Летнее убежище

Глава 15

— Дед, что ты сегодня собираешься делать? — спросил Росс.

— На сегодня у меня никаких планов. К сожалению, моя подруга Милли уехала в Олбани навестить друзей и вернется только завтра.

— Значит, вы с Милли… — Для Росса такой поворот событий был несколько неожиданным. Неужели пожилая леди провела вечер с дедом?

— Мы прекрасно провели с ней время. Джентльмен больше ничего не скажет.

Росс смущенно засмеялся. Он мысленно снял шляпу перед старым франтом, но с удовольствием оставил эту тему.

— Так, насчет вечера…

— Ты что-то надумал? — Джордж снял очки и отложил их в сторону.

— Ты нормально себя чувствуешь… для того, чтобы принять своего брата?

Джордж подался вперед, крепко сжав подлокотник:

— Абсолютно нормально!

— С его женой Джейн. Ей тоже можно прийти?

— Ей… — Дед прокашлялся. — Разумеется, ее я тоже рад буду видеть. — Он откинулся на спинку кресла. На лице его легко читались волнение, радость и тревога. — Сегодня вечером! С трудом в это верю. Клэр, вы слышали?

— Да, Джордж, и я очень за вас рада.

После подробного обсуждения было решено заказать на кухне обед и накрыть стол на веранде в коттедже Джорджа, чтобы волнующая встреча прошла в уютной домашней обстановке. Вечером, помогая деду подготовиться, Росс все больше волновался.

— Скажи мне еще раз, какой он, — попросил Джордж. — Каким было твое первое впечатление?

Росс передал ему ручное зеркало:

— Вот, посмотри на себя. Вы с ним похожи, как близнецы.

Дед довольно улыбнулся:

— Да, все говорили, что в нас сразу заметно фамильное сходство. В детстве я был очень сильным и спортивным пареньком. А потом, после болезни, преимущественно занимался чтением. — Он потер ногу.

Теперь, когда Росс знал о полиомиелите, он видел деда в ином свете. Дед перенес страшную болезнь, которая навсегда его изменила, и все-таки вел полноценную жизнь, занимался любимой и интересной работой. Росс надеялся убедить его предпринять новую схватку с болезнью. Может быть, встреча с братом подтолкнет его к этому.

— Сынок, я так тебе благодарен за то, что ты устроил эту встречу! Для меня это очень важно.

— Я был рад сделать это, ты знаешь.

— Он тебе понравился? А Джейн?

— Они очень удивились, увидев меня. Но… были приветливы и сердечны. И мне кажется, они довольно приятные люди. Хотя я их совсем не знаю.

— Они рассказывали тебе о… о прошлом? — напряженно спросил Джордж.

— Нет. Это же ваши отношения. Ты тоже можешь ничего мне не говорить, если не хочешь.

— Может быть, мое глупое поведение послужит предостережением для других, чтобы они не допустили ничего подобного.

— Ну, поскольку я единственный ребенок в семье, мне это не грозит, — шутливо ответил Росс.

— Но у тебя есть сводные брат и сестра, — заметил Джордж.

— Старина Донни и Дениза. Как я мог о них забыть!

— Росс…

— Не беспокойся, дед, у меня с ними отличные отношения.

— Хотелось бы мне быть таким разумным, когда все это случилось.

— Что — все это? — Росс протянул ему белую рубашку к вечернему костюму.

Джордж надел ее.

— Когда мы с Чарльзом учились в колледже, у нас были очень сложные отношения. Мы были соперниками, соревновались во всем, начиная с отметок и кончая членством в клубе.

— Так оно и бывает между братьями. Но обычно это не заканчивается разрывом отношений почти на всю жизнь.

— Признаюсь, соперничество было еще… глубже и острее.

— Это видно. Но что случилось? Я никак не могу понять.

Дед подумал и выбрал серебряные запонки.

— Я не одобрял девушку, на которой он решил жениться.

— Ты про Джейн?

— Да. И я не скрывал своего неодобрения. Я понимаю сейчас это кажется снобизмом, но… в те времена все было несколько иначе. Тогда происхождению человека придавалось большое значение. Я предпочитал думать, что вовсе не считаю нашу семью выше семьи Джейн, а просто другой. Гордоны были фермерами и владельцами лагеря «Киога». Они на этом не разбогатели, и Джейн приходилось много работать в лагере, вести хозяйство в доме тетки, к тому же подрабатывать экономкой в Нью-Хейвене. А мы с Чарльзом учились в Йельском университете. Контраст был очень резким. И когда Чарльз заявил, что женится на ней, наши родители были потрясены. Конечно, они мечтали совсем о другой невестке. Ситуация была очень напряженной, невероятно напряженной.

У него задрожала рука, и Россу пришлось помочь ему вдеть вторую запонку.

— Ты был продуктом своего времени, — миролюбиво произнес он, не желая осуждать деда.

— Но я ничуть не горжусь собой, каким я тогда был. Словом, я продолжал выражать свое «праведное» возмущение, но Чарльз все равно женился на Джейн. И потом мы… потом мы с ним просто расстались. Я уехал в Париж и женился на твоей бабушке. У каждого из нас была своя семья, карьера, занятия. Однажды, когда мои сыновья были еще маленькими, родители пригласили меня с Джеки и мальчиками провести праздники на горнолыжном курорте в Швейцарии. В порыве великодушия они также послали приглашение Чарльзу и Джейн с детьми. Но Чарльз в это время служил во Вьетнаме, и Джейн, конечно, отклонила приглашение. Мы с твоей бабушкой тоже не смогли приехать: я не мог оставить газету, а Джеки, как она выражалась, связывали по ногам и рукам маленькие сыновья. Потом в редакцию «Ла Трибюн» поступило сообщение об ужасной катастрофе, происшедшей на леднике Гласьер с фуникулером. Канат лопнул, и подвесной вагон, в котором было восемьдесят пассажиров, рухнул с огромной высоты. — Он замолчал и слегка вздрогнул. Росс слышал об этом, уже став взрослым, но тогда эта история показалась ему слишком давней и не произвела на него впечатления. Что, собственно, было не очень понятно. Ведь сам он так тяжело перенес гибель отца. А деду пришлось еще тяжелее — он одновременно лишился и отца, и матери.

— Представляю, каким для тебя это было кошмаром, — сказал он. Дед кивнул:

— Вот тогда мне пришлось связаться с Чарльзом. При обычных обстоятельствах мы встретились бы с ним на похоронах, но он не смог приехать…

— Ведь он служил во Вьетнаме? — спросил Росс, чувствуя, что дед чего-то не договаривает.

— Да. Шло время, и момент для примирения был упущен. Конечно, все зависело от нас с Чарльзом, но, видимо, нам не хватило воли и желания.

Росс всматривался в лицо деда, изборожденное морщинами, с поблекшими голубыми глазами. Казалось, эти воспоминания еще больше его старили. Он взял два галстука.

— Какой надеть, как думаешь?

Росс усмехнулся. Дед напоминал ему мальчишку, собирающегося на танцы.

— Конечно в полоску.

— Отлично. — Джордж повернулся к зеркалу и набросил галстук на шею. — Кстати, это я учил Чарльза завязывать галстук. Отцу это плохо удавалось, с одной-то рукой.

— Ты и меня учил, — напомнил Росс.

Дед перебросил один конец галстука на другой.

— Это особый, уиндзорский узел. По нему сразу видно настоящего джентльмена… — Он продел конец галстука в петлю и остановился, озабоченно нахмурив брови.

— Ты что, дед?

— Я просто… Понимаешь… Я не знаю… — Лицо его стало растерянным, левая рука задрожала. — Я же делал это тысячу раз!

Росс постарался скрыть свою тревогу.

— Дай-ка мне. — Он отнял руки деда и осторожно завязал галстук настоящим уиндзорским узлом. Затем повернул деда к зеркалу. — Дед, как же я тебя люблю! И выглядишь ты просто потрясающе!

Служащие лагеря расставили в коттедже вазы с цветами и накрыли стол на три персоны — Росс и Клэр решил и пообедать где-нибудь в другом месте. В назначенное время прибыли Джейн и Чарльз Беллами. Видно было, как они нервничают. На мгновение все трое замерли на месте. Братья стояли лицом друг к другу, и Россу было невыносимо тяжело видеть их смущение и нерешительность.

Сам того не сознавая, он крепко стиснул кисть Клэр. Джейн прижала руку к сердцу, словно удерживая готовую улететь птицу. Чарльз и Джордж молча смотрели друг на друга.

Наконец, Джордж назвал его по имени, и они пожали друг другу руки и тотчас порывисто обнялись. И хотя Росс не видел их лиц, он сразу почувствовал, что скованное состояние сменились огромным облегчением и сдержанной радостью. Они с трудом оторвались друг от друга.

— Я так рад, что ты пришел, — сказал Джордж.

— Еще бы я не пришел! — Чарльз отошел в сторону, уступая дорогу Джейн.

Джордж обнял ее, на этот раз несколько сдержанно и напряженно. Она скомкала в руке носовой платок.

— Как видишь, я приготовилась.

— С моим внуком вы уже знакомы, а это — Клэр.

Клэр с радостной улыбкой поздоровалась с ними. Казалось, она испытывает искреннее удовольствие от встречи братьев. Росс только теперь заметил, что держит ее за руку, и разжал пальцы. Удивительно естественно держится, машинально подумал он, и вообще ведет себя настолько благородно, что с трудом в это верится. Она принимала самое горячее участие в подготовке обеда, продумала все мелочи, чтобы создать уютную атмосферу. Даже музыку подобрала очень удачную — какой-то блюз середины прошлого века, нежная мелодия которого тихо лилась из колонок. Клэр ни на минуту не забывала следить за дедом и тоже очень волновалась по поводу этой встречи.

— Очень рада, что вы не задержались с визитом, — сказала она.

— Я вам тоже очень благодарен, — добавил дед. — Нам есть о чем поговорить.

Джейн уже рассматривала расставленные вокруг семейные фотографии.

— Ах, Джордж, мне так хочется обо всем услышать! Просто замечательно, что мы снова вместе, как раньше. Три мушкетера! Так мы называли себя в детстве, — пояснила она молодым людям.

— Un pour tous, tous pour un![11] — провозгласил Джордж.

— Думаю, за это стоит выпить! — заявил Чарльз.

Клэр снова взяла Росса за руку.

— Ну а мы уходим.

Джейн ласково им улыбнулась:

— Какая вы красивая пара!

Клэр, смутившись, быстро отняла свою руку:

— О! Мы не… Я нахожусь здесь ради Джорджа. Он знает, как со мной связаться в случае необходимости. И еще я оставила свой номер около его сотового.

— Спасибо, — кивнул Джордж. — Уверен, у нас будет все прекрасно.

Солнце начинало садиться, когда Клэр и Росс вышли из коттеджа. Она чувствовала, как он напряжен, и остановилась, чтобы оглянуться на освещенное окно коттеджа.

— Кажется, у них все хорошо, — сказала она.

Тем временем Джордж наполнил бокал и протянул его Джейн. Но Джейн этого не видела, потому что в этот момент повернулась к мужу. Джордж стоял с бокалом в руке, и даже на расстоянии было видно, как он растерян.

Затем Чарльз взял у него бокал, передал Джейн, мужчины налили себе вина и подняли бокалы для тоста.

— Сегодня он не мог вспомнить, как завязывается галстук, — мрачно произнес Росс.

У Клэр сердце заныло от горечи, прозвучавшей в его голосе. При заболевании, которым страдал Джордж, самое тяжелое для близких — это видеть, как день за днем человек теряет силы, память и в конце концов угасает. И тогда близким остается только память о его любви к ним.

Мимолетная мысль о том, что с ней рядом не будет любимых людей, когда пробьет ее час, заставила ее содрогнуться. Да, так оно и будет, если она не сумеет найти выхода из своего положения.

Помолчав, Росс сказал:

— А вы знаете, дед что-то утаивает о том, что произошло между ним и братом.

Клэр это тоже чувствовала, но давно уже знала, что тайны ее пациентов, как правило, раскрываются со временем.

— Но эта встреча уже очень важный шаг.

— Давайте перекусим где-нибудь, — предложил он.

— Можем пойти в главное здание.

— У меня идея получше. — Росс достал ключи от машины. — Да вы не волнуйтесь, это недалеко.

Его поразительная способность угадывать ее мысли немного нервировала Клэр. Она не привыкла к тому, чтобы быть такой понятной для окружающих. Обычно им и в голову не приходило, что у нее есть, так сказать, второе дно — настолько умело она маскировалась. Росс был другим. От него трудно будет что-то скрывать, во всяком случае, длительное время. Следовательно, поддерживать с ним отношения — опасно, но что делать с тем, что ее так сильно тянет к нему. Увидев его машину, она присвистнула от восхищения.

— Ого! У нее откидной верх! А его можно опустить?

Усмехнувшись, он вручил ей бейсболку.

— Вот вам как раз на этот случай. Залезайте.

— С чего это вы такой милый и внимательный?

— А я всегда такой.

Ну, когда они спорили по поводу лечения Джорджа, он отнюдь не поражал ее своей любезностью. А потом она вспомнила поцелуй. Да, он может быть удивительно милым, просто неотразимым.

Он нажал на кнопку, отчего брезентовый верх сложился гармошкой и поехал назад, затем включил зажигание и вырулил со стоянки.

Вскоре они уже мчались по шоссе, и Клэр от души наслаждалась плавным ходом машины. Она не очень разбиралась в машинах и не считала себя опытным водителем. В шестнадцать лет ее учил водить машину приемный отец, Вэнс Джордан, тот самый человек, от которого она скрывалась. Сейчас ей страшно было даже вспомнить о доверчивости, с какой она к нему относилась. Всего за два дня до жуткой сцены, когда на ее глазах он жестоко убил двоих невинных мальчиков, она ездила с ним практиковаться в вождении автомобиля и, сияя от гордости, отвечала на вопросы о дорожных правилах. Ей не пришлось тогда сдавать экзамен, но права она все-таки получила — уже на новое имя, через несколько лет после того, как та девочка, которой она была, перестала существовать. Долго еще она не могла заставить себя спокойно сидеть в машине рядом с мужчиной, так силен был в ней страх перед Джорданом.

Росс Беллами вызывал в ней совершенно другие эмоции — симпатию и откровенное физическое влечение. А в ее ситуации это было совершенно лишним. Она заправила волосы под бейсболку и поймала по радио любимую станцию. Стояла прелестная пора перехода весны в лето, прохладный воздух был напоен ароматами свежей зелени. Росс привез ее в старомодный придорожный ресторанчик, где они взяли коку со льдом, бургеры и жареную картошку. Затем они направились к видовой площадке, откуда открывалась живописная панорама озера с отвесными скалистыми берегами. Неподалеку находился длинный причал для гидросамолетов, где сейчас покачивался на волнах один маленький одномоторный самолет.

Клэр невольно снова вспомнила Вэнса Джордана. Вскоре после того, как ее передали на воспитание Вэнса и его жены Терезы, они всей семьей полетели отпраздновать это на Восьмом пирсе Гудзона. Он вел самолет так смело и уверенно, так ласково и весело улыбался Клэр, что она с восхищением видела в нем настоящего, надежного и любящего отца.

Отогнав воспоминания, она зачерпнула длинной пластмассовой ложечкой мягкое мороженое. Она давно не позволяла себе ни мороженого, ни колы, ни жареной картошки и сейчас находила все это невероятно вкусным.

Взошла луна и залила все вокруг своим голубовато-серебристым сиянием.

— Взгляните, какая красота. — Росс откинулся на спинку сиденья. — Clair de lune[12] — вас поэтому так назвали?

— Нет. — Не могла же она сказать ему, что, когда стала скрываться, присвоила себе имя девочки, умершей двадцать пять лет назад.

— А кстати, что у вас за семья? — спросил он. — Вы никогда о себе не рассказываете. Где живут ваши родители? Чем занимается отец?

— Ну, он живет сам по себе, — ответила она. — Не очень-то заботится о нас с мамой… — Она отвела взгляд в сторону и опустила голову, поняв, что сказала что-то несуразное. Вопрос Росса застал ее врасплох. — Собственно, у меня практически нет родственников.

Ее никогда об этом не спрашивали. Впрочем, она сама старалась держаться настолько отстраненно, чтобы не допускать подобных вопросов.

— Мама умерла, когда я была маленькой. Меня помещали в разные семьи на воспитание, и я стала жить самостоятельно с… когда училась в старших классах.

— Черт, — тихо пробормотал он. — Это очень тяжело, Клэр. Я не знал.

— Ничего страшного. — Она и жаждала его дальнейших вопросов, и боялась их. В ее положении труднее всего было молчать о том, что было для нее самым главным, — о своем одиночестве, о тоске по близкой, родственной душе. — Извините, но я не очень люблю об этом говорить. Во всяком случае, мне никогда не доводилось проводить лето в таком изумительном месте, ловить рыбу, кататься на яхте… Для меня такая жизнь похожа на сон.

— И как же вы отдыхали?

— В основном смотрела телевизор. Я вообще получила представление о летнем лагере только по фильмам для подростков.

— Ничего удивительного, что вам здесь понравилось.

Он и представить не мог ее жизнь. Мать никогда не говорила о своих родителях, у которых была единственным ребенком. Однажды, когда Клэр училась в третьем классе, она принесла из школы листовку, посвященную Дню дедушки и бабушки, и спросила про них у мамы. «Это нас с тобой не касается, малышка, — отрезала мать, затем скомкала и выбросила листовку в мусорную корзину. — Я тебе всегда говорила, у тебя нет ни бабушки, ни дедушки. Мы с тобой одни во всем мире». Больше Клэр ничего от нее не добилась.

— Вы тоже не много о себе говорите, Росс, — сказала она, решив прекратить его расспросы.

— Ничего подобного.

— Нет, в самом деле.

— Спрашивайте что хотите. Я — открытая книга.

— Хорошо. Скажите, кем вы мечтали стать в детстве?

Он немного подумал.

— Да кем только я не хотел быть. Мечтал бегать на лыжах, стать рок-звездой, пожарным, участвовать в авторалли, быть шпионом, ученым-ракетчиком. — Он помолчал и тихо добавил: — И еще… Понимаете, я очень любил братьев своего отца и хотел, чтобы у меня тоже было много племянников — девочек и мальчиков. Но это невозможно, поскольку я единственный ребенок в семье. Меня вообще больше привлекало то, что очень трудно или даже невозможно. Любопытно, что бы это значило?

— Просто вы — мечтатель, но это не преступление.

— Когда мне было шестнадцать лет, мама отвела меня в лабораторию военной эргономики. Там помогали ребятам определить свои склонности и способности. Они подвергали нас тщательному тестированию. Идея заключалась в том, что если мы будем знать, что нам легко дается, то это поможет нам лучше подготовиться к жизни.

— И там выяснилось, что вы сможете стать хорошим пилотом?

— Честно говоря, уже не помню. — Он слизнул с ложечки мороженое.

Они молчали и слушали кваканье лягушек, смотрели, как на черном небе возникают лучистые звезды. Было невероятно приятно и спокойно сидеть с Россом Беллами, наслаждаться забытым вкусом жареного картофеля и ощущением затерянности — хотя бы на короткое время.

— Как же здесь хорошо! — вздохнула Клэр.

— Напоминает мне одно из тех мест, куда люди ходят гулять и заниматься сексом.

Она едва не подавилась ломтиком картошки.

— Даже и не думайте!

— Ваш запрет запоздал! Я весь вечер о вас думаю.

— И совершенно напрасно. — У нее сразу пропал аппетит, и она положила пакетик с картошкой на приборную доску.

Господи, как ей хотелось откликнуться на это приглашение в его взгляде, удовлетворить желание, снедавшее ее.

— А мне кажется, как нельзя более кстати. Целовать вас…

— С моей стороны это было грубым нарушением профессиональной этики, мне не следовало это допускать, Я приехала сюда только для того, чтобы ухаживать за вашим дедом.

— Но если произойдет что-то еще…

— Можете мне поверить, не произойдет.

— Почему?

— Потому что мы этого не допустим. В такой ситуации, в какой находимся мы, это… Это просто не имеет смысла.

— А разве любовь имеет какое-то отношение к здравому смыслу?

— А кто о ней говорит?

— Я. — Росс засмеялся. — Вы на меня так смотрите, будто у меня лягушки выскочили изо рта.

Клэр не была расположена к флирту и знала, что это не приведет ни к чему хорошему.

— С лягушками я еще смирилась бы, но не с флиртом.

— А вы знали, почему дед выбрал именно вас? Ведь он решил, что вы мне понравитесь.

— Чепуха! — Хотя она сразу вспомнила, как настойчиво Джордж уверял ее, что Натали Свит — не любовница Росса.

— А вы спросите его. Он подтвердит.

— Зачем ему это?

— Он беспокоится обо мне. Хочет, чтобы я остепенился, женился.

Настала очередь Клэр рассмеяться.

— На мне? В таком случае он не на ту напал.

— Почему это?

Вместо ответа, она спросила:

— А почему он придает этому такое значение?

— Просто не хочет, чтобы я был одиноким.

— А вы чего хотите?

— А я мечтаю о сексе.

Конечно, иначе какой же он мужчина!

— Росс!

— Я только честно ответил на ваш вопрос.

Она смущенно поерзала и прижалась к спинке сиденья.

— После того как ваш дед нанял меня, он первым делом рассказал мне о вас.

— Не сомневаюсь, потому что я заставил его поволноваться. — Он ущипнул себя за переносицу и с болью сказал: — Черт, лучше бы я провел эти два года с ним, а не на войне.

— Такая мысль ему не понравилась бы.

— Потому я и говорю это вам, а не ему.

— Росс, мне вы можете сказать все, что захотите.

Удерживаясь от желания погладить его, она зажала руки между колен. Росс рассеянно смотрел вдаль.

— Он всегда служил мне примером, ориентиром, всегда, особенно после смерти отца. Я думал, что, раз уж я уволился из армии, он перестанет за меня беспокоиться, но оказалось, что теперь он тревожится о моем будущем.

— Потому что он очень любит вас.

Он вставил бумажный стаканчик в держатель для бутылок и задумался.

— В одном он, конечно, прав. Мне надоело жить одному. Сейчас я полностью готов начать новую главу своей жизни. Мне хочется иметь свою семью и жить в каком-нибудь тихом и спокойном месте. После того, что я повидал, это… для меня очень важно.

Клэр испытывала к нему благодарность за доверие и готова была всю ночь его слушать. И ее очень интересовало, как бы он отреагировал, если бы узнал, что его мечта никогда не сможет осуществиться. Убило бы это его или он стал бы жить дальше, навсегда распрощавшись с мыслью иметь семью?

Наконец он успокоился и с улыбкой посмотрел на нее.

— Ну, вернемся с того, о чем говорили. Как насчет того, чтобы продолжать свидания? Ведь сегодняшний вечер можно считать свиданием?

Она принужденно засмеялась и покраснела.

— Да, конечно. — Она проверила сотовый и экран приемника, чтобы убедиться, что не пропустила вызов Джорджа.

— Все в порядке? — спросил Росс.

— Как говорится, отсутствие новостей — хорошая новость.

— А почему вы выбрали именно эту работу? Провожать людей в последний путь? Вы об этом мечтали?

— Очень смешно! Естественно, каждая девочка еще с детства мечтает вырасти и помогать людям в конце их жизни!

— Тогда что же вас привлекло?

— Привлекло — не то слово. Скорее, это было призванием. Мне доставляет удовлетворение сознание, что я занимаюсь важным делом, которое требует любви и профессионализма. Я очень привязываюсь к своим пациентам. А потом прощаюсь с ними и начинаю все снова.

— Не знаю, как вам это удается. Как вы это переносите?

— Вот так и переношу.

Она замолчала, почувствовав, что сказала это довольно резко. Она действительно любила свою работу, но не привыкла обсуждать ее с посторонними. Россу ловко удавалось вызвать ее на разговор.

— Я нашла эту работу, когда проходила практику. Сначала мне очень понравилась идея выхаживать детей, работать медсестрой в палатах или в хирургическом отделении. Должна признаться, что лечить людей и расставаться с ними, когда они возвращаются к своей прежней жизни, гораздо легче. А потом я стала размышлять о своей специальности, разбираться в себе и поняла, что медсестра может помогать людям самыми разными способами. И помогать — не обязательно лечить. Иногда это означает помочь пациенту обрести душевный покой в конце жизни. На занятиях мы часто обсуждали, что входит в понятие достойная смерть. Высказывались самые разные, порой очень интересные мысли, но на самом деле никто не знает, что это значит.

— Поздравляю, мисс Тернер! — с огоньком в глазах воскликнул Росс. — Вы выиграли этот раунд, в котором один из нас оказался блестящим мастером городить полную чепуху.

Она вопросительно на него посмотрела:

— Понятия не имею, что вы хотите этим сказать.

— Точнее, не сказать, а предсказать. Пройдет совсем немного времени, и вы откроете мне, кто вы такая на самом деле.

У нее мороз пробежал по спине. До сих пор никто так с ней не говорил, и она совершенно растерялась.

— Вы обвиняете меня в том, что я что-то скрываю?

— Это не обвинение, а просто результат наблюдения. Можете в любой момент доказать мне, что я ошибаюсь.

Когда Клэр и Росс вернулись, Джейн и Чарльз как раз собирались уходить. Джордж показался Клэр слишком бледным, но это могло быть действием вина. Он был весел и спокоен, поэтому она промолчала.

— Вечер был замечательным, — сказала Джейн Россу. — Спасибо, что вы помогли нам встретиться.

— Спасибо, что вы пришли.

Клэр старалась не глядеть на Росса, чтобы не выдать приятного возбуждения, владеющего ею весь вечер. Этот парень действовал на нее как наркотик.

— У нас большие планы, мы наметили провести семейную встречу, — сообщил Чарльз.

— Это будет великолепный праздник, мы устроим его здесь, в лагере «Киога», — добавила Джейн, по-видимому уже захваченная идеей. — Я все устрою, мы соберем всех — семью Джорджа и нашу.

Клэр бросила взгляд на Росса. Его улыбка была немного натянутой.

— Ты тоже этого хочешь, дед? — спросил он.

— Еще бы! — ответил Джордж с довольным, хотя и утомленным видом. — Если кто и сможет быстро собрать всех, то это только Джейн.

— Росс, мы оставили тебе наш семейный фотоальбом, так что ты сможешь посмотреть на своих родственников, — сказала Джейн.

— Спасибо, непременно.

— Спокойной ночи, Джордж, — попрощался Чарльз. — Завтра опять приедем. — Он придержал дверь, пропуская жену вперед, и они ушли под оживленный говор Джейн, которая уже продумывала план встречи.

— Вечер был прекрасным — лучше, чем я ожидал, — с легкой грустью признался Джордж. — Мы с Чарльзом вечно соперничали, а сейчас это кажется такой глупостью!

— Ты уверен, что нормально перенесешь такой съезд родственников? — снова спросил Росс. — Или просто не захотел огорчать их отказом?

— Нет, я действительно буду рад съезду родных. Повидать детей и внуков Чарльза. Я всегда о нем думал… То есть о них. — Он нахмурился и потер виски. — Помоги мне лечь, сынок.

Росс тревожно взглянул на Клэр. Стараясь выглядеть спокойной, она сказала:

— Да, вам стоит отдохнуть. Я принесу лекарство, Джордж.

Услышав их тихие голоса, она не торопилась возвращаться и только молилась, чтобы они говорили не о ней.

Когда она вернулась в комнату, Джордж уже лежал в постели, опираясь на подушки, и рассматривал оставленный Чарльзом фотоальбом. В нем было очень много черно-белых снимков, выцветших цветных фотографий, поляроидных снимков, уже порыжевших по краям, и современных, сделанных цифровой камерой.

Джорджа привлекла фотография Чарльза в военной форме, с женой и четырьмя детьми.

— Дед? — тихо спросил Росс.

Джордж слегка шмыгнул носом.

— Как жаль, что все эти годы я ничего не знал о жизни брата. — Он нетерпеливо махнул рукой. — Довольно сожалений. Я просто устал. Завтра мне будет легче. Приверни свет, хорошо? А то он слишком яркий.

— Вот, выпейте. — Клэр передала ему маленькую чашечку с таблетками и стакан воды.

Он проглотил таблетки, затем замахал на них рукой:

— Ну, хватит вам здесь болтаться. Еще рано, возвращайтесь к своему свиданию.

— У нас не было никакого свидания, — возразила Клэр, не глядя на Росса.

— Тогда вы идиоты. Сразу видно, что вы нравитесь друг другу. Даже мой брат заметил это. Уходите. Дайте старику покоя.

Они вышли, и Клэр направилась в кухню, чтобы убрать посуду.

— Не надо, — остановил ее Росс. — Утром все заберет обслуживающий персонал.

— Странно это звучит — обслуживающий персонал. — Клэр не приходилось жить в местах, где комнаты убирают горничные.

— Это индейское выражение, на самом деле оно значит: «иди сюда и побудь со мной».

Ей стало жарко.

— Думаю, вам лучше уйти.

— Как скажете.

Но вместо того чтобы направиться к выходу, он подошел и осторожно прижал ее к стойке.

Она положила руки ему на плечи, но не оттолкнула его. Он был такой сильный, такой надежный. А потом он поцеловал ее — сначала только слегка коснулся ее губ, а затем прильнул в долгом поцелуе, так что у нее закружилась голова.

Наконец, ей удалось отстраниться.

— Что вы делаете? — прошептала она.

— Целую вас на ночь.

— Этого нельзя делать!

— Но я уже сделал, и мне хочется повторить.

— Прекратите, Росс. Это дурно во всех отношениях…

— Но почему-то ужасно приятно! — Он взял ее лицо в ладони. — Вы знаете, когда я в последний раз целовал женщину?

— Двадцать четыре часа назад.

— Но до этого прошло больше двух лет. Черт, вы такая прелесть!

— А теперь вам нужно идти. — Но она не могла сдвинуться с места, да и не хотела. Она готова была всю ночь простоять в его объятиях.

— Еще минуту.

Он нагнул голову и снова прижался к ее губам. Она твердила себе, что должна немедленно оттолкнуть его, уйти, но сердце ее не слушалось. Ее охватило нестерпимое желание — не столько его поцелуев и ласки, а вот этого ощущения близости, сознания, что она ему нужна. Он хотел, чтобы она открыла ему свое подлинное лицо, и в первый раз это показалось ей возможным. Но прежде необходимо честно предупредить его, чем он рискует.

— Росс, — шепнула она ему на ухо, — мне нужно кое-что сообщить вам о себе.

— Меня интересует абсолютно все: ваши любимые песни, книги, цвет. Я хочу знать, какие обои в вашей комнате как вы дышите во сне…

— Я говорю не об этом.

О, если бы все было так просто! Она хотела бы сказать ему все, кроме правды. Она попыталась представить, как это прозвучит: «Я видела, как один коп совершил два убийства, и он убьет меня, если разыщет».

Это испортит все настроение.

Он продолжал целовать ее поднятое к нему лицо, горло…

— А что, если мы еще немного поцелуемся, а потом вы мне все расскажете?

— Хорошо, только…

В комнате Джорджа раздался какой-то стук. Росс отскочил, будто его обожгли.

— Дед!

Они ворвались в его комнату. Прибор для связи валялся на полу — видимо, он потянулся за ним и столкнул.

— У него приступ, — подбежав к кровати, сказала Клэр.

Она проверила, как он дышит, и повернула его на бок.

Росс схватил телефон.

— Я звоню 911.

— Вам нельзя туда звонить.

— Что?!

Клэр понимала, что он может ее возненавидеть, но не имела права скрывать от него правду.

— Дело в том, что ваш дед оформил распоряжение не реанимировать его.