Кто такая Даша?

Глава четвертая

Роман Викторович пришел через два дня после того разговора с Марией Павловной. Он был в командировке, о чем сам написал мне в мессенджере. Но и на расстоянии я чувствовала его присутствие.

Он желал мне доброго утра, удачного дня, спокойной ночи. И каждый раз добавлял: «Скучаю без тебя». И куча смайликов с сердечками и поцелуйчиками. Сердце выпрыгивало из груди при виде этих сообщений. Коротких, но таких проникновенных.

Я благодарила и желала того же в ответ. Но никаких эмоций, вроде «скучаю», «люблю» или «жду с нетерпением». Но скучала, любила и… ждала? Глупо, но да, ждала.

Я привыкла видеть его рядом и, вечерами поглядывая на кресло-мешок, вспоминала, как он наблюдал за мной. Словно хотел наверстать все годы, что не видел меня. И было в этом немом созерцании что-то незнакомое, но приятно ласкающее душу. Неужели любовь?

Звонок в дверь, и я уже знала, кто. Хоть он и не предупреждал о приходе.

В белой рубашке, выгодно подчеркивающей его загар, в укороченных серых брюках, не скрывающих рельефность его ног, и в белых кедах, идеально сочетающихся с его образом. Хорош, как всегда. Как тут устоять?

– Привет, – проходя в квартиру, сказал Роман Викторович.

В руках у него снова букет бордовых роз и крафтовый пакет из ресторана. Он вручил их мне, и, заняв тем самым мои руки, обхватил мое лицо ладонями и припал в поцелуе к моим губам. И все, что я могла сделать, это отступить назад. Но он последовал за мной, пока я не уткнулась спиной в шкаф.

Ох, что же он творит? И почему я ему отвечаю? Ах, мамочка, останови это.

Но он сам перестал меня целовать, уперся лбом в мой лоб, и, не выпуская из рук, сказал:

– Я соскучился. А ты?

– Роман Викторович, отпустите меня, пожалуйста, – сдавленно сказала я, сглатывая застрявший в горле комок.

– Лера, я так больше не могу. Я хочу тебя. И ты тоже меня хочешь. Перестань сопротивляться. Это неизбежно.

И он снова меня поцеловал. Но я бросила все, что мне мешало на пол, и отстранила его от себя. Был только один способ его остановить, и я им воспользовалась.

– Роман Викторович, расскажите мне о Даше.

На миг он замер, словно услышал заклинательное слово, а потом выдохнул и настороженно спросил:

– Откуда ты знаешь о ней?

– От вашей жены.

Он усмехнулся, отступил и поднял с пола пакет и цветы.

– Ну пойдем, поговорим.

Мы прошли в комнату, распаковали наш ужин и поставили цветы в вазу. Я заметила, что лицо Храмцова стало более хмурым, и догадалась, что для него это будет нелегкий разговор. Но может быть ему станет легче, когда он откроется мне?

– Что она сказала о Даше? – спросил Храмцов, когда мы сели есть.

Я пересказала все, что узнала от Марии Павловны.

– Как вы познакомились? – в конце добавила я.

– В ночном клубе. Мы были там с Олегом. Она со своими подругами. Мы познакомились на танцполе, пригласили их выпить коктейль, и как-то все быстро закрутилось. Она была такая живая, озорная… и, как тогда бы сказали, крутая. Она сама в ту ночь предложила поехать ко мне, и… так все и началось. Мне голову от нее сорвало, и я только о ней и думал. Не знаю, как это объяснить. У меня были до нее девчонки, но такие же неопытные, как и я, и особого следа в моей памяти не оставили. А она запала в душу, и что бы не делала, все мне в ней нравилось. И дерзость ее, и легкость, и небрежность. И в постели она была как тигрица. Я думал, вот настоящая девушка. Ведет себя, как хочет, как чувствует.

Она познакомила меня со своим отцом, с сестрой. Даша сильно от них отличалась. Маша и Павел Андреевич были серьезные, педантичные, живущие по правилам, по законам. А Дашка оторва. Она постоянно ссорилась с сестрой, которая заменила ей мать, огрызалась с отцом, в общем, никакого с ней не было сладу. Но я в этом видел проявление характера, а не избалованность.

Их отец взял меня к себе в компанию – сначала на практику, потом на стажировку, но я быстро освоился и проявил себя. Мне было очень важно произвести впечатление на Павла Андреевича, потому что я хотел жениться на Даше и мне нужно было его одобрение. И я его получил. И сделал Даше предложение.

Вот так она стала моей женой. Хотя Маша меня отговаривала от этого шага. Говорила: «Не глупи. Не любит Дашка тебя, у нее таких как ты полный воз». Но я не слушал ее. Я подозревал Машу в неравнодушии ко мне и думал, поэтому она наговаривает на свою сестру.

Олег тоже невзлюбил Дашу. Стоило нам вместе собраться, как они обязательно ссорились. Из-за всякой ерунды. То ей не нравилось, как он на нее смотрел, то начинала издеваться над его внешностью. Ты же помнишь Олега, он не красавец, его родители пили, вот он и родился таким неказистым. Олега это задевало, он тоже начинал ее оскорблять, шлюхой называл. Потом я перестал их сводить вместе, чтобы избежать конфликтов.

А дальше случилась та авария. Машина несколько раз перевернулась и остановилась на левом боку, меня хорошо покидало, но я оставался в сознании, что спасло мне жизнь. Даша висела надо мной на ремне и не подавала признаков жизни. Я хотел отстегнуть ее и вместе с ней выбраться из машины. Но ее замок и ремень заклинило, и я никак не мог с ними совладать. Тогда я решил выйти из машины и перевернуть ее на колеса, чтобы было удобнее вытаскивать Дашу. Я выбрался через разбитое лобовое стекло, царапаясь осколками, увидел Машу, лежащую в стороне, она пошевелилась, и я, успокоившись на ее счет, поднялся на ноги и стал переворачивать машину. В этот момент кто-то подбежал ко мне и стал оттаскивать от нее, предупреждая, что машина может взорваться и надо уходить подальше. Но я ответил, что там Даша, и должен ее спасти. Стал вырываться из цепких рук, снова подбежал к машине, пнул ее по крыше, она чуть покачнулась, и одновременно с тем произошел взрыв. И все. Даша осталась внутри.

Роман Викторович замолчал, и около минуты мы ели в тишине, нарушаемой лишь стуком вилок по тарелкам.

– Потом я получил фотографии, на которых Даша была с другими мужчинами. Я не поверил этому. Отнес на экспертизу. Она подтвердила, что фотографии настоящие. После этого я стал прозревать. Вспоминать разные моменты, ее поведение. Все говорило об ее изменах, а я, дурак, не замечал.

– Кто прислал те фотографии?

– Я не знаю. Какой-то «доброжелатель». Может, один из ее любовников. После этого я сильно разочаровался в женщинах. Все они стали для меня на одно лицо. Помню, как Олег тогда сказал: «Всем бабам нужны только три вещи: деньги, секс и дорогие шмотки», и я внял его словам. И с лихвой этим пользовался.

– Ваш друг имеет на вас большое влияние. Боюсь, большее, чем вы на него.

– Во многом он был прав.

– О, неужели есть вещи, в которых он был неправ? – поднимаясь с места и направляясь к закипевшему чайнику, усмехнулась я.

– Он был неправ во всем, что касалось тебя.

– Как любопытно. То есть я была не «дурой косорукой» и не «шалавой»?

– Лера!

– Что не так? Вы ведь с этим не спорили.

Это еще одна боль, которую я не могла простить Храмцову. Безразличие к моим чувствам в угоду другу. Хаму, грубияну и деспоту.

Роман Викторович подскочил с табурета и вмиг оказался около меня. Он забрал из моих рук чайник и отставил его в сторону. А потом взял меня за плечи и вынудил посмотреть ему в глаза.

– Я никогда о тебе так не думал. У Аксенова манера так разговаривать. Он других слов просто не знает. Я даже не обращаю на это внимание.

– Зато я обращаю. Вы могли хотя бы попросить его не выражаться при мне подобными словами?

– Мог, прости. Я много чего мог и чего не должен был делать и говорить сам. Я об этом страшно сожалею. Я действительно слишком поддаюсь влиянию Олега. Но из-за неудачного опыта с Дашей я просто зверел, когда видел, как ты общаешься с другими мужчинами. И то, что они были неженатыми и могли тебя этим увлечь – сносило мне голову. Еще Олег постоянно твердил: «Да она такая же как все. Шлюха, да и только». И я так боялся, что это правда. Ты же видела, что со мной творилось. Я не хотел к тебе привязываться, придумал дурацкие правила, которые сам потом и нарушил. Я гнал от себя то светлое, что пробуждалось к тебе. Просто потому, что боялся, что снова буду страдать. И еще я узнал о твоих родителях… помнишь тот день, когда ты заболела? Я тогда подумал, все не зря. Мы встретились неслучайно. Две одинокие души, потерявшие рано родителей. Но я снова не позволил себе раскиснуть и узнать тебя лучше. А потом ты уехала, и я понял, что никогда и ни к кому я не испытывал ничего подобного. Даша – это было какое-то наваждение. Она много, чего умела в постели, и, наверное, мне, неискушённому на тот момент парню, это нравилось в ней. Но это не была любовь.

Ты – это совсем другое. Тот день, когда я тебя сбил на дороге, стал новым днем в моей жизни, и мне, наверное, надо считать его днем своего рождения, или точнее перерождения. Помню, как ты тогда посмотрела на меня своими глазами, которые отличались друг от друга, и я потом всю ночь думал, что ты потеряла линзу и тебе бы надо купить новую. Но я не знал, какую. На следующий день я пришел к тебе, а у тебя опять глаза разные. И я спросил себя, почему она не снимет вторую линзу, разве ей удобно ходить в одной? Я не решился спросить об этом у тебя, спросил у врача. А он посмеялся надо мной и сказал, что у тебя нет никаких линз, что это твои настоящие глаза. Я даже не знал, что такое бывает.

Храмцов отпустил мое правое плечо и провел тыльной стороной ладони по лицу от глаз к подбородку.

– Удивительные глаза. Я четыре месяца после этого думал, как заставить эти глаза улыбаться. В них было столько грусти. И они как будто бы были старше тебя на несколько лет. Но я ничего не хотел знать о том жизненном опыте, который они скрывали.

Он наклонился и поцеловал меня. Нежно и бережно, словно я одуванчик, который разлетится от малейшего дуновения ветра.

– Лера, я люблю тебя. И хочу, чтобы мы были вместе.

Я перестала моргать и чувство такое, будто я во сне, и все, что происходит – происходит не со мной.

– Что значит – вместе?

– Я хочу, чтобы мы снова были любовниками.

– Нет, – я оттолкнула его от себя, прошла к подвесному креслу и села в него. – Этого не будет.

Он прошел следом, опустился на колени рядом со мной и, глядя мне в глаза, спросил:

– Почему?

– Потому что вы женаты.

– Я не могу развестись, ты это знаешь.

– Знаю, поэтому и говорю, что ничего не будет.

Храмцов взял мои руки в свои и сжал их.

– Лера, мы можем быть счастливы и без брака.

Я попыталась освободить свои руки, но он сжал их сильнее и поднес к своим губам. Стал целовать – сначала одну, потом вторую. Медленно, осторожно, точно они лепестки роз.

– Я не могу так, Роман Викторович. Ваша жена – чудесная женщина, и она любит вас. Я не буду крутить роман с ее мужем за ее спиной. Это нечестно по отношению к ней.

– Я ее не люблю, Лера, – поднимая на меня глаза, сказал Храмцов. – У нас с ней никогда ничего не было. Мы поженились, когда она уже была на коляске. Это был брак по расчету. Маша сказала, я буду управлять компанией, если женюсь на ней. И я согласился. Если я разведусь с ней, я стану никем.

Ах, так дело не в угрызениях совести, а в страхе потерять компанию?!

– Почему никем? У вас есть голова, у вас есть ум, вы сумели организовать работу так, что компания вышла на первые позиции на рынке. Вы можете все это сделать снова, создав свою компанию.

– Лера, у тебя есть студия, и ты знаешь, что такое – начать с нуля. Это очень сложно. И долго. А если речь идет о строительстве, это может оказаться неподъемным. Тут нужны огромные инвестиции, вливания, кредиты. Я пришел в компанию, когда она уже вовсю работала и зарабатывала. Чтобы поднять новую компанию, нужно очень много времени, сил, денег.

– Но это будет ваша компания! Да, будет нелегко, но у вас буду я, моя поддержка, вместе мы справимся. Я, конечно, не богата, но могу помочь.

– Это только звучит красиво. На деле все будет не так. Пока я чего-то добьюсь, ты сто раз во мне разочаруешься. У меня не будет ни денег, ни возможностей. Нужен я тебе такой?

– Роман Викторович, когда люди любят друг друга, главное, не деньги.

Он отпустил мои руки и поднялся на ноги. Несколько секунд он пристально смотрел на меня, а потом запустил руки в карманы и отвернулся к окну.

– Так бывает только в кино, Лера. «Он отказался от всего, чтобы быть с ней. И жили они долго и счастливо». В жизни все по-другому.

– Неправда! В жизни тоже так бывает.

– Назови мне хотя бы один реальный пример.

– Мои родители! – подскакивая с кресла, воскликнула я.

Он повернул ко мне голову и усмехнулся.

– Твоя мама отказалась выйти за богатого, предпочтя ему твоего отца? В этом состоял ее выбор?

– Моя мама была известной балериной, – пылко начала я, и по мере того, как продолжала говорить, тон мой повышался, и речь приобретала более страстный оттенок. – Примой парижского театра оперы и балета. Ей рукоплескал вся столица, вся Франция. У нее была слава, почет, всеобщая любовь и уважение. Но она отказалась от всего этого ради любви. Ради моего отца. Он был обычным ученым-физиком, которому посчастливилось поехать во Францию по контракту. И там он встретил маму. Не прошло и месяца, как она согласилась выйти замуж за него, поссорилась со своим отцом, который презрел ее выбор мужа, уехала сюда, за тридевять земель, чтобы стать обычной учительницей танцев во дворце культуры. И никогда об этом не пожалела. Да, ей было тяжело. Она не знала языка, не было денег, здесь было холодно. Но рядом был папа, и все остальное было неважно. Но вам этого не понять. Для вас деньги решают все! Уходите! И больше не приходите. Я закончу ваш проект, а после этого мы расстанемся навсегда.

– Лера…

Он повернулся и хотел коснуться меня, но я развернулась и побежала к лестнице, крикнув по пути:

– Уходите!

До окончания проекта мы встретились с Романом Викторовичем лишь дважды. На его участке. Когда я приехала проверить, как идут работы. Он со мной не заговаривал, и мы обменялись только приветствиями. В дом я не проходила, отказавшись от привычного чая с шоколадом, и, быстро переговорив с работниками, уехала.

Не задерживалась я у Храмцовых и в его отсутствие. Сколько Мария Павловна меня не звала и не соблазняла своим шоколадом, я ссылалась на большой объем работы, что не сильно отличалось от правды, и, урегулировав все вопросы с рабочими, возвращалась в город. Но она снабжала меня шоколадом в дорогу, и на работе я угощала им девочек.

Кира по этому поводу любила пошутить, что кому-нибудь из них достанется ядовитая долька, которая предназначалась мне. Она не сомневалась, что жена Храмцова меня прикармливает, чтобы однажды отравить. Меня это веселило, но веселее не становилось.

Начался июль, и работы на участке подходили к концу. Чтобы все успеть, Храмцовы наняли дополнительную бригаду и вместе с людьми Храмцова они должны были уложиться в срок. Кроме того, на участке работали озеленители, которые торопились высадить растения, обвить ими арки, перголы, беседку и лавочки. По дому тоже решили пустить девичий виноград, чтобы придать ему некоторую запущенность.

Дорожки почти все были выложены, и Мария Павловна наконец-то смогла по ним проехаться и посмотреть весь участок. Открывшаяся ее глазам беседка, пруд и мостик восхитили ее, и ей не верилось, что все это принадлежит ей. Она постоянно хвалила меня и называла доброй феей, которая подарила ей сказку. Надо ли говорить, как мне было приятно доставить ей эту радость?

Но в то же время грустно. Ведь скоро все это закончится.

Уголок, где мы с Марией Павловной втайне от Романа Викторовича запланировали и создали спортивную площадку, был готов, но я с рабочими так его замаскировала, что хозяин его даже не замечал. Этот сюрприз мы готовили Роману Викторовичу предъявить шестого числа. В каком-то плане у него тоже был день рождения.

Бильярд оставили до следующего года. Но в проекте я его учла и предоставила этот лист Марии Павловне, чтобы она смогла его реализовать без моего участия. Я напомнила, что опытные рабочие смогут сделать это, руководствуясь только чертежами, авторский надзор для этого необязателен.

Но Мария Павловна об этом ничего слышать не хотела. Я непременно должна была явиться к ним на следующий год и закончить проект. И террасу в том числе. Мне пришлось уступить, чтобы не вызвать лишних вопросов и подозрений. Но для себя я решила, что после шестого числа моя нога на их участок больше не ступит.

Пятого числа я приехала на участок вечером, чтобы в последний раз убедиться, что мы ничего не забыли. Дорожки были окончены, подсветка сделана, система полива работала, все растения высажены, фонтан плескал, рыбы плавали, качели ждали первых посетителей.

Действительно сказка. Если бы я хотела жить за городом, я бы непременно сделала все точно также. Или почти также. Мостик я бы установила не такой пологий. И кормушки подняла повыше. И дорожки чуть более неровные.

– Лерочка, все вышло чудеснейшим образом. Все гости, которых я обзвонила, с нетерпением ждут завтрашнего дня. Им не терпится посмотреть, что получилось. Я уверена, что клиентов после этого у вас прибавится.

– Хорошо, если так. Я рада, что вам нравится.

– А отпугиватели насекомых установили?

– Да, Мария Павловна. Они на месте.

– Замечательно. Вы же завтра приедете?

– Конечно. Я приеду чуточку пораньше, чтобы проверить, все ли в порядке.

– А что может быть не в порядке?

– Всякое может быть. Нашествие кротов, котов и прочей живности, которая своими действиями подпортит ландшафт. Или ночью случится ураган, и пострадают растения.

– Ох, но вроде дождя не передают.

– Я просто говорю, что может случиться.

– Будем надеется, обойдется. Но вы, конечно, приезжайте пораньше, видеть вас одно удовольствие.

– Спасибо. Приятно это слышать, – смущаясь сказала я.

Ах, Мария Павловна, если бы вы только знали… Были бы вы со мной так радушны?

– Вы останетесь до самого конца? – поинтересовалась хозяйка.

– Думаю, до самого конца необязательно. Все инструкции, как пользоваться освещением и прочим оборудованием есть у Романа Викторовича. Вы справитесь и без меня.

– Но вы сильно рано не убегайте, я уверена каждый из гостей захочет с вами поговорить.

– Хорошо, – улыбаясь, согласилась я. – Как только увижу, что интерес ко мне пропал, только тогда уеду.

И вот этот заключительный день настал.

Для этого события я купила себе новый сарафан. Белый, с широкой струящейся юбкой и оборками на груди. И босоножки на высоком каблуке. Получился очень легкий и воздушный вид.

Волосы я не стала собирать в прическу, оставив их распущенными и прямыми. В конце концов праздник не у меня, привлекать к себе внимание лишний раз не хотелось.

В назначенный час Леонид Алексеевич отвез меня к Храмцовым. Город к выходным опустел – все разъехались по дачам и озерам, и пробок по дороге не встретилось.

Светило солнце, и стояла жара. На участке над цветами порхали бабочки, жужжали пчелы, в кормушках весело щебетали птицы и в унисон им из размещенных на деревьях и спрятанных за листвой динамиков звучала тихая классическая музыка.

Провести жаркий день, прячась за кронами высоких сосен, около воды, на свежем воздухе, возле такого великолепия – мечта любого городского жителя.

Торжество намечалось на пять часов вечера, но я приехала на пятнадцать минут раньше. В белой беседке, состаренной и поросшей девичьим виноградом, специально нанятые работники ресторана накрывали стол. Он большой, но все за ним не помещались, и было решено расставить несколько круглых столов возле беседки на открытой поляне. Она предусмотрена как зона отдыха возле пруда. Дождя не прогнозировалось, и ничто не угрожало такому размещению. Но и на случай непогоды был предусмотрен тент, который можно было легко натянуть над столами.

Я прошлась по всему участку. На собственных каблуках убедилась, что дорожки удобны для коляски и женской обуви, и удовлетворившись результатом вернулась к хозяевам.

– Все отлично, сбоев быть не должно, – сказала я. – И погода не предвещает сюрпризов.

– Да, лето в этом году долго разгонялось, но теперь жарит как на юге, – заметила Мария Павловна.

На ней было длинное вечернее платье с открытой зоной декольте, подчеркивающей ее большой бюст, на груди дорогое колье, в котором я легко узнала то, что покупала ей сама на апрельский день рождения несколько лет назад, волосы выкрашены в черный цвет и аккуратно уложены над плечами, на губах яркая помада и очаровательная улыбка, так преображавшая ее лицо.

А рядом с ней он. В белой рубашке с распахнутым воротом и закатанными до локтя рукавами, которая слишком плотно прилегает к его телу, подчеркивая его фигуру, в серых узких брюках и белых кедах. И благоухает под стать окружающей обстановке: ощущается что-то древесное с привкусом сладковатой горечи. От его взглядов бросает то в жар, то в холод, и, чтобы устоять на высоком каблуке и не дрогнуть, требуется большое мастерство.

К назначенному часу стали подъезжать гости. Для машин была оборудована парковка за пределами участка, и проблем с этим не предвиделось.

Я отошла к фонтану, который скрывался от глаз за невысокими стриженными кустами, окружавшему его с трех сторон, и заняла удобную наблюдательную позицию.

Гости дарили Марии Павловне цветы, произносили ей поздравления и комплименты, и она не переставала всем напоминать, что сегодня ей исполнилось пятнадцать лет, и ее жизнь только начинается. Ответный смех был лучшей наградой на ее шутку.

В числе первых прибыл Артем, и невольно я расплылась в улыбке. Он поприветствовал хозяев, поздравил Марию Павловну, вручив ей букет цветов, и после направился по дорожке в мою сторону. Он осматривал все вокруг, но меня увидел не сразу. Даже оказавшись в зоне фонтана, он не замечал меня, пока я не пошевелилась. От неожиданности он вздрогнул и зафиксировал на мне свой взгляд.

И как переменилось его лицо! Он широко улыбнулся и бросился ко мне, распахнув объятья. Но около меня остановился и не решился обнять. Вместо этого взял меня за плечи и окинул с ног до головы быстрым взглядом.

– Лера, боже, как я рад тебя видеть! Ты совсем не изменилась. Нет, вру, ты стала еще краше.

– Спасибо. Ты тоже замечательно сохранился.

Мы рассмеялись.

– Я сначала принял тебя за статую, а потом ты вдруг ожила!

– О, чудесное сравнение!

– Ну расскажи, как ты?

– О, в двух словах не описать.

– Говорят, ты стала дизайнером.

– Уже говорят?

– Ну… пока только один человек.

Наши улыбки стали более сдержанные, и Артем отпустил меня.

– Да, стала, – подтвердила я.

– Значит, здесь все по твоему проекту? Я специально приехал пораньше, чтобы все успеть посмотреть. Покажешь?

Я бросила взгляд на хозяев, которые встречали очередных гостей, и решила, что не будет ничего страшного, если я скроюсь из виду.

И я стала показывать Артему территорию. Выйдя из закутка с фонтаном, мы прошли по дорожке, вдоль которой росли цветы и небольшие кустистые растения. Если приглядеться, среди них можно было увидеть лампочки, которые зажгутся автоматически, когда начнет темнеть.

– Потрясающе, как быстро здесь все облагородили. Я приезжал в начале мая, когда еще и листьев не было, только трава, и контраст поразительный.

– Когда есть деньги, многие вопросы решаются быстро.

– Как ты сама? Роман Викторович сказал, ты здесь уже год.

– Да.

Мы прошли в арку, оплетенную плющом, которая отделила зону сада от лесной зоны, и попали на дорожку, вдоль которой стояла белая состаренная скамейка, возле нее с двух сторон небольшие статуэтки с ангелочками, на дереве напротив кормушка для птиц, несколько фонарей по обе стороны, и заканчивалась она также аркой, которая открывала новые виды. Но и отсюда уже можно было увидеть беседку.

– А твой брат?

– Он во Франции.

– Вы нашли своих родственников?

Я коротко рассказала Артему историю нашего переезда во Францию. Также я поведала ему о своем замужестве и разводе, но не стала вдаваться в подробности, указав лишь на то, что мы с Пьером не сошлись характерами.

– Что заставило тебя вернуться?

– Хотела увидеть, могилы своих родных и то, что с ними стало. Спасибо, Артем. Я знаю, что благодаря тебе Роман Викторович взялся благоустроить их.

– Не за что. У него было нелегкое время, когда ты уехала, он два месяца пил, даже на работе не показывался, и никто кроме меня не знал, с чем это связано. Мне хотелось ему помочь, но я не знал, как. Была мысль найти тебя и вернуть к нему. Но, наверное, ты бы не согласилась. Я прав?

– А кто же работал за него, пока он пил? – вместо ответа, спросила я.

– Мария Павловна. Я возил ее каждый день на работу и обратно.

– Что она думала по поводу его состояния?

– Она подозревала, что дело в женщине. Пыталась выведать все у меня. Но я сказал, что ничего не знаю об этом.

– Как все, что ты рассказал, связано с кладбищем?

Мы вошли в арку и перед нами в полный рост показалась беседка, зона отдыха, частично занятая столами, и пруд.

– Я хотел чем-то его занять, чтобы он прекратил пить. Еще лежал снег, когда я привез его на кладбище, но было видно, что могилы неблагоустроенны, и я сказал ему о твоем желании привести их в порядок. И добавил, что если он хочет быть тебе полезным, то может помочь в наведении этого порядка. Это и правда его взбодрило, и он все организовал. Когда снег сошел, он оплатил все работы и установил памятники. И еще я показал ему твои эскизы и рисунки. И он занялся ремонтом в своей квартире по твоим наброскам, не сам, конечно, но тщательно следил за выполнение всех работ. Сам он подбирал мебель, цвет стен, шторы… Так он перестал пить и вернулся на работу. И каждый год в дни рождения и поминальные дни он приезжал на могилы твоих родных с цветами и говорил им, что это от тебя.

Около столов суетились официанты, разнося блюда. Мы не стали им мешать и стороной подошли к пруду.

– О, здорово, – сказал Артем. – Здесь еще и рыба!

– Да.

– Супер, Лера! Ты большой мастер. Сделать такое за два месяца! Чудеса, да и только.

– Делала не я, а команда Романа Викторовича. Вот они действительно молодцы, слаженно работали.

За спиной послышались голоса, и я обернулась, чтобы посмотреть, кто идет к нам.

– Здравствуйте, – поздоровались вновь прибывшие, и мы ответили на их приветствие.

Это были мужчина и женщина, на вид ровесники Марии Павловны, и так как мы с Артемом их не знали, то предположили, что они друзья Храмцовых.

– Какой потрясающий пруд, Лева! – воскликнула женщина. – Ой, там еще и рыбы. Какая прелесть! И мостик! Лева, пойдем скорее туда.

Лева виновато нам улыбнулся, словно тем самым извиняясь за эмоциональность своей спутницы, и направился следом за ней.

– Лева, я хочу непременно такое же на нашей даче!

– Лялечка, где ж я тебе возьму столько денег?

Мы с Артемом переглянулись, улыбнулись и пошли обратно.

– Хочу тебя поздравить, – сказала я. – Правда, запоздало, но это ведь никогда не поздно. Роман Викторович рассказал, что ты женился и у тебя двое сыновей. С этим я тебя и поздравляю!

– Спасибо, – широко улыбнулся Артем.

– Сколько твоим сыновьям?

– Три года.

– О, уже большие. Почему ты приехал один?

– Оксана осталась с детьми. Мы решили, что не стоит их брать сюда. Они такие шкодливые. Весь твой дизайн бы попортили.

Мы рассмеялись.

– А как твоя сестра? Роман Викторович сказал, она беременна.

– Да, пока еще страдает от токсикоза. Поэтому тоже не приехала. Хотя ее приглашали. Не знаю, правда, почему. Сюда в основном руководство позвали. Я-то здесь как на работе, вдруг кого-то надо будет отвезти.

Я улыбнулась, но промолчала. А так хотелось ему все рассказать! Он и его сестра как никто другой имели право здесь находиться, и уж точно не для того, чтобы кого-то развозить. Но это не моя тайна, и раскрывать ее не могла.

– Лера, могу я задать личный вопрос?

– Между нами ничего нет, если ты об этом. Я делаю проект, и мы разбегаемся.

– Он изменился, как ты появилась…

Но в этот момент я увидела на дороже, бегущих нам навстречу детей, и замерла с открытым ртом. Мальчик и девочка лет пяти и семи пронеслись мимо и прямиком направились к пруду. За ними торопливо шагала молодая женщина, вероятно, их мать, которая была мне знакома. Кажется, она работала в бухгалтерии.

– Привет, Артем, – сказала она и добавила, переводя взгляд на меня: – Здравствуйте.

Я озадаченно кивнула, и она пошла дальше.

– Лера, что случилось?

– Дети! – выдохнула я, обретя дар речи. – Она не сказала, что будут дети!

– Кто она? Ты о чем?

– Мария Павловна не предупредила о детях. Когда мы обговаривали гостей, она сказала, детей не будет.

– Это плохо?

– Для них здесь ничего нет!

Ох, Мария Павловна, а вы оказывается коварная женщина! Вы специально это сделали?

– Как же нет? Вижу вон там качели, пруд, куча места для беготни.

– Но это взрослые качели, на цепях, детям на них может быть неудобно. И зачем детям пруд, если они не могут в нем покупаться? Ох, бедные рыбки, что же их ждет?

– Лера, успокойся. Говори, что надо делать, я все сделаю.

Я стала с волнением обдумывать, что можно быстро организовать для детей. И вспомнила пару своих проектов на других участках.

– Батут! Нам нужен батут. И может самокаты или беговелы. Они не такие скоростные как велосипеды, и для катания по дорожкам подойдут.

– Может еще мячи?

– О нет, только не мячи, они попортят все цветы. – Я устремила взгляд на ту сторону, что была замаскирована за густой растительностью, и добавила: – Есть еще спортивная площадка, но пока она закрыта. Это подарок Роману Викторовичу от Марии Павловны.

– Замечательно, тогда я еду в спортивный магазин и куплю там батут, пару самокатов и беговел.

– Как ты все это привезешь? Батут в легковую машину не войдет. Наверное.

В этот момент на дорожке показался Храмцов с другими гостями и, увидев наши озабоченные лица, извинился перед своими спутниками, и подошел к нам. Среди гостей я узнала Дмитрия Юрьевича Новицкого и Никиту Александровича Волкова, начальника коммерческой службы.

– Что-то случилось? – спросил Храмцов.

– Вы знали, что будут дети? – уставила я на него глаза, в которых мелькали искры.

– Нет, я был удивлен, увидев их. Какие-то проблемы?

– Сколько их будет?

– Маша сказала еще двое или трое.

– А возраст?

– Кажется, такие же как те, – указывая на детей, которых мы уже видели, сказал Роман Викторович.

– Отлично. Тогда, Артем, выбранные нами товары и количество подойдут. Роман Викторович, нужны деньги для организации досуга детей. Артем поедет и купит.

– Хорошо, поезжай, я переведу, напишешь сколько.

И Артем убежал.

– Лера, что с тобой? Ты из-за детей так расстроилась?

– Роман Викторович, вы должны были предупредить, что будут дети.

– Я честно не знал.

– Почему она это сделала?

– Что сделала?

– Скрыла от меня важную информацию.

– Лера, не преувеличивай. Я уверен, Маша даже значения им не придала, когда приглашала гостей с детьми.

Я вздохнула и зашагала по дорожке в садовую зону. Храмцов последовал за мной.

– Ладно, бог с ним, – сказала я. – Выкрутимся. Пока дети развлекут себя около пруда.

– Все будет хорошо, не волнуйся.

На дорожке показалась группа женщин, которые восхищенно озирались вокруг и подобно жене Левы указывали друг другу на увиденные красоты. Мне были приятны их эмоции, тем более что некоторых из этих женщин я знала. Прежде они не замечали меня, а теперь восторгались моими трудами.

Роман Викторович улыбнулся и, чуть склонившись в мою сторону, тихо сказал:

– Все без ума от твоей работы. Ты бы видела, что творилось около фонтана. Эти же женщины щебетали около него громче, чем стая птиц. Уверен, сегодня ты найдешь новых клиентов.

– Когда люди узнают расценки на такие работы, их пыл часто угасает. Не каждый может себе позволить нанять ландшафтного дизайнера.

Мы поравнялись с этой группой, и все как одна выразили желание поделиться с Романом Викторовичем своими впечатлениями.

– Роман Викторович, это просто сказка!

– Как же вы будете теперь ездить на работу? Уезжать из такого места совсем не хочется.

– О, девочки, а там еще и беседка, посмотрите!

«Девочкам» было от сорока лет, но вели они себя точно, как девочки.

– Какая красота!

– Наверное, – сказал Храмцов, – я опережу события, но я хочу представить вам автора этого проекта. Валери Лагранж, наш ландшафтный дизайнер. Прошу любить и жаловать.

И чуть отступил в сторону. Все взоры обратились на меня.

– Здравствуйте, – в голос сказали они.

И они бросились расспрашивать меня о растениях, которые встретились им по пути, о том, где я работаю, сколько стоят мои услуги, занимаюсь ли я дизайном квартиры и так далее и тому подобное. Роман Викторович, усмехаясь, ушел в садовую часть участка, и мне пришлось ответить на каждый заданный вопрос и оставить свои контакты.

Те сотрудницы, которых я знала, не разглядели во мне Валерию Данилову, и это немного меня расслабило. Может быть и другие не узнают, и не возникнет лишних вопросов, отвечать на которые совсем не хотелось.

К нам подошел официант, предложив на подносе бокалы шампанского, и воспользовавшись этой заминкой, я ускользнула от своих спутниц, и вернулась в сад.

И поразилась, как много народа здесь собралось. Мое появление в проеме арки с бокалом в руках привлекло внимание, и я заметила, как все присутствующие стали склоняться друг к другу, словно бы спрашивая, кто я такая. От такого созерцания я засмущалась и не знала, куда себя деть. Но даже если бы я нашла такое место, мне эту возможность не предоставили.

Мария Павловна заметила меня, широко улыбнулась и попросила всеобщего внимания.

– Гости дорогие! Хочу вам представить автора проекта по благоустройству нашего участка – Валери Лагранж. Лерочка, проходите сюда. Вы, как никто, должны быть здесь как дома.

Она протянула ко мне руку, призывая подойти к себе, и я под пристальными взглядами всех гостей проследовала к хозяйке участка. По пути успела услышать свою прежнюю фамилию, и, не поворачивая головы, узнала кому принадлежал голос.

Кудрявцевой.

Я приняла руку Марии Павловны и развернулась к гостям. В проеме арки, где только что была я, появились Новицкий с Волковым, и тоже устремили на меня взгляды. Узнали ли они меня?

Мария Павловна стала нахваливать меня перед собравшимися, рассказывая, как быстро и складно я организовала работу, как кропотливо подходила к каждому этапу и как творчески преобразила их участок.

А потом она предоставила слово мне. Я не ожидала такого поворота событий, и растерялась. Но быстро собралась и в первую очередь поздравила Марию Павловну с днем рождения со всеми прилагающимися к нему поздравлениями, а потом коротко рассказала о своей студии, и чем она занимается. После этого добавила, что если у кого-то возникнет желание благоустроить садовый участок, то лучше к этому мероприятию подходить заранее, а лучше с осени, чтобы к началу дачного сезона дизайнерские работы начались и результат радовал все лето.

Когда я заканчивала свою речь, появились еще гости, и Мария Павловна поехала их встречать. Я воспользовалась этой отвлеченностью, и предпочла скрыться от людей около фонтана.

Но мое уединение было нарушено. Марина Юрьевна подошла к фонтану своей модельной походкой и устремила на меня взгляд из-под наращенных ресниц, скривив насмешливо губы. Ее фигуру облегало короткое платье на бретельках и, глядя на него, место воображению не оставалось.

– Говорят, ты жила во Франции.

– Верно говорят.

– А почему уехала оттуда?

– На Родину потянуло… Соскучилась по морозам.

– Дура, что ли?

– Простите, вы ко мне по какому-то конкретному вопросу или только хотите поинтересоваться моими умственными способностями?

Она сделала несколько шагов и остановилась совсем рядом. Она была чуть ниже, но пышнее меня. Но я впервые не позавидовала ее формам.

– А ты еще та тихоня! – сощурившись процедила Кудрявцева. – Строила из себя скромницу, Артемом прикрывалась, а сама спала с шефом, и нас за дураков держала. Сейчас тоже с ним спишь?

– У вас богатое воображение, Марина Юрьевна, – ничуть не дрогнув, парировала я. – Вам бы романы писать.

– Какого черта ты вернулась? Неужели французские мужчины тебе пришлись не по зубам?

– Скорее я для них оказалась крепким орешком. У вас ко мне все?

Кудрявцева опустила глаза и бесцеремонно посмотрела в разрез моего сарафана.

– Неужели во Франции нет пластических хирургов?

– Не поняла?

– Где грудь, Данилова?

– На мозги променяла.

– Остроумная?

– Скорее находчивая. Я цепляю мужчин не грудью. Извините, мне надо идти.

И я, допив шампанское, поспешила покинуть ее.

После этого меня ждала еще масса разговоров, как с теми, кого я знала, так и с незнакомыми людьми. Кто-то всерьез интересовался дизайном своего участка, кто-то просто хотел проконсультироваться, а кого-то интересовал не дизайн, а Франция и Европа в целом, и в каких странах я бывала.

А потом появился Аксенов, и от неприязни к этому человеку по моей коже пробежали мурашки. Он не стал привлекательнее и одним своим видом отталкивал. Я всячески избегала пересечений с ним на дорожках участка и с нетерпением ждала, когда меня оставят в покое с вопросами, чтобы уехать.

Но мне пришлось принять участие в застолье. За одним столом со мной оказались молодые люди, среди которых не было ни Аксенова, ни Кудрявцевой, но был Артем, и это скрасило обстановку.

Он привез детям батут, самокаты и беговел, и я вздохнула с облегчением, закрыв образовавшийся пробел в проекте.

В середине вечера Мария Павловна призвала меня в помощники, и вместе с ней мы «вскрыли» ту зону, которую старательно прятали за листвой. Она произнесла теплые слова в адрес своего мужа, тоже поздравила его с днем рождения и вручила свой подарок.

Роман Викторович был тронут и честно признался, что не подозревал о готовившемся сюрпризе. Он поблагодарил свою супругу, одарив ее поцелуем в щеку, а потом подошел ко мне. Я испугалась, что он повторит свое действие, но вместо этого он поцеловал мою руку, при этом посмотрел на меня взглядом, от которого заныло внизу живота. Я выдавила из себя улыбку и перевела взгляд на Марию Павловну, спасаясь от его глаз.

Но прежде, чем Роман Викторович успел опробовать спортивный уголок, его облепили дети, позабыв о батуте и самокатах, и красноречивый взгляд Храмцова о том, что я зря переживала, внушил мне полную уверенность, что мой проект удался.

Спустя некоторое время гости перестали осаждать меня вопросами, и я решила набрать Леонида Алексеевича, чтобы он за мной приехал. Батарея на телефоне садилась, и я торопилась сделать звонок.

Но прежде чем я успела позвонить, передо мной на дорожке появился Аксенов. Он держал два бокала шампанского и протянул один мне.

– Выпьем? – предложил он.

Я опустила руку с телефоном и приняла бокал.

– За здоровье Марии Павловны, – салютуя, с улыбкой сказала я.

– Какого хрена ты приехала? – сквозь зубы процедил он, и моя улыбка быстро сошла с лица.

– Вас это не касается, – холодно ответила я.

– Нет, меня это касается. Я – служба безопасности. И моя задача – следить за безопасностью руководителя компании.

– Замечательно. Причем здесь я?

– А ты прямая угроза для него. Ходишь тут, своей задницей крутишь. Думаешь, ты ему нужна? У него баб полный гарем. Одна краше другой, а ты кто такая? Дохлая курица!

– Дайте пройти!

Я огляделась в надежде, что кто-нибудь окажется поблизости и захочет к нам подойти, но как назло все сосредоточились возле пруда и беседки, и даже Артем куда-то запропастился.

Я сделала шаг в сторону в надежде обойти его, но он преградил мне дорогу и подошел так близко, что я ощутила гнилой запах из его рта. И я снова спросила себя – как Храмцов может общаться с таким типом?

– Слушай ты, уматывай в свою Францию к своему Дюпону, трахайся с ним, как и положено сучке, а сюда дорогу забудь! Шалавой ты была, шалавой и останешься!

Во мне мгновенно взбунтовалась кровь, и захотелось его ударить, да посильнее, но так как обе руки у меня были заняты, максимально что я могла сделать, это плеснуть ему в лицо содержимое своего бокала. Жаль, это был не кипяток, но эффект оказался не хуже.

Аксенов отшатнулся от меня и, вытирая лицо, гневно бросил:

– Тварь! Как ты меня достала!

И прежде, чем я успела от него убежать, он поймал меня за волосы и рванул к себе. Я вскрикнула и занесла руку вверх, разбив бокал об его голову. Но это не остановило Аксенова, а только разъярило. Второй рукой он вцепился в мою шею и сдавил ее.

Между тем Храмцов, перепрыгнув через ограждение в беседке, бросился к нам.

– Отпустите меня! – закричала я, хватаясь за руку, сжимавшую мою шею.

– Я убью тебя, сука, если ты не уедешь, – прошипел Аксенов мне в ухо и оттолкнул от себя.

Я не удержалась на ногах и полетела на кирпичную дорожку. Храмцов первым делом подбежал ко мне и, убедившись, что я сильно не пострадала, накинулся на Аксенова.

– Олег, какого черта ты делаешь? – хватая его за грудки, закричал Храмцов.

– Твоя, шалава, вылила на меня шампанское!

– Олег, – сильнее вздергивая Аксенова, так что затрещала его рубашка, злобно сказал Храмцов, – извинись сейчас же перед ней, иначе я за себя не отвечаю!

– Перед кем, перед этой сукой? Ты перегрелся, Ром?

Храмцов выпустил Аксенова из рук, но только для того, чтобы со всего маха зарядить ему по челюсти.

– Я сказал, извинись перед ней!

Аксенов отлетел в сторону и поднял на Храмцова разъяренные глаза.

– Ты на кого руку поднял, тварь сопливая? – закричал он и ломанулся на Романа Викторовича.

Но прежде чем он успел до него добраться, Храмцов зарядил ему очередной, более сильный удар по лицу. Аксенов не устоял на ногах и упал.

В это время к нам прибежали все гости, кто-то помог мне подняться на ноги, другие бросились успокаивать Романа Викторовича, который распалился не на шутку и не собирался отступать.

– Извинись, я сказал! – кричал он и рвался снова вмазать своему другу по физиономии.

А Аксенов уселся на дорожке и сплевывал кровь. Храмцов выбил ему зуб. И вместо того, чтобы отреагировать на требование Храмцова, Олег Валентинович взял и засмеялся. И смех у него такой же мерзкий, как и он сам.

– Что, Ром, до сих пор трахаешь ее по договору? Неужели так хороша?

Храмцов оттолкнул всех, кто его удерживал, и снова бросился на Аксенова, но больше я уже ничего не видела.

Такого унижения я никогда не испытывала. Я раскрыла рот как рыба и вмиг ощутила себя грязной и поруганной. И это на глазах у всех, но главное, на глазах его жены. Послышался гомерический смех Кудрявцевой, и я, ни на кого не глядя, сорвалась с места и понеслась вон с участка.