Кто убил Оливию Коллинз?

Холли и Элисон №3

Иногда Холли хотелось поместить мать в футляр, проложенный ватой.

Она понимала, что все должно быть наоборот, что это мать должна вечно о ней беспокоиться. Но у них получалось по-другому, и Холли уже привыкла.

— Мама, хватит. Сядь. Я все сделаю.

Элисон, как одержимая, перекладывала подушки в гостиной. Наводить красоту — вот ее главное умение. Сделать красиво. Один неровный уголок — и двое полицейских, которые вот-вот войдут в дом, непременно арестуют ее на месте.

Холли подвела мать к мягкому креслу и усадила.

— Как представлю, что она там разлагалась… — с бледным от волнения лицом бормотала Элисон. — Неужели это правда? Как думаешь, она звала на помощь? О боже. А теперь еще эта полиция…

На глазах у Элисон выступили слезы.

— Мама, прекрати! — сказала Холли. — Тушь потечет.

Элисон моргнула и взглянула на Холли, будто видела ее впервые.

— Не думаю, что тушь…

— Эти двое детективов уже скоро придут. Соберись. Смотри, — Холли понизила голос. — Она могла бы надрывать глотку сколько угодно, но мы бы все равно не услышали. Да и какая разница. Радоваться надо, что эта гадина сдохла.

— Холли! Нельзя так говорить. Когда кто-то умер…

— Это зависит от того, кто именно. Мама, ну не смотри на меня так. Я поставлю чайник, о’кей?

Когда Холли вошла в кухню, полицейские уже стучались в парадную дверь. Вздохнув, она бросила в заварной чайник горсть пакетиков, поставила на поднос несколько чашек и достала из холодильника молоко.

— Не стоило беспокоиться, — сказал полицейский, когда Холли вынесла поднос. — Но все равно спасибо. Холли, правильно? Твоя мама говорит, у тебя только что начались каникулы. Будет о чем рассказать, когда вернешься на занятия в сентябре. Ведь на следующий год у тебя выпускные экзамены?

Холли взглянула на мать, потом молча кивнула полицейскому.

Школа? Господи, мать и на пять секунд нельзя одну оставить.

Холли попыталась «просканировать» его. С мужчинами постарше, как правило, проще. Она обычно догадывалась, что им нравится, и в зависимости от этого или держалась серьезно, по-взрослому, или теребила волосы, как невинная школьница. С этим типом явно не пройдет ни то, ни другое. Он, похоже, из тех, кто видит каждого насквозь. И каждого подозревает.

— Так значит, вы управляющая в D-Style? — Женщина-полицейская лишь окинула Холли взглядом, дав понять, что заметила ее присутствие.

Элисон кивнула.

— Это мой магазин. Я открыла первый магазин в 2015 году, теперь их у меня три. Я заведую тем, что у причала. Заходите, подберу вам что-нибудь симпатичное.

Холли стиснула зубы. Зачем она всем это предлагает? Как синдром Туретта, только вместо брани навязчивая щедрость. К счастью для дела, большинство из тех, кому это предлагалось, из деликатности не воспринимали ее предложение всерьез.

Большинство.

— Спасибо, спасибо, — ответила полицейская, несколько занервничав. — Боюсь, мы не имеем права принимать подарки от граждан. Моя мама иногда туда ходит. Это ведь больше для женщин в возрасте одежда, правда?

— Нет, не совсем, — вежливо возразила Элисон. — Я создаю стильную одежду, которая отлично смотрится на всех, независимо от возраста.

— Вы успели заглянуть в ежедневник? — мужчина-полицейский решил перейти к делу.

Фрэнк — так, кажется, его зовут? А фамилия звучит как название страны? Холли безуспешно пыталась припомнить, она вечно забывала имена. Зато память на лица никогда ее не подводила. К счастью.

Элисон покачала головой.

— Извините, — сказал он. — Конечно, мы же сразу к вам, как тут успеть. Может быть, прямо сейчас заглянете?

— Не напомните дату?

— Третье марта.

Элисон взяла телефон и открыла календарь.

— В тот вечер я летала в Лондон. О! — Она прижала руку к груди. — Прямо камень с души. Я уж боялась, что Оливия звала на помощь, а я не слышала. Никогда бы себе не простила… Кстати, а что же все-таки произошло, детектив Бразил? Вы… вы обнаружили в доме что-то подозрительное?

— Я уже говорил, — ответил Фрэнк, — пока мы не имеем права ничего вам сообщать. Во сколько вылетал ваш самолет в тот вечер?

— М-м-м, около семи? Думаю, я поехала в аэропорт к пяти. Хотя нет, постойте, вспомнила. Я поехала в аэропорт прямо из магазина в Уиклоу и встала в пробке. Приехала ближе к шести, уже немного в панике. Но я зарегистрировалась на рейс через интернет, так что сразу прошла на посадку и в итоге все же успела.

— Ясно. И вы весь день находились дома, так?

— Ну, сначала дома, а где-то к двенадцати подъехала в магазин. Как обычно. А что?

— Вы ничего не заметили у соседних домов? Может, кто-то входил или выходил?

— Нет. У нас в Долине всегда очень тихо, и когда кто-то незнакомый появляется или что-то происходит, это сразу бросается в глаза. У почтальона есть код от замка на воротах, ну и у полиции, скорой, электриков и так далее. Поэтому обычно приезжают одни и те же люди. К Оливии никогда никто не приезжал. Если бы кто-то появился или незнакомая машина стояла перед домом, я бы точно запомнила. Если бы видела, конечно.

— А ты, Холли? — Фрэнк повернулся к ней. — Когда мама уехала, ты оставалась дома одна или с папой? Извините, — он оглянулся на мать. — Папа присутствует?

Элисон покачала головой.

— Одна, — сказала Холли.

— А братья, сестры?

— Это только на одну ночь, — перебила Элисон. Она нервно сжимала руки, и Холли заметила, что у матери заблестел лоб от выступившего пота. Холли прекрасно понимала ход ее мыслей — не арестуют ли ее за то, что она оставила несовершеннолетнюю дочь дома одну на всю ночь? Холли была уверена, что нет, но все равно ощутила укол страха. Лучше бы заранее договорились, что отвечать, вместо того чтобы взбивать подушки и заваривать чай.

— Я вернулась на следующий день вечером, — продолжала мать. — Обычно я беру Холли с собой, но тогда ей нездоровилось. Я сразу ей позвонила, как только приземлились, и на следующий день рано утром, правда?

Холли кивнула.

— Мама звонила мне через FaceTime, проверяла, нет ли у меня гостей. — Она улыбнулась. Все нормально. Все должно выглядеть нормально.

— А почему тебе нездоровилось? — поинтересовалась женщина-детектив.

— Мигрень.

— И ты не позвала в гости подружку, для компании? В свое время, если мама оставляла меня дома одну…

— С мигренью? — удивилась Холли, подняв брови. — Мне и по телефону говорить было тяжело; ответила только потому, что иначе бы мама помчалась обратно.

— А если бы голова не болела, устроила бы вечеринку? — улыбнулся Фрэнк.

— Зачем же, — сказала Холли. — С мамой бы полетела. Лондон! Шопинг!

— Ну да, конечно. Прошу простить мое невежество. Ты слышала или видела что-нибудь необычное, пока была одна?

— Ага. В ушах звенело, а перед глазами мелькали белые точки.

Фрэнк взглянул на Элисон, которая умоляюще смотрела на Холли. Не выделывайся, беззвучно молила она. Пусть уйдут поскорее и забудут о нас.

— Извините, — сказала Холли. — Я не пытаюсь острить, просто я весь день провалялась в постели, встала уже ближе к полуночи, сделала тосты и ушла к себе смотреть телик. Шторы были закрыты, и, честно говоря, этот дом такой большой, что мне и маму-то не слышно сверху, какие уж там соседи.

Фрэнк кивнул.

— Остроумно, да. Вижу, ты девочка умная, Холли. Что думаешь про вашу соседку, Оливию? Как вообще к ней относились в Долине?

«Будь добрее, будь добрее», — подсказывала Холли интуиция.

Но что толку-то? Полицейские же не идиоты. Не всех умерших при жизни любили. Уж они-то знают.

— Что я о ней думаю? Самая настоящая старая п…да.

Холли тут же пожалела, что позволила вырваться подобным словам. Женщина поперхнулась своим чаем, а у Фрэнка округлились глаза.

Мать пару секунд не могла прийти в себя.

— Холли! Да что с тобой такое? Я дико извиняюсь, я…

Детектив поднял руку, прервав извинения Элисон.

— Ничего страшного, мисс Дэли. Грубая откровенность даже освежает. А поподробнее можно, Холли? Почему она тебе казалась такой… неприятной?

— Ой, да почему неприятной, ну, в самом деле, — перебила Элисон. — Просто она иногда не понимала. Я не…

— Мисс Дэли, пожалуйста, пусть Холли расскажет.

— Ой. Извините.

Холли пожала плечами.

— Сколько у вас времени?