Ларин Петр и Сокровище острова Корвид

Глава пятая ЧЕМОДАН КРИПСЛА

Тем временем пора было отправляться на ужин. Прием пищи, которую все здесь называли пайкой, был самым важным мероприятием в лагере. И поэтому, заскочив в свою палату на пару минут, Ларин поспешил в столовую.

Он шёл по асфальтированной дорожке вместе с другими девчонками и пацанами из своего отряда. После всех происшествий этого дня слушать их болтовню ему было даже приятно.

Возле столовой Толян остановился, а вместе с ним и все остальные из его компашки — неподалёку от входа стоял велик. Этим никого здесь было не удивить — кое-кто из лагерного персонала добирался на велосипедах из соседних деревень. Весь вопрос был в только в том, что это за машина.

Велик был суперкрутой, с ручным тормозом и кучей прочих прибамбасов. И Толян с видом знатока сразу стал его расхваливать.

«Интересно, а кто же это мог кататься на таком? — подумал Ларин. — Может, у кого-нибудь из ребят в лагере богатые предки? Или гость какой прикатил?» В этой глуши таких продвинутых велосипедов не было ни у кого в радиусе километров двадцати.

Ответа на этот вопрос долго ждать не пришлось. Из столовой вышел паренёк лет пятнадцати и, не обращая внимания на завистливо-заинтересованные взгляды всех пацанов, ловко вскочил в седло. А ведь ему это было сделать не так и легко — у бедняги недоставало правой руки.

— Ну что, рессоры нормально работают? — попытался завязать с ним разговор Толян. — А то я слышал, в таких великах они могут заедать.

Парень ничего не ответил и стал крутить педали. Через миг он исчез из виду.

Про безрукого мальчика Ларин слышал сегодня уже раза два — сначала от кухарки, а потом от Михалыча. Тот ещё назвал его чьим-то слугой. Наверное, этого пижона в перчатках.

Петя не стал об этом думать. Ему страшно хотелось есть.

На ужин, как обычно, была пшёнка, к которой прилагался кусочек батона и маленький квадратик масла. В нормальное время Петя на такую гадость даже бы и не посмотрел, но сейчас он уплёл её мигом и с удовольствием.

Можно было бы, конечно, попробовать наколдовать себе добавку, но недавнее злосчастное приключение отбивало к этому охоту.

Когда с едой было покончено, Петя вернулся в корпус, сел на подоконник и приготовился было скучать в ожидании отбоя. Но тут его вдруг окликнули.

— Эй, ты, — это был Дима из их палаты. — В тыщу играть умеешь?

— Умею, — ответил Петя.

— Тогда давай, третьим будешь. А то нам человека не хватает.

Играть в карты Ларин не любил, но в этот раз решил согласиться. Ведь надо было как-то развлечься после всех этих сегодняшних свистоплясок. А в шахматы в их отряде никто толково не играл.

Раздали карты. Ларин был на сотне, и ему спихнули никому не нужный прикуп. Но он выстроил такую удачную комбинацию, что недобрал всего десять очей. После этого его сразу зауважали.

— Да, очкарик, в штуку ты играешь покруче Толяна, — сказал Дима, когда Ларин в очередной раз сделал блестящую партию.

Обычно третьим был как раз Толян. И Петя спросил, почему он сегодня не играет.

— Он в палате сидит, говорит, что-то плохо ему.

— Да, совсем плохо! — подхватил ещё один картёжник, тот самый Паша, который рассказывал про чёрную руку. — Его аж прям колбасит! Аж трясёт всего.

— Трясёт? Отчего? Недавно ведь всё у него «хоккей» было, — удивился Ларин.

— Кажись, напугал его кто-то, — Паша перешёл на полушёпот. — И мне кажется, что…

— Ай, да ладно тебе! — резко оборвал его Дима. — С ума сошёл, что ли? Рука ему, понимаешь ли, мерещится.

То рука, то безрукий, то ёжики какие-то… Ларину от всех странностей сегодняшнего дня уже было и так тошно, и поэтому он с радостью перевёл разговор на другую тему.

Он знал, что это затишье перед бурей.

Как только прозвенел отбой и палата угомонилась, Петя решил ещё раз поразмыслить обо всём, что случилось сегодня. К счастью, в палате этой ночью не сильно шумели — Толян, как ни странно, вёл себя очень тихо, — и поэтому Ларину никто не мешал.

Событий сегодня было столько, что в них он буквально терялся. Тут даже чтобы вспомнить обо всём, так и то придётся попотеть.

Сначала был… футбол. Вернее, сначала Петю не взяли в команду. Он сидел на лавочке, и ему сон приснился про маму и Михалыча. А потом этот мужик в перчатках подошёл. Михалыч ещё вчера говорил, чтобы Ларин его остерегался.

Потом эти ёжики были. И в конце концов кочегару его всё-таки, похоже, всучили. Значит, что-то вскоре должно измениться. Или Михалыча всё-таки убьют, или… он успеет смотаться.

О том, почему за ним так охотились, Ларин тоже догадывался. Михалыч, он же Крипсл, похоже, был пройдохой ещё тем. И скрывался он в русской глуши, устроившись для прикрытия кочегаром в детский лагерь, совсем неспроста. Сначала он обманул маму Пети, прихватив с собой их денежки, а потом… потом он сбежал и от её врагов — наверно, чтобы с ними не делиться. Хотя… может, дело было и не в деньгах?

«И кое-что ещё» — вспомнились ему слова кочегара.

Что именно? Об этом Петя пока не мог и догадываться. Может, какой-нибудь магический предмет? Может, оружие? Может…

Впрочем, чего уж тут гадать? Ларин знал только то, что лежало оно у него в чемодане под кроватью.

— Эх, добраться бы до чемодана, — подумал Петя.

С этой мыслью он и заснул.

Снился Пете всяческий бред. Безрукий мальчик на своём супервелике гнался за ним по коридорам Фабрики Волшебства. Толян, надев на руки белые перчатки, а на голову — чалму, торговал на рынке какими-то страшными снадобьями, из которых торчали человеческие ногти. Кочегар Михалыч запаковывал свой чемодан и по мобиле вызывал такси-вертолёт.

Чемодан! Чемодан! Чемодан!

Это слово крутилось у него в голове постоянно. Он бредил им, как больной, потерявший сознание.

Потом чемодан вдруг превращался в большущего дохлого ёжика и с диким криком начинал гоняться за кухаркой. Та истошно визжала и пыталась отмахнуться от него метлой. На ней сидела маленькая Элеонора со своими косичками, которая превратилась в летучую мышь. Ну, а её подруга Брензельда, снова захватившая место директора Фабрики Волшебства, одетая в кимоно, скакала на татами, вызывая Спартака Кимовича на поединок.

От таких снов Ларин неоднократно покрывался потом.

Когда Петя проснулся, в голове у него отчётливо звучала фраза: «Ты должен взять то, что лежит на дне чемодана Крипсла, прямо сейчас. А не то будет поздно».

Он не понимал, откуда эта фраза взялась. Но голос, который её произносил, казался ему знакомым, хотя и подзабытым. Причём знакомым с самого детства.

Петя привстал на кровати и огляделся. За окном ещё было темно, хотя светловатый оттенок неба свидетельствовал о том, что приближается рассвет.

Он сунул руку под подушку и нащупал часы. Времени было минут двадцать четвёртого. Вся палата, да и весь лагерь тоже, мирно спали, и вокруг стояла полнейшая тишина.

«Взять то, что лежит на дне чемодана… Прямо сейчас… Будет поздно…» — Петя повторил про себя обрывки фразы.

Прямо сейчас… Значит, надо действовать. А не то будет поздно.

Ларин бесшумно встал и оделся. В коридоре не было ни души. Проходя мимо палаты вожатых, он услышал сладкий храп Сергея Юрьевича.

На ночь их корпус всегда запирали, но в коридоре было открыто большое окно.

Вылезть через него на улицу оказалось плёвым делом.

Подняться, видно, будет тяжелее, решил Петя. И загодя подтащил к окну пару кирпичей.

Сначала он шёл очень медленно, постоянно оглядываясь по сторонам. Но такие меры предосторожности были явно излишними.

«Наверное, кроме меня все в лагере спят, — подумал Петя. — Ещё бы, время такое…»

И тут он вдруг встал как вкопанный. В лачуге Михалыча горел свет.

Петя тут же юркнул за угол дома и, только убедившись, что его не заметили, стал осторожно оттуда выглядывать. Впрочем, вокруг всё было тихо. Да и у Михалыча тоже.

Пробив своим взглядом стену, Петя сначала был страшно удивлён: ему показалось, что внутри никого нет. Повсюду были разбросаны грязные шмотки и прочая дрянь, но самого кочегара он не увидел.

— Неужели он успел смотаться! — Пётр был близок к отчаянию.

Но тут, приглядевшись повнимательнее, он заметил, что на грязном полу среди разного барахла лежит что-то большое. Это было очень похоже на ногу Михалыча. Чуть повернувшись, он увидел и его самого, неподвижно развалившегося у входа в лачугу.

«Наверно, опять нажрался, — решил Петя. — Что ж, прекрасно! Ты спи, дорогой, а мы пока посмотрим, что у тебя в чемодане».

Ларин даже не задумывался, что всё это смахивало на обычное воровство. Ведь тут дело касалось чего-то очень важного и к тому же то, что интересовало Петю, самому Крипслу не принадлежало.

К счастью, дверь была закрыта только на крючок. Подцепив его своим перочинным ножиком, Петя легко справился с этой преградой.

Внутри царил ужасный беспорядок. Было похоже, что Михалыч действительно собирался сделать ноги и куда-то ехать. Только вот… не успел.

Он лежал прямо перед дверью, и первым, на что наткнулся Петя, попав в лачугу, была его здоровенная туша.

Ларин склонился над ним, чтобы убедиться в том, что он крепко дрыхнет, но тут же отпрянул в ужасе. Рука Михалыча была холодной. И если раньше, когда кочегар засыпал по пьяни, его грудь равномерно вздрагивала, исторгая ужасный храп, то теперь она оставалась неподвижной.

Петя догадывался об этом и раньше, но… такие мысли ему хотелось поскорее отбросить.

Однако теперь было очевидно: Крипе л не спит, он мёртв.

Как и отчего умер кочегар — выяснять не время. И не место — первым желанием Пети было поскорее смотаться.

Но тут он вспомнил про чемодан. Да, они уже успели убить Крипсла, но, может, ещё не добрались до того, ради чего всё это затевалось? Может, чемодан всё ещё здесь?

С трудом протиснувшись в комнату, Петя сразу же бросился под кровать. Пылища там скопилась такая, что он чуть не задохнулся. Но главное… Главное, что чемодан никуда не исчез!

Ларин тут же вытащил его в центр комнаты. Таких чемоданищ раньше видеть ему не приходилось — во сне он снился ему совсем другим. Во-первых, чемодан был здоровенный — метра полтора в длину, во-вторых, его углы были обиты железом с какими-то странными надписями. И в-третьих… слишком уж он старомодно выглядел. Как будто бы в древних фильмах.

Чемодан закрывался на замки. Но справиться с ними оказалось намного проще, чем показалось сначала. Достаточно было только всунуть туда перочинный нож и разок крутнуть.

Ларин думал, что, как только чемодан откроется, он сразу ахнет, удивлённый несказанными сокровищами. Но не тут-то было. Внутри находилась куча разного хлама — какие-то рубашки, штаны, ремень с пряжкой «Морфлот» и прочая ерунда.

Копошиться во всём этом было занятием не из приятных, к тому же Петя искал ведь не ржавую электробритву «Харьков» или шерстяные носки.

Резким движением отбросив носки в сторону, он вдруг заметил, как что-то со звоном брякнулось на пол. Это были часы — старинные карманные часы на длинной золотой цепочке. Для того чтобы крышка поднялась, надо было нажать на кнопочку.

Когда это произошло, Петя мигом отпрянул, а часы снова оказались на полу, выпав из рук. С пронзительным криком оттуда вылетела железная кукушка размером раза в три больше, чем сами часы. Она стала кружиться по комнате, не умолкая ни на секунду:

— В Альмагире сегодня прекрасный денёк. Гир МакХаррис стал изобретателем нового пылесоса для ковров-самолётов. Новинка уже внедрена в производство корпорацией «Рим Убо Дир Кап и сыновья». Планируется, что это изделие составит превосходную конкуренцию небезызвестному Тир Сану. Что касается курса валют, то сегодня бруар снова упал — теперь он составляет всего…

Слушать этот вздор у Пети не было никакого желания — он ведь не знал, что такое бруар, да и ковра-самолёта у него не имелось.

Зато кукушечий пронзительный визг мог разбудить кого-нибудь в лагере.

«Эх, и что бы такое сделать, чтобы она замолчала?» — в сердцах подумал Ларин.

Тут же ему пришла замечательная идея: а что если снова захлопнуть крышку часов?

И точно — не успел он это сделать, как сумасшедшая кукушка с дикой скоростью залетела обратно. И наступила тишина.

«Интересно, зачем этот Крипсл таскал с собой такую безделушку? — подумал Петя. — Штука, конечно, прикольная, спору нет, но… На кой она ему сдалась? Сувенир из прошлой жизни?»

И тут вдруг где-то вдалеке ему послышалось тихое поскрипывание велосипедных спиц и шершавые звуки. Как будто кто-то катился по асфальтовой дорожке.

Петя вспомнил таинственные слова: «А не то будет поздно».

«Ну я и дурак! — пронеслось у него в голове. — Занимаюсь тут всякой фигнёй, когда каждая секунда на счету!»

Петя снова взялся за дело. Его слегка дрожащие от страха руки с удивительной быстротой выгребали содержимое чемодана, выкидывая его прямо на пол.

В основном это были всё те же шмотки. Попадались среди них и вещички поинтереснее носков — вроде странной шапки-треуголки с прикольным помпончиком, — но времени разглядывать их не было.

«Ну где же, где же, наконец?» — лихорадочно думал Петя. Мысль о том, что в чемодане ничего нету, даже не приходила ему в голову.

Но всё-таки она появилась — после того, как он, перевернув чемодан, высыпал из него остатки барахла.

Петя готов был разрыдаться от отчаяния. Теперь этот огромный чемодан был совершенно пуст. Ларин раза два или три тщательно осмотрел его внутренности, но… ничего там от этого не появилось.

А скрип велосипедных шин раздавался всё ближе и ближе. Самое время уносить ноги.

Но тут Петя вспомнил, что в книгах часто пишут о чемоданах с двойным дном. Может, и этот какой-нибудь заколдованный?

Но всё оказалось ещё проще. Как только он перевернул пустой чемодан и бросил его на пол днищем вверх, сразу же что-то звякнуло. Дно оказалось тонкой фанеркой, а под ней…

Под ней лежали два маленьких плоских мешочка (очень, однако, тяжёлых) и какие-то свёрнутые бумаги. Подняв их, Петя наткнулся на слова «отдав на повеление ветру».

Рассматривать всё это не было времени. Ларин забросил и мешки и бумаги в очень кстати попавшийся под руку полиэтиленовый пакет и, не медля ни секунды, выскочил из лачуги.

И, между прочим, очень вовремя. Не успел он добежать до главного корпуса, как звук шарканья шин по асфальту послышался уже со стороны маленькой площади перед зданием.

«Сейчас он будет здесь, — понял Петя. — Надо мотать в другую сторону».

Он снова пробежал мимо трубы и лачуги Михалыча-Крипсла. Метрах в двухстах от неё стояли другие лагерные корпуса, и при желании можно было спрятаться за углом одного из них. Только бы его не заметили!

Ларин уже почти добежал до корпусов, когда увидел одинокую фигуру, бредущую в его сторону. Рослый мужчина с длинными волосами, одетый как-то странно… Неужели это вчерашний гость Михалыча?

Значит, и этот путь к отступлению был отрезан. Сделай Ларин один или два шага больше, его бы наверняка увидел этот недобрый волшебник.

Петя попал в настоящие тиски: сзади был безрукий мальчик, спереди — человек в перчатках, слева — забор, а справа — лачуга. И куда уж тут податься при таких раскладах?

Думать о том, что будет с ним, если его поймают, Ларину не хотелось.

Времени на размышления не было совершенно — шаги и скрип шин приближались.

И тогда Ларин принял единственно правильное решение. Он бросился назад к лачуге, пробежал мимо трубы и спрятался за углом кочегарки, стоявшей сразу за ней.

Когда Ларин уже почти достиг цели, он вдруг споткнулся и чуть было не грохнулся на землю. Его очки упали и затерялись в траве, но… сейчас было не до них. Главное — успеть спрятаться.

И Петя успел. До жилища Крипсла было рукой подать. Но те места, издалека похожие на свалку, заросли высоким бурьяном, и поэтому укрыться там было несложно. Тем более в темноте.

Зато можно было разобрать разговоры этих двоих. Как только Петя нашёл себе убежище, мальчик и мужчина наконец встретились.

На миг они остановились у входа в лачугу — видно, их испугало то, что в ней горит свет. Но потом Ларин услышал, как дверь открылась.

— Все, Крипслу конец, — радостно произнёс мужчина. — Вот и дело сделано. Это заклинание я всегда очень любил. Главное — никаких следов.

— Да, высочайший фон Ивол, — ответили ему. — Негодяй наконец-то наказан.

— Эх, Крипсл, сколько беды ты мне принёс! Сколько я из-за тебя натерпелся от госпожи!

Мужчина говорил это спокойным голосом, склонившись над трупом. Сосредоточившись, Ларин смог разглядеть его лицо — красивое и благородное, но какое-то ужасно холодное, безжизненное.

— Так, Хорк, нам нельзя медлить, скоро рассвет, — скомандовал он. — Давай-ка поищи то, что надо.

— Но, сударь, есть ли оно здесь? Тут, я вижу, беспорядок.

— Этот мерзавец пытался улизнуть сегодня ночью, я-то уж его знаю. Но моё заклятие настигло его как раз вовремя. Всё, за дело! Давай, живо!

После того как на него прикрикнули, Хорк стал шевелиться. Ловко орудуя своей единственной рукой, он перебрал груды тряпок, валявшихся на полу.

— Ничего нету, мой господин, — наконец сказал он.

— Что!? Как нету? А ну давай ищи!

Послышался глухой звук удара и тихий всхлип. Судя по всему, слуга получил увесистый подзатыльник.

Но дела это не изменило. Ведь то, что они искали, Ларин держал в своей правой руке.

Хорк ещё долго копошился в комнате, залезал под кровать и даже внимательно осмотрел пустые банки из-под самогонки. Безрезультатно.

— Может, негодяй их спрятал в печи? — вдруг подумалось фон Иволу. — Ага, да он её залил сталью! М-да, а старина Крипсл ещё не совсем забыл волшебство. Сможешь открыть?

Ларин не видел, что происходило в комнате, но, судя по всему, у Хорка ничего не получилось. Это стоило ему новой оплеухи.

— Вот, учишь вас тут! — проворчал фон Ивол. — Ладно, давай я сам.

Пете стало интересно посмотреть, как он колдует. Мужчина снова вытащил свой мобильник и стал осторожно нажимать на разные кнопки. Вдруг антенна телефона извергла страшную молнию. От её удара стена дала трещину.

— Тьфу ты, ничего не получается, — выругался фон Ивол. — Не привык я к этим проклятым перчаткам. Надо бы их снять.

Когда он стянул перчатку с правой руки, Петя чуть не обомлел. Вместо пальцев у фон Ивола были маленькие щупальца — как у осьминога.

«Вот почему он носит перчатки!» — понял Ларин.

Фон Ивол стал ловко орудовать своей мобилой, и не прошло и минуты, как сталь испарилась. Хорк тут же получил приказ засунуть в печку свою единственную руку.

Естественно, там он тоже ничего не нашёл, кроме застоявшейся сажи. И фон Ивол наконец стал понимать, что, сколько бы он ни молотил безрукого беднягу, делу это не поможет.

— Но Крипсл не мог их куда-то унести! — ревел он. — А, всё, я понял! Это дело рук того мальчишки!

Фон Ивол стал внимательно осматривать комнату и даже, как показалось Пете, на миг принюхался. Этого ему хватило, чтобы понять:

— Он был здесь совсем недавно! Если бы ты, Хорк, быстрее шевелил клешнями, то взял бы его тёпленьким.

— Но я…

Ответом был ещё один подзатыльник.

— Так, он не мог далеко отсюда уйти. НЕ МОГ! Он где-то здесь. Сейчас я попробую выйти на след.

Сердце Ларина судорожно сжалось. Радоваться тому, что он так удачно смог убежать, было рано — они наверняка его найдут.

Фон Ивол и Хорк вышли из лачуги. Первый двинул в сторону столовой, а второй — к корпусам, до которых так и не добежал парень. Петя пока оставался в безопасности. Но только пока…

Тем временем стало совсем светло — и это не добавляло шансов остаться незамеченным. Ларин огляделся. Бежать дальше было некуда — свалка за углом кочегарки, где он спрятался, кончалась за его спиной кирпичной стеной, ограждавшей какое-то газохранилище или что-то в этом духе. Перелезть через неё быстро и незаметно — нереально.

— Он побежал не туда, — уверенно сказал фон Ивол, опять встретившись с Хор-ком возле лачуги. Наверно, надо посмотреть вон там.

Шаги стали приближаться — они направились в его сторону. От страха Ларин чуть не потерял рассудок.

Времени оставалось всё меньше и меньше — оно таяло, как мороженое. Мысли Пети лихорадочно крутились вокруг одной цели — КАК БЫ ЭТО УНЕСТИ НОГИ?

А фон Ивол уже шагал мимо лачуги. Ещё немного — и он выйдет на пустырь.

Ларин хотел вскочить и броситься бежать, куда глаза глядят: не ждать ведь свою смерть сложа руки? Но шансов спастись таким образом не было никаких — эти ребята наверняка остановят его каким-нибудь прекрасным заклинанием. И тогда всё.

Если бы не тот цепенящий ужас, который охватил парня в эти страшные секунды, Петя вряд ли додумался бы до такого. И потом он сам удивлялся тому, что смог поднять своим взглядом приличного веса булыжник, лежащий к тому же далековато от него, возле самого корпуса.

Когда фон Ивол был уже совсем близко, а его слуга медленно обходил кочегарку с другой стороны, камень, валявшийся себе мирно на траве, вдруг поднялся в воздух, набрал страшную скорость и врезался в одно из окон корпуса на втором этаже.

Петя знал, что это окно спальни завхоза, и поэтому выбрал именно его.

Стекло рассыпалось вдребезги. Ларин почувствовал, как от этого звона его преследователи невольно вздрогнули.

Хотя скорее всего этим их было не испугать — во всяком случае, настолько, чтобы они перестали искать Ларина. И если бы в окне не показалась сонная рожа завхоза, говорить о спасении было бы преждевременно.

Завхоз, конечно, ничего не понял. Но это не помешало ему тут же открыть рот для громогласного извержения всевозможных ругательств.

— Сударь, они подняли тревогу, — подскочив к своему хозяину, тревожно зашептал Хорк. — Нам надо уходить.

— Что? Да ты думаешь, что говоришь? Госпожа от меня пустого места не оставит, если я не принесу ей бумаги.

— Но… Нельзя, чтобы нас обнаружили; это и сама госпожа говорила. А эти сейчас наверняка начнут обыскивать лагерь, — робко возразил слуга.

Петя видел, как лицо фон Ивола исказилось от гнева.

— Да подожди ты. Мальчишка уже почти в наших руках. Сейчас я превращу его в горсть пепла, и тогда мы спокойно уйдём.

— Эй вы, козлы вонючие, да я вас щас всех живыми в землю зарою! — голос, раздавшийся со стороны корпуса, прервал его. — Это ж надо — камни по окнам бросать, собственность портить!

Завхоз вышел на улицу и теперь грозно продвигался в их направлении, ни на миг не прекращая своих ругательств.

— Надо уходить, — шёпотом повторил Хорк. — Их много, и мы можем со всеми не справиться.

Но фон Ивол медлил, крутя в руке свой волшебный мобильник. И если бы что-то больно не ударило его в плечо, заставив дико взвизгнуть, он, быть может, и не стал бы нажимать на красную кнопку.

Хорк исчез вместе с ним, успев прихватить и свой велосипед. В руках у завхоза Петя заметил охотничье ружьё. Видно, он засадил мерзавцу хорошую порцию соли.

— Ну что, уроды, получили, да! — радостно вопил завхоз. — Э, а куда вы подевались?

Ларин так обрадовался исчезновению фон Ивола, что готов был броситься Алексею Леонидычу на шею. Но всё-таки он решил не высовываться. Ведь мало того, что шляться по ночам в лагере было строжайше запрещено — в лачуге лежало бездыханное тело бедного кочегара.

Если бы Ларин обнаружился неподалёку от него, ему пришлось бы пройти через милицейскую волокиту, стараясь объяснить что-то людям, которые не верят в магию. А расскажи он им всю правду — так его скорее всего отправят в дурдом.

Пётр бы и сам отправил в психушку любого, кто ещё год назад сказал бы ему, что такое возможно.

К счастью, завхоз ещё покричал немного, стоя в начале тропинки, ведущей к Михалычу, но дальше не пошёл — видно, решил досмотреть свои нарушенные сны.

Времени натикало уже полшестого, когда Петя стал украдкой пробираться к себе в палату. По лагерю ему удалось пройти никем не замеченным, хотя физрук скорее всего уже делает свою зарядку.

Пирамида из трёх кирпичей, которую Петя предусмотрительно соорудил у открытого окна, оказалась как нельзя кстати. В палате все спали, и только Дима поднял голову, окинул парня ничего не понимающим взором и снова заснул.