Глава LXXIII Цитадель скорби

Некогда христиане называли «Castrum doloris» (цитадель скорби) часовни, где отпевали покойников, ибо помещения эти напоминали замки, обнесенные крепостной стеной.

Заупокойную мессу по Великому Конде[149] служили 10 марта 1686 года в соборе Парижской Богоматери.

Мадам де Севинье написала, что церемония, устроенная по этому поводу, «была самой пышной и торжественной из всех тех, коих удостаивались другие смертные». Жан Верен сделал в церкви зарисовки и отдал их граверам; потом эти гравюры были пущены в продажу в виде эстампов; Верен собственноручно писал красной тушью под каждым из них название — «Приют скорби»; траурное шествие возглавляли сто бедняков, которым выдали серые суконные плащи, башмаки и одно серебряное экю на человека; шатаясь от голода, мечтая об обещанном супе и вине, они шагали впереди, держа высокие свечи из белого воска.

Когда они входили в кафедральный собор города, зрители пришли в умиление. Они думали, что бедняки шатаются от горя, тогда как те попросту ослабели от голода и думали только о супе, который им обещали. Собравшиеся знатные господа плакали.

* * *

«Цитадель скорби» — это меланхолия.

После кончины тот, кого любили, исчезает, а оставшиеся в живых все еще видят его лицо, все еще плачут над его фотографией, все еще замечают в толпе его силуэт, зная, однако, что это невозможно, все еще встречают его призрак во сне.

В меланхолии же никто больше ничего не видит. Все становится непостижимым, и причина любого уныния, любой грусти непостижима. Время непостижимо. Воспоминания непостижимы. Мир непостижим. Стоит открыть глаза поутру, как тотчас вами завладевает неутешная печаль. Все ново. Утрата, реальность, имя, скорбь. Даже nihil (ничто,) кажется потерей.

Загрузка...