Ларин Петр и Сокровище острова Корвид

Глава четвёртая АТАКА ДОХЛЫХ ЁЖИКОВ

Конечно, незнакомец сразу же узнал, где обитает Михалыч, и без его, Петиной, помощи. Ведь стоило только спросить об этом у первого встречного… Кочегар был в лагере заметной фигурой, и после того, как однажды по пьяни он заснул прямо в мужском туалете в обнимку с унитазом, издеваться над Михалычем стало любимым делом всего персонала, вожатых, да и детей тоже.

Мужчина в перчатках галантно постучал в дверь кухни, зашёл, и через миг он уже вновь показался на пороге в сопровождении кухарки. Та показывала ему, куда идти:

— Сюда до конца, потом повернуть направо, и там труба будет такая ржавая. Вот в домишке возле неё Михалыч и живёт. Так вы, говорите, братом ему будете? Старшим? — и она недоверчиво оглядела незнакомца.

На вид ему было от силы лет сорок — в то время как Михалычу уже стукнуло раза в полтора больше.

— Да, это просто я… хорошо сохранился, — незнакомец, видно, понял, в чём причина такого подозрительного взгляда.

Он вытащил из внутреннего кармана пиджака мобильник, повертел его в руках, направил антенной на оторопевшую кухарку и нажал на какую-то кнопочку. Ларин почувствовал — что-то случилось. И постарался сделать вид, что снова заснул.

— Ой, где это я? — удивлённо произнесла кухарка. — Пионерлагерь какой-то… А, я же тут работаю, кажись…

К счастью, мужчина не обратил на Ларина никакого внимания. Он двинулся в сторону лачуги Михалыча своей медленной величавой походкой. Обойдя корпус столовой с другой стороны, Петя медленно последовал за ним. Напрягшись, он услышал, как мужчина процедил сквозь зубы:

— Ия более чем уверен, что это был он. Его мать — лучший специалист по заклинаниям совпадений. Да, надо было сделать всё сразу.

Добравшись до угла, Ларин остановился. Тут ему следовало быть осторожнее. Хотя… если поднапрячься, можно увидеть, что делается в логове Михалыча, даже отсюда. Петя сразу решил, что насчёт любимых завучем разборов полётов можно не беспокоиться.

Раздался уверенный стук в дверь. Немного повременив, незнакомец дёрнул за ручку. Но Михалыч, как видно, закрылся на щеколду с той стороны.

— Крипсл, открывай, я знаю, что ты здесь, — раздался железный голос незнакомца.

Имя, которое он назвал, показалось Петру знакомым.

— Хватит играть в прятки, — незнакомец опять подал голос. — Открывай, я хочу с тобой поговорить.

Ответом ему было молчание.

Интересно, как отреагировал на это Михалыч? Может, его вообще там нету. Хотя он вроде бы и нечасто покидал стены своей родной лачуги — только для того, чтобы раздобыть где-то новую порцию пойла.

Петя осторожно высунулся из-за дома и сосредоточился. Теперь он мог видеть то, что творится в жилище кочегара.

М-да, этого и следовало ожидать. Михалыч мирно храпел — явно под мухой. На всё, что происходило в этом мире, ему было глубоко наплевать.

Ещё миг — и дверь с грохотом слетела с петель. После этого послышались осторожные шаги незнакомца. Он с опаской переступил порог лачуги. Петя даже представлял себе выражение лица этого пижона, когда он вдохнул неповторимый «аромат», царивший там.

— Ты знал, что от меня не спрячешься. Знал ещё тогда, — до Пети доносился всё тот же голос. — Да где ты? Не выводи меня из терпения. Я пришёл, чтобы просто поговорить.

Ответа он так и не дождался. Вернее, ответом был слабый храп.

«Хй-хи, посмотрим, как этот парень сейчас попляшет», — подумал Петя. Терять возможность насладиться таким зрелищем ему не хотелось, да и энергию здесь, в лагере, было попросту некуда девать, так что её можно было не экономить. Петя напрягся, и теперь он снова мог видеть сквозь стены.

Незнакомец медленно подошёл к кровати и снял чёрные очки. Наверно, он думал, будто Михалыч притворяется. Эх, не знал он, на что способен этот тип.

— Так, вставай! — грозно приказал нежданный гость.

Но красная рожа хозяина по-прежнему оставалась безмятежной.

— Вставай, я кому говорю! — и он с опаской дотронулся до безжизненной туши.

Ноль реакции. Если, конечно, не считать всё того же храпа.

Незнакомца всё это вывело из себя. Он вытащил свой мобильник и стал быстро нажимать разные кнопки.

Правая рука Михалыча немного пошевелилась. Он тяжко опёрся на неё, слегка приподнялся… И тут…

Отвратительная бурая жижа полилась у него изо рта прямо на пол, и пару её капель попали на прекрасные брюки пришельца. Почуяв невыносимый запах, тот неприязненно сморщился. Прошёл ещё миг — и он уже пулей выскочил из лачуги.

Петя резко отскочил в сторону — и как раз вовремя.

— Ничего, ты ещё получишь у меня колючий приз, — промямлил человек в перчатках. После этого он снова вытащил свой мобильник, нажал на красную кнопку и тут же растворился в воздухе.

Петя вернулся ко входу в главный корпус и снова сел на лавочку. Почему-то все эти странности его не очень сильно взволновали, и этому можно было даже удивляться.

Мужик в таком странном прикиде с волшебной палочкой, впаянной в мобильник, Криспр или как там его, который Михалыч и который кому-то что-то должен… Конечно, Ларин не понял, к чему всё это, но и еноту было ясно, что его оно тоже касалось. Толком поразмыслить на сей счёт времени не оставалось — глянув на часы, Петя понял, что пора отправляться на обед.

При мысли об этом Ларину стало грустно — ведь все наверняка будут болтать про футбольный матч, и ему снова сделается обидно и горько за то, что его так подло прокинули.

И действительно, разговоры у пацанов из их отряда, толпившихся у раздаточного окна, были только на эту тему. Поэтому Ларин сделал всё для того, чтобы занять место рядом с Витей Раскольниковым. Это был заядлый компьютерщик, который ничего в жизни не знал, кроме сидения перед монитором, и футбол ему был совершенно неинтересен.

В лагере компьютера не было, и бедному Вите оставалось лишь о нём трепаться. Это делало разговоры с ним совершенно невыносимыми. Особенно если ты не знаешь, что такое «аська» или «проц».

Но сегодня выбирать не приходилось.

— Ну как жизня? — доброжелательно поздоровался Ларин, ставя на стол свою плошку с жидким супом.

В ответ он ожидал услышать какую-нибудь цитату из компьютерного журнала. Но вместо этого Витя только как-то странно улыбнулся.

— Что, скучно здесь торчать? — Ларин сделал ещё одну попытку развязать разговор.

— Да уж, поскучаешь тут, — Петя вдруг заметил, что вид у парня был какой-то испуганный. — Так и винт полететь может. Летают тут всякие…

— Кто летает? — спросил Ларин, мысленно жалея беднягу, у которого уже, как видно, поехала крыша.

— Да эти тут всякие… руки. Захожу сегодня в палату, смотрю — а там такая дура чёрная шевелится, с пальцами ещё длинными. Ну, я дёру дал, конечно. А она как меня увидела, так сразу в окно.

Голос бедного Вити тут же заглушил дружный взрыв смеха. Парень говорил тихо, но так случилось, что о чёрной «дуре» с длинными пальцами услышали все.

— Слышь, Ванёк, а я ж тебе говорил, что он псих, — радостно отметил Толян. — А ты мне не верил.

— Да он в натуре дурак, — ответил Ваня. — Чё я не верил, я это сразу просёк, с первого дня.

Витя грустно улыбнулся и продолжил ковыряние в тарелке. Ларин тоже сосредоточился на этом занятии.

После обеда стало ещё скучнее — как никак, наступил тихий час. Это было самое убийственное время для всего лагеря.

По идее с трёх до пяти все должны спать. Но, естественно, этого никто не делал — разве можно спать, если тебе этого не хочется? Но выходить из палаты всё равно было запрещено.

Пацаны сдвинули две койки вместе и стали дуться в карты, а бедному Пете делать было решительно нечего. То есть наступило самое время для того, чтобы всё обдумать.

Сон, который приснился ему… Это ведь не случайно!

Мама снилась ему часто, но в этот раз всё было как-то особенно. Он точно помнил, что они вместе ходили к этому Михалычу. И потом мужик в чёрном костюме — явно волшебник… Он тоже что-то от него хотел. Какую-то вещь…

Петя чувствовал, что для разгадки всей тайны чего-то не хватает. И поэтому единственное, что оставалось делать, — это ждать. Ждать, пока хоть что-нибудь прояснится.

Но ждать не хотелось. И Ларин решил в тот же день посетить Михалыча — когда он наконец проспится и более-менее протрезвеет. Кроме него, рассчитывать было не на кого. А если быть терпеливым, то этого пьянтоса вполне можно разговорить.

С такой мыслью Петя опустил голову на подушку и минут через пять сам не заметил, как заснул. Но ничего необычного ему в этот раз не снилось.

До ужина оставалось ещё часа два. Никаких мероприятий у них в отряде на это время не было запланировано, и Петя направился в сторону лачуги Михалыча.

Когда он уже заворачивал за главный корпус, он вдруг подумал, что надо бы подыскать какой-нибудь повод для нанесения визита, — если явиться к кочегару просто так, тот ещё, чего доброго, заподозрит неладное.

С такими мыслями Петя нарезал круги вокруг да около ржавой трубы — ничего путного ему в голову не приходило. Может, придумать, будто его снова отправили «на губу»? Нет, это плохая идея — а вдруг к Михалычу зайдёт кто-то из начальства, скажем сам завхоз? Может, просто заглянуть к нему и рассказать о том, что его сегодня искали?

Петя как раз завернул за угол и теперь мог видеть дверь лачуги. Кухарка, которая сегодня чуть было не лишилась памяти, шла по тропинке, ведущей к ней. В руках у неё был странный металлический ящик.

— Эй, Михалыч, тебе тут посылка, — крикнула она, дойдя до двери и стукнув пару раз по ней ладонью.

— Млллл, — послышалось оттуда что-то невразумительное.

— Открывай давай, алкаш хренов! Посылка тебе пришла.

— К-какая посылка? — Михалыч уже стоял на пороге своего жилища. Вид у него был, прямо скажем, неважнецкий.

— Да вот мальчик приезжал на велосипеде, такой, без руки. Передать просил.

И она показала ему металлический ящик. Судя по всему, он был не очень тяжёлым — женщина могла поднять его одной рукой.

— Без руки? — переспросил Михалыч. — БЕЗ РУКИ! Да я тебе сейчас башку оторву за такие посылки, баба дурная!

Он бросился на бедную кухарку и замахнулся, чтоб ударить её своей ручищей, но вдруг остепенился и успокоился. Женщина успела лишь испуганно взвизгнуть.

— Я тебе говорил, чтоб ты мне всякую дрянь сюда не носила, да? — грозным тоном стал отчитывать её Михалыч. — Говорил или нет?

— Да я не…

— Посылка, тоже мне… Говорил или нет, я тебя спрашиваю?

— Но это ведь… Сказали, что варенье от сестры, и свитер тоже… — оправдывалась кухарка.

— Убирайся отсюдова, и чтоб духу твоего здесь больше не было. Ясно!?

Повторять эти слова ему не пришлось. Женщина в страхе засеменила по тропинке обратно. А Михалыч потянулся, почесал толстый живот и горделиво огляделся вокруг, что-то мыча себе под нос.

И тут он заметил Ларина. Расстояние между углом корпуса и лачугой было небольшим — метров где-то тридцать, — а наблюдая за этой сценой, Петя не принял мер предосторожности, чтобы его не заметили.

Прятаться было поздно. Но Михалыч, похоже, был рад увидеть Ларина. Он скривил свой рот в страшной улыбке и махнул рукой, подзывая его к себе:

— А, это ты! Ну пойди сюда, поговори с дедушкой.

Ларину пришлось повиноваться. Они снова сидели в грязной комнатке Михалыча.

То, что сегодня приходил этот незнакомец в перчатках, кочегара не удивило.

— А, вот оно что! А то я и думал — чего это с дверью случилось? Весь день сегодня чинил. Да, кстати, забыл!

Невероятно проворно он вскочил на ноги, подлетел к двери и крепко-накрепко её запер. Было видно, что Михалыч ждал новых гостей.

— Ничего, не достанут они меня здесь, — сказал он. — Это как крепость.

И действительно, Ларин заметил, что на единственном в лачуге маленьком окошке появились массивные железные решётки. «И к чему они?» — подумал Петя. Ведь через эту дырку даже собака большая не пролезет.

Но как раз в этот момент что-то со страшной силой ударило в окно. Стекло задрожало и чуть было не разбилось. Но решётки выстояли.

Ларин, который уже было спрятался на пол, вскочил на ноги и подбежал к окну. На траве под ним он успел заметить маленький серый комочек. Ещё миг — и он исчез.

— Да ты не боись, пацан, не достанут они, — Михалыч весело улыбнулся и протянул руку к почти пустой литровой банке с какой-то гадостью. Заклинания крепости я ещё помню, однако.

Ларин давно понял, что кочегар — человек непростой (а может быть, и вовсе не человек?), и поэтому он уже не удивлялся ничему.

— Вот, дорогой, ну ты садись, не стой. У меня к тебе дело.

— Слушайте, а что это… Ну там, на траве было? — Ларин всё-таки отважился задать этот вопрос.

— На траве? А, та дрянь, которую они мне в окно бросали. Ну, это… как бы сказать…

Михалыч наклонился, придвинувшись к парню поближе, и перешёл на полушёпот. От перегара, которым от него несло, Пете чуть было не стало дурно. Но он решил крепиться. Надо ведь было всё узнать.

— Понимаешь, — продолжал Михалыч, — так просто они меня не могут грохнуть. Порядок такой. Сначала они должны мне вес-точку прислать, как положено. То есть символ мой, но мёртвый. А у меня ёж был в гербе, ясно, да?

— Мммм, — только и смог из себя выдавить Ларин. Хотя кое-что он действительно стал понимать.

— Так вот. Пока они мне этого ежа мёртвого не подсунули, всё нормально. А как только… Тогда уж я на этом свете не жилец.

— Так а ёжик здесь при чём, а? — спросил Петя. — Тем более мёртвый.

— Да нет, ёжик — это фигня, в общем. Это как знак. Получил ежа в руки — значит, смертный приговор получил. А уж завалить меня… Это они сделают, будь спок. Найдут как. Главное, чтоб мне этого ежа не подсунули в руки. Потому что если он у тебя в руках — значит, всё, приговорили. Вышка тебе, одним словом.

— Скажите, а за что… За что они вас убить хотят? — осмелился спросить Ларин.

О том, кто такие «они», Петя, конечно, мог только догадываться. Да и насчет того, что этот Михалыч (или Кри… как там его?) успел им действительно хорошенько насолить, догадаться тоже несложно.

— За что? Да так, удрал я как-то с чужими денежками. Эх, а так ведь я их и не использовал… На многое их бы хватило. Да и не только денежки там были, ещё кое-что.

Петя уже понял: именно загадочное «кое-что» и является самым ценным. Вот бы узнать, что же это такое!

— Ну да ладно. Я тебя вот о чём попрошу, — Михалыч поспешил сменить тему разговора.

Ларину почему-то показалось, что сейчас его пошлют за поддачей. И он не ошибся.

— Я отсюда выйти не могу — сам понимаешь, — тон голоса Михалыча стал очень спокойным, он как будто подлизывался к Пете. — А вот сидеть тут очень скучно. Эх, хоть бы рюмочку пропустить!

В этот миг где-то в комнате послышался шорох. Казалось, будто он приближался.

— Ах ты зараза! — воскликнул Михалыч. — А ведь про печь-то я и забыл!

Как раз в этот момент её стало трясти от сильных ударов. Михалыч тут же вскочил на ноги и придвинул кровать вплотную к печи. Потом, немного подумав, вернул своё ложе на прежнее место, вытащил из кармана зажигалку, чиркнул и стал что-то шептать. Через пару секунд печь была задраена наглухо — вместо хилой заслоны её закрывал толстый слой стали.

— Да, ну так вот, — когда дело было сделано, он снова сел на кровать. — Слушай, как говорится, не в службу, а в дружбу. Сходи к нашему завхозу и возьми у него для меня… вот в эту баночку.

Михальгч тут же опустошил литровую банку, вылив остатки бурды к себе в стакан.

«Ах, значит, наш завхоз самогонкой приторговывает, — подумал Петя. — Очень интересно!»

— Да нет, что вы, я как-то… стесняюсь, — Ларин робко пытался отвертеться. Ему не хотелось спаивать человека.

Но не тут-то было. Михалыч уговаривал его долго, и, когда он перешёл к угрозам, парню ничего не оставалось, как согласиться.

Кочегар объяснил ему, куда идти, и, когда Ларин уже встал с кровати, вдруг сказал:

— Да, слушай. Если увидишь тут мальчика такого… или не мальчика… но без руки, так ты с ним не говори ни о чём, ладно? Это его слуга.

После этого Михалыч тут же всучил ему замасленную пятидесятирублёвку, литровку в авоське и буквально вытолкнул Ларина за дверь, тут же закрыв её за ним.

Искать завхоза пришлось не меньше чем полчаса. В кабинете его не было, и никто на кухне не знал, куда подевался Алексей Леонидович. Даже его супруга Ольга Викторовна, которая работала в лагере поварихой.

Пете всё это показалось очень странным, и тогда он решил намекнуть, зачем ему нужен завхоз. Что в корне изменило дело.

— А ты не врёшь ли, а, пионер? — раза три подряд спросила Ольга Викторовна.

— Да нет, что вы, — Петя старался говорить как можно убедительнее. — Михалыч меня действительно послал. Ему самому… плохо, так он меня попросил.

— Ага, плохо! Да уж, конечно…

Женщина на минутку задумалась. Наконец её сомнения развеялись, и она весело сказала:

— Ладно, пионер, давай посуду. И бабки тоже давай.

Потом Ольга Викторовна куда-то ушла. Вернулась она очень скоро и с полной банкой. Видно, запасы пойла были у них где-то в столовском корпусе.

Петя засунул литровку в авоську, чтобы никто в лагере вдруг не увидел, что у него в руках, и наскоро распрощался с Ольгой Викторовной.

— Так, только смотри, не подводи меня, — в напутствие сказала она ему, — А то, может, вы её сами с пацанами глушить будете…

От одной мысли об этом Ларину чуть не сделалось дурно.

К счастью, по пути ему никто не встретился. И преодолевая постоянное искушение вылить эту гадость на траву, Петя без проблем дотащил её до лачуги Михалыча.

Дверь открылась мгновенно. Кочегар встретил его очень радушно. Он втащил Петю в комнату, моментально закупорился на все замки и сделал неловкую попытку погладить парня по голове. К счастью, Ларину удалось вовремя отскочить.

— Ой, Коля, ну ты и молодец, — не уставал повторять кочегар, ласково обнимая банку с отравой.

Пете, конечно, хотелось сказать, что никакой он вовсе не Коля, но… какая уж тут разница? Хоть Джон Стюарт — лишь бы унести отсюда поскорее ноги.

— Вы извините, мне на ужин надо уже, — робко сказал он.

— На ужин? Да, Коля, иди. На вот тебе на мороженое.

Не прошло и минуты, как Петя снова дышал чистым воздухом, сжимая в руке мятую десятку. От неё, конечно, стоило отказаться — Ларин таких подарков никогда не принимал из чувства самоуважения. Но в этот раз он просто не успел.

Когда Петя отошёл от лачуги метров на десять, он вдруг услышал страшный сдавленный крик.

— Интересно, что там происходит? — подумал он. — Надо взглянуть.

Посреди комнаты стоял Михалыч, сжимая в руках злополучную банку. Приглядевшись получше, Петя увидел, что в серо-буро-малиновой жидкости плавает какой-то тёмный комок.

Это вполне мог быть очередной дохлый ёжик, который теперь находился прямо в руках у Михалыча.