Легионер. Дорога в Помпеи – 2

Глава 20

— Полагаю, что завтра во второй половине дня римляне перейдут в наступление!

Докладывал разведчик, он вернулся с новостями, после того, как я послал его проверить правдивость слов переговорщиков. Сразу после переговоров, закончившихся крайне непродуктивно, у меня появилась уверенность, что слова римлян должны быть подкреплены хоть чем-то. Без должной опоры вести переговоры, проходясь по лезвию меча и обостряя переговорный процесс, было крайне нерезультативно. В таком случае, римляне бы не выдвигали таких жестких и невыполнимых требований, а вступили бы в переговоры. Потянув резину, дожидались бы пока подойдут более внушительные силы, имея которое можно будет диктовать нам правила. И вот теперь стало понятно, что тактика римлян оказалась оправданной.

В нескольких лигах от нашего лагеря, действительно расположился лагерь римлян. Хотя речи об окружении все же не шло.

— Сколько их? — спросил я.

— Когорта, — заверил разведчик. — Речь идёт о нескольких сотнях подготовленных ветеранов с опытом в подавлении рабских мятежей.

Как будто почувствовал, что я хочу задать вопрос — откуда ему известно об опыте этих солдат, разведчик рассказал сам. Оказывается, он, до присоединения к восстанию, много лет работал на одном из местных хозяйств крупного землевладельца. И знал, что ветеранов здесь селят на выделенные земли, чтобы в нужный момент мобилизовать. Когорта действительно была собрана в кратчайшие сроки.

— Спасибо за сведения, — я поблагодарил разведчика.

Подумать было над чем. На данный момент противник имел значительно численное преимущество над нами. Это не просто когорта, если верить словам моего разведчика, это когорта ветеранов. Такие войны уже сплочённые в сражение и имеют опыт борьбы с восставшими. При этом на моей стороне всего порядка полутора сотен человек на данную минуту… да, эти люди тоже по большей части с опытом ведения боевых действий, но никто из них, в отличие от ветеранов римлян, не воевал друг с другом плечом к плечу.

Но ситуация не виделась безнадежной. Мне нужен был резкий всплеск числа желающих присоединиться к восстанию в самые ближайшие дни. Поток должен увеличиться с десятков на сотни, а может быть даже и на тысячи ежедневно. И единственный способ сделать это я видел в громкой победе над римлянами.

Здесь и сейчас.

Невольники, которые на данный момент колеблются, должны почувствовать, что у восстания есть силы противостоять римлянам на равных.

— Тигран! — я подозвал к себе гладиатора, чтобы услышать его мнение о сложившейся ситуации.

— Они не сдвинуться с места, пока не подойдет вторая когорта, а может и третья, — высказал свою точку зрения Тигран.

Гладиатор успел расспросить наших сторонников из числа местных, те сообщили, что мобилизационный ресурс римлян здесь больше нескольких сотен ветеранов и близиться к тысячам. А значит вывод Тиграна правильный.

— На мой взгляд, они хотят добиться такого численного преимущества, чтобы не оставить нам шансов, — продолжил Тигран.

— Ну или ждут, что мы поднимем белый флаг, — сказал я.

Тигран сделал абсолютно верное предположение — для штурма римлянам требовалось численное преимущество. И то, что они начали разбивать лагерь, а не перешли к немедленной атаке, делало логичным предположение о желании римлян пополнить нынешние силы. Что касается нас, при обороне от штурма одной когортой, мы могли рассчитывать на позиционные бои — наш лагерь рос как на дрожжах, по крайней мере укрепления были почти закончены. Но если так случиться, что к одной римской когорте присоединиться вторая, то для защиты у нас не хватит ресурса.

— Что делать будем? — спросил Тигран. — У нас ведь только одна центурия укомплектована снаряжением.

Проблема снаряжения дала о себе знать несколько часов назад, когда мы раздали вновь прибывшем последние оружие и доспехи. Существовала и другая проблема, наша центурия будет проходить обучение маневрированию прямо на поле боя. Я осознавал, что это приведёт к значительным потерям личного состава, чего тоже хотелось избежать. Надо провести какие никакие, но учения для слаженной работы центурии.

Так что выбор передо мной стоял крайне непростой — продолжать строительство лагеря, ожидая штурма, либо воспользоваться тем, что противник окапывается в лиге от нас и выйти на штурм самим. До того, как к ним подоспеет подкрепление.

Прямо сейчас у нас был закончен ров, который я велел выложить кольями. Насыпь укреплялась частоколом. Нашу задачу облегчало, что почва не содержала глину, копалась легко и работа происходила в ускоренном темпе. Понимая насколько важно успеть закончить строительство до начала атаки, бывшие невольники всего за два дня выкопали несколько сотен кубов земли.

Иными словами, ситуация складывалась непростая. И первоочередно мне следовало решать вопрос со снаряжением. Одна центурия это очень мало, а вооружать остальных палками и выпускать против вооруженных римских легионеров, виделось полным безумием. Да, я помнил, как справился с подобной ситуацией Марк Антоний, при своем бегстве от Мутины он дал солдатам луб в качестве щитов. Или Спартак когда в его войске появились щиты из прутьев, покрытых корой. Но класть половину войска на рискованно авантюру, я не хотел. Нет, следовало брать хитростью и действовать на опережение. Делать то, что противник от тебя не ждёт. Смелость города берет.

После внушительный паузы я отдал приказ Тиграну:

— Собери мне десятку лучших сорвиголов из числа наших ребят, — сказал я.

Не прошло и часа, как Тигран вернулся с людьми. Они выстроились передо мной, я провёл смотр, медленно пройдясь вдоль шеренги. Многих из здесь присутствующих я хорошо знал по гладиаторской школе и отдавал отчёт их навыкам и возможностям. Делай я отбор сам, то непременно повторил бы выбор Тиграна. Но все же несколько человек из этой десятки я знал не так хорошо и видел всего несколько раз. Но исключительно по внешним признакам, передо мной стояли явно закалённые в боях ветераны. Бросались в глаза многочисленные рубцы от шрамов на их телах. С каждым из кандидатов я провёл короткий разговор, чтобы понять готовы ли эти люди действительно пойти до конца.

— Как тебя зовут, воин? — спросил я у одного из них.

Мужик был экипирован в доспехи, полученные нами с городского склада, оружием имел гладиус.

— Ростос, — представился тот, не отводя глаз от моего тяжелого взгляда. — Я был десятником напротяжении двадцати лет у Гая Мария и прошёл с ним путь от начала и до конца.

— Почему не пошёл выше? — уточнил я.

Выяснила, что этот воин бывший раб, ставший вольноотпущенником. И по ту сторону баррикад враг был только его бывшим хозяином, но и тем, кто вновь отнял у него свободу. Фарс был в том, что этот человек отдал свои лучшие годы служению Республике.

— Готов умирать за наше дело? — строго спросил я.

Он медленно, но уверено кинул.

— Готов.

Я хлопнул его по плечу и пожелал удачи. Остальные кандидаты также заверили, что готовы умирать. Настрой их более чем понят, если эти люди вновь окажутся в руках римлян, то единственное что их ждёт — смерть в результате суровой казни. Такие бойцы и были нужны для моего плана. Все кандидатуры я утвердил, но пересчитав мужиков, насчитал всего девять человек.

— Нужен ещё один, — сухо напомню я Тиграну.

— Десятым стану я, — ответил он.

Что ж, задумка требовала не только максимальной отдачи, но и эффективной организация. Тигран мог справиться с этим на все сто, поэтому его кандидатуру на роль командира диверсионный группы, я тоже подтвердил не задумываясь.

— Озвучиваю задачу, бойцы, — я начал делиться своей задумкой.

Группа должна была проникнуть в лагерь римлян и устроить диверсию — сделать поджег палатки их командующего. Я позвал нашего землемера, попросил его начертить эскиз схемы классического римского лагеря.

Землемер схематично, но достаточно подробно изобразил эскиз. Я указал бойцам на расположение палатки командующего и пути к ней ведущие.

— Вот наша главная цель, заходим с нескольких сторон, если одну из групп схватят, другой останется шанс выполнить задачу.

Слушая мои распоряжения, бойцы молчали, переваривая задачу. Расчёт был сделан на эффект неожиданности. Судя по позиции силы, с которой римляне вели переговоры, они не ждут дерзкой вылазки, полагая, что мы прячемся за насыпью, трясясь, как кленовые листы.

— Вам надо сделать так, чтобы враг не заподозрил диверсии и воспринял поджог, как чрезвычайное происшествие. Они должны переключиться на пожар ив этот момент мы ударим по ним подготовленной центурией, — продолжал я инструктаж. — Удар нанесете глубокой ночью. Сейчас у вас есть время пробраться к лагерю врага, изучить работу часовых, понять когда они сменяются и когда будет максимально притуплена их бдительность. За это время я в полной темноте подведу наши основные силы.

Далее ещё порядка получаса мы обсуждали нюансы, всплывшие по ходу обсуждения. Появлялись не очевидные на первый взгляд проблемы, на которые приходилось искать решение. Наконец, обсуждение подошло к концу, каждый из присутствующих чётко знал, что делать дальше Я видел полную решимость в глазах десятерых людей.

— Удачи парни, — напустовал я этих суровых мужиков.

И диверсионная группа тотчас выдвинулась из нашего лагеря к расположению врага.

Тигран во главе диверсионной группы добрался до римского лагеря незамеченным. Выбор в качестве места наблюдения пал на небольшую рощицу с парой десятков деревьев. Оттуда гладиатор вел наблюдение за часовыми римлян, забравшись на одно из деревьев. Римский лагерь выглядел в точь-в-точь, как нарисовал на эскизе землемер. Палатка командующего находилась ровно в центре быстро возведённого укрепления. И мысленно Тигран уже понял, как будет происходить вылазка. На одном из участков, контролируемых часовыми, местность была пересечённая. Когда происходила смена караула, римские легионеры оказывались в небольшой низине, что значительно сокращало обзор. Под покровом ночи этим преимуществом следовало во чтобы то не стало воспользоваться.

Подмечал Тигран и другие немаловажные детали. Римляне совершили грубейший по военным правилам просчет. Скомандовали отбой до того, как закончили укрепление лагеря. Скорее всего, римляне были слишком самоуверенны и рассчитывали на скорейшую победу. Думали, что с приходом второй контубернии ветеранов, с легкостью переломят восстанию хребет.

Халатность заключалась и в другом — караульные, проводя редкие обходы, остальное время коротали за игрой в кости. Это, как и не построенный до конца лагерь, могло стать непростительной ошибкой сегодняшней ночью.

Тигран увидел все, что хотел. Он слез с дерева и вкратце описал задачу своим бойцам. Тем уже не терпелось пролить кровь.

— Готовы? — спросил Тигран у сорвиголов. — Мы начинаем.

Под покровом ночи диверсионный отряд разделился и группки по два человека двинулись на лагерь с четырех сторон.

Тигран работал в паре с Ростосом, который был молчалив и сосредоточен. Тигран отчётливо помнил задачу вытянуть на себя караульных, но оценивая обстоятельства на месте, принял несколько иное решение во благо общего делу. С минуты на минуту должна была произойти смена караула. Один из караульных проигрался в кости и громко возмущался, вовлекая второго караульного в спор.

— Я хочу отыграться! — шипел первый.

— Успеешь, а пока подумай как будешь отдавать долг, — отвечал второй.

Тигран коротко переглянулся с Ростосом и кивком дал понять, что надо начинать действовать.

— Я хочу отыграться, — повторил проигравший.

— Так пойди займи серебро и можешь заглянуть в мою палатку…

— Ты же прекрасно знаешь, что никто мне не займёт деньги! Зато ты набил полный кошелёк серебра, вот у тебя и займу!

Оба караульных проворонили момент, когда из темноты в свет факела мелькнули две тени. А затем, выскочившие как черти из табакерки, Тигран и Ростос перерезали обоим глотки. Как и было договорено, Тигран потушил факел.

Далее настали несколько минут томительного ожидания, потом факела начали гаснуть в других местах.

— За мной — распорядился гладиатор.

Отряд беспрепятственно проник в лагерь. Единожды пришлось отвлечься, когда один из римских легионеров вышел из своей палатки и решил справить нужду. он выплатил глаза при виде Тиграна, но пикнуть не успел — свалился замертво.

Радиатор схватил один с факелов, освещавших лагерь и оббежав палатку командующего, поджог ее с нескольких сторон. Пожар должен был стать сигналом к выступлению основных сил.

Я понимал, что в нашем лагере присутствуют доносчики римлян. А значит о построении невольников римляне узнают за некоторое время до того, как я подведу свою центурию на позицию атаки. Выход из ситуации я видел в приказе не покидать лагерь. Был введён комендантский час, патрули, а количество часовых было увеличено вдвое. Для обеспечение мер внутренней безопасности, пришлось выделить дополнительно несколько десятков человек. Но это определённо стоило того — мне кровь износу нужен был эффект неожиданности.

Только убедившись, что из нашего лагеря и мышь не проскочит не замеченной, я выдвинулся во главе центурии в сторону римского лагера.

Шли в полной темноте, что ввиду пересечённой местности периодически порождала звуки от спотыкавшихся воинов и мат на разных языках. Будь моя армия несколько больших размеров, и я бы отказался от участия в предстоявшей битве на передке. Но действовать я собирался несколько иначе, здесь не понадобится тактического управления контуберниями.

Приблизившись к лагерю врага, мы взяли его в кольцо, растянув контубернии по диаметру римского укрепления. Ждали около получаса, когда наконец Тигран перешёл к действию и на постах часовых один за другим начали тухнуть факела.

— Приготовиться, — я отдал приказ, переводя бойцов в полную боевую готовность.

Со своей позиции я отчётливо видел, как малая диверсионная группа, засланная в римской лагерь, нейтрализуют часовых и проникают внутрь.

Не прошло и десяти минут, как центре лагеря начала полыхать палатка римского командующего.

— В атаку! — проревел я.

Десятка, возглавленная лично, устав ждать, ринулась в атаку. Следуя нашему примеру, с позиций сорвались остальные контубернии.

Мы передвигались бесшумно, а вот из римского лагеря послышались крики. Вражеские солдаты выбегали из палаток, пытались бороться с пожаром. Угроза возгорания других палаток заставляла римлян действовать неосмотрительно, многие выбегали на улицу даже без оружия и почти голые. А когда сотня моих людей ворвалась в лагерь, у римлян началась паника.

Я приказал по максимуму сохранить жизни тех, кто готов сдаться в плен. Как такового сражения не было. Мы прошлись по лагерю, напирая одновременно со всех сторон, сжимая кольцо. По итогу вооруженное сопротивление успели оказать лишь несколько десятков человек, но те были снесены нашим мощным напором. Бежать не удалось никому, не оказавших сопротивление мы взяли в плен…

Капитуляцию римской когорты прославленных ветеранов, олицетворял никто иной, как градоначальник. Этот толстый мужик решил самолично возглавить подавление восстания рабов. Он наверняка полагал, что для ветеранов с опытом борьбы с восставшими, вылазка станет лёгкой прогулкой. Он ошибался. Пожар заставил перепуганного мужика выбежать полуголым из своей палатки. Вместе с ним выбежали несколько рабов и рабынь, с которыми он устраивал оргию. Теперь, на холоднуом ветру, он смотрел на меня затравленным зверем. Судя по липком ужасу, застывшему в его глазах, он ожидал немедленной казни.

Ожидал, что группа выбравшихся на свободу зверей, какими он видел гладиаторов, растерзают его на куски.

Нет, не он был зачинщиком всего того дерьма, что происходило в Республике. Он был лишь ставленником этих мерзавцев. Пешкой в большой политической игре. Но разгром его сил станет достаточным основанием для того, чтобы в Риме поняли всю полноту угрозы, исходящей от нового восстания.

— Свяжите его, оденьте и проследите за тем, чтобы он не свел счёты с жизнью, этот поросенок нужен мне живым.

Несколько бойцов бросились исполнять распоряжение. А я собрал своих командующих и объяснил, что мы будем делать дальше.