Левиафан. Проклятые земли

Глава 10. Асвейг

– А ведь Асвейг – не первое твое имя, – задумчиво проговорил Лейв, на всем пути от Шиена не оставлявший попыток поразить воительницу. Теперь вот он решил продемонстрировать ей свою смекалку.

– Да ты что? – девушка демонстративно покачала головой. Они с эрилем ехали рядом, Аудун с Регином – впереди. Бог мщения был не рад раннему пробуждению, как оказалось – он тот еще любитель поспать. Хмурый как туча он сейчас как никогда импонировал Аудуну. Потому что все время молчал, даже во время короткого привала с десяток варов назад.

– Ну к чему ирония? Я ведь без подтекста, – шаман сделал вид, что обиделся и это сработало. Воительница посмотрела на него внимательнее и вроде бы даже без презрения.

– Меня, как ты понимаешь, Лейвом тоже не родители назвали, – рунический шаман уронил плечи и поджал губы, уставившись в гриву лошади. – Родился я с именем Фроуд Гуннарсон.

– Вряд ли, – хмыкнула воительница. – От рождения тебе не могли дать имя с таким значением, ведь откуда родителям было знать…

И тут она краем глаза уловила ухмылку эриля. Еще мгновение и Асвейг поняла, что таким нехитрым образом он ее попросту подтолкнул завязать разговор. Девушка не могла не признать, что Лейв умело провел ее и одарила его легкой улыбкой, что для парня в его душевном состоянии было лучшей наградой.

– Верно, верно, – залепетал он. – Фроудом меня назвали, когда мне было лет семь. Смешно сказать, но своего первого имени я не помню.

– А я помню, – воительница посмотрела вдаль, на серую равнину, покрытую травянистой ивой, можжевельником и целыми озерами вереска. – Меня назвали Гудрун, потому что…

– Позволь угадаю, – тихо, но уверенно предложил эриль. Воительница посмотрела на него с прищуром, но потом благосклонно кивнула.

– Думаю, твоя мать не могла иметь детей и пошла к эрилю… хотя нет, – он прикрыл глаза, будто знания черпал не из дедуктивных умозаключений, а каким-то неведомым образом выуживал их напрямую из головы девушки. – Не к эрилю, а к ведающей матери. Та свершила блот, во время которого твои мать и отец… В общем, через девять месяцев появилась ты.

Глаза Асвейг чуть расширились от удивления, но воительница быстро взяла себя в руки.

– Как ты узнал? – резко спросила она. Аудун, слышавший разговор краем уха, хмыкнул – Асвейг, как и он, ненавидела тайны. Довольно иронично, учитывая имя, которое ей дали при рождении.

Лейв расцвел и вскинул подбородок. Но тут же обезоруживающе улыбнулся, напоровшись на полный решимости взгляд воительницы, и решил не плутить.

– Потому что я сам проводил такой блот, – пояснил он. – И счастливая мать тоже назвала свою дочь Гудрун. Ничего удивительного в этом нет.

– А с чего ты взял, что родиться мне помог не эриль, а ведающая мать? – не унималась Асвейг, чем вызвала еще одну улыбку на лице ехавшего впереди Аудуна.

– Ты говорила о ведающей матери из Уппсалы, от которой получила свое пророчество, – Лейв говорил уверенно, неторопливо, но любой, бросивший на него хотя бы мимолетный взгляд, легко понял бы, что этот разговор доставляет ему неописуемое удовольствие. Еще бы, ведь он сначала заставил воительницу улыбнуться, потом удивил, а теперь заинтересовал. Да, ребятки, так это работает! – Молодые девушки просто так не ходят в Уппсалу, значит, ты знала ту ведающую мать раньше. Было бы странно, если бы это была не та же госпожа сейда, что и подарившая тебя миру.

Асвейг оттопырила нижнюю губку и кивнула, принимая объяснения эриля.

– Но это мое третья имя, – неожиданно пояснила она. Видимо, все же прониклась к эрилю уважением и даже, вероятно, доверием, так как открыть свои имена малознакомому руническому шаману было не лучшей идеей. А ведь Асвейг не производила впечатление глупой наивной девчонки, даже совсем наоборот–взгляд ее был тверд и убивала она легко, не задумываясь.

С другой стороны, Аудун припомнил, что Асвейг и Лейв вчера долго разговаривали в бражном зале, когда он уходил. Быть может, эриль уже тогда посеял в разуме и сердце девушки нужные семена, а сейчас лишь довершал свою победоносную партию в чувственный хнефатафл.

– Я так и подумал, – радостно кивнул шаман. – Ведь твои умения говорят о том, что воительницей ты стала довольно рано. Думаю, гораздо раньше, чем во второй раз посетила Уппсалу, где тебе и дали твое нынешнее имя.

– Слишком уж на мысль ты скор, – наигранно пренебрежительно проговорила Асвейг. – Но ты прав.На моей родине, в Олесунне, мне дали имя Ринд.

– Надо думать за то, что в корчме порезала не в меру приставучего хускарла, – буркнул Регин. Негромко, но услышали все. Аудун посмотрел на бога мщения, до сих пор пребывавшего в жутком настроении, и не смог сдержать короткого смешка.

Асвейг хотела что-то сказать в ответ, но Лейв легко коснулся ее плеча и махнул рукой в сторону Регина. Вступать в словесную перепалку с синеглазым воином у него не было никакого желания. Как минимум потому, что одолев его в споре, он едва ли сможет победить на неминуемо последующем хольмганге. Понятно, что Аудун этого не допустит, но эриль не желал попусту рисковать, и едва ли его можно было обвинить в трусости.

–Выходит, ты действительно воевала, – сказал шаман, глядя на Асвейг. – Может даже и в хирде стояла?

– И в хирде стояла, – Асвейг попыталась скопировать его тон и они оба рассмеялись. Регин лишь плотнее сжал зубы и еще глубже погрузился в свой худ, из под которого теперь торчал только кончик его носа.

– Истории ваши крайне занимательны, – вступил в разговор Аудун. – Но пора их прекращать, мы почти на месте.

Бё был небольшим ремесленным городом, тут занимались лесоповалом и поставляли отменную древесину к южному побережью. Дуб из Бё с радостью скупали в любом городе, где был хоть какой-то порт. А порты по южному побережью были везде.

Но Аудун повел своих людей в обход города, по широкому крюку. Они объехали хлипкий частокол, что покосился от времени и давно не обновлялся. И не было в том ничего удивительного – кто полезет в такую глушь воевать? Разбойники же, каких здесь было немного, отлично понимали, что себе дороже лезть к лесорубам, которые пусть и не профессиональные воины, но все сплошь здоровенные и сильные, а колуны у них такие, что молодой бук рассекают на раз.

За городом они вброд пересекли небольшую лесную речушку и спустились в рощу, где росли самые старые деревья во всей окрестности. Посреди рощи на опушке за невысоким плетнем располагалось несколько строений, Аудун сразу прикинул, что ближе всего стояла кузница, слева – что-то вроде склада, а позади – жилой дом. Был там и колодец, и даже маленький загон с парой овец.

Они остановились у плетня подле коновязи, обнесенной довольно высоким забором и крытой камышом. Аудун не удивился, увидев там высокого черного скакуна. Хотя немногие знали о том, где живет Вёлунд, слухи о его кузнечном мастерстве расходились широко по землям нордманов, точно круги от брошенного воду камня. И Аудун был бы глупцом, если бы предположил, что он единственный смог вычислить местонахождение кузнеца.

Слезая с лошади, он ощутил странное чувство, шевельнувшееся на самой границе сознания. Чувство смутного узнавания, но не этого места и не самой ситуации, а чего-то еще. Или, скорее, кого-то.

– Спали меня Сурт! – выругался Лейв, как только они прошли за плетень и увидели мужчину, что стоял подле кузни, подбрасывая в воздухе клинок необычной формы.

– А ты ведь говорил, что мы с ним еще встретимся, – обронил Аудун. – Не соврали твои руны, эриль.

– Вы его знаете? – недоверчиво спросил Регин, шедший чуть сзади. Он попеременно косился то на мужика с мечом, то на Аудуна.

– Знаем, знаем, – губы Лейва растянулись в широкой улыбке. – Нас с ним Аудун от берсерков спас.

– Ну, что меня он спас – громко сказано, а тебя уж точно! – Гуннар в очередной раз подбросил клинок в воздух, перехватил его у гарды за удлиненную рукоять, крутанул перед собой, выполнил пируэт и, обхватив рукоять уже обеими руками, опустил лезвие вниз. – Не скажу, что шибко рад вас видеть. Но рад, что вы еще живы. Здесь это привилегия. Прям как на моей родине.