Кровавая Мэри

Глава 31

Выйдя из тюрьмы, я дрожала и не знала, от чего – от холода, злости или страха.

Поскольку мы с Эрбом приехали порознь, у нас не было возможности поговорить после проверки на детекторе. Эрб казался еще более отдаленным, чем вчера, наша беседа остановилась на «добром утре». Я отодвинула свои проблемы на второй план и, когда мы прибыли обратно в участок, подошла к Эрбу.

– Я ушел от Бернис, – заявил он.

– Ты ушел от Бернис? – тупо повторила я.

– Прошлой ночью. Но это мало что изменило. Я и так весь прошлый месяц спал на диване. По крайней мере, в мотеле номер 6 у меня есть большая кровать, на которой можно растянуться, и табличка на двери – «Не беспокоить». Оказывается, здорово просыпаться по утрам и не слушать ненужных разговоров о моих проблемах.

– Эрб, мне жаль.

– Да нет, не волнуйся. Наши отношения давно были на грани разрыва.

– Все в порядке?

Глупый вопрос. Конечно же, у него не все в порядке.

– Да. Хотя я пропустил завтрак. – Он улыбнулся, но эта улыбка мне не нравится. – Первый раз за двадцать два года. Может, пойдем перекусим?

Я кивнула. Эрб лихо довез нас до закусочной на Кларк-стрит, где круглые сутки подавали блины. В меню не было ничего дороже шести долларов, и официантка двигалась так медленно, что мне хотелось проверить, жива ли она вообще. Я заказала яичницу-глазунью.

– Подается с тостами, – зевнула она.

Я пожала плечами.

Эрб заказал омлет с ветчиной и сыром чеддер, бекон и две сосиски, без тостов.

– Эта диета убивает меня.

– Да уж.

– Это все из-за крахмала. Как здорово было бы съесть что-нибудь жирное. Я готов умереть за сандвич из французской картошки и макарон.

– Это есть в меню. Подается с ангиограммой.

Эрб высыпал девятый пакетик сахарозаменителя в кофе и размешал его вилкой.

– Как у тебя дела, Джек?

– Тебе ведь не хочется об этом знать.

– Хочется. Может, тогда я забуду о своих проблемах.

Я рассказала ему. Он помолчал и, готовясь проглотить кусок мяса, философски произнес:

– Черт, Джек, ну тебе и везет.

Я не хотела есть, но пришлось проглотить тосты – меня начало раздражать, что Эрб все время жадно поглядывал на них.

– Спасибо, напарник. Наверное, везет нам обоим.

– Ты все еще любишь Алана?

– Кажется, я и не переставала его любить.

– Он хочет вернуть тебя?

– Кажется, да.

– Ты любишь Лэтема?

– Да.

– Тебе придется выбирать.

– Я знаю.

– Кого из них ты выберешь?

– Я не знаю.

– А кто тебе нравится больше?

– Я не знаю.

– Ты собираешься есть яичницу?

– Не знаю.

– Ну вот тут я могу тебе помочь.

Эрб, быстро мелькая вилкой, осуществил операцию перевода яичницы на свою тарелку. Очевидно, развод не вредил его аппетиту.

– Что будем делать с Фуллером? – Усы Эрба были испачканы желтком.

Я обрадовалась, что мы сменили тему.

– У меня есть идея.

– Рассказывай.

– Фуллер признался, что после убийств у него проходит головная боль.

– Я читал медицинское заключение. Доктора говорят, что его опухоли не больше двух лет.

– Да. Но Фуллер сказал, что головные боли мучили его всю жизнь.

Эрб кивнул:

– Так что, возможно, он убивал кого-то и раньше.

– Надо заняться его прошлым, раскопать побольше, может, что-нибудь и нароем.

– А как это сделать?

– Ты забыл? Мы же офицеры полиции. Опытные профессионалы, которые всю жизнь занимаются раскрытием преступлений.

– А что, если раскрывать нечего?

– Придется что-нибудь найти.

Мы расплатились и, вернувшись в участок, сразу же взялись за работу. Для начала просмотрели послужной список Фуллера. На бумагах он считался хорошим полицейским. Арестов больше среднего, работал успешно. В полицейской академии тоже показал отличные результаты в учебе.

До того как начать работать в полиции, Фуллер был игроком национальной футбольной лиги. Эрб занялся этим, а я продолжила изучать ранние этапы его жизни. Фуллер учился в Университете Южного Иллинойса, играл в футбольной команде. Основной предмет – криминалистика, дополнительный – психология. Довольно необычные предметы для спортсмена.

Просматривая данные о его четырехлетнем курсе обучения, я наткнулась на любопытную деталь: оказывается, Фуллер был членом драмкружка, участвовал в различных студенческих постановках.

Судя по сведениям, предоставленным Либби, у него не было проблем в колледже, он старался не ввязываться ни в какие неприятности. В основном получал хорошие оценки. Очевидно, он познакомился с Холли в колледже и женился на ней сразу же после выпуска.

Я потратила пятьдесят центов из денег налогоплательщиков, позвонила в справочную и вскоре уже разговаривала с человеком по имени Шелби Дункан. У него был низкий голос, говорил он медленно, основательно.

– За те годы у нас два нераскрытых. Один – горожанин, мужчина, шестидесяти двух лет, ограблен и избит до смерти. Другой – студент, девятнадцать лет, выпал из окна. Содержание алкоголя в крови было очень высокое. Дело еще не закрыли.

– А что с пропавшими?

Я услышала, как пальцы забегали по клавиатуре.

– Сто тридцать восемь человек.

Такое большое число меня очень удивило.

– Это нормально?

– Это же университетский городок, лейтенант. Двадцать тысяч студентов посещают занятия каждый день. Некоторые уходят, никого не предупредив.

Я попросила его отправить мне факс, но он предложил мне лучший вариант – дал пароль для пользования его базой данных. Эрб склонился над монитором:

– Что нашла?

– В колледже он изучал психологию и криминалистику и еще играл в драмкружке. Полезные предметы, особенно если хочешь обмануть детектор лжи. Еще я нашла список из более чем сотни пропавших. Попробую проследить, не был ли кто связан с Фуллером. А у тебя как?

– Большую часть своей карьеры в национальной футбольной лиге он провел на скамейке запасных. Постоянные травмы колена – оказывается, в его левом колене искусственный сустав. Я вообще удивляюсь, как он в академии прошел тест на физическую подготовку.

– Из группы поддержки никто не пропадал?

– Я поговорил с одним из тренеров. Фуллер был хорошим командным игроком и хорошим парнем, трудностей с ним не возникало. Он жалел, что не смог сделать больше для команды.

– Он одурачил тренера так же, как и нас.

Эрб полез в карман и достал небольшую пачку жареных свиных шкварок. Надпись на упаковке гордо сообщала: «Без углеводов». Я снова подумала: куда катится этот мир, если жареное свиное сало считают здоровой пищей.

– Ну, что теперь? – спросил Эрб, показывая мне, как выглядят измельченные зубами жареные шкварки. Выглядело не очень красиво.

– Начнем проверять список пропавших. Возьмешь с А до Л?

– Ладно уж.

Я дала Эрбу пароль, он кивнул и ушел в свой кабинет. А я уселась за компьютер.

Время ползло медленно, впрочем, как при любой нудной работе. Миновал полдень, я отклонила предложение Эрба перекусить. К четырем часам я нашла слабую связь между Фуллером и одной пропавшей девушкой, Люси Вайнтрауб, – она была в группе поддержки. Но, связавшись с отделом транспортных средств, я узнала, что она жива и здорова, проживает в Чикаго. Я позвонила ей, и она рассказала, что ушла из колледжа и отправилась во Флориду, о чем все же узнали ее родители, но не стали сообщать в полицию.

Люси совершенно не помнила Фуллера.

Эрбу тоже не повезло. Если Фуллер и был связан с кем-нибудь из пропавших, то обнаружить это пока не удалось.

Время подбиралось к пяти вечера, но меня не очень тянуло домой. Я знала, что надо помириться с мамой, но сначала следовало привести свои мысли в порядок.

Я безуспешно пыталась проделать это, когда зазвонил телефон. Дежурный сержант сообщил мне, что внизу какой-то мужчина хочет меня видеть.

– Говорит, что он ваш муж.

Я почувствовала, как участился пульс. От злости или от волнения?

– Не мог бы кто-нибудь проводить его ко мне?

Я с трудом подавила желание посмотреть на себя в зеркальце, проверить прическу и макияж. Пятнадцать раз прочла строку из рапорта об аресте, прежде чем в дверь постучали.

– Привет, Джек.

Я не подняла головы, прочитала эту строчку еще пару раз, и только потом с легким раздражением спросила:

– В чем дело, Алан? Я занята.

– Я хотел извиниться. За прошлый вечер. Мне не стоило так себя вести.

– Извинения приняты. А теперь извини и ты меня…

– Я завтра уезжаю.

Это подействовало. Я сидела молча.

– Не надо было мне приезжать в Чикаго. Я не хотел вмешиваться в твою жизнь. Я думаю… не знаю… я всегда сомневался, правильно ли поступил, уйдя от тебя. Вот и хотел снова увидеть тебя, чтобы понять, совершил ли я ошибку.

– Ну, так это было ошибкой?

Его взгляд смягчился.

– Да.

Что можно ответить человеку, которого ты проклинала десять тысяч раз, молила вселенную о том, чтобы он понял, как глупо поступил, и теперь наконец он соглашается с тобой?

– Счастливого пути, Алан.

На его глазах навернулись слезы. На моих, наверное, тоже.

– Мы можем остаться друзьями, Джек? Иногда перезваниваться?

«Не играй с огнем, Джек. В прошлый раз ты обожглась».

– Наверное, это не лучшая идея.

Он покусывал нижнюю губу.

– Ты знаешь, я ведь ни разу не приходил к тебе на работу, когда мы жили вместе.

– Знаю.

– Теперь можно вычеркнуть этот пункт из списка «Надо сделать». – Он попытался улыбнуться. – Удачи тебе в жизни, Джек.

– Тебе тоже, Алан.

Он вышел.

Много лет назад, когда он ушел, я не пыталась его остановить. Я всегда думала о том, что бы случилось, если бы поступила по-другому. Может, мы смогли бы и дальше жить вместе? Может, мы смогли бы в конце концов решить наши проблемы? Может, любовь все же взяла бы верх?

Неужели мне суждено повторять одни и те же ошибки?

– Алан… подожди.

Он повернулся, в его глазах мелькнула надежда.

– Да?

Глядя на него, я все решила.

– Ты носишь мой пиджак.

Он снял замшевый выцветший пиджак и протянул мне.

Я подошла к нему.

Наши руки встретились.

– Джек, мне очень нравится этот пиджак, не хотелось бы с ним расставаться.

– Мне тоже.

– Может, разработаем план совместного пользования?

– Может быть.

– Обсудим это за ужином?

– Подходящий вариант.

Я прикоснулась к его лицу, стерла пальцем слезу.

– Можно я позвоню тебе? Когда ты освободишься.

– Нет. Работа может подождать.

– Не понял?

– Работа подождет, Алан. Пошли.

Мы не пошли ужинать. Мы отправились к нему в отель, где я играла с огнем.

Дважды.