Левиафан. Проклятые земли

Глава 12. По ту сторону

Окружающее пространство, стремительно утопавшее в вечернем сумраке, подернулось знакомой рябью, вызывавшей во всем теле инстинктивное отторжение. Огромный дуб, раскинувший над ними свои широкие ветви, натужно треснул и изогнулся, выворачиваясь на изнанку. Его листья, и без того немногочисленные на стыке сезонов, стремительно свернулись в грязно-желтые трубочки и почти все опали на землю, уже покрытую скрипучей белесой трухой.

Строения вокруг выцвели и покосились, яркое пламя в кузнечной жаровне опало и со злобным шипением угасло. Наковальня подернулась разводами ржави, огромный пень, на котором она стояла, захрустел и покосился, но чудом удержал свою ношу. Аудун поднял голову – сквозь ломкие безжизненные ветви без листьев теперь легко просматривался небосвод, по которому бесконечной пеленой неслись багровые облака.

– Лимб, – прошептал он, в голосе его смешались отвращение и восхищение. Он обернулся. Лейв осматривался с раскрытым ртом и глазами – с колесо телеги каждый. Гуннар и Регин вели себя сдержаннее, но и они, по всей видимости, впервые оказались в этом месте. Асвейг уже натянула тетиву на лук и подозрительно осматривалась. Один лишь Вёлунд не изменился в лице. Он тоже не раз бывал в этом жестком и неприветливом месте.

Аудун сразу понял, где его враг. Вдалеке на западе он увидел сияние, увидел его не глазами, но своим сердцем, полным ненависти и жажды мщения. Сияние было настолько ярким, что превосходило даже его собственное, но при этом казалось приглушенным, прикрытым полупрозрачной пеленой.

Этот маяк он не потеряет, нигде и никогда.

Не сказав ни слова, Аудун двинулся на запад, через прямую как стрела просеку. Он знал, что в Лимбе пространство подчиняется иным законам и порой расстояние, которое в реальном мире не преодолеть и за неделю, здесь можно пройти меньше, чем за минуту. Он очень надеялся, верил в то, что судьба снова улыбнется ему и он успеет добраться до своего врага прежде, чем колдовство эриля потеряет силу.

За его спиной сердце, вырванное из груди трэлла, почернело и начало биться. Оно пульсировало в рваном хаотичном ритме среди жутких переплетавшихся ставов, которые видели и тем более – рисовали совсем немногие из когда-либо живших. Сила, заставлявшая его существовать в состоянии, извращенно имитирующем жизнь, растекалась в окружающий мир, с каждым мгновением приближая возвращение в Мидгард. Поэтому Аудун ускорился, он уже почти бежал через лес, не отрывая взгляда от горизонта, который пылал блеклым сиянием лишь для него.

– Мне кажется, сейчас лучше держаться вместе, – уронил Гуннар и направился за Аудуном. – А еще лучше – рядом с тем, кто хоть что-то понимает в происходящем.

– Не хотелось бы это признавать, – процедил Регин, двинувшись следом. – Но ты прав. Только не забудь – мы не закончили.

– О, я не забуду, – бросил беловолосый, сжав рукоять меча обеими руками и положив клинок на плечо. – Не забуду, что еще пару ударов и там, в руническом кругу, лежало бы твое сердце. Не пришлось бы убивать бедного трэлла.

– А, так мы сражались? – деланно удивился Регин. – Что ж ты сразу не сказал! Я то просто ходил вокруг тебя и все пытался понять, что это за старческое кряхтение…

– Прекратите оба! – внезапно осадила их Асвейг. – И давайте уже догонять Аудуна. Не знаю, что это за место и насколько правильно то, что мы здесь оказались и как мы оказались. Но мы все пошли за ним добровольно. Пойдем и сейчас.

– Я лично ни за кем не шел, – пробурчал Гуннар, который, тем не менее, уже был впереди остальных, стараясь поспеть за воином, стремительно удалявшимся сквозь окунутый в багрянец черный лес. – Но не отнять, дядька ваш странный точно знает, где мы.

– И слишком уж слишком хорошо здесь ориентируется, – задумчиво уронил Вёлунд, поднимаясь, наконец, со своей скамейки, которая, едва он встал, осыпалась серой древесной трухой.

Кузнец не взял никакого оружия, он присоединился к остальным как был – в одних портках и кожаном фартуке, замкнув их набольшую группу. Лейв шагал впереди него, все еще шокированный произошедшим, но ужас от запретного ритуала быстро сменялся любопытством, которое в душе истинного исследователя всегда перебарывает страх. В таких ситуациях у страха просто нет шансов.

Аудунтем временем все быстрее шел через подернутый гнилью и злобой лес, ступал по осклизлым шевелящимся камням и полым, хрустящим веткам, ломавшимся под его шагами и разбегавшимся в стороны мириадами слепых червеподобных созданий. Черный ихор капал с ветвей и хлюпал под ногами, но воин не замечал окружавших его ужасов. Он лишь отметил шаги сзади, инстинктивно различив пять пар ног. Ему было плевать, пойдут они за ним или нет. Лучше б не шли, там, у кузни Вёлунда, было безопасней.

А потом им встретились мантикоры. Огромная стая стрекочущих полульвов-полупауков со скорпионьими хвостами, чудовищными рачьими клешнями и прозрачными недоразвитыми крыльями. Аудун обнажил клинок, подаренный ему в Шиене Торбьорном. Сталь длинного меча тут же окуталась синеватым ореолом. Те из его воинов, что не извлекли оружие ранее, сделали это теперь, и у каждого в руках гибельная сталь подернулась волшебным сияниям. У Вёлунда, который был безоружен, синее пламя разгорелось вокруг сжатых кулаков. Выглядело любопытно, но вызывало скорее страх, чем улыбку.

Аудун не собирался сбавлять темп, легко перерубив клешню, устремившуюся к его шее. Воин выполнил пируэт и довершил начатое, отделив львиную голову твари от ее уродливого тела, которое, фонтанируя черной маслянистой кровью, еще мгновение стояло на растопыренных лапах, а потом завалилось на бок и скатилось в канаву. Там оно вновь воссоединилось со своей головой, так и не сомкнувшей ни глаз, ни пасти.

Он поднырнул под удар скорпионьего хвоста, вонзил клинок прямо в морду следующего чудовища, развернулся, уходя от клешни и с жутким хрустом выворачивая меч из смертельной раны. Нанес продольный удар из полуприседа, перерубая передние лапы еще одного монстра и тут же обезглавливая его молниеносной дуговой атакой.

Аудун слышал звуки боя за своей спиной, на мгновение он даже позволил себе обернутся, хотя сам до конца так и не понял зачем. Неужели в этот миг его внезапно взволновали судьбы тех воинов, что бесстрашно следовали за ним? Когда-то он позволял себе подобные чувства, но те времени давно канули в небытие. Времена, когда за ним кто-то шел из уважения, страха или благоговения.

И вновь он отметил, что земля нордманов дурно на него влияет. Он видел, как Лейв что-то прошептал и выбросил перед собой руку, метнув в сторону наступающих мантикор пригоршню серой пыли. Пролетев меньше полугейра, пыль воспламенилась яркими золотистыми искрами, и каждая такая искра, касаясь чудовища, прожигала его плоть насквозь, нанося смертельные увечья.

Потом шаман ловко увернулся от направленного ему в голову хвоста, ударил атакующую мантикору скрамасаксом в основание шеи, развернулся и вновь что-то зашептал, но в этот раз ничего не выбрасывал перед собой. Он начертил в воздухе рунический знак, причем за быстрыми резкими движениями пальцев следовала полоска бело-золотого света, так что знак на несколько мгновений будто застыл в воздухе. Как только он закончил рисунок и произнес последнее слово, перед ним прямо из воздуха вырвался конус энергии, которую можно было отследить лишь по дрожанию затхлого воздуха. Сразу три мантикоры, попавшие в зону поражения, разорвало на черные маслянистые ошметки.

Но потом Лейв, ощутимо сбивший дыхание, стал уворачиваться сразу от двух мантикор, которые атаковали одновременно, будто специально не давая ему ни мгновения, чтобы сфокусировать энергию и прочесть заклинание. Вовремя подоспевший Аудун пронзил грудь одной из мантикор, а второй распорол спину, тогда как эриль, почуяв неожиданную поддержку, вновь рванулся в атаку и ударил монстра в область виска, с хрустом ломая костяную пластину и вгоняя боевой нож по самую рукоять.

– Внимательней! – рявкнул на него Аудун. – У меня нет времени следить за тобой!

Он вновь двинулся вперед, буквально прорубая себе путь через стрекочущих порождений Лимба, напор которых стал постепенно ослабевать.

Где-то слева за его спиной Гуннар и Регин рубили на удивление слаженно. Бог мщения прикрывался щитом и делал короткие точные выпады, каждый из которых обрывал жизнь одной из мантикор. Беловолосый прикрывал его справа, держа свой полуторник обеими руками. Он орудовал быстрыми рубящими и дуговыми ударами по верхней полусфере, финтил восьмерки, почти не смещаясь в стороны, благо мантикоры были довольно высокими созданиями и подобная тактика работала с ними на ура.

– А ты, кстати, кто такой, откуда? – неожиданно спросил Регин, поднимая щит, чтобы прикрыться от удара массивной клешней. Затем выбросил вперед клинок, пронзая голову атаковавшего его монстра и вновь прячась за щитом, вокруг которого тоже разлился синий ореол непонятной энергии.

– Как своевременно! – резко ответил Гуннар, уходя от разорвавшего застойный воздух хвоста и распрямляясь одновременно с резким размашистым ударом полуторника. – Тебе что надо то?

– Да думаю, как тебя в задницу послать на твоем языке! – огрызнулся Регин.– Но серьезно. Ты ведь не бог. И… – он вновь подставил щит, в этот раз отражая удар ядовитого хвоста, сочащегося черным гноем. – … не человек, это уж точно.

– А что смущает тебя в такой характеристики? – как ни в чем не бывало поинтересовался беловолосый, уходя в очередной пируэт по правую руку от Регина. – В этой компании я уж точно не самый странный парень!

– Бьешься слишком умело, – пробурчал мечник.

– Ну, это ты знаешь на своем опыте, – пожал плечами Гуннар, причем движенье удалось ему прямо в процессе шинкования очередной мантикоры в кровавый салат. – Так что спорить не буду.

– Не в том дело, – буркнул Регин. – Ты бьешься как смертный, и когда-то точно им был. Но твои нынешние рефлексы…

– Хвалю за проницательность, – едва не хохотнул Гуннар. – Но хорош трепаться, а! Выберемся – может и расскажу что-то.

– Это вряд ли, – уронил Регин, ударом яблока отправляя мантикору в нокаут. Тварь буквально присела на все свои шесть лап и ошеломленно замотала головой, пока ее не настиг меч Гуннара, выписывающего в воздухе очередную восьмерку. – После того, как мы завершим наш поединок, ты уже не сможешь говорить. Мертвецы не говорят.

Неожиданно мантикоры закончились. Аудун тут же бросился вперед, со стороны могло показаться, что он не бежит, а летит над лесным пологом, покрытым влажным черным мхом и подвижными бледными камнями. Воины, не теряя времени, устремились за ним.

Они поднялись на холм, покинув пределы леса. Знаменосец двинулся через серую безжизненную пустошь, покрытую провалами, что в Мидгарде представляли собой искристые прозрачные озера. На дне некоторых еще оставалась влага, обратившаяся матовым ядом, шевелящимся тысячами мелких уродцев, охочих до человеческой плоти.

Они шли в кровавом сумраке под пеленой ни на миг не останавливающихся облаков. Дважды что-то пыталось напасть на них, выпрыгнув прямо из земли. И дважды стрелы Асвейг оставляли позади неподвижные комья черной лоснящейся плоти. В первый раз это было невообразимое создание, целиком состоящее из рук и глаз, по несколько десятков и тех и других. Воительница вогнала две стрелы прямо в центр уродливого тела и тварь затихла, не добежав до Аудуна пары гейров.

Во второй раз монстр выскочил прямо перед Вёлундом. Он был большой, вполовину выше кузнеца, напоминал живой сталагмит, весь покрытый земляными наростами. Вёлунд, не мудрствуя лукаво, вмазал ему кулаком в центр тела. Синий ореол вокруг его руки вспыхнул мириадами мелких искр и существо отлетело на несколько гейров. Но тут же поднялось и намеревалось вновь броситься в атаку, но Асвейг меткой стрелой пронзила черный блестящий камень, расположенный на макушки живого сталагмита. По равнине прокатился протяжный вой, полный боли, почти человеческий, и существо рассыпалось грудой земляной трухи. Они прошли мимо и никто из них не заметил, что под образовывавшейся от чудовища насыпью явно прослеживаются очертания человеческого тела.

Аудун вел их все дальше, они вошли в другой лес, где пространство вокруг постоянно шуршало и трещало, конвульсивно дрожал даже тлетворный воздух. Где-то недалеко были еще мантикоры, об этом говорил вездесущий стрекот. Но твари не решались напасть, толи проведали о судьбе своих не столь проницательных сородичей, толи имели недостаточное численной преимущество.

Зато на выходе из леса у круга рунных камней, от которых остались лишь скошенные остовы с парой едва читаемых символов, их встретил кое-кто посерьезней.

– Драуги, – прошептал Лейв. Эриль инстинктивно сунул скрамасакс в ножны и зашарил обеими руками по своим мешочкам.

– Встречал я таких, – пророкотал кузнец из-за спины Аудуна. В Лимбе его голос приобрел довольно ощутимую вибрацию, которая буквально проникала в суть каждого, кто слышал слова Вёлунда. Но у Аудуна не было времени разбираться в этом. – Крепкие ублюдки.

– Так ты тут бывал уже? – вскинул бровь Регин.

– Я много где бывал, племянничек, – Вёлунд скривил губы в подобии улыбки. Вероятно, так мог бы улыбаться ётун. – Мы с твоим батей попутешествовали во время оно!

– Хватит, – оборвал их Аудун. – Вперед строем! И осторожней.

Перед ними стояла группа из двенадцати существ, подозрительно напоминающих обычных людей. Вот только были они крупнее, будто чем-то накачанные, с взбухшими серыми мышцами и черными венами, в некоторых местах разрывавшими кожу своими осклизлыми телами. Кости тоже увеличились в размерах и кое-где вышли наружу сквозь подгнивающую плоть. Одежды на драугах было минимум, но на некоторых Аудун заметил кольчуги, у двоих были даже шлемы. Все они держали в руках клинки и секиры, примерно у половины были щиты. Глаза их горели холодным белым пламенем с зеленоватым отливом. То бел мертвый огонь, не живой.

Рты драугов раскрылись в беззвучном крике, обнажая остатки желтых и черных зубов, подернутых пеленой трещин и обильно смоченных зеленоватой слизью. Они двинулись вперед, Аудун повел своих воинов навстречу, высоко поднимая меч и левой рукой вынимая из-за пояса скрамасакс.

Он ударил сверху вниз, резко и сильно. Драуг сместился в сторону и нанес удар секирой. Довольно быстрый удар, а главное – точный! Аудун увернулся от изъеденного ржавью иззубренного лезвия и сделал выпад скрамасаксом. Драуг отскочил и тут же его бок прикрыл щит другого воина. Знаменосец сделал шаг назад и непроизвольно стиснул зубы, понимая, что схватка продлится дольше, чем он рассчитывал. А каждое потерянное мгновение – это еще один пропущенный удар жертвенного сердца и еще один шаг, отдаляющий его от врага!

Гуннар прикрыл его справа, полуторник над его головой рассекал воздух в губительных восьмерках. Справа Регин умело сводил щитом удары драуга, вооруженного двумя секирами, и колол его со всей скоростью, на которую был способен. Получалось неплохо, вот только колотые и резаные раны, которые стали бы смертельными для обычного человека и даже для мантикоры, не причиняли не-мертвым врагам существенного неудобства.

Из-за уха Аудуна свистнула стрела. Драуг, стоявший перед ним с рукой, отведенной для удара, качнулся и сделал два шага назад, когда стальной наконечник пробил его лоб. Монстр тряхнул головой и, даже не удосужившись извлечь стрелу, вновь пошел вперед.

В это время справа Вёлунд нещадно лупил двух драугов-щитовиков. Один рискнул принять огромный кулак кузнеца на щит и дощатый кругляш тут же раскололся поперек вместе с рукой незадачливой нежити. Зато второй проворно подскочил к Вёлунду и едва не полоснул его по ноге клинком, кузнец вовремя отставил ногу и толкнул врага кулаком в грудь.

Лейв, стоявший за спиной кузнеца, вышел вперед и бросил в лицо драугу сноп желтоватой шелухи, одновременно произнеся несколько отрывистых слов. Шелуха вспыхнула уже знакомым Аудуну золотым пламенем, но драуг попросту прошел через нее, будто не заметил.

– Не то! – выкрикнул Лейв, откатываясь в сторону. Он вскочил на ноги и выбросил вперед пригоршню трухи из другой ладони. Эта была грязно-коричневая и от нее распространялся резкий солоноватый запах.

Драуг пошел прямо через на мгновение зависшую в воздухе взвесь и в этот раз золотистые искорки, заплясав на его коже, начали оставлять на ней едва заметные крапинки, расходящиеся в стороны мелкими черными прожилками. Однако не-мертвый продолжил движение вперед и попытался достать эриля колющим в грудь. Тот ловко ушел от удара, а затем был вынужден отступить сразу на несколько шагов, так как другой драуг, вооруженный двумя мечами, двинулся на него, завертев мельницу.

На помощь пришел Вёлунд. Он молниеносным движением перехватил одну из рук драуга у запястья и с силой дернул на себя. Послышался мерзкий хруст, драуг отмахнулся второй рукой, кузнец ушел в сторону и саданул его кулаком по голове. Снова послышался хруст, в этот раз – ломающихся позвонков. Голова драуга оказалась вбита в плечи едва ли не до середины, но и это не помешало ему продолжить атаку.

Вёлунд отступил, теснимый одновременно двумя противниками. У него не было оружия, поэтому он не мог блокировать атаки не-мертвых, лишь уворачивался от них, причем со скоростью, о которой никак не думалось при взгляде на его могучее, даже несколько тучное тело.

Но тут вперед снова выскочил шаман. Он вновь бросил в лицо драугам грязно-коричневую труху и в этот раз подкрепил бросок не только парой коротких слов, но и руническим знаком, начертанным в воздухе. Аудун, видевший происходящее краем глаза, признал в том знаке Турисаз.

В этот раз золотистые искры покрыли драугов с ног до головы, но почти сразу исчезли, точно впитались в их пораженную гниением плоть. Кожа монстров вмиг почернела и по ней стали разбегаться уже хорошо заметные черные трещины, вскрывающие сочащееся вонью и черной слизью темно-багровое мясо.

– Вот оно! – радостно выкрикнул эриль. – Теперь давай!

С этими словами он выхватил скрамасакс и вместе с Вёлундом бросился в бой. Удар клинка он принял на боевой нож, отвел его в сторону и саданул драуга локтем в челюсть. В это же время Вёлунд отбросил второго противника серией мощных ударов в грудь, от которых у того вскрылась грудная клетка, и поспешил на помощь эрилю. Он широко размахнулся, не боясь открыться, так как противник его не видел, и опустил кулак на голову не-мертвого. Череп существа неожиданно треснул, взорвавшись фонтаном костяных осколков и противной жижи, что, вероятно, заменяла ему мозг. Драуг сделал еще шаг вперед и завалился на землю, чтобы уже не подняться.

Вёлунд кивнул Лейву и двинулся к следующему противнику, который теперь тоже был уязвим.

В это время остальные драуги теснили Аудуна и его воинов, что особенно не нравилось Регину, который, как все уже поняли, не переносил ситуаций, ставящих под сомнение его фехтовальное мастерство. Он с остервенением продолжал рубить драугов, открамсывая от их тел увесистые куски, но ему так и не удалось перерубить ни одну из конечностей. Усиленные ужасным колдовством кости трещали, скрипели и даже ломались, но не разъединялись друг с другом.

Аудун и сам был не в восторге, он чуть не пропустил два удара, каждый и которых мог бы стать для него смертельным. Спасла невероятная реакция Гуннара, которому знаменосец, не оставшись в долгу, дважды помог сохранить жизнь. Они пропускали удары не потому, что драуги сражались лучше, и не потому что начали уставать. Не-мертвые могли позволить себе прямой размен, живые – нет, и это было главной проблемой.

Но тут появился Лейв. Он взбежал на ближайший холм и вытряхнул вверх и вперед содержимое одного из своих мешочков. Эриль затараторил скороговорку заклинания и в воздухе перед собой нарисовал руну Турисаз, знакомо подсветившуюся золотистым огнем. В этот раз размер руны был втрое больше прежнего, так шаман намеревался покрыть заклинанием большую территорию.

Руна вспыхнула, травянистая труха опала на головах и плечах выстроившихся полукольцом драугов и те начали стремительно покрываться черными трещинами. Тут же один из них упал со вскрытой шеей, Аудун резко отскочил назад, пропуская перед собой секиру другого, которого почти сразу метким выстрелом сразила Асвейг.

Еще два тела упали на белесую землю, подняв легкие облачка скрипучей взвеси. Количество драугов уменьшилось вдвое и они тут же смекнули (хотя и непонятно – чем?), что стали уязвимы. Они быстро отступили, начали перестраиваться, запуская в центр строя двух оставшихся щитовиков, но Аудун не дал им этого сделать. Он в стремительной атаке повел своих воинов вперед и буквально разорвал строй не-мертвых, снеся голову первому и сведя удар второго скрамасаксом.

Тут же слева от него драуг, защищаясь, едва не рассек Гуннару лоб, беловолосый оступился на внезапно разъехавшейся под ногами земле и выпад получился слишком длинными. Но стрела Асвейг вонзилась существу в грудь, заставляя его сделать шаг назад, и в следующее мгновение Гуннар, вновь обретший равновесие, перерубил его ровно посредине тела.

Аудун осмотрелся – все было кончено.Бой отнял у них слишком много сил, и, что важнее, слишком много времени. Но прежде, чем двинуться вперед, он быстро окинул взглядом своих людей. Вроде никого не зацепило, хотя у Регина плащ был буквально порезан на лоскуты, а Лейву клинки драугов порвали штанину и подол рубахи.

Он вновь устремился к незримому для других свету и неожиданно понял, что почти у цели. Он не понимал, откуда пришло это знание, ведь расстояния в Лимбе теряли свое значение и пока ты не увидишь объект воочию о дальности его расположения можно только гадать. Но Аудун будто бы стал ощущать своего врага, он был совсем рядом и ярость, замешанная на слепом багровом желании отомстить, вновь поднялась в нем неудержимой волной, вмиг сметя остальные эмоции.

Он буквально взбежал на холм и увидел перед собой широкий тракт, занесенный вездесущей белесой пылью. А впереди на равнине, упиравшейся своими краями в черные лесные массивы, казавшиеся пятнами непроглядной черноты на фоне окружающего багрового сумрака, он увидел десятки, возможно сотни мертвых мантикор. Среди мантикор лежали воины в золотых доспехах, тоже – мертвые. И над ними возвышались живые. Аудун не обратил внимания на других, увидев во главе отряда своего врага.

Тот сиял, источая в окружающее пространство нестерпимый свет, ставший для Аудуна ориентиром в этом жестоком меняющемся мире. Боль и ненависть затмили все, что было вокруг и лишь лицо врага встало перед глазами. Он шагнул на тракт и тут же один из воинов в золотых доспехах, еще не мертвый, но задержавшийся на самой границе, что-то сделал. В багровые небеса ударил луч света и Аудун увидел, как его враг и пришедшие с ним будто подернулись молочной дымкой. Затем их фигуры покрылись рябью.

– Нет! – неистово закричал он, даже не делая попыток сдвинуться с места. Он отлично понимал, что сейчас враг и его люди исчезнут, будут выброшены обратно, в реальный мир. До них оставалось не больше пятидесяти гейров, но локальное течение времени не позволит Аудуну преодолеть их за мгновение, оставшееся в его распоряжении.

И он потратил это мгновение иначе. Он нашел глаза своего врага и посмотрел в них, не таясь, не скрывая свою ярость, злобу и боль.

– Очень скоро я доберусь до тебя, – прошептал он. – Знай. Я идут.

Затем неведомые воины исчезли. А спустя несколько коротких секунд сердце трэлла на поляне у кузницы Вёлунда перестало биться. Мир вокруг вздрогнул и поддался обратным метаморфозам.

Аудун глубоко вдохнул смрадный застоявшийся воздух Лимба. Он не успел. Быть может, смог бы настичь своего врага, если бы их не задержали драуги. Но что толку думать об этом? Что случилось – того не воротить. Судьба и так дала ему слишком много шансов. Он использовал каждый из них и не собирался нарушать эту закономерность. Поэтому очень скоро он выпьет сияние своего врага. До дна.