Ладья Харона

Глава XXXIX Пасть

Итак, Веррес стал насестом для птиц. Римское «ver» переводится как «весна».

Я полагаю, что первый опыт конечного не есть человеческая смерть.

Это даже не приготовление трупов умерщвленных животных каждый день, три раза в день, чтобы питаться ими.

Первый опыт конечного — это зима.

Задолго до появления людей беременные медведицы в зимнее время забирались в пещеры. Потом приходила весна. И в медвежьих чревах начинали расти детеныши. И движущийся мир расцветал красками на каменных стенах, освещенных первым факелом из еловой ветви, зажатым в руке первого человека, боявшегося голода и холода.

Человеческий рот на латыни означает зиму. Варрон[71] писал: Ad hiatu hiems[72]. Ротовое отверстие в зимнее время обозначает зиму вырвавшимся из него облачком белого пара, в котором дыхание и слова тотчас преображаются, утрачивая содержание и смысл, мгновенно уподобляясь дыханию и стону животного, поверженного и умирающего на глазах человека.

Смерть жаждет пищи в пасти зимы.

Смерть терзается голодом внутри нас. Она требует своей доли, разверзая свою ненасытную пасть, которая служит ее изображением еще со времен доисторических чудовищ, на заре антропоморфоза, задолго до появления образа ада.