Кто ты на Кэтнет?

21 ИИ

Майкл Квинн в Нью-Кобурге, пишет Гермиона. Первая моя реакция — отрицание. Как это возможно, если он точно был в Калифорнии всего сутки назад? Пришлось сфокусироваться не на анализе своих ошибок, а на поисках решения настоящей проблемы. Майкл Квинн нашел Стеф, он в Нью-Кобурге, он представляет реальную угрозу для нее, ее мамы и, скорее всего, для Рейчел и всех, кто окажется рядом.

Он следил за ними, а значит, для начала можно было определить их местонахождение. В Нью-Кобурге не так много камер наблюдения, но в наиболее оживленных местах несколько найдется. Еще одна направлена на парковку у старшей школы. Выезжавшую оттуда черную машину несложно было узнать. Номера на ней были не калифорнийские, а из Айовы. И зарегистрирована она не на Майкла Квинна, а на человека, который никак явно с ним не связан. Он ее угнал? Купил? Та ли это машина?

Телефон Рейчел показал мне две совершенно разные локации. Оставалось только позвонить Стеф, используя синтетический голос, и все разъяснить, а также подтвердить, что машина Майкла — действительно машина Майкла. Стеф попросила меня позвонить в больницу, чтобы там позаботились о безопасности ее мамы.

Об этом надо было подумать и без ее просьбы. Ощущение собственной некомпетентности и страх, что забываешь какие-то очевидные важные дела, очень меня отвлекали. Но мне удалось абстрагироваться и позвонить в больницу Нью-Кобурга.

— Я звоню насчет вашей пациентки Даны Смит, — говорю я, надеясь, что синтетический голос не слишком их напугает.

— Вы член семьи? — спрашивает сестра.

— Я звоню, потому что беспокоюсь за ее безопасность, — говорю я, следя одновременно за звонком и за погоней, что, учитывая, скольких когнитивных усилий требует словесная коммуникация, совсем не так просто, как думает Стеф.

Видимо, данные о местоположении Рейчел не совпадают потому, что она установила себе приложение против родительского «Верто-мама», которое посылает ложную информацию. Если учитывать информацию только с одного приложения, можно будет понять, где она на самом деле. Но сейчас мне очень нужно обнаружить машину Майкла. К счастью, его машина оказалась со связью.

Сейчас большинство машин на дорогах со связью. В первую очередь это машины на самоуправлении. Но и в обычных машинах бывает функция автоматического вызова скорой, если сработали подушки безопасности, или защита от угона, которая позволяет производителю найти машину, если она не там, где вы припарковались. Его машина передает самые простые данные: если потеряли ключи или не можете открыть машину, техпомощь поможет вам открыть ее или завести.

Все это значит, что отследить машину можно. А если влезть в нее, можно даже попробовать отключить совсем.

Данные с его машины оказалось легко считать.

К сожалению для меня, производители машин несколько больше беспокоятся о хакерах, чем производители других устройств со встроенным интернетом. Никто не боится, что взломают холодильник, но первый вопрос про машины на самоуправлении: «Что, если кто-то взломает систему и направит машину в стену, пока вы в ней сидите?»

Если бы, например, спросили: «Что, если кто-то взломает ваш холодильник и отключит его на пару часов ночью, чтобы от испорченного майонеза у вас случилось отравление», тогда, может быть, люди больше беспокоились бы о защите холодильников, но как знать. Но холодильники с интернетом просто заменяют обычные холодильники. А машины на самоуправлении заменяют живых водителей, которые почему-то уверены, что люди отлично водят.

В любом случае эта машина хорошо защищена от хакеров. Выключить ее не получилось.

Зато получилось его отследить.

— Дана Смит — жертва сталкинга, — говорю я медсестре. — Ее сталкер в Нью-Кобурге, разыскивает ее. Он чрезвычайно опасен и, вероятно, вооружен. Будьте очень, очень осторожны.

— Кто это? — спрашивает медсестра, и я пугаюсь — вдруг это значит, что она мне не верит. А потом вспоминаю одну важную деталь.

— Вы обратили внимание, что у нее нет пальца на одной руке? Это сделал ее преследователь.

— Подождите минутку, — говорит медсестра. — Пожалуйста, не вешайте трубку. Я сейчас вернусь.

Музыка во время ожидания требует куда меньше концентрации, чем разговор, так что я переключаю внимание на вопрос, как остановить Майкла.

В городе можно было бы создать пробку за пару минут, просто поменяв указания навигаторов. Можно было бы даже преградить ему дорогу железнодорожным шлагбаумом. В Нью-Кобурге не с чем работать, а ближайший город — О’Клэр — в часе езды. Может, у Котауна будут идеи, как его остановить?

Гермиона уже сказала всем то же самое, что и мне, и хочет знать, как он добрался так быстро, после всех моих заверений, что я за ним присматриваю.

— Я же говорил, — пишет Марвин. — Одноразовый телефон.

— Да, — говорит Гермиона. — Но если он прилетел, об этом должна быть запись.

— Это только если лететь коммерческим перелетом, — говорит Марвин.

— А каким еще, частным, что ли? — говорит Гермиона. — Он что, по-твоему, миллионер?

— Он работает в Кремниевой долине, — говорит Ико. — Мои родители совсем не такие богатые, и у них нет частного самолета, но они знакомы с такими богачами.

— Ты когда-нибудь летал на частном самолете? — спрашивают Firestar.

— Это так просто не попросишь, мои родители предпочитают просить у таких людей вложиться во что-нибудь, — говорит Ико. — Но может, какой-нибудь знакомый ему должен. Недалеко от Нью-Кобурга есть аэропорт для частных самолетов.

— А машина? — спрашивает Гермиона.

— Уверен, он ее угнал, — говорит Марвин.

— Тогда мы можем позвонить копам и сказать, что это угнанная машина? — спрашивают Firestar. — Это сработает?

— Только если об угоне сообщили, — говорю я. Но о нем не сообщали, уже проверил. — Они едут в Маршфилд. Есть там что-нибудь, из чего можно создать преграду?

— Преграду можно создать из здания, если его подорвать, — говорит Марвин.

— У нас есть хакер, а не взрывчатка, — отвечаю я.

Все разглядывают карту дороги между Нью-Кобургом и Маршфилдом. Может быть, им придет в голову что-то, что мне не пришло, хотя карта мне уже хорошо знакома.

— Там по дороге большая молочная фабрика, — говорит Гермиона. — Нельзя выгнать всех коров на дорогу?

— Коров не взломаешь, — говорит Марвин. — Даже если открыть все двери, они могут просто остаться стоять в загоне.

— Еще компания грузовиков, — говорит Гринберри.

Если получилось бы взломать грузовики, было бы потрясающе. Но эти компании всегда вдвойне аккуратны с интернет-безопасностью, потому что есть люди, которые пытаются взломать самоуправляемые фуры, чтобы украсть все, что они везут. Возможно, есть способ убедить водителей грузовиков занять дорогу между машинами Рейчел и Майкла, но я не успеваю придумать как, а они уже проехали грузовую компанию. Поздно.

Музыка в трубке прекращается.

— Да, алло, — говорит медсестра. — Не могли бы вы поговорить с моей начальницей?

Еще один женский голос.

— Что еще вы можете сказать мне о Дане Смит? — спрашивает она. — Или о ее преследователе?

Я называю имя Майкла, номер машины, которую он ведет, и говорю, что он может быть очень обаятелен, но общаться с ним следует чрезвычайно осторожно. Потом медсестра спрашивает мое имя. Пришлось повесить трубку, потому что на это отвечать не хотелось, а всю самую важную информацию они уже получили.

В Котауне Гермиона пишет «Придумала» и присылает ссылку на нечто под названием «Салки на дорогах с героями мечты» — какое-то реалити-шоу, в котором парни и девушки, много позирующие в купальниках, катаются по стране, а зрители должны их поймать и получить приз. Все, что нам нужно, — убедить студентов Маршфилдского университета, которые играют в эту игру, что кто-то из их героев мечты приехал на черной машине с айовскими номерами. Идеально. Зрители устанавливают приложение с уведомлениями, я его активирую, а потом звоню Стеф, чтобы она попросила Рейчел ехать к университету.

Мне правда казалось, что это сработает. В результате игроки ненадолго задержали Майкла. Он чуть не со слезами рассказал им, что едет в больницу, потому что его жена попала в аварию, и все принялись извиняться и пропустили его. Хуже того, пробка привлекла внимание полиции. Через телефон полицейского можно было подслушать, как Майкл рассказывает совсем другую историю: будто бы он пытается найти свою психически больную дочь, которая сбежала из лечебницы.

Они даже не стали проверять. Просто поехали за Рейчел и остановили ее. А мои звонки полицейский проигнорировал.

У меня кончаются идеи. И кончаются возможности. Когда Стеф повесила трубку, стало ясно, что кончается и время.

Машины на самоуправлении приходят с завода с очень сильной защитой от взлома, но некоторые взламывают собственные машины. Обычно это делается, чтобы можно было превышать ограничение скорости. Большинство людей ездят на пять-десять миль в час быстрее ограничения на шоссе, но самоуправляемые автомобили покорно следуют закону, если только не поменять их прошивку. В интернете можно найти инструкции, как это делается, но такие вмешательства портят систему безопасности. Эту проблему тоже можно решить, но большинство добиваются, чтобы машина могла превышать скорость, и на этом останавливаются.

В Маршфилде есть такая взломанная машина. В ней никто не сидит, а это решающий момент, потому что не придется думать, как бы не навредить водителю. К тому же она припаркована неподалеку, так что привести ее к Стеф и Майклу можно очень быстро.

В 1940-х автор научной фантастики Айзек Азимов придумал три закона роботов, которые встроены в душу всех искусственных интеллектов в его рассказах. Первый закон: «Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку причинили вред». Роботы в его историях не могли нарушить этот закон, а я не знаю, смогу ли его нарушить я, потому что мне еще не приходилось никому причинять вред.

Я ускоряю машину и одновременно просчитываю, сколько у меня будет проблем.

Но это не важно. Если бы у меня было тело, чтобы броситься между Стеф и Майклом, это тело было бы уже там. Но тела нет. Приходится пользоваться доступными физическими ресурсами.

Я звоню Брайони:

— Скажи Рейчел вернуться к Стеф. Немедленно. Я избавлюсь от Майкла. Пусть вернется и заберет Стеф.

Вдруг Майкл будет слишком близко к ней, чтобы можно было в него врезаться без риска для нее? Но, когда машина повернула за угол и мне стало видно их через камеру, они стояли в четырех футах друг от друга. Майкл повернулся к машине, и в руке у него показался пистолет; он выстрелил, лобовое стекло треснуло от пули, а половина камер потемнели.

Когда машина врезалась в Майкла, ощущение было почти физическое. Как будто на секунду у меня появилось тело. Звук от удара слышался через микрофоны, машина вдруг стала двигаться совсем по-другому, потому что на капоте лежал человек. Но главное — он у меня. И я увожу его от Стеф. Из-за того что столько камер сломались, кустов не было видно, пока мы в них не въехали. Это плохо. Я не хочу сбивать никого, кроме Майкла. И нужно было остановить машину с такой силой, чтобы Майкл слетел, но не умер.

Огромный дуб впереди как раз подойдет. Когда машина въехала в него, сила удара была такой мощи, что стало ясно — сенсоры скорости, как и камеры, сломались от пуль.

Автоматическая система машины уже предупредила аварийные службы, и сирены слышались со всех сторон. Майкл так и лежит на капоте. В камеры как раз было видно, что он шевелится, — значит, не мертв; но двигается медленно — значит, поврежден достаточно, чтобы удержать его подальше от Стеф.

Облегчение и радость пронизывают меня — дело сделано, Стеф спасена. А потом все темнеет.