Культ Бога Битв

Глава 175

Тарас плюхнулся на землю, обессиленный, и аккуратно положил меч себе на ноги. Вскоре уже ставшими привычными движениями, он, используя чистый кусок ткани, начал счищать кровь с клинка. Белая тряпица быстро поалела в его руках, после пары проходов вдоль лезвия, и была заменена на новую, которая стерла остатки с лезвия и рукояти.

— Может все-таки расскажешь, что это за меч? А то ты за ним ухаживаешь получше чем за самим собой.

Они остановились рядом с трупом убитого босса — огромной злой твари. Крюк видел что-то подобное впервые. Две пары четырёхпалых конечностей, с толстыми острыми когтями. Передние конечности, да весь передний пояс, развитие заднего, где у конечностей на один сустав больше. Тело покрыто короткой, грубой шерстью сероватого оттенка с рисунком из тёмных линий. Башка — огромная, кажется, будто шеи вообще нет, и она просто вырастает из туловища. Два пары глаз, пасть полная клыков разного размера и толстая костяная пластина, прикрывающая лоб и подбородок. С закрытой пастью эта махина была как живой таран, собственно именно такую тактику она сначала и испробовала на них.

Крюк с запоздалым страхом смотрел на тушу зверя: даже лежа на животе махина доставала ему до плеч, а в длину была в два его роста. В живучести ей тоже не откажешь — она единственный босс за три искажения, которого сильнейший член их команды не смог убить одним ударом.

Вольный объяснил ему суть своей разрушительной атаки. Она объединяла в себе активацию [Благословления Смертного Меча] измененную самим Вольным магию шестого круга — [Грозу Скрагра], дополненную резким ускорением и пламенем битвы — особой энергией, доступной только высокоранговым членам культа Бога Битв. Честно говоря, Крюк с трудом мог представить, как всё это вообще можно скомбинировать. Он и сам был не промах по части использования маны, но чем больше элементов, тем сложнее всё это держать в голове, контролировать. А уж во время непосредственно ближнего боя — это нужно быть уникумом. Хотя Вольный, без сомнений, подходил под данное описание.

И всё же, при всех его умениях, уровень, едва коснувшийся четвёртого десятка, не мог позволить ему так просто рубить боссов искажений, где уровень противников больше его собственного более чем вдвое. Этот меч был особенным, как на него ни посмотри. Один внешний вид чего стоил: навершие и гарда были сделаны в форме тёмных облаков, клинок, широкий, слегка изогнутый, был сделан из металла грозового цвета, с травлением в виде капель дождя, сыплющихся с гарды-облака. Между ними, ломаными прямыми линиями то вспыхивают, то гаснут молнии, прямо внутри металла. Одного взгляда на это произведение искусства достаточно, чтобы понять ценность нового оружия в арсенале Вольного, а тот факт, что Крюк, со всей своей насмотренностью и навыками видел при попытке идентифицировать предмет одни вопросы, лишь дополнял его теорию о том, что в Карак-Удане их лидер получил нечто невероятно ценное.

— Да, может поделишься уже? — Мрачный Клинок присоединился к мнению товарища, — И вправду, не отберем же мы его у тебя?

Вольный глянул в его сторону и, увидев твёрдое намерение донимать его после каждой зачистки, решил закончить с этим, прислав спутником характеристики своего меча.

[Зарм. Приносящий Дождь]

[Ранг: Легендарный, Стихийный]

[Уровень: 237]

[Прочность: 309]

[Вес: 7.4 кг]

[Состояние: 100\100]

[Описание способностей: Бурный Поток. При активации навыка клинок испускает тонкий поток воды под большим давлением, содержащим в себе крохотные частички твёрдого льда. Твёрдость кристаллов и показатель давления зависят от количества вливаемой маны.

Всеобъемлющая стихия. При погружении клинка в воду крупного водоема, Зарм способен восстановить часть имеющихся повреждений. Количество восстановленных единиц состояния зависит от характеристик водоёма и времени его нахождения в воде.

Мирные воды. Нахождение рядом с большим водоёмом, увеличивает скорость регенерации и восстановления маны владельца на пятьдесят процентов. Скорость накопления эфира воды увеличивается втрое. Этот эффект также возникает под дождем (вне битвы).

Увеличивает эффективность заклинаний задействующих эфиры молнии, ветра (15 %) и воды (25 %). Также даёт бонус к характеристикам: Ловкость +15 %, Магическая сила +15 %, Дух +15 %. Под дождём эффект увеличивается вдвое.

Приносящий дождь. Будучи вне магического инвентаря меч сам по себе привлекает эфир в пропорциях, необходимых для начала дождя. Скорость возникновения явления зависит от погодных условий и окружающей среды.]

[Родство: Вольный]

Крюк раскрыл рот от удивления. Этот клинок — настоящее сокровище! Один только уровень и прочность при таком весе делают этот полуторный меч чем-то недосягаемым. А ведь есть ещё способности! Бурный Поток — да это же натуральная резка водой, как в реальности! Возможность самовосстановления — радость для любого владельца, ведь найти кузнеца способного отремонтировать подобный клинок ещё нужно постараться! Получаемые бонусы также невероятны. А возможность менять погоду? Да это же просто чит! Если подобрать целый отряд воинов и магов, чья сила увеличивается во время дождя, то один этот меч может выигрывать битвы! Сколько этот меч будет стоить Крюк даже боялся представить, минимум — сотни тысяч, хотя скорее уж миллионы. За один этот меч можно выручить денег столько, что хватит построить собственную гильдию!

— Я бы с такого меча тоже пылинки сдувал, — произнёс пораженный Крюк.

— Зарм не любил кровь, — задумчиво промолвил Вольный, стерев пропущенный ранее крохотный кровавый след с лезвия.

Крюка эта фраза немного смутила. Почему он употребил прошедшее время? Когда он повернул голову к Вольному чтобы спросить об этом, то заметил на заднем плане Женю тихонько помотавшего головой — об этом спрашивать нельзя. Он проглотил свой вопрос. Такое случалось уже не впервые. Иногда, когда Тарас позволял себе расслабиться, в его речи проскальзывало упоминание кого-нибудь, о ком Марк никогда не слышал. И всегда в таких случаях Женя не позволял ему расспрашивать об этом. Он никогда не объяснял почему, но Марк уже и сам уже начал догадываться.

Тарас своей маленькой оплошности не заметил. Он аккуратно, самыми кончиками пальцев провёл по лезвию своего меча. Это был самый ценный подарок, полученный им от гномов, после того как он вернул Хадруту его силу. По ценности он стоял на одном уровне с Макки.

Ему нужно было ещё одно оружие. [Стремление Макки] — длинное, тяжелое копьё, обещающее поднабрать ещё больше в будущем. Таким можно пользовать не во всех ситуациях. Ему нужен был меч, который он мог бы использовать как одной, так и двумя руками, примерно, как это делал Сиху во время тренировочного поединка в Буркуме.

В создании Макки Вольный участвовал лично и это оружие прошло с ним долгий путь и ни разу не подвело. Он хотел, чтобы новый меч был таким же. Хадрут не стал противиться желанию бессмертного, хоть они оба и понимали, что вмешательство Вольного в его работу сильно скажется на конечном результате. Впрочем, ни тот, ни другой не были разочарованы тем, каким в итоге вышел меч.

Изделие получило легендарный ранг, но куда важнее — оно стало стихийным. В какой-то момент, во время придания заготовке формы, что-то случилось. Тарас сам до сих пор так и не понял, почему это произошло: может система как-то считала его чувства и желания во время работы или же она уловила какие-то намеки из того, что он озвучивал ранее. Это и не столь важно, куда важнее, что в какой-то момент Хадрут смел весь изначальный план, почувствовав что-то в заготовке. В её описании нет записи какой именно аспект дал ту или иную особенность, потому, что их, по сути, и нет.

Вся работа над клинком была чистой импровизацией, причем даже больше Вольного, нежели самого Хадрута. Ученик Гнура придавал металлу форму, а Вольный её «заполнял» используя свои скромные навыки зачарования, повинуясь собственным ощущениям чего-то эфемерного, витающего в воздухе в том зале, что и помогало ему в работе. Он не стал задавать никаких вопросов, а потом работа увлекла его так сильно, что он и не заметил, как в зале с наковальней, расположенной глубокого под землей, где воздух сухой как в пустыне, неожиданно пошёл дождь. Именно в воде, собранной из этого дождя, они потом и закаливали клинок.

Под конец Вольный так вымотался, что просто-напросто отключился. Когда он пришёл в себя, то увидел перед собой лицо Хадрута, сквозившее счастьем и радостью за хорошую работу. Ученик Гнура объяснил ему, что в какой-то момент их работа привлекла стихию. Не могучую сущность, вроде бога или какого-нибудь древнего духа, а именно стихию. Такое случается крайне редко и если знать, как действовать в такой ситуации (полностью полагаться на собственные ощущения), то можно получить по-настоящему уникальный предмет.

Именно такой они с Хадрутом и создали. Тарас нисколько не сомневался, давая новому клинку имя. Именно о покойном младшем брате он думал, создавая этот меч, творя эти зачарования, отразившиеся на клинке в виде капель и молний. Он и сам не знал, как сумел сделать их такими. Но всё вместе: его чары, навыки и поддержка Хадрута, а также сила самой стихии, соединились вместе породив это уникальное оружие.

И самым важным, тем, что тронуло его больше всего в этом клинке, было самое последнее его свойство — [Родство]. Хадрут пояснил, что стихийные предметы, в некотором роде, живые и сами выбирают кому служить и помогать. Тем, кого они посчитают достойными, родными — они позволяют пользоваться всеми своими свойствами, а от тех, кто им чужд они закрываются, превращаясь в обычные предметы.

Вольный был даже немного напуган этим. В Яме никто не верил в Бога или Дьявола. Когда живёшь в таких условиях не остается в веры в какое-то эфемерное, великое «добро». Есть только одна опора — братья. И если они и молились кому-то, то только душам погибших братьев. У них была вера в то, что их души не исчезают бесследно.

Дастриус — это выдуманный, созданный искусственно мир, но может частичка души Зарма попала сюда, в этот меч?

Именно по этой причине Тарас с таким трепетом относился к клинку и всегда вытирал от крови, сразу же после боя — Зарм не любил кровь. Одним из самых страшных, а может и самым страшным, днём в памяти любого дитя Ямы остается день первой настоящей схватки. Схватки с другим таким же ребенком, узником этого места, его воспитанником, с твоим братом.

После такого боя победителю обычно дают время немного очухаться, прийти в себя, иногда до нескольких недель. Даже самые упоротые тюремщики не трогают узников в это период. Но Зарма не пожалели. Какие-то новенькие, решили поиздеваться над бедным мальчиком, только-только убившим собственного брата, и сразу после боя искупали его в разбавленной кровью убитого ванне. Он едва не захлебнулся там, а когда они его достали, то даже не дав умыться, бросили обратно в камеру.

Это было после третьего бунта в котором участвовал Лок. Судья специально набрал новых зверей себе в команду, чтобы затереть историю с Псами, дабы работники Ямы не дрожали в страхе перед её узниками.

Через несколько дней, он, Ортос, и Дреск, вырвались во время процедур из медблока. Ему тогда только-только стукнуло тринадцать, а сбежавшие вместе с ним братья были на год старше, хотя Дреск к тому времени уже вымахал так, что был крепче любого охранника.

Их цель была не сбежать, не освободить других чтобы начать новый бунт и даже не попытка собрать информацию о нововведениях в системе безопасности. Нет — то была казнь. Они нашли новых «Псов», что издевались над Зармом и убили. Они притащили главных зачинщиков в один из управляющих узлов, откуда можно было транслировать сообщения на всю Яму. Дреск ломал им кости одну за другой, пока его братья сдирали с ублюдков кожу.

Вся Яма слышала, как они кричат, воют, плачут и молят о пощаде. Конечно, сбежавших узников потом поймали: сначала выключили их передачу, отсекли все выходы с уровня, а потом пустили туда захватчиков — специально вооруженных и подготовленных людей для возвращения узников обратно в камеры. У них при себе нет летального оружия, чтобы даже при желании они не могли просто застрелить ценных подопотных, а такое желание быстро возникает, стоит с ними хотя бы раз столкнуться лоб в лоб.

Их арсенал в основном состоял из гранат со слезоточивым или усыпляющим газом, для выкуривания целей из подготовленных к обороне помещений, оружия с резиновыми пулями и ружей, стреляющих дротиками со снотворным. Они всегда были одеты в полный набор защитной экипировки, имели при себе дубинки и шокеры, а также щиты и цепи.

И несмотря на всё это в тот день они понесли большие потери. Когда ты опускаешься до таких зверств, трудно сохранять спокойствие, а когда звереет кто-то вроде Дреска, то его не остановят ни шокеры, ни резиновые пули, ни снотворное. Когда человек способен ломать руками пуленепробиваемые щиты, попробуй возьми его живьем. Они убили половину команды захватчиков, прежде чем подоспела вторая. Тогда, человек тридцать здоровых мужиков, смогли кое-как взять живьем трёх сбежавших воспитанников Ямы.

Естественно, после этого были наказания и его тело до сих пор носит на себе следы той выходки. Но он нисколько не жалеет об уплаченных за неё боли и страданиях, ведь после этого никто до самого конца Ямы больше не смел трогать тех, кто только-только прошёл первый бой. Да и в целом, охранники стали куда аккуратнее обращаться с младшими из братьев, помня, что выбраться из Ямы старшие может не способны, но вырваться из клетки и перегрызть глотку тому, кто измывался над младшими — это они могут всегда.

Зарм в итоге оправился после того случая, даже более — стал одним из лидеров своего поколения. Но этот пунктик насчёт крови остался с ним до самого конца. Кровь не вызывала у него ступора или паники, нет, такого в Яме себе нельзя было позволить. Он просто не любил чувствовать её на себе. Это ощущение теплой влаги на коже моментально отбрасывало его в тот день, когда он впервые отнял жизнь у такого же, как и он.

Именно поэтому он так сильно любил дождь: тот будто смывал с него всю кровь, дарил ощущение чистоты, которое в свою очередь давало на миг представить себя простым, свободным человеком, а не узником адской дыры в скале.

Пальцы Вольного легонько провели вдоль линии молнии, вспыхнувшей при его прикосновении.

Прости, что не сберег тебя Зарм.

Зарм погиб на одном из «сафари» — выездном поединке. Яма существовала достаточно долго и её продукты становились всё сильнее год от года. Некоторые, вроде Дреска, получали слишком большое преимущество в бою лоб в лоб на арене, где нельзя спрятаться, притаиться или использовать иной трюк, чтобы уровнять шансы.

Бои за пределами Ямы, на специально огороженных территориях позволяли другим воспитанникам, чьи улучшения были направлены не на увеличения силы и стойкости, проявить себя. Перед ними им вводили в кровь какую-то дрянь, благодаря которой тебя всегда смогут отследить, куда бы ты не бежал. Это не маячок какой-нибудь, который можно вырезать — всю кровь из себя не выпустишь.

Иногда они сражались друг с другом, один на один, или, реже, команда на команду. Порой их выпускали на территорию с форой в несколько часов, а затем отправляли за ними команду наёмников, уже с летальным оружием. В тот раз с Зармом был именно такой сценарий.

Они с ним убили свою часть разделившегося отряда, заполучили в руки оружие. Младший брат поспешил и не снял с убитого каску. Лок всегда говорил ему снимать с убитого шлем, чтобы защитить голову, но тот услышал, как другие два брата вступили в бой и сразу помчался на помощь. Слишком рано он взвалил на себя бремя старшего. Пуля прошила его голову уже в самом конце, когда от двух десятков суровых вояк, осталось два отчаянных и напуганных человека с оружием…

Тарас покачал головой. Кто знает, как бы всё сложилось, будь во время последнего бунта с ними такой брат, как Зарм?

— Э-эй. Нам пора собираться дальше.

Голос Мрачного Клинка вернул его в реальность. Тарас огляделся и увидел, как Крюк уже начинает кромсать тело убитого босса. Женя глядел на него с беспокойством: Тарас редко задумывался настолько, что до него требовалось достучаться.

— Да, верно, — Вольный поднялся с места, — остался один-два дня хода до Кладбища Гор.

Он убрал меч в ножны и спрятал в магический инвентарь, глянул на небо — даже в искажении наверху начали собираться тучи.