«Если ты пойдешь со мною…». Документальная повесть

Глава тридцать четвертая Сделаем — и будет видно

Возвращение из ссылки оказалось невероятно тяжелым. Политическая ситуация изменилась до неузнаваемости. Теперь Палестиной управляли англичане. Крупные землевладельцы разорились и погрязли в долгах. Сельское хозяйство было уничтожено, лес вырублен. Яффа поражала масштабами разрушений. Пострадали порт, рынок, многие жилые дома, поврежденные за время отсутствия владельцев. Восстановление этих домов представлялось делом трудноосуществимым. Дороги были разбиты.

Возвращение из Бурсы ознаменовало третий период в жизни Ольги и Иеѓошуа. Ольга купила для Иеѓошуа увесистую черную палку с металлическим покрытием и закругленным набалдашником. «Дарю тебе этот посох, дабы ты и дальше ходил по нашей земле в длину ее и в ширину ее», — сказала она мужу. И правда, для земельных сделок время было удачное как никогда. Начиная с 1920 года и до самой смерти Иеѓошуа Ханкин скупил основную часть земельного фонда нашей страны.

В 1920 году он приобрел земли Нуриса, на которых впоследствии выросли кибуцы и мошавы — в их числе Нахалаль, Эйн Харод, Тель Иосеф, Кфар Иехезкель.

В 1921–1924 годах были куплены 500 дунамов в долине Звулун, 44 000 дунамов в Изреэльской долине и 13 300 дунамов в Южном Шароне.

Наиболее удачным оказался 1925 год, когда Иеѓошуа купил 160 000 дунамов в долине Звулун, в Изреэльской долине, в долине Иордана, в Хайфе, Самарии и Шароне.

Вплоть до арабских волнений 1929 года Ханкин приобрел 65 000 дунамов, в большинстве своем — в долине Хефер, а также земли Бейт Шеана и тысячи дунамов земли в окрестностях Реховота.

В 1929–1936 годах (между погромами 1929 года и событиями 1936–1939 годов) было приобретено 120 000 дунамов, в том числе — земли Хулы. За ними последовали еще 80 000 дунамов, преимущественно в Нижней Галилее, а также земли в окрестностях Беэр-Шевы.

Итого Иеѓошуа Ханкин приобрел 600 000 дунамов земли по поручению таких организаций, как ПИКА, «Ахшарат ха-ишув», но главным образом — «Керен Кайемет ле-Исраэль». Его принципом было быстрое заключение сделок, даже при отсутствии наличных средств.

Самым знаменитым приобретением Иеѓошуа явились земли Изреэльской долины, покупка которых растянулась на несколько десятилетий. Речь идет о самых плодородных землях Палестины. Попытки их купить предпринимались еще во времена Темкина и увенчались успехом тридцать лет спустя, уже после Первой мировой войны.

В Изреэльской долине были построены поселения, сыгравшие решающую роль в превращении еврейского народа в народ земледельцев. Целинные земли этого края превратились в образцовые сельскохозяйственные площади.

Во всем, что делал Иеѓошуа, он советовался с Ольгой. Она завязывала для него нужные связи, склоняла противников на его сторону, находила ссуды, но главная ее помощь мужу состояла в моральной поддержке и укреплении веры в правильности избранного пути. Он на практике осуществлял ее девиз: «Сделаем — и будет видно». Сначала заключить сделку, застолбить земельный участок, а потом уж думать, откуда брать деньги.

Однако после возвращения в Яффу сама Ольга переменилась. Ей было уже под семьдесят, и она страдала разными болезнями. Ее младшая сестра Соня после войны вышла замуж за Менделя, брата Иеѓошуа. Обе супружеские пары не имели детей и вместе купили двухэтажный дом в Тель-Авиве на углу улицы Алленби и бульвара Ротшильда. Этот дом превратился в своеобразное семейное гнездо Ханкиных и Белкиндов, место постоянных визитов для племянников Ольги и Иеѓошуа. Ольга сохранила связь с родственниками и находила в них для себя утешение. Когда ей стало трудно ходить, они возили ее на машине по строящемуся Тель-Авиву. Плохо приходилось тем ее юным родичам, кто не помнил наизусть «Песнь Деворы» или «Песнь моря». Тем же, кто помнил, она давала мелкие монеты со сдачи, остававшейся после недельных покупок.

Любовь Иеѓошуа к ней с годами только усиливалась. Даже когда она была прикована к постели, он продолжал советоваться с ней. После ее смерти он построил усыпальницу на склоне горы Гильбоа, недалеко от Эйн Харода. Сам он скончался три года спустя. Ольга умерла на Пасху, 15 нисана 5702 (1942) года. Подобно ее жизни, смерть ее была символична и совпала с праздником, знаменующим выход из рабства на свободу.