнообразного оружия. Крейсану надо было увидеть форт. Необходимо знать, что он поврежден.

Просентор проталкивался через ряды. Перед ним и выше кипящей размытой границы переднего края из снегопада поднимался темный силуэт. Слишком далеко, чтобы можно было различить что-то конкретное.

— Будь проклята эта вьюга! — Крейсан посмотрел вверх. Порывистый ветер разбрасывал тяжелые снежные хлопья.

Катапульты Конкорда с грохотом вернулись в исходное положение. Опять с неба упадет смерть. Новый звук донесся слева. Вой, почти затерявшийся в шуме, наполнившем мир. Болт баллисты пронесся по его отряду, пронзив насквозь двоих и распоров руку третьему. Солдаты отшатнулись от болта. Крейсан бросился к раненому.

— Носилки сюда! Зовите помощь! — взревел он.

Пальцы раненого сжались на его руке. Просентор посмотрел на солдата. Болт оторвал ему левую ногу у самого бедра. Кровь хлестала в снег.

— Не надо носилок, командир, — прошептал солдат.

— Успокойся, — ответил Крейсан. — Умри героем королевства.

Его катапульты произвели ответный выстрел. Камни с визгом промчались совсем близко, словно скорбя о новых потерях. Просентор услышал, как они ударили по форту, и выпрямился, пытаясь хоть что-то увидеть. Эхом вернулся раскатистый звук. Он снова двинулся вперед. Не было сомнений: на фоне форта падали какие-то крупные обломки. Строение начало разрушаться.

— Есть! Наша берет!

Раздались радостные крики, и Крейсан почувствовал, как его людей наполняют новые силы. Он побежал к переднему краю, чтобы командовать победным рывком. Небо снова взвыло. Просентор нахмурился: для ответного выстрела Гестерна еще слишком рано. Камни и болты ударили по его резерву и задним рядам наступающей пехоты, пробив на поле полосы слева направо. Урон оказался большим и пугающим. Солдаты Гестерна зашевелились и, сгрудившись, подались вперед. В передних рядах возникла новая тревога.

— Продолжайте бой! Они ваши!

Просентор посмотрел налево. Вьюга скрывала все. Выстрелы должны были прийти с той стороны. Он моргнул. Зрение играло с ним дурные шутки! В тумане появились какие-то фигуры. Тысячи фигур. А снегопад стал ослабевать.

— Ох, нет! — выдохнул Крейсан. Повернувшись, он закричал, приказывая обороняться.

Роберто возглавил атаку экстраординариев, бросившись вперед сквозь пелену снега после первого залпа артиллерии. Он обнаружил, что попал в другой мир. Снег толстым слоем покрывал землю, собравшись в сугробы. Сильный ветер, выбивающий с седла, завыл в его ушах. Видимость оказалась почти нулевой.

Конь напрягся, остановился и попятился, попытавшись встать на дыбы. Позади Роберто шла армия. Наверняка он выглядел нелепо на коне, который топтался и храпел, но Дел Аглиос думал не об этом.

— Ну же, Ардуций! Ты же слышал горны!

Конь шагнул вперед. Снегопад стремительно заканчивался, поле боя впереди посветлело. Ветер мгновенно стих. Солнце пробилось сквозь рассыпающийся слой облаков.

— Отличная работа, парень!

Его армия увидела противника, издала боевой клич Конкорда и бросилась вперед. Роберто промчался вдоль передних рядов легкой пехоты.

— Дротики! — выкрикнул он.

Сотни коротких копий пролетели у него над головой, ударив по армии цардитов, которые беспорядочно и изумленно разворачивались к противнику, стремительно приближавшемуся к их флангам. Роберто поскакал дальше налево. Первые пехотинцы пробежали мимо него, закрываясь овальными щитами. Второй ряд приготовил короткие копья к броску. Центурион выкрикнул приказ, и дротики засвистели в воздухе.

На этот раз самые сообразительные цардиты успели выставить щиты, но копья все равно собрали щедрый урожай среди тех, кто не закрылся. Сделав еще несколько шагов, легкая пехота вступила в бой. Одновременно с этим половина кавалерии Элиз пронеслась на юг через реку, чтобы нейтрализовать степных всадников, которые собирались в отряд для ответного удара.

Роберто наблюдал, как разворачивается сражение. Его армия вышла на участок, покрытый снегом. Построение было четким и невероятно красивым. Ширина фронта составляла двадцать манипул, они двигались линией в двести щитов. По обеим сторонам ехала кавалерия, защищавшая фланги. Из всех глоток рвался гимн Конкорда. Позади гастатов бежали лучники. Принципии и триарии шли следом, а великолепный Рован Неристус и его люди метали перед легионами камни.

Роберто наблюдал, как ложится следующий залп. Цардиты падали под ударами. Людей, изломанных и искореженных, подбрасывало в воздух и вколачивало в землю. Две вражеские катапульты разлетелись вдребезги, разбрасывая вокруг куски дерева. Посреди этого хаоса командиры цардитов пытались навести порядок под атакой с двух фронтов. Их армия была большой — гораздо больше, чем армия Роберто и оборонительные силы Гестерна, вместе взятые, но преимущество оказалось на стороне Конкорда.

Легкие пехотинцы вышли из боя и побежали назад через ряды гастатов. Вражеские лучники повернулись, чтобы стрелять им вслед.

— Стена! — приказал Роберто.

Команда волной пробежала по манипулам. Щиты вскинулись над головами построения — легионеры четко исполнили приказ центурионов. Затем гастаты нанесли удар, прорвавшись сквозь неровный фланг цардитов. В их центре маячила знакомая фигура.

— Даваров! — воскликнул Роберто. — Ах ты ублюдок атресский, ты что творишь?

Джеред помог Восходящим подняться на ноги и отмахнулся от помощи, предложенной охраной. Во время дела десять всадников с лошадьми держались на почтительном расстоянии. У Ардуция был очень усталый вид. Его черные волосы потускнели и слиплись, кожа на руках сморщилась и увяла. Когда он улыбнулся, уголки глаз окружила сетка глубоких морщин. Миррон и Оссакер, которые усиливали энергию, направляемую Ардуцием, затратили меньше сил. Оба смогли стоять без поддержки, тогда как их брат тяжело опирался на казначея.

Они расположились на скале, возвышавшейся над полем боя, не более чем в ста ярдах от левого края армии Конкорда. Разведчики очистили это место накануне ночью, и Джеред привел Восходящих наверх под покровом темноты. Они смогли работать аккуратно и эффективно и в течение предрассветных часов создали необходимые условия для дела. Подготовка дала прекрасный результат.

Джеред больше не мог прятать улыбку. Он обнял всех троих под грохот боя, доносившегося до них снизу.

— Отличная работа, отличная! — Он взъерошил Оссакеру волосы. — И вы никого не убили.

— Да, но в результате погибнут люди. — Оссакер чуть отстранился.

— Оссакер, не надо! — попросил Ардуций. — Люди в любом случае погибли бы. Мы только предоставили нашим людям, нашим соотечественникам, наилучшие возможности. Если цардиты не убежали, это их вина, а не наша.

Джеред отметил, что Оссакера эти слова не убедили. Он повернулся к Миррон.

— С тобой все в порядке?

Она посмотрела на него и пожала плечами. Потом, после паузы, кивнула.

— Не похоже, — сказал казначей. — Ну-ка давайте отправимся в тыл. Полагаю, у Дахнишева найдется для тебя дело, юный Оссакер.

— Работа Восходящего никогда не заканчивается, — вздохнул Оссакер.

Джеред провел их к ожидавшим кавалеристам и лошадям и посмотрел на кипящую внизу битву. Легионы Конкорда захватили огромную территорию в первые же мгновения атаки. Он видел, что вдоль реки и ближе к форту цардитов теснили всеми возможными способами. Кастенас вела бой на другой стороне реки, на краю леса. Джеред нашел глазами Роберто, скачущего туда и обратно вдоль рядов гастатов.

Ближе к месту, где стоял казначей, гастаты и принципии, словно волна, захлестнули вражеские катапульты. Тела артиллеристов лежали на снегу в лужах крови. Резервные отряды цардитов позади бывшего переднего края быстро перестраивались, чтобы противостоять угрозе. Неристус и гестернские защитники обстреливали основные силы врага тяжелыми камнями, наносившими страшный урон.

А далеко позади, у лагеря цардитов, те немногие солдаты, которых оставили для охраны, в испуге и растерянности смотрели на происходящее. Однако несмотря на преимущество, полученное Конкордом за счет внезапности, армия Царда была намного больше. Десятки тысяч солдат уже вели бой или готовились в него вступить. Конкорд являл собой движущуюся стену щитов и стали. Цардиты отчаянно пытались навести порядок в своих рядах. Исход будет зависеть от того, смогут ли враги восстановить строй и быстро ввести в дело свежие силы. Победа еще не завоевана.

Даваров бежал с первыми рядами гастатов и чувствовал, какую уверенность им придает его присутствие. Со щитом, алевшим среди темно-зеленых цветов Конкорда, и шлемом с плюмажем, поднимавшимся выше простых наверший легионеров, он был мишенью для всех цардитов. Именно так он любил сражаться.

Не останавливаясь, Даваров с гастатами влетел в неподготовившиеся к обороне ряды врагов. Солдаты, которые еще совсем недавно не могли сквозь снегопад разглядеть противника всего в ста ярдах от себя, теперь обнаружили, что оказались в окружении. Даваров приказал поднять щиты и приготовился к столкновению, пригнувшись и наклонившись вперед.

Он почувствовал, как цардит перед ним отступает, и услышал новый всплеск шума. Даваров сделал еще шаг, выбросил щит вперед и влево и нанес колющий выпад гладиусом. Клинок пробил кожаный доспех и вонзился глубоко в тело. Даваров радостно зарычал, когда кровь выплеснулась на рукоять и перчатку. Цардит обмяк и упал вперед. Даваров щитом отклонил его тело налево.

— Это моя страна, — проворчал он, а потом возвысил голос до пронзительного крика, который разнесся по всей манипуле. — Это моя страна!

Даваров поддался захлестнувшей его ярости и бросился на цардитов, отбил чей-то щит своим и перерубил мечом шею врага. Ногой оттолкнув умирающего, мастер мечников остановил удар, направленный в его незащищенный бок. Поднырнув под клинок, он вскинул щит вверх, отбросив державшую меч руку. После этого Даваров нанес гладиусом мощный удар, который едва ли мог принять враг, и с удовлетворением ощутил, как лезвие вспарывает пластинчатый доспех.

Ему уже давно не удавалось оказаться в гуще схватки. Роберто ему яйца оторвет, но сейчас его это не волновало. Даваров крикнул гастату, который пробивался за ним слева и немного позади сквозь жуткую мешанину шума, людей, стали и крови:

— За Атреску! За Конкорд!

Крик подхватили, и он увидел, как по строю далеко, насколько мог видеть глаз, пронеслась волна. Даваров посмотрел на цардита, вставшего перед ним. Солдат был напуган. Даваров нанес удары — умбоном щита в живот и рукой поверх его края. Кулак и рукоять гладиуса расплющили солдату нос. Кромка щита резко ударила под подбородок и сбил с ног.

У него за спиной молодые гастаты сдвигали ряды, чтобы углубиться в строй цардитов.

— Держитесь вместе! — крикнул мастер мечников. — Не больше шага зараз! Дисциплина!

Для одного из них этот окрик запоздал. Гастат шагнул в разрыв, которого на самом деле не существовало. Цардитские клинки ударили по нему с обеих сторон. Он принял один на щит, но второй сумел обвести его клинок и прорубил ему щеку. Череп раскололся — и гастат рухнул. Даваров выругался.

— Дисциплина, порядок, победа! — заорал он. — За мной, гастаты!

Мастер мечников выставил щит прямо перед собой и шагнул назад, видя, что справа от него строй снова восстановился. Цардиты обрадовались краткой передышке и повторили их движение.

— Еще раз!

Даваров возглавил рывок на шаг вперед, мощно ударив щитом в щит врага. Туча стрел промелькнула над ними, обрушившись на оборонительный строй цардитов, который уже начал собираться за колеблющимся передним краем. В воздухе завоняло дегтярным дымом. С крыши форта полетели пылающие камни, они обрушились на вражеский центр, плотно сбившийся под двойным давлением Конкорда. Даваров почувствовал, как под ним содрогнулась земля, услышал, как гнется и не выдерживает металл. Копья пламени взметнулись к небу, от покрытой снегом земли поднялся пар.

Мастер мечников посмотрел поверх щита на следующего противника. Воин был ошарашен, испуган и почти лишен поддержки. Позади него строй редел, а резерв выбивали камни катапульт. Неристус сделал очередной залп. Смерть со свистом взрывала землю.

— Беги! Убирайся вон из моей страны! — закричал Даваров.

— Нет!

— Будь по-твоему.

Великан из Атрески ухмыльнулся. Он ринулся в атаку, нанеся удар из-за щита и заставив противника отчаянно защищаться. Цардит сделал выпад, но он вышел слишком низким, и Даваров без труда парировал его. Противник потерял равновесие и выставил щит. Но Даваров не стал бить в него. Он нанес колющий удар поверх края и погрузил острие гладиуса в рот цардита.

— Теперь спой мне, ублюдок!

Строй Конкорда неумолимо двигался вперед. Даваров услышал топот бегущих ног. Над ними пролетели дротики, сотни дротиков. Цардиты снова отступили и снова остановились. Даваров атаковал дальше, ведя за собой манипулу. Он ощущал дыхание битвы.

В горячке боя, среди вони и грохота юные гастаты бились под стать ветеранам. В атаке чувствовался ритм, который пел о близкой победе. Прямоугольные щиты выдвигались вперед, поворачивались, позволяя нанести удар, и снова смыкались стеной. Гладиусы резко выставляли вперед, чтобы колоть, или наносили рубящие удары сверху. Сабли цардитов продолжали опускаться, выискивая любой просвет в обороне Конкорда. Цена невнимательности была высочайшей.

— Держитесь плотно! — приказал Даваров. Щит содрогнулся от двух ударов, его гладиус отвели в сторону. — Они атакуют!

Даваров снова поставил щит прямо и выбрал следующую жертву.

Элиз уже обратила цардитов в бегство. Она переправилась через реку с тысячей всадников и налетела на степную кавалерию и поддерживавших ее лучников почти внезапно. Когда она достигла кромки леса, там кипел бой, и на расстоянии менее двадцати ярдов до врага Элиз дала сигнал рассыпаться.

Кавалерия разделилась на группы по шесть, чтобы сохранить хоть какую-то связь между собой среди редких деревьев. Шестерки вломились в отряд, выкашивая всадников и пехоту, словно пшеницу. После первого прохода они развернулись и галопом поскакали обратно на открытую местность, освобождая место для второй волны. Гестернские защитники отреагировали великолепно: бросив луки, они обнажили клинки, смыкая клещи.

Рассредоточившиеся во время боя степняки не имели возможности построиться и превратиться в ту боевую единицу, которую они составляли на открытых местах. Они отошли направо и налево, спеша прорваться к реке, и обнаружили лучников Элиз с одной стороны, а пехоту Конкорда — с другой.

Элиз догнала еще одного цардита, свесилась с седла и рубанула его по спине, так что он скатился на землю. Выехав из леса, она увидела, как солдаты Даварова теснят главные силы Царда. Перед полуразрушенным фортом оборона Гестерна перешла в решительную атаку. Оставалось совсем немного, чтобы враг обратился в беспорядочное бегство. Кастенас отдала приказ играть построение и на рысях вернулась к реке. Позади нее кавалерия выехала из леса и пришпорила коней, догоняя, а тем временем гестернцы навалились на оставшихся цардитов, гоня их или рассеивая.

Кастенас выжидала и наблюдала за битвой. Переломная точка возникла в месте соединения двух линий боя. Гестернцы стояли поперек тракта и перед фортом, тогда как ее армия выдвинулась двадцатью ярдами севернее. И хотя кавалерия не позволяла цардитам осуществить обход фланга, он стал для них местом сбора. Они не сдались, а прорыв любого фронта Конкорда мог стать катастрофическим, поскольку численное преимущество по-прежнему оставалось за противником.

— Тесным строем! — приказала Кастенас — Двигайтесь к центру! Играйте атаку не останавливаясь. Мне нужно, чтобы эти всадники убрались с дороги!

Она рубанула мечом воздух, сжала каблуками бока коня и рванулась вперед. Кавалерия с грохотом преодолела неглубокую реку у моста, выскочила на твердую почву и понеслась на врага. Впереди части кавалерии Конкорда, прикрывавшей фланги, услышали горны, отвернули от цардитов и скрылась среди своих построений. Почуяв прорыв, враг хлынул к прорехе и увидел, что навстречу ему мчатся тысяча всадников. Начавшееся наступление Царда замедлилось и остановилось. В их рядах стали появляться бреши.

Элиз улыбнулась и вступила в бой. Ее резко опустившийся клинок отрубил врагу руку с саблей. Конь встал на дыбы, ища свободное место, тяжело ударил упавшего передними копытами и снова двинулся вперед. Скорость резко снизилась, но почти никто из цардитов не смотрел в ее сторону. Кастенас послала коня вперед, снова ударив клинком сверху вниз. Предоставив своей кавалерии защищать ее левый бок, она рубила снова и снова. Справа промчались другие всадники, с налету далеко врезаясь в ряды противника. Элиз услышала рев пехоты. Еще совсем немного! Сабля цардита нацелилась на нее. Удар остановил один из ее воинов. Кастенас кивнула ему в знак благодарности и всадила клинок в грудь противника.

Справа густо полетели стрелы, выбивая коней и всадников. В ответ лучники Конкорда произвели кучный залп, и атакующий отряд дружно развернулся, пытаясь клином расколоть цардитские отряды. Однако противники успели перегруппироваться и были готовы. Элиз дала сигнал повернуть и унеслась на безопасное место. Лучники прикрыли их отход.

— Еще разок! — выкрикнула Кастенас. — Покажем им! Она выполнила резкий разворот направо, дала возможность отряду выстроиться вокруг нее и снова ринулась на врага.

— Что там происходит?

Миррон остановила лошадь, чтобы взглянуть на дальний край поля битвы, где располагалась артиллерия цардитов. Она увидела костры вокруг катапульт. Армии пока не удалось далеко прорваться, и, на ее взгляд, движения почти не было, если не считать того, что дальше по течению реки появлялись все новые и новые враги. Джеред подъехал к ней. Они спустились на половину склона и оказались прямо над Неристусом и его артиллерией.

— Они поворачивают катапульты, — сказал казначей. — Они хотят использовать горящие камни, чтобы попытаться сломать наши ряды.

Миррон повернула голову и прочла на его лице тревогу.

— А наши солдаты могут им помешать?

— Пока нет. — Джеред показал направо. — Там мы заставили их отступать, но они держатся достаточно твердо. У нас не получилось быстро прорваться, так что у них осталось много катапульт.

Миррон снова повернулась в сторону сражения. Неописуемый грохот и отвратительная жестокость. На ее глазах горящие камни вылетели из форта над мостом. Она проследила за их полетом и увидела, как люди, спасаясь, разбегаются во все стороны. Камни упали. Девочка содрогнулась. А когда дым и мелкие осколки исчезли, там, где упали камни, стали видны темные пятна крови и множество тел. Один мужчина бежал прочь. Он горел. Другие шли, ползли и ковыляли. Это было отвратительно.

— Я могу помочь армии, — заявила она.

— Ты сделала достаточно. — Джеред покачал головой. — Тебе нужно отдохнуть.

— Но щитом камень не остановить. Это нечестно.

Восходящие и охрана спускались по склону. Джеред жестом велел им ехать дальше.

— Вот поэтому люди боятся катапульт. Мы их быстро захватим.

Миррон покачала головой и слезла с лошади.

— Для некоторых это будет недостаточно быстро.

— Миррон!

Она посмотрела на него.

— Разрешите мне что-нибудь сделать. Разрешите попробовать.

— Ладно. Я буду присматривать за тобой. Только береги себя. — Казначей тоже спешился.

Миррон почувствовала себя спокойной и защищенной. Она опустилась на траву у края откоса и посмотрела за строй цардитов, на катапульты и костры. Расстояние было на пределе допустимого, так что ей придется использовать все силы. Девочка открыла свое тело земле под ногами и почувствовала, как трава начала подниматься вокруг ее щиколоток и колен.

Цардитские костры выделялись на фоне энергий, которые видела Миррон. Они говорили с ней, и даже на таком удалении она ощутила хаос, который ей предстоит упорядочить. Бледные тени около костров — это катапульты. Их команды виделись вспышками жизни, сосредоточенными и полными энергии, Миррон прощупала землю и небо в поисках дороги, которая приведет ее к кострам.

Она зачерпнула энергию из травы у себя под ногами и из подземного ручья, который нашел Ардуций и которым он воспользовался, чтобы создать вьюгу. Одиночество и неуверенность внезапно охватили ее. Прямо здесь, рядом с полем боя, в шуме и грохоте Миррон захлестнул страх. Ей не удавалось оттолкнуть его без помощи Ардуция и Оссакера. Без помощи Го…

Миррон тряхнула головой и резко втянула в себя воздух.

— Миррон! — окликнул казначей.

— Все нормально, — сказала девочка, стараясь унять крупную дрожь. — Я могу это сделать. Я могу это сделать.

— Миррон?

— Ничего.

Я могу это сделать. Миррон прогнала от себя мысли о Гориане и уняла колотящееся сердце. Потом девочка представила себе отца Кессиана и вспомнила то давнее время в саду виллы, когда она первой совершила прорыв. Ей нужно просто взять пламя и поместить его туда, куда она хочет. А вокруг нее находится энергия, с помощью которой можно будет усилить то, что задумано.

Оссакер крепко сжал талию Кована. Кован полуобернулся в седле. Они приближались к резерву и охране лагеря, их окружали кавалеристы. Кован видел на их лицах недоверие и страх, пока Восходящие работали, и сейчас по дороге обратно отчуждение между ними и их защитниками возникло не случайно.

— В чем дело, Осей?

— Миррон нет с нами.

Кован напрягся и почувствовал, как его сердце на миг перестало биться. Он повернулся и отклонился вправо, а потом влево, чтобы посмотреть Осей за спину.

— И казначея тоже.

— Нам надо вернуться! — воскликнул Оссакер.

Рядом с ними Ардуций поднял голову, которая до этого безвольно лежала на спине сидящего впереди кавалериста. Он казался ужасно усталым и старым. Ему с трудом удавалось держаться в седле.

— Нет, — ответил он сухим, надтреснутым голосом. — Мне надо отдохнуть, а ты постарайся помочь Дахнишеву.

— Но, Арду, ты же говорил, что нам надо никогда не расставаться! Мы всегда должны быть рядом друг с другом. Особенно здесь.

Седые брови Ардуция хмуро сошлись.

— Гориан все это изменил, так ведь? Может, нам пора научиться жить друг без друга.

— О чем ты говоришь? — В голосе Осей появилась заметная дрожь. — Когда война закончится, мы вернемся домой. Все трое.

— Ты так думаешь? — спросил Ардуций. — Ты действительно так думаешь?

— Что с тобой?

— Теперь все про нас знают. Мы никогда не сможем жить так, как жили раньше.

Кован услышал, как Оссакер судорожно вздохнул.

— Он просто устал, Осей, — прошептал он. — Послушай, возвращайся с ним. А я вернусь назад и проверю, все ли в порядке с Миррон.

— Спасибо, Кован. — Оссакер слез с его седла.

— Я для этого здесь, — ответил тот и повернул обратно.

Стоя рядом с Миррон, Джеред почувствовал уже знакомое, но по-прежнему захватывающее дух изменение в атмосфере. Юная Восходящая погрузилась в свое дело. На поле пехота Роберто все еще двигалась вперед, но к цардитам постоянно подбегали новые воины, поддерживая их.

Джеред увидел, что кавалерия Кастенас снова атакует, меча перед собой дротики и стрелы.

Гестернская оборона выдерживала новый напор. Казначей почувствовал, как цардиты начинают останавливать давление армии Конкорда. Скоро следом за пылающими камнями катапульт к ним придет уверенность, если только Миррон не прекратит стрельбу орудий. Он не терял уверенности в том, что Роберто одержит победу. Вопрос в том, какой ценой.

Джеред повернулся на шум справа от него. Впереди началось какое-то движение. Он вынул гладиус из ножен и поставил перед собой щит. Цардиты! Надо бы оттащить Миррон в сторону, но на это времени не оставалось — да и его конь отошел подальше, как только она начала. Может быть, ей хватит времени, чтобы сделать все необходимое, прежде чем их обоих убьют. Казначей не надеялся, что ему в одиночку удастся выстоять против шестерых.