Ку-дар

Глава 25 Забыть распри

«Летим обратно», — дал указание Шолгатопу. Шипокрыл послушно заложил вираж, в крутом пике заметил маленький костер, горевший в стороне. «Давай к тому костру», — мой «аэробус» послал в меня гневный импульс, но курс сменил. У небольшого костра на приличном отдалении от основной массы, сидели двое степняков. Мужчины готовили: на огне стоял котелок, а сами они негромко переговаривались. В кромешной тьме ночного неба, пикирующего сверху шипокрыла со мной на спине, степняки не видели. «Не убивай их, я сам, мне нужен пленник», — шипокрыл не отозвался, снижая скорость, чтобы не встревожить степняков потоком воздуха. Спланировав, Шолгатоп завис на высоте трех метров: степняки что-то почувствовали, один из них вытащил из костра горящую ветку, намереваясь поднять ее повыше. Лезвие моего меча снесло ему голову, прежде чем второй очнулся, одним прыжком настиг его и нанес рукояткой удар в висок.

Наклонив голову, прислушался: степь жила звуками насекомых, криками ночных птиц. Ничто не указывало на то, что мои действия замечены.

«Садись, надо его положить тебе на спину».

«Я не сиг», — огрызнулся шипокрыл, мягко приземляясь рядом со мной. Взвалив обездвиженного степняка, прихватил оба лука с колчанами полными стрел. Оставалось еще кое-какое барахло, но шипокрыл точно мог встать на дыбы, увидев, что я гружу на него походное одеяло и воинские сидоры. Закинув луки за плечо, приторочил колчаны к поясу, окидывая степь взглядом. Два сига, паслись в паре десятков метров, но ночью они были практически слепы. Вскарабкавшись на Шолгатопа, убедился, что степняк лежит удобно, не рискуя свалиться.

«Летим домой», — выполняя мысленный приказ, шипокрыл легко взмыл вверх. Это было удивительно, или в Сирдахе были другие законы гравитации. Огромная полуптица-полумышь, без видимых усилий взмывала в воздух. Взяв курс на Дикие Земли, шипокрыл набрал высоту, ища восходящие потоки воздуха. Оглушенный мной степняк, начал ворочаться, приходя в сознание. По тому, как у него вырвался сдавленный крик, и напряглось тело подо мной, понял, что он уже пришел в себя.

— Лежи смирно, или скину тебя, — проворчал, поудобнее располагаясь на его спине. Перекинутый через хребет шипокрыла, степняк служил мне хорошим седлом, нет надобности сидеть на жестких, словно металлических «перьях» Шолгатопа. После моих слов степняк замер, то ли почувствовал угрозу, то ли знал язык. Обратный путь длился дольше, Шолгатоп устал, часто он, просто набрав высоту планировал, почти до самой земли. Сирд осветил землю, а мы все еще летели. Когда до полуденного сирда, где оба светила встречаются в зените, оставалось совсем немного, показались леса Диких Земель. Даже я устал, хотя сидел на спине степняка, его состояние даже представить трудно. Шолгатоп летел, едва не задевая верхушки деревьев: мы миновали Проклятые Горы и немного времени спустя, зависли над поляной, где кипела жизнь. Внизу ходили люди и кварки, занимаясь своими делами. Шолгатоп опустился на землю и уронил свою страшную голову на траву: бока шипокрыла вздымались как у загнанной лошади.

«Надо было отдохнуть, зачем ты летел без отдыха», — мне было искренне жаль Шолгатопа.

«Время не ждет, идет большая беда, надо забыть распри», — шипокрыл практически угадал мои мысли.

«Спасибо тебе, Шолгатоп, ты самый крутой чувак в Сирдахе», — послал благодарную мысль. «Отвали, занимайся своим степняком», — шипокрыл приподнял голову и устрашающе открыл клюв, чтобы отогнать меня. Помахав ему рукой, взял за шкирку бледного степняка. Только сейчас я мог его разглядеть нормально: невысокого роста, кривоногий, с большой головой. Миндалевидные глаза и широкий нос на смуглом загорелом лице. Юношеский пушок на подбородке и мелкие зубы, из приоткрытого рта, капает слюна. Совсем молодой мальчишка, он даже посерел от страха: его глаза бегали от меня к шипокрылу, от людей к кваркам.

Остановив проходившего кварка, вежливо спросил его, где найти Сантикуха. Когда кварк ответил, что Сантикух должен сейчас подойти, степняк обмочился от страха, из чего я заключил, что язык он понимает.

— Как тебя зовут? — пленник вздрогнул и запинаясь ответил после секундной паузы:

— Рор.

— Рор, какого хрена делает ваша армия на сопредельной территории? — Степняк не понял половины вопроса. Пришлось повторить, используя простые слова.

— Наш правитель Ру-Го повелел, чтобы мы пришли и очистили эти земли от скверны, из-за которой даже не растет трава, — опустив голову пробормотал пленник.

— Какой скверны?

— От них, — Рор показал на кварка шедшего мимо, — и тех, кто их держит.

— Чем они вам мешают? Какой вам вред от кварков? Отвечай, гнида, — встряхнул степняка за шиворот.

— Из-за них нарушилось движение Сирда по небу и Сирд стал опасен. После того как мы истребили этих «хак» у себя, у нас все растет. Ру-Го сказал, что если истребить всех «хак» на этой стороне и тех кто их держит, Сирд станет милостив и здесь тоже будут расти деревья и трава.

— Дурак ты и твой повелитель, — подозвал мимо проходившего мужчину:

— Охраняй его, пока я не найду Сантикуха.

— Хорошо, — коротко ответил тот, ухватившись за пленника. Пока искал Сантикуха, из головы не выходили слова пленника. Крестовый поход решили устроить против свиней, нашли виновных. И ведь всегда так, вся человеческая история пронизана такими фактами. Людей обвиняли во всех смертных грехах из-за цвета волос, глаз, национальности, вероисповедования. И устраивали походы, стараясь выкорчевать неугодных под корень.

Сантикух нашелся у самой воды, вместе с группой людей и кварком. Они что-то обсуждали, порой повышая голос. Увидев меня, Сантикух ощерил клыки:

— Как тебе летать на шипокрыле?

— Надо седло придумать, иначе всю задницу отбить можно, — парировал выпад. — Надо поговорить, я видел огромную армию степняков, против нее не выстоит никто.

— И не выстаивал раньше, это не первый такой поход, — мы отошли от группы спорщиков.

— Так раньше такое бывало? Я привез пленника, может поговорить с ним?

— Мы много раз ловили степняков, они все несут чушь насчет истребления кварков и людей, считают, что это изменит ситуацию в Сирдахе: начнет расти трава, деревья и все станут счастливы.

— Мне он тоже так сказал, — признался я, глядя как важно вышагивает Сантикух. Вроде кабан, а достоинства в нем больше, чем у многих «деров».

— Все это чушь, дело в том, что на той стороне, где живут степняки, мало место для их сигов и самих степняков. И время от времени, они предпринимают такие войны, снижая свою численность. Эта орда воинов снесет все на своем пути, разорит города Сирдаха, спасутся немногие, те, кто уйдут к Соленой Воде. Их возьмут на корабли, и степняки до них не доберутся. Спасутся еще те, кто сможет спрятаться в Диких Землях, в нашем лесу. Но и степняки погибнут в стычках, оставшись без воды и корма для сигов. Только небольшая часть степняков вернется в свои степи, на многие десятки лет, они будут жить у себя, им будет хватать травы, деревьев и еды. А потом, снова все повторится.

Сантикух замолчал, некоторое время мы шли молча. Волшебный лес Диких Земель был полон жизни: сновали пчелы, щебетали птички, растения, провожали нас поворачивая стебли нам вслед.

— Но почему все винят кварков? Люди в Сирдахе во всем винят кварков и ку-даров, степняки, тоже считают виноватыми кварков. Почему, откуда такая ненависть?

Сантикух не отвечал почти минуту, остановившись, он посмотрел мне в глаза.

— Посмотри на меня ку-дар, кого ты видишь?

— Кварка, разумного кварка, который умнее многих людей.

— Еще, кого ты видишь, когда смотришь на меня?

— Я не понимаю, — попытался отвертеться от вопроса.

— Все ты понимаешь, — хрюкнул Сантикух, — ты видишь перед собой отбивные, окорок, жаркое. Одним словом, перед тобой еда, но в отличие от другой еды, еда разумная. Человеческая природа такова, что им претит есть разумных, но что делать, если другой еды нет, а кушать хочется? Правильно, сделать так. Чтобы еда стала менее разумной, обвинить ее во всех грехах, свалить на нее все беды. И тогда, есть такую еду совсем не грех, ведь она источник всех бед. Так и поступили в Сирдахе, они даже дошли до того, что вывели касту ку-даров, обвиняя нас в сношении с женщинами. Это же бред. Мы не настолько безразличны к партнершам, понимаешь? Когда домашним кваркам портят слух, на этом не заканчивается: кварки глупеют, они теряют способность мыслить, превращаясь в животных. Этот мир принадлежал нам, атагалам (крокодилы), которых практически истребили и шипокрылам. Потом появился человек: никто не знает, как и откуда явился этот самый страшный зверь.

Человек размножался со скоростью крысы, заполняя все вокруг. Часть людей ушла далеко в сторону восходящего сирда, они не хотели истреблять кварков, шипокрылов, атагалов, признавая нашу разумность. Другая часть, после появления второго сирда, нашла удобный повод, чтобы обвинить во всем нас. Так началась война между человеком и нами, разумными. В результате нас едва всех не истребили, нашли спасение в этом месте, что вы зовете Дикими Землями. Как человек поступил с побежденными? Знаешь?

— Нет, — пробормотал я, пораженный экспрессией в голосе Сантикуха.

— Из атагалов он делал себе одежду, истребляя их. Яйца шипокрылов варились, чтобы получить особую смесь, ее люди покрывают свои доспехи, делая их сильнее. А нас, кварков, он стал разводить и есть, лишая новорожденных возможности слышать голос матери, делая их живыми окороками на ногах. Но ничего не бывает просто так: шли годы, ушедшие к восходу сирда, попав на благодатные земли размножались. Их становилось больше, им не хватало места жить, и они нашли новых врагов, в лице уже людей. Проходят десятки лет, и волна воинов со степей обрушивается на Сирдах, разоряя и сжигая города. Сирдах восстанавливается, снова начинает процветать, и история повторяется.

— Замкнутый круг, — вырвалось у меня. Второй сирд сделал большую часть планеты непригодной для жизни, чтобы выживать, приходится контролировать численность. Война между степняком и цивилизованным Сирдахом, на пару сотен лет решает проблему нехватки ресурсов и мест, пригодных для жизни.

— А почему степняк говорил, что их главный враг кварки, что вы съели всю траву с корнями, обрекая сигов на голод.

— Он же человек, — Сантикух подчеркнул слово «человек». — Людям всегда надо иметь оправдание для своих действий, куда легче объяснить войну против проклятых животных и их владельцев, чем открыто сказать, что армия посылается на убой.

— Сантикух, как разорвать этот порочный круг?

— Не знаю, были смельчаки, что пробовали, но их сжигали те, кого они хотели спасти, — радостно хрюкнул кварк, поворачивая назад. — Мы далеко прошли, надо возвращаться, тебе надо уходить к своим.

— Сантикух, а если нам объединиться и отразить нападение степняков?

— Их слишком много, и что это даст? Только угроза степняков сдерживает Сирдария, чтобы не попытаться взять штурмом Дикие Земли.

— Нам надо забыть распри, отразить общего врага, а потом думать, как сделать так. Чтобы все остались довольны.

— Ты глуп, — кварк остановился, сверля меня взглядом, — никогда человек не станет думать о еде, как о равной себе. Оставь эти глупые идеи, мы для людей всегда будем возможностью утолить голод.

— Сантикух, постой. Ты сам говоришь, что это замкнутый круг, давай попробуем его разорвать.

— Что ты предлагаешь, глупец? Придут степняки, сожгут ваши города. Убьют всех и уйдут обратно. Как ты хочешь это изменить?

— С помощью этого! — сняв с плеча, продемонстрировал лук. — Знаешь, почему всегда побеждают степняки? Потому что воины Сирдаха бьются только мечами и саблями, а степняки их поражают стрелами.

— Ты хочешь сделать такие штуки для воинов? — кварк даже обнюхал лук.

— Нет, Сантикух, у меня нет материала для этого, да и готовить лучника надо годами. Но я смогу сделать арбалеты и уравнять шансы, изменить стратегию боя, вести партизанскую войну. А если в нужный момент, ты ударишь в спину степнякам. Мы сможем уничтожить их всех. После такого поражения, степняки не сунутся сюда больше. А я обещаю тебе, что смогу убедить людей, которые останутся живы благодаря тебе и твоим воинам, пересмотреть отношение к кваркам.

— Ты всего лишь «ихи-ри», кто тебя послушает, — презрительно хрюкнул Сантикух, теряя интерес к моему предложению.

— Я пришел за яйцом шипокрыла, чтобы бросить вызов «деру» Гоану из рода Мерж. И я женат на внебрачной дочери Сирдария, меня послушают, поверь.

Сантикух колебался, еще минут пять я приводил различные доводы, пока кварк не сдался.

— Я поговорю с «разумными», атагалов почти не осталось, шипокрылов тоже немного, но каждый из них стоит сотни степняков. Есть и люди, настоящие люди, а не те, кто видит в нас только еду. Если ваши города выстоят против степняков десять полных сирдов, дай мне мысленный сигнал, я буду знать, что мне делать.

— Десять полных сирдов, десять дней? — уточнил на всякий случай. Сантикух посмотрел на меня с сожалением. Так смотрят на пациентов психиатрической клиники.

Когда мы вернулись на поляну, Шолгатопа не было. Я даже не успел с ним попрощаться, не успел выразить сожаление, как услышал в голове шипокрыла: «Я уже подлетаю». Пару минут спустя, Шолгатоп завис надо мной в паре метров: в его костистых лапах, было два кожистых яйца размерами и формой похожих на мяч для игры в регби.

«Ты пришел сюда за этим, бери. Второй яйцо для тебя лично, сделай себе хорошую защиту».

«Спасибо, Шолгатоп, сделаю себе доспехи».

— Не доспехи, покроешь тело полностью мазью, что получится после варки яйца, — влез в наш мысленный разговор Сантикух, — получишь защиту как шипокрыла на все тело, а не на доспехи.

— Со мной ничего не будет?

«Со мной же все нормально», — мне показалось, что Шолгатоп подмигнул, прежде чем беззвучно воспарить в небо.

— Ты станешь неуязвимым для врагов, практически неуязвимым. Но убить тебя все равно можно, через глаза, — пояснил Сантикух.

— А если мазь разделить на двоих, ее хватит, она сохранит силу или станет слабее?

— Станет слабее, одно яйцо на одного человека. Все, тебе пора идти.

— Последний вопрос, Сантикух: когда степняки перейдут реку и пойдут на Сирдах?

— Ты имеешь глаза, но ничего не видишь. Имеешь голову, но думать не умеешь, — холодно ответил кварк. — На чем были степняки?

— На сигах.

— Где ты видишь траву в Сирдахе, чтобы прокормить такое количество сигов? — Желтые глазки впились в меня, ожидая ответа.

— Селаад! Они дождутся пока пройдет Селаад и трава начнет расти, — вскрикнул я, поняв мысль кварка.

— Да, может первый же Селаад, а может будут ждать второго Селаада. Если будут ждать второго Селаада, значит, их будет куда больше. Помни, десять полных сирдов, позовешь раньше, совсем не приду.

— Хорошо, я позову через полных десять сирдов, — попрощавшись с Сантикухом, сопровождении двух кварков, отправился к выходу из Волшебного леса. Жара полуденного сирда обрушилась, едва покинул прохладную тень леса. Жара меня питала энергией, я чувствовал ее, как она бежит по жилам, провоцируя меня на скорость. Яйца шипокрыла были уложены в рюкзак, оставалось добежать до пограничного «индаха», где меня ждали верные «ихи-ри». Сорвавшись с места, набрал приличную скорость, держа курс на северо-запад.

Пробежав около часа, перешел на быструю ходьбу, чтобы через десять минут вернуться к бегу. Чередуя бег с ходьбой, продолжал движение, даже когда наступила ночь. Огонек костра «индаха» увидел издалека.

«Дальше сам», — черная тень Шолгатопа сделала разворот, улетая к Диким Землям. «Прощай друг, скоро свидимся», — послал ему мысль, не снижая темпа бега.

Первыми, мое приближение почувствовали сиги: они стали ржать, выражая обеспокоенность. Перейдя на шаг, я подходил к «индаху», где разбуженные сигами, метались фигурки людей. Чтобы не пугать их возможной атакой, издалека прокричал:

— Дуг, Урс, это я Серж.

Вступив в «индах» оказался в центре внимания: «лан-ги», «ихи-ри» щупали меня, пытаясь убедиться, что я живой. Эти суровые воины, дежурившие на самом краю обжитых земель, радовались как дети, увидев меня. А мне было очень грустно — в скором времени, орда степняков захлестнет сирдах. И вот эти самые молодые воины, станут первыми жертвами, пытаясь остановить несущийся вал всадников.