Летнее убежище

Глава 10

— Джордж составил список, — сказала Клэр Россу. — Он говорил вам про него?

Они ждали на веранде, когда Джордж встанет после отдыха. Клэр только что принесла из главного здания почту на его имя — многочисленные друзья Джорджа присылали ему письма и открытки со всего света. Легкий ветерок покачивал ветки сирени с душистыми гроздьями, порхал над цветочными клумбами. Джордж спал почти весь день, а Росс разговаривал по телефону — как поняла Клэр, с разными родственниками.

Клэр сидела на качелях-диване, цепи тихонько поскрипывали в такт ее движениям. Росс устроился рядом на кресле-качалке. Несмотря на непринужденную позу, чувствовалось, что он едва сдерживает волнение.

— Какой еще список? — спросил он.

— Ну… что-то вроде списка дел, которые он хочет закончить в оставшееся ему время. — Она с болью увидела, как он вздрогнул.

Росс до сих пор не мог смириться с неизбежным концом деда. Ей хотелось как-то успокоить его, но она чувствовала, что он не примет ее сочувствия — пока что, а может, и никогда.

— Например, встретиться с братом? — угрюмо предположил он.

— Да, это упомянуто в списке.

— И запланировано на сегодня?

— Посмотрим, как он будет себя чувствовать, когда встанет.

Джордж рассказал ей о том, как в детстве они с братом проводили здесь летние каникулы. И Клэр живо представляла, как братья увлеченно играют в прятки, в сыщиков и воров, в трех мушкетеров, одного из которых представляла Джейн, как они бродят по лесу и по горам, погружаясь в мир своих фантазий, и даже не подозревают, что когда-нибудь станут врагами.

Она едва удержалась от желания сказать Джорджу, что если человек больше пятидесяти лет не общается с собственным братом, то ему стоит проверить, все ли у него в порядке с головой. Но она не могла навязывать пациенту свои взгляды.

Поэтому только внимательно его слушала, как и подобало профессиональной медсестре, прошедшей также курс психотерапии. Иногда человеку необходимо разобраться в своем прошлом, попытаться исправить допущенные ошибки, чтобы обрести душевный покой. Клэр очень надеялась, что встреча с братом послужит Джорджу на пользу.

Как в страшной сказке, то прекрасное, волшебное лето внезапно омрачилось известием о трагической гибели сына Гордонов и ужасным заболеванием Джорджа.

Клэр только один раз видела больного полиомиелитом, когда проходила в больнице практику во время учебы в медицинском колледже. Но у того была не очень тяжелая форма болезни. По учебникам она знала об остаточных признаках перенесенной болезни и сейчас видела один из них в атрофированной мышце у основания большого пальца правой руки Джорджа. Правда, она поняла это только после того, как он все рассказал ей.

— Ваш дед говорил вам, что в детстве болел полиомиелитом? — спросила она.

Он резко обернулся к ней:

— У деда был полно?!

— Ах, вы не знали, — виновато сказала она. — Тогда извините. Я думала, что он говорил вам.

— Боже! Полно! Да я понятия не имел.

— Я читала о последствиях перенесенного полиомиелита. С возрастом у человека могут проявиться боли в суставах и мышцах.

— У него боли? Сильные?

— Я спросила его, и он сказал, что они вполне терпимые.

— Надо же, полно! Он никогда мне не говорил.

— Попросите его рассказать. Он заболел именно здесь, в лагере «Киога», летом 1944 года. Он рассказывает очень интересно. Впрочем, вы это и без меня знаете. В те времена случаи этого заболевания были очень редкими.

— Если он выздоровел после полиомиелита, почему же он теперь не сопротивляется своей болезни? Медицина смогла его спасти почти полвека назад, а…

— То, что он выздоровел, можно считать просто чудом. Эту болезнь не умели лечить ни в те годы, ни сейчас. Существует только вакцина, которая способна уберечь от заболевания.

— Значит, нам остается просто сидеть в этой глуши и ждать чуда? Вы это предлагаете?

— Я предлагаю делать то, что хочет Джордж.

Клэр от души было жаль Росса, которого переполняла невысказанная мука. Здесь, в этом райском уголке земли, каждое мгновение для деда и внука было отравлено мыслью о неизлечимой болезни Джорджа.

Обычно к больному съезжаются родные и близкие, так что Клэр доводилось видеть самую разную реакцию — от настоящей истерики до стоического понимания неизбежности конца. Кто-то пытался сделать все, чтобы предотвратить смерть любимого человека. Кто-то приходил в полное отчаяние, молился, предавался воспоминаниям, уходил в себя, плакал, успокаивал остальных. Иные ссорились с родственниками, не стеснялись в присутствии Клэр оскорблять друг друга и даже устраивать потасовки. Но больше всего ее возмущали те, что делали вид, будто глубоко переживают предстоящий уход из жизни близкого человека, а на деле нетерпеливо ожидали момента, когда смогут получить свою долю наследства.

Судя по тому, как Росс нервно стискивал кулаки, он все еще находился в шоке от осознания реального положения вещей.

— Черт! — Он машинально следил за вьющейся над горшком с фуксией крохотной колибри.

— Этого в списке нет, — невозмутимо заметила она.

— А что хорошего в этом списке? Это была ваша идея? Вы что — колдунья, пичкаете старика фантазиями?

Ее это не задело.

— У всех у нас разные цели. Кто-то их записывает, кто-то держит их в уме. Некоторые боятся забыть, что хотели делать.

— Ерунда!

Она уже стала понимать его настроение. Возможно, именно этим он ее и привлек — он был — или казался — невероятно искренним, не очень-то умел скрывать свои чувства. Она видела, что он ей не доверяет. Ведь она ни с кем не может позволить себе полной откровенности. Иногда ее обуревала неудержимая потребность рассказать о себе кому-нибудь, чтобы человек понял ее — не ее жизнь, как Мел Рено, — а ее саму, ее сердце и душу. Она мечтала услышать, что нужна кому-то.

Откашлявшись, она спросила:

— Вы поможете Джорджу восстановить отношения с братом?

— А если я этого не хочу?

— Значит, вы не тот человек, о котором он с такой гордостью мне рассказывал. Но я так не думаю, — просто сказала она и протянула ему листок бумаги. — Это контактные данные Чарльза Беллами.

Он взял листок и сунул его в карман.

— Он будет вам очень благодарен, Росс.

Росс с силой потер коротко остриженную голову. Интересно было бы увидеть его с отросшими волосами, подумала она, но вряд ли ей это суждено.

— Черт его знает, этого брата! — мрачно пробормотал Росс. — Они не виделись целую жизнь, и вдруг эта насквозь фальшивая встреча!

— Не думаю, чтобы она была фальшивой, — возразила Клэр, вспомнив рассказ Джорджа.

— Пусть так, но как он не понимает? Братские отношения важны, когда люди живут, а не умирают. Когда присутствие брата, которого ты знаешь с самого раннего детства, понимаешь и любишь, приносит радость, а не вызывает депрессию.

— Но у нас нет причин опасаться, что Джордж впадет в депрессию. Он сам очень хочет этой встречи, — подчеркнула Клэр. — Человек в его положении больше думает не о мирских делах, а о том, чего просит его душа и сердце.

Росс помолчал.

— А что еще в его списке?

— Там много всего. Например, серьезные разговоры с родственниками — помимо брата. Разные мелкие удовольствия вроде желания прочитать какую-то конкретную книгу или сыграть партию в гольф. И еще один пункт, о котором он давно мечтает.

Росс повернулся и криво улыбнулся.

— Что он имеет в виду?

— Насколько я поняла, здесь он рассчитывает на вас — как на пилота.

— Что, хочет полетать на вертолете? Ну, это я могу организовать.

— Не полетать, а прыгнуть с него с парашютом. Он мечтает о скайдайвинге.

— О скайдайвинге?! Да вы шутите!

— Ты меня знаешь, — сказал Джордж, внезапно появившись на веранде. — Я не стал бы над этим шутить.

— Джордж! — Клэр остановила качели. — Я не слышала, как вы встали.

Она быстрым взглядом оценила его состояние. После сна он выглядел свежим, двигался уверенно, глаза за очками живо поблескивали.

— Приятно слышать, что вы обсуждаете список моих дел, — сказал он.

— Помимо всего остального, — уточнил Росс. — Почему ты не говорил мне, что перенес полиомиелит?

— Это было так давно, что уже не имеет значения. А ты знаешь, что главное средство для восстановления таких больных было придумано медсестрой?

— Да, это была медсестра Элизабет Кении, — вступила в разговор Клэр. — Она доказала, что пациенты, которые проходили курс физических упражнений, получали больше шансов на выздоровление, чем те, которых заставляли неподвижно лежать. Джордж, вы именно так и справились с болезнью?

— Да, но это было потом. А сначала меня поместили в аппарат «железные легкие».

Она с ужасом вспомнила черно-белые фотографии детей, больных полиомиелитом, лежавших в специальной палате внутри этих аппаратов, так что видна была только их голова. Какими же беспомощными, должно быть, они себя чувствовали!

— А брат Чарльз читал мне разные книги, — тихо сказал Джордж. — Пациенты в остром состоянии не считались заразными, поэтому ему позволяли навещать меня. Вообще огромному множеству людей угрожала опасность заболеть полиомиелитом, но они ее избежали. Видимо, Чарльз был одним из них. — Лицо его приобрело задумчивое выражение. — Когда ты лежишь, скованный этим аппаратом, то живешь только в те моменты, когда что-то заставляет тебя забыть о своей беспомощности. Для меня это были книги. И главное, Чарльз. Хотя он был еще маленьким, читал он замечательно. Он развлекал всю палату. Помню, он читал нам «Книгу джунглей», «Питера Пэна», детективы братьев Харди.

По виду Росса Клэр поняла, что он уже начинает подумывать связаться с Чарльзом Беллами.

— Книги стали для меня верными друзьями, — сказал Джордж. — Но тогда, лежа внутри аппарата, я этого не понимал.

Росс был явно поражен неизвестной ему страницей жизни деда. Клэр изучала в колледже историю эпидемиологии, в том числе вспышку эпидемии полиомиелита, статистику, способы заражения, ход болезни, открытие вакцины, но и она впервые видела человека, перенесшего эту страшную болезнь.

— Мне следовало больше ценить все это, — сказал Джордж. — Ведь в большинстве случаев такой диагноз означал смертельный приговор.

— Какое счастье, Джордж, что вы выжили!

Кивнув на Росса, он улыбнулся:

— Думаю, мой внук сказал бы то же самое. Потом я всегда стеснялся, что прихрамываю. Я слишком много думал о том, чего лишился из-за болезни. Но я был очень молод и не мог об этом не думать. Мне пришлось отказаться от всех видов спорта, я даже бегать не мог.

— Я и не знала, что нога вас по-прежнему беспокоит, — сказала Клэр. — Это вовсе не так заметно, как вам кажется.

— В данный момент мнение окружающих меня уже не волнует. И просто поразительно, до чего все стало легче и проще. Жаль, что я так поздно спохватился. То же самое я могу сказать и о полете в небе…

— Да, кстати, — сказал Росс. — Дед, я не уверен, что тебе стоит прыгать с самолета.

— Поэтому я так долго и ждал этой возможности, — улыбнулся Джордж.

— Оставь, дед. Ты это серьезно?

— Абсолютно серьезно! И это вовсе не оригинально. Многие признаются, что перед смертью мечтают о прыжке с парашютом. Думаю, в нас говорит врожденное стремление к полету. Всем хочется испытать это чувство полной свободы.

— Можешь мне поверить, что это преувеличение, — заверил Росс.

— Только не ври мне, сынок!

— Ладно, признаюсь, что это действительно потрясающее ощущение, — улыбнулся Росс. — Но только в том случае, если ты достаточно долго тренировался.

— Для этого у меня нет времени, — деловито заключил Джордж.

— А может, я просто возьму тебя полетать? Проделаем в небе пару трюков…

— Нет, только скайдайвинг, — упрямо возразил Джордж. — Я мечтаю испытать чувство свободы, долгого парения. А чего ты, собственно, боишься, Росс? Что я разобьюсь? Умру? — Он вытянулся, заложив сцепленные пальцы за голову. — А ты вот о чем подумай: если во время полета я умру, тебе не придется помогать мне с другими пунктами моего списка.

— Твой список — это чистый абсурд! Это вы все придумали! — напал Росс на Клэр.

— М-да-а! Я ожидал, что у вас сложатся более дружеские отношения, — заметил Джордж. — А вы не успели познакомиться, как уже ссоритесь, словно новобрачные.

— Просто Росс очень за вас тревожится, — покраснев, объяснила Клэр. — Он хочет, чтобы вы вернулись в город и продолжили лечение.

Для Росса это прозвучало неожиданно, видимо, он действительно видел в ней противника своей идеи.

— Правда, дед. Я хочу, чтобы ты боролся с этой штукой.

— Я тебя понимаю, ты всегда был борцом.

— И у вас есть эта возможность, — подчеркнула Клэр. — Вы знаете, что я по этому поводу думаю.

Она кивнула и сложила руки на груди.

— Вы имеете полное право передумать. И никто не станет допытываться, что да почему. Все пойдут навстречу вашим желаниям.

— Я своему решению не изменю. — Джордж сел рядом с внуком. — Ты думаешь, что это даст мне какой-то шанс остаться с тобой, да? — тихо спросил он.

В глазах Росса отразилось такая беспомощная боль, что Клэр не выдержала и отвернулась.

К счастью, Джордж сумел улыбнуться.

— Возьми меня полетать в небе, Росс. Я всегда мечтал это испытать.

— Но…

— Я знаю, сынок, что это опасно. Но я ничуточки не боюсь. Если я умру в полете, то просто отниму у себя несколько недель жизни, верно? В лучшем случае месяцев. Извини, что так прямо выражаюсь, но так уж я думаю.

— И ты хочешь, чтобы я тебе в этом помог? — не веря своим ушам, спросил Росс.

— Мы думали, вы сможете это устроить, — сказала Клэр.

— Ты же имеешь лицензию на прыжки тандемом, — напомнил Джордж. — Мы можем прыгнуть вместе.

— Постой, как ты себе это представляешь? — удивился Росс. — Хочешь спрыгнуть с самолета в связке со мной?

— Да, и я считал бы это особенной честью для себя.

Росс крепко стиснул челюсти и сердито взглянул на Клэр.

— Ладно, я подумаю, может, кое-кому позвоню.

И она поняла, что он это сделает.

— Кстати, о вашем списке, — улыбнулась она Джорджу. — Вот, пришло с сегодняшней почтой.

Она протянула ему пакет, отправленный экстренной почтой.

Он перевернул его и нашел адрес отправителя.

— Издательство «Пингвин»! — обрадованно воскликнул он. — Юная леди! Неужели это то, что я думаю?

— Почему бы вам не открыть его и посмотреть?

Руки Джорджа подрагивали, когда он вскрывал пакет. Оттуда появилась книга в простом картонном переплете со штампом: «Сигнальный экземпляр. Не для продажи». А ниже — дата выхода из печати — 28 сентября.

— «Падение гигантов» Кена Фоллетта! Клэр, да эта книга хранится в полной тайне. Все ждут не дождутся, когда она будет опубликована! Как вам удалось ее раздобыть?

— Ну, я нашла один способ.

Она не стала говорить, что в виде исключения нарушила правило не поддерживать связь с родственниками своих бывших пациентов. Как-то ей пришлось ухаживать за матерью одного студента, который проходил практику в издательстве, и он так был ей благодарен, что обещал достать любую книгу из списка этого издательства на любой стадии подготовки к изданию. И, желая доставить удовольствие Джорджу, она попросила оказать ей эту услугу.

— Я сразу начну ее читать. Клэр, не знаю, как вас и благодарить! — Он повернулся к Россу. — Поразительно внимательная девушка!

— Угу, — пробормотал тот, явно недовольный этой похвалой. — Давай-ка лучше поговорим о твоем списке, дед.

Джордж похлопал по своему карману:

— Главное, что заставило меня приехать сюда, — это желание восстановить отношения с братом — если возможно. Мне нужно понять, осталось ли между нами что-то общее после пятидесяти лет молчания.

— А почему ты еще не позвонил ему? — спросил Росс.

Джордж виновато улыбнулся:

— Честно говоря, никак не могу решиться потревожить спокойствие его семьи. Моя жизнь… так сказать, этот проклятый диагноз попросту ее разрушил. Но это не дает мне права вторгаться в жизнь ничего не подозревающих людей.

Клэр смотрела на них и видела в Россе Джорджа, каким он наверняка был в молодости. А по Джорджу можно было представить, каким в его годы станет Росс.

Порой она задумывалась о своем прошлом, хотя старалась не углубляться в вопросы, на которые не могла получить ответа. Она не знала ни свою бабку, ни деда. От ее матери у нее остались всего четыре детские фотографии, на которых она была снята одна, без родителей. Впрочем, даже сейчас связь с прошлым представляла для Клэр опасность, поэтому эти фотографии, одна из которых была сделана поляроидом, хранились у Мела. Но, глядя на себя в зеркало, она не была уверена, что узнает в себе черты матери.

Руки Джорджа слегка дрожали, когда он достал из кардана маленький блокнот в кожаном переплете.

— Когда я только узнал о своем диагнозе и перспективах, я сразу подумал позвонить Чарльзу. Казалось бы, так просто — снять трубку и заказать разговор. Но пока я держал трубку в руках и смотрел на номер телефона, который мне удалось узнать, я видел перед собой всю прошедшую жизнь. И, признаюсь честно, я трусил. Это слишком сложно для обычного телефонного разговора. Я боялся лишить себя единственного шанса на примирение, поэтому все тщательно продумал и решил приехать сюда, поближе к Авалону.

— Может быть, вам встретиться с ним до прыжка с парашютом, — сказала Клэр, заработав гневный взгляд Росса. — Я только предложила.

Джордж заразительно расхохотался.

— Откровенно говоря, этот прыжок может оказаться легче, чем разговор с братом. — Он помолчал и тихо добавил: — Но медлить действительно не стоит.

У Клэр дрожь пробежала по спине. Она отвернулась, чтобы Росс не увидел, как она взволнована. Многие пациенты чрезвычайно остро чувствуют ухудшение своего состояния, отсюда и проистекает их решительность.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что она не будет с нами обедать? — спросил Джордж внука, когда вечером они направлялись в главное здание. — Я ее чем-то обидел?

— Нет, конечно нет.

— Может, ты сказал что-то не то?

Может быть, подумал Росс. Весь день он держался с Клэр сдержанно и грубовато. С одной стороны, он был благодарен ей за внимательное отношение к желаниям деда, с другой — злился, что она поддерживает его решение отказаться от лечения.

— Вообще-то она сказала, что хочет дать нам возможность побыть наедине, — ответил Росс.

— Ну-ка, остановись, — скомандовал Джордж. — Вот здесь, подойди ближе.

Росс остановил тележку для гольфа на дорожке.

— Мы что, поедем назад, за ней?

Дед нетерпеливо взмахнул рукой и встал с тележки. На небольшом расстоянии от дорожки располагалась клумба с цветами, в центре которой возвышался каменный памятник, окруженный бордюром из лилий. Росс увидел выгравированную надпись: «Стюарт Гордон, 1926–1944».

Теперь, когда он чуть больше узнал о семье своего деда, он начал понимать его привязанность к этому лагерю. Ниже на камне была следующая надпись: «Мы никогда не забудем любовь, которую ты дарил всем нам. Бог видит, как глубоко мы скорбим о тебе».

То же самое можно было сказать об отце Росса и обо всех воинах, погибших за свою родину. Дед нагнулся и сорвал две белые лилии. Росс не отрывал от него взгляда, завороженный этой неожиданно эффектной сценой: седой старик, на которого падал золотистый свет заката, низко наклонился к клумбе и осторожно срывает цветы. Росс невольно вспомнил Джорджа молодым и веселым, когда в Париже они гуляли в парке Тюильри, и дед с озорной усмешкой миновал строгую табличку: «Цветы не рвать!» и сорвал себе гвоздику.

— Без бутоньерки джентльмен не может считать себя одетым, — объяснил Джордж, снова присев на тележку. — Никогда не знаешь, с кем встретишься, так что лучше заранее подготовиться.

Росс просунул стебель лилии в петлицу на лацкане деда и улыбнулся, хотя ему хотелось плакать. «Черт побери, дед, не покидай меня!»

Скрывая подступившую к сердцу горечь, он усмехнулся:

— Ты постоянно мне это советовал, но, как видишь, из этого ничего не вышло.

— Это еще не повод прекращать попытки. — Он прикрепил цветок Россу, как делал это, когда внук был беззаботным парнишкой. Рука его дрожала, и Россу пришлось помочь ему.

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Нормально, если не считать этой дрожи, — беспечно отвечал Джордж. — Она — побочное действие одного из моих лекарств. Не волнуйся.

«Хорошо, я не буду волноваться».

Джордж снова устроился на сиденье.

— Клэр любит собирать цветы. Сегодня утром она поставила мне на стол букет к завтраку. Что-то говорит мне, что вы с ней отлично поладите.

Росс посмотрел на пристегнутое к его карману вездесущее сигнальное устройство.

— Дед…

— Нет уж, позволь мне сказать. Не хочу быть слишком резким, но иногда молчать просто нельзя.

— А что, этот разговор будет идти совершенно в другом тоне, чем обычно?

— Нет, просто я хочу быть с тобой совершенно откровенным. Росс, ты не создан для холостяцкой жизни. Ты должен найти себе особенную женщину.

— Тогда не подсовывай мне какую-то незнакомку.

— Она недолго будет оставаться для тебя незнакомкой — если ты перестанешь относиться к ней с предубеждением. Возможно, ты даже ее полюбишь. Это чувство тебе еще неизвестно, но, поверь мне на слово, оно самое прекрасное, что есть на свете.

Росс искренне рассмеялся:

— Ладно, дед, займусь этим прямо сейчас.

— Я не шучу.

— Я ценю твою заботу, только…

— Имей в виду, этот пункт стоит в моем списке, — сказал Джордж.

Росс помолчал.

— Твой список начинает вызывать у меня тревогу.

— Пойми, для меня это очень важно. Я намерен выполнить все до одного пункты — насколько это в моих силах.

— Прекрасно, дед, но ведь это твой список! Я не имею к нему отношения.

— Я хочу быть уверенным, что ты устроил свою жизнь так, как ты этого заслуживаешь. Только тогда я буду за тебя совершенно спокоен.

Дед умел манипулировать людьми, когда ему это требовалось.

— Хорошо, я над этим поработаю, — уступил Росс. — Только имей в виду, если я и найду кого-то вряд ли это будет никому не известная медсестра, которую ты нанял через Интернет.

Росс оставил тележку у здания и вместе с дедом вошел внутрь. На самом деле сейчас он меньше всего думал о своем будущем, главное, уговорить деда продолжить лечение. Возможно, здесь поможет встреча с братом. Как только они помирятся, у Росса появится надежда заставить деда снова начать борьбу за свою жизнь. Кто знает, может, Чарльзу удастся его убедить.

Когда они подходили к дверям ресторана, в огромных зеркальных стеклах появилось их отражение, и он поразился своему виду в штатской одежде. Он до сих пор к ней не привык.

— А ты был прав насчет цветов, — улыбнулся он и показал деду большой палец. — Мы с тобой выглядим на все сто!

Их усадили за столик перед верандой. За соседним столиком сидела пожилая леди с молодой супружеской парой. Увидев Джорджа, она сразу пригладила волосы и выпрямила спину. Дед подвел к ней Росса:

— Мисс Миллисент Дэрроу. Милли, это мой внук Росс.

Ай да дед! Успел уже познакомиться с дамой! Интересно, чего еще от него ожидать?

Седая, прекрасно одетая леди улыбнулась:

— Такой же красавец, как и вы, Джордж.

Дед просиял от гордости. И под ее взглядом он приосанился, расправил плечи. Когда они снова уселись, Росс нагнулся к нему и прошептал:

— Дед, а ты ей нравишься.

— Надеюсь. Мы с ней можем служить живым доказательством, что возраст любви не помеха. И сегодня я решил заказать филе. Столько лет не ел красного мяса, и только теперь полностью наслаждаюсь жизнью!

Мисс Дэрроу обернулась к нему и подняла свой бокал с вином.

— Пью за это!

Клэр удивилась, увидев, что Росс возвращается в коттедж один, без Джорджа. Она поспешила выйти ему навстречу и еще больше удивилась, когда поняла, что он успел сменить вечерний смокинг на костюм для рыбалки. Он выглядел неотразимым в удобных шортах цвета хаки, футболке, жилетке со множеством карманов и в какой-то нелепой шапке, которая, впрочем, придавала еще большую мужественность его облику.

— А где Джордж? — тревожно спросила она.

— Танцует с какой-то дамой. Просил поблагодарить вас за то, что вы научили его танцевать.

— Вы шутите!

— И не думаю. — Казалось, он читает ее мысли. — Не беспокойтесь, она тоже здесь отдыхает, я назвал ей номер вашего и своего телефона.

Клэр облегченно вздохнула и только теперь порадовалась за Джорджа.

— Значит, они только что познакомились?

— Нет, они знакомы уже давно. Ее зовут Миллисент Дэрроу. Оказывается, они оба еще в пятидесятых годах проводили здесь каникулы с родителями. Когда лагерь перестроили, многие из прежних посетителей снова стали здесь отдыхать.

— Миллисент Дэрроу, — медленно произнесла Клэр. — Старинное, классическое имя. Надеюсь, они найдут чем заняться.

— Похоже на то. — Росс нагнул голову, но она заметила на его лице легкую улыбку. — Он велел мне уйти и сказал, что, если ему что-нибудь понадобится, он вызовет вас или меня.

— Ну… Я, пожалуй, дождусь его, — с внезапным смущением пообещала она.

Росс некоторое время смотрел на нее, усиливая ее замешательство.

— А может, пойдете со мной? Я хочу немного поудить рыбку.

Она посмотрела на небо, начинающее темнеть:

— Э-э… Сейчас?

— В сумерках самый клев. Идемте. У меня с собой все, что нужно.

— Вы это серьезно? — Клэр показалось ужасно заманчивым посидеть с удочкой на озере.

— Конечно.

Наверняка он очень доволен обедом, иначе с чего вдруг такое благодушие?

Они неторопливо пошли по тропинке вдоль озера. Вечер был великолепным. Заходящее солнце мягко освещало живописные окрестности, придавая им такую чарующую прелесть, что у Клэр сердце замирало от восторга. Никогда еще ей не доводилось испытывать такого глубокого и полного покоя и тишины. Даже блестящая поверхность озера своей неподвижностью напоминала зеркало, отражающее окрашенные в розовые и золотистые тона медленно плывущие в небе облака. Лишь изредка ее возмущали легкие прикосновения насекомых.

Они оказались рядом с водопадом, струящимся из узкой расщелины в речку, которая впадала в озеро.

— Вот здесь и остановимся, — сказал Росс, подойдя к заросшему камышом берегу речки. — Вы когда-нибудь удили рыбу?

— Ни разу. — Она с удовольствием ощущала на лице прохладные брызги водопада. — Здесь удивительно красиво. В жизни не видела места прекраснее.

— Да, я начинаю понимать, почему деда так сюда тянуло. Это все равно что оказаться в раю. — Он помолчал. — Хотя сравнение не очень удачное.

Она улыбнулась:

— Уверена, он не согласился бы с вами. В данный момент они с Миллисент, наверное, там и пребывают.

— Ну, не хватало мне еще представить себе это…

— Я имела в виду танцы.

— А я — нет. Ну что ж, посмотрим, помню ли я, как это делается…

Клэр подошла ближе. Снаряжение было очень простым — удочка с катушкой, грузилом и леской, да и сама процедура ужения на первый взгляд казалась довольно легкой. Она немного понаблюдала за тем, как он взмахами перемещал удочку из стороны в сторону, как грациозно танцевала над водой прозрачная леска, когда он тащил ее к неподвижному затененному месту за торчащими из воды камнями, где могла скрываться рыба.

— Мне не приходилось видеть, как ловят рыбу, — сказала Клэр, следя за легким подергиванием приманки на конце лески. — Только на картинках и в кино.

— Попробую догадаться, о каком фильме вы говорите… «Там, где течет река», да?

Она кивнула:

— Я очень люблю этот фильм. — Ей всегда нравились книги и фильмы, посвященные семейной жизни. В основном она по ним и представляла себе эту жизнь. Больше всего ей нравился комедийный сериал «Шоу Косби». Если бы у нее была такая же семья!

— Виды там прекрасные, — согласился Росс, имея в виду фильм, и снова забросил удочку в тенистое место. — Только мне не нравится, когда в фильмах показывают умирающих и смерть. — Он плавно водил удилищем, время от времени взмахивая им, отчего в воздухе раздавался легкий свист и плеск черных волн.

— Что-то мне не везет. Хотите попробовать?

Его неожиданная любезность поразила Клэр.

— Мне казалось, я вам не понравилась.

— Мне тоже так казалось, — сказал он и улыбнулся, чтобы смягчить свою прямоту. — На вас, кажется, непромокаемые сандалии?

Она кинула взгляд на свои кроссовки фирмы «Кин» с отверстиями для вентиляции.

— Да, но…

— Тогда перейдем вон туда. — Он показал на каменистое высокое место на другом берегу. — Вот, держитесь за мою руку.

Она крепко ухватилась за нее, так как каменистое дно было неровным и скользким. Рука его была сильной и уверенной. Она с удовольствием ощутила прикосновение к щиколоткам прохладной воды. Ей уже не терпелось самой поймать рыбку.

Однако это оказалось не так легко. Росс показал ей, как плавно закидывать леску, но у нее это вышло неловко, и привязанная к крючку красивая мушка застряла в камышах на противоположном берегу.

— Попробую найти ее, — сказала она.

— Не стоит беспокоиться, у меня есть запасные.

— Вы уверены?

— Потеря приманки еще не конец света. Сегодня мы с дедом заготовили много мушек. Как в старые времена. Он по-прежнему очень ловко завязывает узелок. Самая главная прелесть в рыбной ловле — это то, что она полностью тебя захватывает, и ты забываешь обо всем на свете.

— Я думала, главное — это поймать рыбу.

— Это вторично. — Он привязал новую мушку и снова продемонстрировал ей плавный нахлест. — Рыбалка дает тебе возможность почувствовать близость к природе и заняться самым древним ремеслом на земле. К тому же это ужасно увлекательно.

— Дайте-ка мне. Не хочу, чтобы какая-то удочка с наживкой считала меня побежденной! — Она попробовала еще раз, но теперь мушка затонула у самых их ног. — Почему у меня не получается?

— Вот, смотрите, вы должны откинуться назад… Сейчас я покажу. — Он встал позади, слегка обхватив ее за талию и положив свою руку поверх ее руки, державшей удилище. — Откиньтесь немного назад. И не напрягайтесь. Пусть удилище идет само.

С его помощью дело у нее пошло лучше. Вскоре она почувствовала, как леска вздрогнула и натянулась.

— Ой, не может быть! Смотрите, кажется, у меня клюет!

— Теперь не спешите, — возбужденно прошептал он и осторожно накрыл своей ее руку. — Нужно завлечь ее и… Все! Попалась!

— Правда? Ой!

Рыба зацепилась за крючок и стала испуганно дергаться. Росс показал ей, как подтянуть катушкой леску с пойманной рыбой, затем подвел под нее сетчатый сачок.

— Какая красавица! — Он поднял сачок.

В маленьком сачке свернулась радужная форель, толстая, со сверкающей чешуей. Росс осторожно вытащил и аккуратно извлек крючок.

— Этот крючок без зазубрин, поэтому не повредит ей. Хотите поздороваться с вашей рыбой?

Она взяла ее в руки, невольно вздрогнув, ощутив ее холодное и скользкое туловище.

— Привет, рыбка.

Росс сфотографировал ее мобильным телефоном. Не любившая, чтобы ее снимали, она моргнула от вспышки.

— А теперь что?

— Теперь мы ее отпустим.

— Вот это великолепно! Я все равно не стала бы ее есть после того, как увидела ее так близко.

Он нагнулся и выпустил форель в речку.

— До свидания! — сказал он вслед ей и повернулся к Клэр.

— Вот это и есть рыбная ловля?

— Да, в этом и заключается рыбная ловля — поймать и отпустить. — Он продолжал улыбаться ей, но глаза его были грустными.

— Расскажите, как вы ловили рыбу с Джорджем, — попросила она.

— О, мы с дедом обожали рыбачить. Мы ведь сдружились с ним еще до того, как погиб мой отец. — Он привязал к крючку новую мушку. — Ваше мнение как специалиста, сестра Тернер? Эта встреча облегчит ему все или, напротив, только причинит лишние страдания?

Она не знала, что ему сказать. Он только начинал освобождаться от стресса после двух лет пребывания на войне. Отца он давно потерял, а теперь ему предстояло перенести смерть обожаемого деда. И ко всему этому Джордж вбил себе в голову, что она и Росс… Нет!

— Попробуйте еще раз, — предложил он.

— Что попробовать? — испуганно вздрогнула Клэр.

Он протянул ей удочку.

— А! Конечно. — Она была рада занять чем-нибудь руки. — Как вы понимаете, одинаковых семей не бывает. Людям близким не приходится заботиться о каких-то незаконченных делах, поскольку их всю жизнь связывали крепкие родственные узы. В каком-то смысле им легче. Они думают друг о друге, а не сожалеют об упущенных в прошлом возможностях.

— А в другом смысле?

Клэр уловила нужный ритм и забросила леску, которая легла на воду, но совсем не в том месте, куда она целилась.

— А с другой стороны, нет ничего тяжелее, чем потерять человека, которого любишь всем сердцем.

— Это верно. — Всего два слова, но в них выразилась вся его боль.

— Ваш дед рассказал мне, как погиб ваш отец. Мне очень жаль. Должно быть, вам его очень не хватает.

— Да, очень. Думаю, это уже до конца моих дней.

От его интонации ее пробрал холод. Она надеялась, что ей удается скрывать, как он ей нравится. «Отцы и дети. Семья».

Отвернувшись к речке, она сказала:

— Я не умею точно забрасывать леску. Объясните, как нужно делать.

— Ну, — сказал он, опять встав за ее спиной, — прежде всего нужно принять правильную позу. Расслабьтесь. — Он взял ее за руку и с невероятным терпением и неожиданной мягкостью показал ей, как выполнять нахлест. Предлог был прозрачным, и оба это понимали.

Но ей это было все равно. Она думала только о том, что он снова обнял ее, хотя бы под предлогом обучения. Она наслаждалась, ощущая его крепкое тело, теплое дыхание у себя на шее, его тихий шепот, его запах. Она едва сдерживалась, чтобы не обернуться к нему и не поцеловать его прямо в губы. Интересно, он случайно поставил ее в такую позу или намеренно?

— Этого не стоило делать, — тихо, но решительно сказал он.

— Но я стараюсь изо всех сил.

— Я говорю не о леске. — Он опустил голову и проговорил ей на ухо: — Мне не стоило вот так касаться вас.

— Значит, мы хоть о чем-то одинакового мнения.

Это повторяется всю жизнь, с горечью подумала она, все и всегда будут понимать, что с ней не стоит быть близким.

— Я хотел сказать… Черт! Это было здорово! Я так давно не обнимал женщину, Клэр. Вы мне словно снитесь!

Удилище выпало на камни. То ли она сама повернулась, то ли он повернул ее к себе. И в следующую секунду она его поцеловала.

Взяла и поцеловала — человека, которого едва знала, внука своего клиента! И не могла оторваться от его губ. И он будто догадался, что она изголодалась по близости с мужчиной. У нее не было большого опыта в поцелуях, но этот поцелуй определенно был настоящим. Потрясающим! Он был как недостающий кусочек мозаики, который встал точно на место, и его губы были горячими и сильными, руки — нежной и надежной гаванью. Она почувствовала, что он по-настоящему относится к ней, это ощущалось по его рукам, по страстному дыханию. Возможно, солдат, только что пришедший с войны, льнет так к любой женщине. А может быть, дело в ней самой. Она хотела спросить у него, ей так хотелось в это поверить! Вот так, всего за несколько секунд, он заставил ее забыть обо всем на свете. Об этом она мечтала, лежа без сна столько ночей, когда ее терзало сознание своего бесконечного, безвыходного одиночества.

Этот поцелуй был сладкой мукой. И главное — мукой, потому что за этот волшебный момент она испытала все, чего жаждала, но чего никогда не сможет иметь.

Наконец, она собрала всю волю и высвободилась из кольца его рук.

— Гм… Ну что ж… Вернемся к рыбной ловле. — Стараясь говорить непринужденно, она наклонилась за удилищем.

— Да, я совсем забыл. Но прощения не прошу — для этого мне было слишком хорошо.

Но было ли хорошо для самой Клэр, что она отведала запретный плод, или лучше было и не пробовать, чтобы не знать, чего она навеки лишена. Но теперь уже поздно. Теперь она знала, что всю жизнь будет вспоминать этот поцелуй.

— Мы… Нам не следовало этого делать.

— Странно, но я как раз подумал, что это был самый приятный момент в моей жизни после демобилизации. Чувствую себя лучше, чем после трех дней увольнения. Мы целовались… всего несколько секунд, но я пришел в полный порядок.

— Росс…

— А что, у вас есть друг?

— Если бы у меня был друг, я не стала бы с вами целоваться.

— И прекрасно.

— Почему?

— Потому что… вы ведь свободны, верно?

— Нет, — твердо сказала она.

— Почему?

— Ну… Это трудно объяснить.

— Здорово… Так мне, дураку, и надо!

— Я не хотела… Росс, я просто не могу говорить об этом.

— Ну, теперь я точно попался на крючок!

«Быстро, — приказала она себе, — придумай какую-нибудь ложь». Нужно было сказать, что у нее есть друг. Но она не хотела его обижать, не могла себя заставить солгать ему. Но и сказать правду тоже не могла.

Зачем, ну зачем она это допустила? Ничего хорошего и; этого не выйдет. Он был как соблазнительное лакомство из кондитерской «Скай-Ривер». Зачем соблазнять себя тем, что для нее вредно?

— У меня снова клюет? — сказала она, потянув удилище.

— Только осторожно, без рывков. А то вы…

— О, она сорвалась! Я слишком резко потянула удочку.

— Бывает.

— Наверное, мушка пропала. — Она покрутила на себя рукоятку катушки. — Все равно уже совсем стемнело, ничего не видно.

Они собрали вещи и перешли речку. Он поддерживал ее за руку, не отпуская, даже когда они поднялись на свои берег и направились по тропинке к коттеджу. Территорию освещали фонари на тропинках, в траве и кустах светились светлячки. На берегу у главного здания горел костер, слышны были приглушенные голоса.

— Выходит, мы с вами попали в неловкое положение, да? — напрямую спросил Росс.

Она тоже не стала лукавить:

— Наверное.

После танцев Джордж предложил Миллисент Дэрроу доставить ее до места на электрокаре.

— Лучше позвольте мне проводить вас, — отказалась она.

Он удивленно засмеялся:

— Ваше желание для меня закон.

Росса и Клэр видно не было, и Джордж надеялся, что они отправились погулять и поближе познакомиться.

— Милли, я хотел поблагодарить вас за то, что вы терпели меня во время танцев.

— Но вы вовсе не так уж плохо танцуете. А какой у вас замечательный коттедж! Самый просторный и уединенный.

— Когда мы приезжали сюда в пятидесятых годах, он был лодочным сараем. Его очень удачно переделали. Заходите, я покажу его вам.

— Может, как-нибудь потом. — Она подняла волосы с шеи. — Сегодня слишком жарко. Вы не будете возражать, если я немного поболтаю ногами в воде?

— Дорогая моя, можете болтать в ней чем угодно! — Выпитое после обеда вино слегка кружило ему голову, но он не обращал на это внимания.

— Отлично. — Она сняла босоножки и осторожно уселась на край причала. — Ах, какая прелесть!

Он сел рядом и, закатав брюки, тоже опустил ноги в воду.

— Как в старые добрые времена!

— Даже лучше! В детстве я была примерной девочкой и с завистью поглядывала на тех, кто позволял себе разные вольности. Я имею в виду ребят, которые исподтишка таскали у родителей пиво или плавали голышом.

— Ну, идея украсть пиво меня не привлекает, а вот поплавать голышом…

— Джордж Беллами!

— Не надо делать вид, что вы шокированы. — Он потянул за пояс ее платья. Это было легкое струящееся одеяние, которое придерживал только этот пояс, но он медлил, желая убедиться, что она сама этого хочет.

— В моем возрасте меня не так просто шокировать!

Она засмеялась, и ее непринужденный смех колокольчиком прозвенел над водой. Затем встала, развязала пояс, и платье упало к ее ногам. Джордж с трудом встал рядом с ней, но довольно быстро освободился от одежды. Затем, взявшись за руки, они прыгнули в воду. Прохладная вода приятно обволокла их обнаженные тела.

Они немного поплавали, а потом он лег на воду и с удовольствием покачивался на легких волнах. Ему нравилось слышать рядом ее дыхание и восторженные восклицания. А главное, что она не знала о его болезни.

— Как вы себя чувствуете?

— Прекрасно!

В темноте он нашел ее руку, подтянул к себе и нагнулся, чтобы поцеловать.

— Да вы и сами прекрасны.

— Джордж, я еще с юности помню вас. Господи, как я была в вас влюблена! Мне так хотелось, чтобы вы стали моим… первым мужем.

Он засмеялся:

— Вы всегда были удивительно прямой и откровенной.

— Я и теперь буду откровенна. Я безумно хочу вас… хотя и не в качестве мужа.

Он едва поверил своим ушам.

Из-за его состояния у него случались галлюцинации. Неужели опять? Нет, она была рядом, восхитительно нежная и прохладная. Он почувствовал на щеке ее дыхание, а потом ее поцелуй в губы.

Как грешные подростки, они вылезли из воды и быстро подхватили сложенную на причале одежду. Он нашел два махровых банных халата, на минутку задержался, чтобы повесить на дверь табличку «Прошу не беспокоить» и выпить таблетку, так, на всякий случай.

В его комнате был устроен газовый камин, и он нажал кнопку на пульте, чтобы зажечь огонь.

— Джордж, до чего же красиво! Правда, это просто замечательно!

Он запретил себе думать о неудаче, о будущем и о чем-либо, кроме настоящего момента. Конечно, они уже не молоды, не так сильны и не так красивы. Но охватившее их желание возместило все эти недостатки. И оба испытали изумление, восторг и безумное наслаждение, ему казалось, что он уносится в небо.