Кто ты на Кэтнет?

24 Стеф

Я столько путешествовала на машине, но раньше у меня никогда не было известного заранее пункта назначения. Если и был, я его никогда не знала.

Рейчел протянула мне телефон, который она поставила заряжаться в разъем в машине, а я следила за навигатором. Пока пыталась открыть карту, телефон завибрировал у меня в руке, и на экране появилось сообщение: «Рейчел, позвони немедленно». Через минуту я сообразила, как открыть сообщения, и увидела, кто его послал.

— Твоя мама просит позвонить, — сказала я. — Немедленно.

— Нельзя пользоваться телефоном за рулем.

Секунду спустя телефон начал играть «Птичья кормушка в твоем сердце»[17] очень-очень громко.

— Можешь выключить звук? — попросила Рейчел, и я попыталась разобраться как, но случайно что-то нажала и взяла трубку.

— Кажется, я ответила, — сказала я. — Как завершить звонок?

— Только попробуй, — услышала я женский голос на том конце. — Дай мне Рейчел.

— Я не буду с ней разговаривать, я за рулем! Сама с ней поговори, — сказала Рейчел.

Я поднесла телефон к уху.

— Э… Рейчел сейчас не может говорить, — сказала я.

— Это Стеф? — спросила мама Рейчел.

— Да.

Ее голос немного смягчился.

— Милая, все в порядке? Ты не поверишь, какие тут ходят слухи. Я слышала, что вас похитили прямо из школы какие-то мужчины, полгорода думают, что это банда торговцев людьми…

— Что? Это бред. То есть про похищение не совсем бред, потому что меня чуть не похитили, но это был мой отец. Не думаю, что он хочет меня продать, но он ужасно опасен. Рейчел помогла мне бежать.

— Это не сработает, — прошипела Рейчел. — Скажи ей, что он уже за нами не гонится, иначе она вызовет копов.

— Но, мм, слышали, в Маршфилде мужчину сбила машина на самоуправлении? Это был он. По последним новостям, он в больнице.

— Про это я слышала. — Голос у нее стал спокойнее. Я не могла понять, это хороший знак или очень плохой. — Эта автокатастрофа как-то с вами связана?

— В каком-то смысле.

— Но ты-то не пострадала?

— Нет. А вы что-нибудь слышали про него, ну там, насколько сильно он ранен?

— Только что он в больнице.

Это обнадеживало.

— Милая, Рейчел нужно домой. Что бы у вас там ни стряслось, вам двоим с этим не справиться.

— Я следую за своим счастьем, мам! — крикнула Рейчел. — Как ты мне всегда говорила.

— Твое счастье не подразумевало путешествий на машине без спросу! — закричала ее мать в ответ.

— Послушайте, — сказала я. — Рейчел сегодня дважды меня спасла. Мама не может мне помочь, потому что она в больнице. Мы едем, чтобы встретиться с друзьями, которые будут мне помогать дальше. Можете, пожалуйста, помочь мне еще немного?

Наступила долгая пауза. Потом:

— У нее с собой зарядка для телефона? А ее карточка Американской ассоциации автомобилистов?

— Да, — ответила я. Правда, я не была на сто процентов уверена насчет карточки, но скорей всего да.

— Вот мои условия, — сказала ее мама. — Рейчел должна звонить каждое утро и вечер, она должна снести приложение, которое мешает следить за ее передвижениями. Да, я знаю про это приложение, потому что прямо сейчас мое приложение пишет, что она в школе.

— Блин, — пробормотала Рейчел. — Ладно, мам, — сказала она громко, чтобы было слышно. — Но только когда я остановлюсь, потому что сейчас я за рулем.

— Спасибо, — сказала я.

Ее мама добавила тише:

— Все равно я не вижу способа вас остановить.

Я решила не напоминать ей, что она может наслать на нас копов.

— Стеф, только следи, чтобы Рейчел звонила.

— Хорошо.

— И звоните мне, если что-то еще случится. — Она повесила трубку.

Молочные фермы сменились щитами, рекламирующими парки аттракционов, потом последовали окраины Мэдисона. Когда мы добрались до Иллинойса, Рейчел сказала, что не хочет ехать через Чикаго. Тогда я нашла съезд с I-90, и проселочной дорогой мы поехали прямо на юг.

— Как далеко ты хочешь объехать? — спросила я, когда мы приблизились к I-88.

— Как можно дальше, — сказала Рейчел.

— Ты когда-нибудь раньше водила в большом городе? — спросила я.

— Ну, типа в Маршфилде.

— Ладно. — Я посмотрела на телефон. — Езжай по этой дороге дальше на юг.

Мы ехали через нескончаемые пригороды. Я пыталась посчитать, сколько времени мы сэкономили бы, если поехали прямиком через Чикаго, но в самом Чикаго навигатор показывал много дорог красного цвета, так что как знать? К тому же ответ меня бы, наверное, расстроил.

Мы остановились, чтобы заправиться и сходить в туалет. На пригородных парковках выбор закусок был больше, чем на сельских, где мы обычно останавливались с мамой. Тут была пицца, хот-доги и другая свежая еда, а не просто мюсли и вяленое мясо. Рейчел встала на парковке у магазина. Мы ели пиццу в машине с включенным обогревателем, потому что на улице было слишком холодно.

— Как думаешь, куда мама тебя дальше повезет? — спросила Рейчел.

— Куда подальше, потому что Майкл нашел нас в Висконсине. Может, куда-то на запад. В Монтану или Айдахо.

Не в Юту. Мы никогда не возвращались в Юту. Как будто мама боялась случайно столкнуться с Джули.

— Ты мне скажешь куда? Чтобы я могла тебя навещать?

Мама не захочет, чтобы она приезжала. Мама скажет: «Она из Нью-Кобурга. Майкл может за ней следить. Он может поехать за ней и выследить нас». Но мы что-нибудь придумаем, чтобы встречаться.

— Я скажу тебе куда, — ответила я.

Чем дольше мы ехали, тем чаще Рейчел останавливалась. Она просила помять ей плечи, потому что они затекли и ныли, пыталась удобнее отрегулировать кресло, сначала ближе к рулю, потом дальше. Ранним вечером мы остановились у индийского ресторана, похожего на пошловатый красный сарай. У них обслуживал официант, меню было огромное, а завтрак длился весь день.

— Не знаю, смогу ли, — проговорила Рейчел, жуя панкейки. — Это труднее, чем я ожидала. Никогда не ездила дальше Сент-Пола — с мамой в прошлом году, — а это всего два часа, и домой вела она. Это нелегко.

— Можем на сегодня остановиться, — ответила я.

— Но мы хотели осилить путь за два дня. Мы никак не доберемся до Бостона завтра.

— Марвин с семьей каждый год на Рождество едет в Калифорнию, и он говорит, родители всегда обещают, что доедут за три дня, но в результате доезжают только за четыре.

— Мы же там назначили встречу.

— Напишу им, что мы на день задерживаемся.

— Но мы нужны ЧеширКэт…

Официантка со сдержанной улыбкой подошла к нам с графином воды.

— Дамы, желаете чего-нибудь еще?

— Да, — ответила я. — Можно еще раз посмотреть меню?

Я хотела заказать что-то вроде салата с собой, потому что, хотя на пригородных заправках еда была лучше, чем на сельских, я больше не могла видеть хот-доги.

— Когда доберемся, тогда и доберемся, — сказала я. — В смысле — если ЧеширКэт нужен был кто-то, кто сразу придет на помощь, надо было рассказывать свою тайну Firestar, а не мне.

Вообще-то, я волновалась за ЧеширКэт, но пыталась не думать о своем страхе и нетерпении. Что бы с ними ни случилось, вряд ли на них стоит счетчик и, если мы не успеем за 48 часов, они испарятся. Рейчел мой лучший друг. Она делала все, чтобы помочь, но сейчас ей казалось, что усилий недостаточно. Я хотела только одного — убедить ее, что достаточно. Что ее самой достаточно. Ее присутствие куда важнее, чем то, как скоро она отвезет меня в Массачусетс.

Рейчел смотрела в меню глазами полными слез.

— Ничего не получается. Из-за меня, — сказала она.

— Нет! — ответила я. — Неправда. Все получается. Ты довезла меня до самого… что это за город? — Я смотрю в меню. — До самого Вальпараисо, Индиана. Я не умею водить. Мама бы для меня точно такого не сделала.

— А что, если, ну, что, если я не смогу ехать дальше, тогда получится, что я просто кинула тебя в какой-то дыре.

— Неправда. Я наверняка могу отсюда добраться до Чикаго, а из Чикаго наверняка ходят автобусы в Бостон. А из Нью-Кобурга ничего никуда не идет.

Это подействовало. Она подняла глаза.

— Значит, если я пойму, что больше не могу…

— Я могу поехать на автобусе. Мы обе можем.

Она сглотнула.

— Хорошо. Тебе прямо сейчас сказать?

— Нет, — ответила я. — Можешь решить утром.

Мы заказали салаты с собой и не забыли чаевые, а потом попытались придумать, где остановиться на ночь. За парковкой был отель, прямо рядом с рестораном, но нам отказались сдать комнату, когда мы захотели платить наличными. Мы подались в дешевый, стремноватый на вид мотель у дороги, наличные их не волновали, но они попросили паспорта. И отказали нам как несовершеннолетним.

У Рейчел был такой вид, как будто она сейчас опять заплачет. Я спросила:

— Кто мог бы сдать нам комнату поблизости?

Служащий вернул мне деньги и ответил:

— Никто вам не сдаст, вы несовершеннолетние. По закону вы не можете отвечать за свою комнату. А это слишком рискованно.

Мы вернулись к Рейчел в машину, и я обратилась к Котауну за идеями.

— Площадка для стоянки? — предложила Гермиона.

— Они тоже не сдают несовершеннолетним, — сказал Марвин. Припаркуйтесь где-нибудь и поспите в машине.

— Ты только что довел Джорджию до слез, — сообщила я. Это была не совсем правда — она уже плакала, просто при мысли о ночевке в машине заплакала сильнее.

— А еще, если они припаркуются в неразрешенном месте, их могут арестовать. Тоже не лучший вариант, — добавила Гермиона.

— На парковках «Уолмарта» можно ночевать. Правда, обычно это делают в трейлерах, — сказал Марвин.

— Попробуйте другой дешевый мотель и подкупите служащего, чтобы не просили паспорт, — предложил Ико.

— А как правильно подкупать? — спросила я. — В смысле мне что, сказать «вот вам взятка! Пожалуйста, не просите у меня паспорт»? Или как?

— Точно не надо говорить «вот вам взятка», — ответил Марвин. — Просто, когда у вас попросят паспорта, положите на прилавок стодолларовую купюру и скажите: «Как вам такое?» Если повезет, они заберут деньги и дадут вам комнату. Правда, если они заберут деньги и не дадут вам комнату, вы ничего не можете сделать.

— Если хотите так попробовать, — сказала Гермиона, — скажите, что это на чай. Скажите что-нибудь вроде «Всегда считала, что служащие отелей должны получать чаевые» и дайте им деньги, а потом попробуйте забронировать номер.

Благодаря неизвестному благодетелю и Гермионе у нас была куча денег, а Рейчел сумела снять наличные, когда мы проезжали Блэк-Ривер-Фоллз, так что попробовать стоило. На этот раз Рейчел отказалась заходить со мной, и я отсчитала достаточно бумажек, чтобы покрыть стоимость отеля — 79 долларов — плюс налог и сотню на взятку. Я проверила, есть ли кто в офисе, а потом зашла. Служащий смотрел на меня.

— Могу я вам помочь? — спросил он после паузы.

Я расправила плечи и подошла к стойке, стараясь особо не думать, что я делаю, — не хотела нервничать еще сильнее.

— Я всегда считала, что служащие на регистрации должны получать чаевые, — сказала я и выложила перед ним пять двадцаток. — Я бы хотела снять номер.

Служащий с сожалением посмотрел на купюры, а потом многозначительно — мне через плечо.

— К сожалению, мне нельзя брать чаевые, — ответил он.

Я поняла, что он смотрит на камеру над дверью.

Я забрала деньги.

— Так насчет номера…

— Мне понадобится паспорт.

Я запихнула деньги в карман. Хорошо хоть он не взял деньги, чтобы уже потом отказать нам.

— Плохо дело, — сообщила я в Котаун. — Как думаете, где взять мотель без камер? Наверняка они все с камерами.

— А как насчет площадок для стоянок? — спросили Firestar. — На них уж точно нет камер. Недалеко от вас есть лагерь «Шепчущие Сосны».

— Звучит как летний лагерь, а не площадка для стоянки, — ответила Гермиона.

Я нашла его на карте. От нас двадцать минут езды, и это действительно летний лагерь, а не стоянка. Но там круглый год можно снимать место на выходные, и еще в октябре у них стояли палатки на помостах.

— Рейчел, — ответила я с огромным облегчением. — Firestar нашли нам место.

Лагерь «Шепчущие Сосны» был далеко от дороги. Солнце зашло, и мы не видели почти ничего, кроме деревьев (сосен, как и было обещано), пока не уперлись в загородку с цепью и замком. Мы оставили машину на обочине и вынесли одеяла. Палатки на платформах — это большие холщовые палатки на деревянных постаментах. Я уже подумала было, что опять придется спать на полу, но оказалось, тут есть кровати, по пять коек на палатку.

Мы выбрали палатку, сдвинули все койки, чтобы было где растянуться, а в середине соорудили гнездо из одеял.

Тут было не очень тепло. Правда, в Индиане немного теплее, чем в Висконсине, так что тут было не холоднее, чем в непрогретом доме, где мы ночевали вчера. Но после долгой езды по гравиевой дороге мне казалось, будто мы съехали со всех карт, в такое место, где отцу не придет в голову искать.

Мой ноутбук зарядить было негде, но у Рейчел на телефоне еще много зарядки, потому что мы подключили его в машине. А батарейки в моем дурацком телефоне и так хватало на целую вечность. Рейчел позвонила маме. Ее, похоже, успокоила информация из приложения, что мы остановились в месте, которое так положительно называлось — лагерь «Шепчущие Сосны». На тот факт, что мы ночуем там незаконно, она как будто благополучно не обратила внимания.

Я проверила сообщения. От мамы ничего. Еще одно сообщение от □: «Стеф, ведь правильно, Стеф? Пожалуйста, поверь, я не работаю на твоего отца. Вообще-то, нам обеим стоит его бояться. Я хочу тебе помочь».

А потом еще одно таинственное сообщение: «Это тетя Хо4у. Подруга твоей мамы. Стеф, я узнала твоего отца в новостях про автокатастрофу, а твоя мать не подходит к телефону. У тебя неприятности? Я хочу тебе помочь. Где ты? Тетя Хо4у».

Я вгляделась в сообщение от человека, которого должна была просить о помощи, и тут до меня дошло.

— Можно взять твой телефон? — спросила я Рейчел. Она передала мне телефон, и я открыла сообщения и набрала «XOЧY».

Это не «Хочу». Это Ксочи.

Меня одновременно переполнили досада из-за того, что я не поняла — Ксочи и Хочу это один человек, и злость на маму. Она предоставила мне самой провести эту параллель, хотя откуда мне было знать, как сама тетя пишет свое имя. Может быть, ее контакты найдутся где-нибудь в коробке с документами? Хотя теперь, когда у меня был ее номер мобильного, это уже не важно.

Я написала в ответ: «Я никому не говорю, где я, но если скажешь мне, где ты, подумаю».

Ксочи тут же прислала адрес в Бостоне. Не тот же, куда мы направляемся, но… что ж, было приятно узнать, что, может быть, у меня есть сообщник в Бостоне (может быть!). Я проигнорировала второе сообщение, где она предлагала прилететь, или купить мне билет на самолет, или связаться с проверенными людьми в Висконсине — в общем, все что угодно. Проигнорировала, потому что… откуда мне было знать, что это Ксочи, а не мой отец? Может, он нашел мамин мобильный, нашел в нем мой номер и теперь подделывал сообщения от всех, кто мог бы мне помочь.

Я снова написала маме: Пожалуйста, дай знать, как ты. Ответа не было.

Всю дорогу я старалась не волноваться и все говорила себе: в больнице сказали, что мама поправится, раз я успела ее привезти. Но если ей лучше, почему она никак не найдет себе мобильный? Меня охватила злость. Я старалась изо всех сил. Ходила с мобильным, писала ей. Она знала мой номер; если у нее нет мобильного, просто надо было у кого-нибудь попросить и дать мне знать, как она. Почему она не думала, что я беспокоюсь? Или она вообще про меня не думает?

Перед сном я проверила телефон еще раз. Потом я отключила его и почувствовала укол совести, потому что так мама уж точно не дозвонится. Но мне нужно было экономить заряд. И еще с выключенным телефоном я могла хотя бы ненадолго перестать думать обо всем этом.

Мы выключили телефоны, положили их в карманы на молнии, чтобы не потерять, в последний раз выбежали в туалет с фонариком, а потом забрались в наше гнездо из одеял. На койках было куда удобнее, чем на полу. Жаль, что мы притащили с собой запах мышиного помета, но он был не такой сильный.

— Надо было заехать в «Уолмарт» за спальными мешками, — сказала я.

— В спальном мешке не сделаешь так, — ответила Рейчел и прижалась ко мне, как тогда в доме.

Несмотря на все эти сообщения, я чувствовала себя в безопасности. Меня теперь не найти. Как будто мы зависли вне времени и координат. Именно этого и искала мама каждый раз, когда переезжала. Именно это она чувствовала, когда мы приезжали на новое место, а когда ощущение ненаходимости ослабевало, тогда, видимо, ее и тянуло двигаться дальше. Я решила, что хотя бы сегодня не буду сомневаться в этом чувстве.

— Я хочу тебе кое-что сказать, — сказала Рейчел.

— Ладно.

— Я лесбиянка, — сказала Рейчел. — Брайони знает, поэтому и назвала тебя моей девушкой.

— А, — ответила я. — Спасибо, что доверилась мне. Я никому не скажу без твоего разрешения. В Котауне почти все квир. Хотя, может, это неправда? Марвин гей, Firestar пан, Гермиона би, Ико ас.

Рейчел минуту молчала, потом сказала:

— А ты?

— Я не знаю, — ответила я. — Я пока как-то не разобралась.

— Слушай, я сказала Брайони, что ты мне не девушка. Но если хочешь быть моей девушкой, я только за. Если не хочешь, это тоже ок, я не хочу портить нашу дружбу. И не хочу, чтобы ты думала, будто я везу тебя только потому, что влюбилась, — на последнем слове ее голос обрывается. — В смысле ты очень хороший друг и удивительный человек. А ЧеширКэт спасли твою жизнь, и я хочу им помочь.

Жаль, что я не могла дотянуться до фонарика так, чтобы не отодвигаться от Рейчел, потому что, мне казалось, при таком разговоре лучше смотреть друг другу в глаза.

В темноте я нащупала ее руку, и наши пальцы переплелись.

— У меня никогда не было такого друга, как ты, — ответила я. — Я не знаю насчет девушки, просто потому что не знаю. Я пока не поняла — я гетеро, квир, би, пан или ас. Мы так часто переезжаем, что мне трудно понять, кто меня привлекает. Я только знаю, что не хочу тебя потерять. Никогда.

— А пообниматься ты не против? — спросила Рейчел. — Надо было спросить прошлой ночью. Но было так холодно…

— Я не против, — ответила я. — Вообще-то это очень приятно.

Мне уже казалось, что я не смогу заснуть и буду думать, что все это значит и не перестанем ли мы дружить. Но ощущение, как будто я вне пространства и в безопасности, никуда не уходило, и, ни о чем не беспокоясь, я погрузилась в объятия Рейчел и заснула.

Я уже ожидала, что нас разбудят разъяренные взрослые, но проснулись мы от солнца и птичьего пения. В складках палатки паук-кругопряд свил паутину, и в ней в лучах солнца сияла роса. Я сделала снимок и отправила Firestar. Рейчел написала маме и пообещала позвонить чуть позже. Мы собрали все одеяла в кучу и вернулись к машине.

Мы запихнули одеяла в багажник, Рейчел завела машину и подключила телефон к зарядке.

— Сколько нам до Кембриджа?

Я открыла карту на ее телефоне.

— Девятьсот сорок одна миля.

Она задумалась.

— Сколько часов езды?

— Четырнадцать с половиной.

— Есть люди, которые могут это осилить за день.

— Думаю, не стоит пытаться.

Я не стала упоминать автобус. Боялась, что после попыток снять номер это приведет только к целой куче проблем, которые не решить без кредитки и паспорта.

— Ладно, — сказала она. — Проверь, не придумают ли в Котауне, где нам переночевать, а пока я научу тебя водить.