Левиафан. Проклятые земли

Глава 7. Разминка у Шиена

Едва черное безмолвие небесного свода подернулось на востоке серыми прожилками, они двинулись к Шиену. Снег, половину ночи мирно порхавший под легкими порывами северо-западного ветра, сменился редким дождем и тракт обратился сплошным месивом из грязной воды и влажной грязи.

Аудун, которого смена погоды едва ли удивила, повел отряд не по тракту, а вдоль него, сквозь лесистые холмы и каменистые равнины, почва которых не была в край измочалена ногами путников, копытами лошадей и скрипучими колесами торговых телег. Слева от него шел Лейв, справа – Регин. А за его спиной хрипели и ругались тридцать хирдманов, ровно столько, сколько ему потребуется для взятия Шиена, как он и обещал конунгу.

Эйвинд, Аксель и Торбьорн взяли по половине своих отрядов и каждый из них теперь возглавлял десяток воинов под командой Аудуна. Ульва конунг Эйрик оставил в Саннефьорде, сам двигался в авангарде отряда Аудуна со Снорри и дюжиной своих лучших хускарлов. Он решил предоставить новому знаменосцу возможность проявить свое воинское искусство в полной мере и Аудун не собирался упускать этот шанс.

Нордманы оказались исключительно выносливы, марш по пересеченной местности не вызывал у них даже легкой отдышки. И несмотря на то, что добрая половина хирда изрыгала из своих ртов кислый запах перебродившего меда пополам с отборными проклятиями, сетуя на Тора, который, будь он не ладен, никак не прекращает бить по наковальне у них в головах, двигались они довольно быстро и к пограничного Фарриса подошли до полудня.

Это был даже не город, небольшая застава, притулившаяся на изгибе тракта под скалистым утесом. Несколько низких деревянных домов с широким двором посредине, за ними – ферма с парой коров и дюжиной овец. Частокол, установленный на земляном валу, был свежий, поставлен недавно, но не слишком усердно – кое-где между неровно обтесанными кольями можно было различить просвет в полтора-два пальца.

Перед частоколом тракт был перекопан широким и довольно глубоким рвом, через который перекинули добротный деревянный мост. Слева от моста чадил костерок, вокруг него сидели три воина. Оружие в ножнах, щиты и шлемы – на земле, укрыты от мороси шерстяными полотнищами. Тут никто не ждал войны, со времени последней стычки между Вестфольдом и Телемарком прошло много месяцев.

Кроме того, у Дьярви Нелепого, конунга Телемарка, были проблемы посерьезнее – на западе он вел войну с амбициозным Эуст-Агдеру, который пусть и уступал своему брату-близнецу и тем более – прославленному Ругаланду во влиянии и богатстве, с лихвой компенсировал этот недостаток хирдом из полутора сотен отменных воинов.

Поэтому все силы Телемарка были брошены на запад, а тут, в Фаррисе, стояло не больше дюжины бойцов. Командир которых, надо сказать, все еще помнил, зачем они тут протирают штаны под назойливой моросью и крепчавшим с каждой минутой ветром, что теперь дул не с юга и запада, как ночью и утром, а с севера, будто из самого Нифльхейма – такой он был холодный и пронизывающий.

Командир стоял на смотровой башне, он единственный из дежуривших у заставы воинов был в шлеме. Глядя на него, Аудун прикинул, что сотрет заставу в порошок даже лобовой атакой, не таясь, но вдруг в Фаррисе найдется пара резвых лошадей и какой-нибудь удачливый рубака сумеет ускользнуть? В его планы не входило оповещение Шиена о подходе вражеских войск до того момента, как хирдманы из гарнизона сего славного города не смогут увидеть вестфольдских вторженцев, так сказать, воочию.

Поэтому он послал Эйвинда, Видара и еще трех воинов (Инга, Кнуда и Матса – Аудун уже знал всех своих хирдманов по именам, ибо плох тот командир, который не ведает, кого ведет в бой) в обход по другую сторону тракта. Воины сделали большой крюк, спустились в низину, оттуда – в искусственный ров, и по нему зашли к частоколу Фарриса с северной стороны. Все пятеро были опытными бойцами, поэтому прокрались к вражеской позиции быстро и незаметно.

Аудун же продолжил вести основной отряд вдоль тракта. Первые два ряда подняли щиты и когда до Фарриса (в котором их уже, разумеется, заметили) оставалось порядка тридцати гейров, знаменосец отдал команду «бей». Хирдманы третьего ряда, взявшие в руки длинные мощные луки, синхронно отпустили тетивы. Часть стрел полетела к воинам у костра, другие метили в башню.

Башня имела невысокий бортик, за которым командир заставы сумел-таки укрыться, предварительно прокричав воинам, что мирно переругивались у костерка, приказ об отступлении за частокол. Отступить смог лишь один, по удивительному стечению обстоятельств – единственный из трех, кто успел надеть шлем. Другие двое так и остались на полпути от костерка до частокола, один с насквозь пробитой головой, другой со стрелами в шее и груди.

Нужно отдать должное командиру Фарриса, он сумел быстро организовать свой небольшой гарнизон и в Аудуна с его воинами из-за частокола тут же полетели стрелы. Знаменосец дал команду «щит» и хирд сменил боевой порядок. Воины встали плотнее друг к другу, фланги отошли назад, образуя полукольцо. Первые ряды чуть присели, выставив щиты перед собой, вторые ряды накрыли их сверху, разместив щиты выше. Лучники из третьего ряда прижались к спинам второго.

Пока они дошли до частокола, редкие стрелы из Фарриса не ранили ни одного хирдмана Вестфольда, зато лучники Аудуна сумели поразить еще одного врага, который зачем-то полез к командиру на смотровую башню. Не долез, его ногу и задницу тут же пронзили две меткие стрелы. Командир что-то лаял с высоты, прячась за бортиком башни, Аудун не вслушивался, это не имело значения. Однако ж, про себя он уважительно кивнул этому воину, потому что тот, отлично понимая, что сейчас произойдет, даже не попытался завести переговоры. Он, как истинный нордман, намеревался до конца выполнять свой долг, не унижаясь до попытки выкупить собственную жизнь.

Ворота Фарриса, как и частокол, были недавно сменены, чтобы проломить их ушло бы немало времени. Аудун решил проблему иначе. Пока из узких прорех в частоколе в его воинов продолжали лететь редкие стрелы, он приказал бойцам на флангах взять двуручные секиры и вырубить к хелевой матери нижние петли ворот. Таран потребовал бы подготовки и замедлил бы продвижение отряда, а так получилось нестандартно, но эффективно.

Буквально через несколько минут воины с двуручными секирами под умелым прикрытием щитовиков превратили углы ворот в щепу. Первый ряд уперся в щиты головой и коленом, а щиты уперлись в ворота, стремительно проворачивающиеся в верхних петлях и выгибающиеся своей нижней частью внутрь частокола. Затем передовая шеренга опустила щиты, а вторая приняла тяжесть ворот на себя, таким образом хирд не ослабил напора и через несколько мгновений весь отряд оказался за частоколом.

Аудун даже не обнажал клинка, в этом не было смысла. Не считая двух воинов Телемарка, убитых за частоколом, внутри оказалось всего восемь бойцов, которые не сумели оказать сплоченного сопротивления и были смяты в считанные секунды. Мгновением позже Аудун увидел Эйвинда, выходящего из-за стены деревянного дома, в руках хускарл держал лук, на его молодом лице гуляла плотоядная ухмылка. Он кивнул знаменосцу, а потом глазами указал на смотровую башню.

Оказалось, что защитный бортик у башни был только спереди и хускарл, пробравшийся в гарнизон с другой стороны, без труда уложил бравого командира, прошив ему грудь.

– Как ты и говорил, он послал двоих через ферму в направлении Шиена, – отчитался подошедший Регин. Воин стирал с клинка кровь серой тряпицей. Затем придирчиво осмотрел лезвие и с щелчком вогнал его в ножны, отделанные матовой латунью. – Мы их встретили. А потом нашли, как они выбрались за частокол, у скалы был скрытый проход.

Аудун кивнул и, развернувшись, двинулся прочь. Глядя на своего командира, которому победа досталась настолько легко, что ни один из хирдманов не был ранен и даже не устал, воины начали скандировать его имя, не забывая, впрочем, упомянуть Тора-громовержца и Тюра-победителя.

Конунг, встретивший Аудуна за воротами, широко улыбнулся.

– Твоя первая победа, мой знаменосец, – сказал он, не скрывая чувств. – Твоя первая победа под стягом Агнарсона, конунга Вестфольда. И я благодарю тебя за эту победу!

Собравшиеся вокруг хирдманы несколько раз ударили древками секир и навершиями мечей в щиты.

– А я благодарю тебя, конунг, за то, что не усомнился во мне, – пафосно ответил Аудун. – Богов же благодарю за их благословение!

Воины вновь заколотили в щиты, еще яростнее и громче. Эйрик подошел к своему знаменосцу, положил руку ему на плечо и протянул браслет, крупный латунный браслет с рунами и оголовьями в виде воронов. Точно такой же, только из серебра, был у самого конунга.

Аудун принял подарок с поклоном и сразу надел его на запястье левой руки. Они пожали друг другу предплечья.

– Теперь на Шиен? – спросил Снорри, почесывая седую бороду. Он стоял позади конунга и с хищной улыбкой посматривал на север, где лежали земли Телемарка.

– Верно, – кивнул Аудун и обернулся к воинам. – Мои славные хирдманы! Я слышал, что в Шиене девки фигурами подобны самой Фрейе, и столь же умелы в любви, хоть на шкурах, хоть на лавке!

– А у плетня умелы они? – раздалось из второго ряда. Воины засмеялись. Аудун знал этого остряка, его звали Синдри. И в бою его клинок был столь же скор на расправу, как и его язык в самом жарком споре.

– Тебе то что, Синдри? – громко осведомился Аудун. – Ты ж вроде на манер Локи, больше по лошадям!

Казалось, громогласный хохот окатил тракт до самого Шиена. И больше всех хохотал Синдри, который и сам был горазд пошутить, и умел оценить хорошую шутку.

– Ладно, собрались! – скомандовал Аудун, когда веселый гвалт начал стихать. Улыбка исчезла с губ и глаз знаменосца, точно была нарисована, а теперь он неожиданно умылся, не оставив от краски и следа.– Маршем за мной, вдоль тракта! Враг нас не ждет, так давайте и мы не будем заставлять его ждать.