«Если ты пойдешь со мною…». Документальная повесть

Глава четырнадцатая Дом у моря

Однажды ночью Ольга сквозь сон услышала конский топот и испуганное ржание. За этим последовал глухой звук — она поняла, что это всадник соскочил на землю. Иеѓошуа, хромая, вошел в комнату. Было уже за полночь, появление мужа окончательно разбудило Ольгу, и она с тревогой наблюдала, как он тщетно пытается совладать с прерывистым дыханием. Она встала с постели и подошла к нему. На ней была белая вышитая ночная рубашка. Ее длинные волосы темной волной спускались до пояса.

Задавать вопросы не было нужды. Рана на его руке кровоточила. Он с трудом держался на ногах и ухватился за стол, чтобы не упасть. Сесть он тоже не мог. Рубаха была вся в крови. Ольга поспешно достала из домашней аптечки бинты и йод и начала делать ему перевязки.

«На этот раз я едва спасся», — пробормотал Иеѓошуа. Ольга молча перевязывала ему плечо, осторожно вытирая кровь. «Их было пятеро. Один из них закричал, чтобы я остановился. Когда я пришпорил лошадь, остальные окружили меня и схватились за ножи. Ума не приложу, откуда они взялись так поздно», — продолжал Иеѓошуа. Пальцы у него дрожали.

«Может, они следили за тобой?»

«Они следили за мной много раз, но никогда не нападали в полночь, а только сразу после захода солнца или на рассвете».

«В таких вещах нет правил, — решительно произнесла Ольга, наложив последний бинт на плечо, — может, они хотели застать тебя врасплох. Ты причинил им достаточно неприятностей».

«Я думаю, их наняли перекупщики, которые точат на меня зубы из-за Хадыры[7]. Вот уже сотни лет евреи почти не покупали здесь землю. А теперь, когда мы решили жить как другие народы, все ополчаются против нас — и турки, и русские, и местные жители».

«Но зачем им нападать на тебя сейчас? Ты ведь уже договорился о покупке».

«Потому что договор еще не подписан и они все еще надеются отбить у меня этот участок. Он ведь самый зеленый в округе. Здесь даже порт можно построить».

Закончив перевязку, Ольга отправилась на кухню и поставила чайник на огонь. Иеѓошуа обожал поздние ночные чаепития. Чай успокаивал его и помогал привести в порядок мысли.

«Вот уж что их нисколько не интересует — так это порт. Им нужны только деньги. О строительстве порта мечтают идеалисты, такие, как мы с тобой. Но все это ерунда. Главное, что ты жив. Расскажи, как тебе удалось спастись». Ольга подала мужу дымящуюся чашку горячего чая. «Это все моя лошадка, моя умница, — от слабости Иеѓошуа начал говорить шепотом, — она забралась в тростниковые заросли, и бандиты не смогли меня найти».

«Как же тогда они сумели тебя ранить?»

«Они наугад протыкали ножами тростник и попали в меня. Кроме того, они примерно знали, где я нахожусь, потому что лошадь иногда испуганно храпела, и они это, конечно, слышали».

«Как же ты выбрался оттуда?»

«Я бросил им все монеты, которые были у меня в поясе. Это помогло. Ты меня опять спасла. Что бы я без тебя делал, моя Рахель!»

Иеѓошуа любил называть жену «моя Рахель», намекая на ее сходство с дочерью древнего иерусалимского богача Кальба Савуа, носившей это имя. Кальба Савуа был несметно богат и хотел, чтобы его дочь вышла замуж за богатого аристократа. Рахель, однако, полюбила рабби Акиву, который в то время был нищим неграмотным пастухом. Отец проклял дочь и изгнал ее из дома. Она же твердо верила, что ее избранника ожидает великое будущее. И действительно, проведя много лет в различных академиях, он вернулся прославленным ученым. Рабби Акива при всех отдал должное тому, что сделала для него Рахель. «Всем, что я знаю, я обязан ей», — сказал он своим многочисленным ученикам и почитателям.

Ольге нравилось, когда муж называл ее «моя Рахель». Вот и сейчас она улыбнулась, услышав эти слова. И снова почувствовала себя заботливой матерью Иеѓошуа, который так нуждался в ее советах и поддержке. Это ощущение еще усилило в ней чувство ответственности за его судьбу. Он же не спеша прихлебывал чай, здоровой рукой обнимая жену за талию. «Знаешь, Ольга, давай поедем туда, и я покажу тебе это замечательное место», — предложил он.

«Сначала приди в себя от сегодняшних приключений», — ответила Ольга и нежным движением убрала упавшие ему на лоб волосы.

Через несколько дней после ночного нападения на Иеѓошуа они вместе поехали в Аль-Хадыру…

Стояла осень. Путь был долгий и утомительный. Прошло несколько часов прежде, чем холмистый район Гедеры остался позади и путники увидели перед собой море. После этого ехать стало легче. Бесконечный горизонт и шум волн наполняли душу ощущением свежести. Ольга и Иеѓошуа долго ехали вдоль скалистого берега. Наконец они остановили коней, спешились и расположились на песке возле самого моря. Ольга вынула из соломенной корзинки лепешки, маслины, лабане — густую молочную пасту, которую научилась готовить у арабок, — и несколько апельсинов. Проголодавшийся Иеѓошуа с жадностью набросился на еду.

Движения Иеѓошуа, как всегда, были быстры и порывисты. Ольга, наоборот, ела медленно, задумчиво наблюдая, как прибрежный песок, словно губка, впитывает в себя соленую морскую воду. «Единственный способ найти с ним общий язык, сохранить с ним близость — это заниматься землей, — с горечью думала она, — все остальное ему безразлично. Он живет только ради земли. Окружающий мир, любовь, семья его не интересуют». Море, покрытое мелкой рябью, оставляло после себя на песке беловатые полоски и канальчики. «Вот и все, — мысленно подвела итог Ольга. — Так сложилась здесь моя жизнь. Но зато в ней есть смысл. Ведь, помогая Иеѓошуа, я одновременно помогаю семьям иммигрантов, беженцам, лишенным средств к существованию. Я участвую в создании общества, а не просто подчиняюсь воле упрямца». Она еще долго сидела в задумчивости, устремив взгляд на море. Потом встала и пошла собирать сухие веточки и траву, чтобы разжечь костер. С моря дул прохладный ветер, принося с собой горьковатый запах соли. «Я люблю тебя, Ольга», — сказал вдруг Иеѓошуа, и она поняла, что любовь к ней — часть его великой любви к родине. «Покупка Хадыры — это наше самое сложное предприятие, и если оно удастся, ты сможешь бросить работу и жить как королева», — добавил он. Ольга улыбнулась. Опять он не понял ее. Не захотел понять, что теперь, когда она окончательно отказалась от надежды на нормальную семейную жизнь, именно работа придает смысл ее существованию. В то время ей было под сорок, и она чувствовала себя в полном расцвете сил.

«Море такое огромное, — сказала она тихо, — бесконечное, безграничное. Когда я остаюсь одна, я иногда мечтаю о доме на берегу моря. На самом берегу. Возле моря не чувствуешь одиночества. Оно оживляет и придает силы, и вместо жалости к себе испытываешь благоговейный восторг перед природой. Перед силами, над которыми человек не властен».

«Оленька, если только мне удастся купить Хадыру, то клянусь, что здесь, на этом берегу я построю тебе дом!»

В полдень они снова двинулись в путь и долго ехали не останавливаясь, всей душой впитывая окружающий пейзаж. Ольга была хорошей наездницей, и верховая езда доставляла ей удовольствие. Миновав район, богатый известковым шпатом, они через некоторое время увидели перед собой заросли тростника. Здесь начинались болота. Иеѓошуа ехал первым, прокладывая дорогу. Ольга следовала за ним. Было тихо. Иногда только тишину нарушал пронзительный крик болотных птиц, сопровождавшийся громким хлопаньем крыльев. Тростник был очень густой и высокий.

«Эта земля принадлежит хайфскому эфенди по имени Салим Хури, — сказал Иеѓошуа. — Здешние племена платят ему большие деньги за покровительство. Сейчас он хочет продать землю, надеясь нажиться на еврейских иммигрантах. Тут можно построить порт! Еврейский порт, с еврейскими матросами. С нашими кораблями».

«Опять он размечтался», — подумала Ольга. «Но ведь если бы человек не мечтал, он вообще ничего бы не смог осуществить», — возразил ей внутренний голос.

«Это было бы замечательно! — сказала она вслух. — Ты уже разговаривал с местными жителями? Как они умудряются выжить здесь, среди тростника? Как добывают пропитание?»

«В этих местах проживает несколько племен, самое крупное из которых — Араб Инфиат. Кормятся местные жители большей частью грабежом, но среди них есть и пастухи, нуждающиеся в зеленых пастбищах. Если мы осушим болота, радости от этого для них не будет никакой. Разговаривать с ними без толку, надо просто поставить их перед фактом, поселившись здесь, и я предлагаю, чтобы наши родственники были первыми».

«Да, Фанни мне говорила. Она бы очень хотела сюда перебраться. Ей хочется иметь свой дом и свою землю, как в Ришон-ле-Ционе».

«Они с Лоликом переедут сюда в числе первых», — сказал Иеѓошуа, слегка натягивая вожжи. Лошадь его брела по колено в болотной жиже.

«Но как же они смогут тут жить с маленькими детьми? Фанни так намучилась еще до рождения Авшалома. В эти места нельзя привозить детишек».

«Не беспокойся. Мы осушим болота, и дети будут расти здесь крепкими и здоровыми».

Ольга уже хорошо изучила Иеѓошуа и знала, что он часто смешивает мечты и реальность и склонен принимать желаемое за действительное. Она не стала с ним спорить, опасаясь ослабить его уверенность в себе и силу духа. Только спросила, как, по его мнению, можно осушить такие обширные болота, которые после каждого дождя становятся все глубже. Иеѓошуа ответил, что уже беседовал об этом с Лионом Штейном, хозяином насосной фабрики[8].

Ольга понимала всю несбыточность надежды при помощи каналов или насосов вычерпать болотную воду и отвести ее далеко от Хадыры. Лион Штейн был братом доктора Марка Штейна[9], с которым ей доводилось работать. Марк много рассказывал ей о трудностях, переживаемых фабрикой, и об изобретениях брата.

Лошади продолжали медленно брести по воде. Вздохнув, Иеѓошуа признался, что существуют проблемы и посерьезнее, чем осушение болот.

«А что же может быть серьезнее?» — спросила Ольга, глядя на вереницу белых лысух, с удовольствием плававших в мутной воде.

«Ни мужество, ни труд, ни деньги не вернут здоровья больным лихорадкой. А касаясь того, о чем мы говорили, гораздо проще приучить местных жителей к нашему присутствию, чем купить эти земли», — решительно заявил Иеѓошуа и добавил с раздражением, что очень разочарован поведением «Ольгиного» Темкина, который все откладывал и откладывал свой приезд в Палестину.

Представителя «Ховевей Цион» Темкина ожидали в Палестине еще несколько месяцев назад. Он взялся организовать товарищества по заселению страны и собрать деньги на покупку Хадыры. Подписать договор без этих денег было невозможно. Ольга знала это и в письмах Темкину умоляла его не задерживаться. Но Темкин все не приезжал.

«Если он не появится на следующей неделе, я буду вынужден сам подписать договор, — сказал Иеѓошуа. — Это опасно, но другого выхода нет. Лучше мне самому рискнуть, чем оставить все перекупщикам, гоняющимся за наживой».