Лич на стажировке. Часть 3

Глава 14. Последняя Ночь

Первое, что я увидела, едва возобновилось действие чар зрения — холодный дневной свет. Он проникал в комнату через лишенное занавесок окно и растекался по неровным каменным стенам причудливыми бело-серыми узорами. Медленно собираясь воедино, я не могла не заметить, что меня довольно аккуратно уложили на ничем не укрытую лежанку. Настолько, насколько это вообще возможно для россыпи костей.

В этот момент я остро ощутила, насколько дорога мне эта комната. Пустая, необустроенная, пыльная и наверняка холодная, она была местом, которое я хоть в какой-то степени могла считать своим домом. Хотя бы потому, что другого у меня просто не было.

А еще меня удивляла молчаливость Альда. Прислушавшись к своему состоянию, я внезапно не ощутила прямо-таки явного присутствия подселенца. Опять уснул, что ли? А и ладно. Мне сейчас ничего не угрожает, спокойно соберусь и…

Из-за двери послышался грохот, от которого, казалось, содрогнулось все здание. От неожиданности я чуть не рассыпалась обратно, толком еще даже не успев собраться. Но раздавшийся следом взрыв смеха убедил меня в том, что ничего страшного не произошло. Вместо этого стало любопытно узнать, что же все-таки случилось. Отличный стимул собраться побыстрее. Даже ноги Килира удивительно быстро подчинились и собрались. То ли привыкла, то ли научилась, то ли подселенец недооценил степень их совместимости с моими костями. Как ни странно, мысль о последнем даже почти не вызвала у меня отвращение. Всего лишь кости, да…

Мой слух уловил новый взрыв многоголосого смеха и оживленный разговор.

— Быстро собралась, — внезапно раздавшийся в моей голове голос Альда снова чуть не вывел меня из хрупкого магического равновесия. — Неплохо.

— Эм-м-м… спасибо.

Я растерялась. Похвала подселенца оказалась еще неожиданнее, чем его возвращение.

— Так и собираешься здесь отсиживаться? — ехидно поинтересовался он, видимо, уловив мои эмоции.

— Нет, потому и так быстро собралась. Любопытно же… — будь я живой, то не удержалась бы от улыбки, наверное.

— Вот и хорошо. А то судя по звукам, они там нижний этаж разносят по камешку…

— Да, и я просто обязана в этом поучаствовать.

Осторожно поднявшись в воздух, я покачнулась, снова прислушавшись к ощущениям. Онемение в ногах, чуть поднывали ребра и запястье левой руки. Почти как при жизни. Сойдет.

Дверь в мою комнату оказалась не заперта. Впрочем, это было как раз неудивительно — обитатели определенно знали друг друга в лицо, а вламываться в покои лича без приглашения вряд ли нашлись бы желающие. Не говоря уже о том, что у меня банально было нечего красть прямо уж такого ценного.

Я вылетела в пустой коридор и направилась к лестнице. Слух не обманул меня, все действительно оказались внизу. И внимание этих всех было приковано к занимательному зрелищу, открывшемуся и мне, стоило спуститься вниз.

Ранее формировавшие подобие лабиринта стеллажи были сдвинуты к стенам, а вместо них в центре просторного помещения красовалось… дерево. В кадке. Его голые, лишенные листьев ветви были украшены всякой всячиной — от мелких черепков до пышных бантов из яркой ткани, между которыми протягивались какие-то блестящие нити, концы которых сходились к странному… объекту. Судя по виду, это тоже было какое-то украшение — то ли пушистое, то ли колючее.

Зависнув над нижней ступенькой лестницы, я щелкнула челюстью, но за царившим в комнате гомоном никто этого не услышал. Окруживший дерево десяток человек — канцелиар, Мэб, Линс, Нэль и другие, менее знакомые мне личности — комментировали попытки Ваана водрузить куда-нибудь повыше эту то ли пушистую, то ли колючую штуку. Судя по мученическому выражению лица чернокнижника, скорее колючую. Впрочем, дерево явно не собиралось сдаваться под натиском парня, потому что со стороны было похоже, будто оно изо всех сил пыталось оттолкнуть его своими ветвями.

— Интересно, а почему никто не догадался использовать заклинание левитации? Ни за что не поверю, что никто из присутствующих его не знает… — недоуменно поинтересовалась я.

— Можешь спросить это у них, если хочешь. Хотя я подозреваю в этом какой-то ритуал.

— Никогда не слышала, чтобы деревья вот так украшали…

— Я слышал, что такая традиция существует в соседнем мире. Правда, там для этого обычно используют другие деревья, листва у них напоминает иголки, и на зиму они ее не сбрасывают.

— Странные деревья, никогда таких не видела. Наверное, украшать их отдельное удовольствие… причем сомнительное. Они же колючие, да?

— Да, особенно когда начинают осыпаться. Но эти иглы, кстати, приятно пахнут и…

— О, Шиз! — возглас Мэба отвлек меня от голоса подселенца. Не знаю, как так вышло, но стоявший ко мне спиной боевой некромаг заметил меня раньше остальных. — Не желаешь присоединиться к веселью? — ухмыльнулся он.

— К украшению… этого дерева? — переспросила я, наблюдая за тем, как стремянка, на которой стоял Ваан, опасно покачнулась — на нее оперлась Кит, увлеченно обматывавшая кадку с деревом чем-то, отдаленно напоминающим кишки.

— Ага, — голос Нэль раздался откуда-то сбоку. В следующую секунду маг воды вынырнула откуда-то из-под лестницы с новой порцией зловеще выглядящих украшений. Отдаленно они напоминали высушенные и нанизанные на ниточку глаза. Я невольно вздрогнула и, лишь присмотревшись, поняла, что это были немного странно выглядящие орехи.

— А зачем?

— Ну… традиция такая, — загадочно улыбнулась Линс, хотя взгляд ее мне показался скорее изучающим. — Родом из соседнего мира. Часть празднования Последней Ночи.

— Я оказался прав, — удовлетворенно сообщил Альд.

— Вы каждый год так делаете? — я подлетела поближе к ребятам.

— Нет, это зану… Милеху что-то в голову ударило, решил устроить праздник, — покосившись на канцелиара, неожиданно тихо произнес Мэб. — Для поднятия духа и все такое.

— Поднятия духа? — осторожно переспросила я. Впрочем, прозвучало как обычно — совершенно равнодушно и безэмоционально. — Что-то случилось?

— Случилось, — вздохнула снова оказавшаяся рядом Нэль. — За три недели мы лишились двоих некромантов.

Не знаю, почему, но мне послышался укор в этих словах. И выходило, что я пробыла у Килира не меньше трех недель. Окинув комнату более внимательным взглядом, я не увидела среди присутствующих коменданта. Ох, неужели…

— Кого? — прошелестела я, обращаясь к Мэбу, потому что Нэль уже успела снова исчезнуть под лестницей.

— Кир и Рид, — ровно ответил он. А я, к своему стыду, ощутила облегчение. Комендант выжил. Уже хорошо.

— Они оба были ранены во время стычки с бледными тварями тогда на болотах… И могли бы выжить, в принципе, но… Одного добило горе, а второго — старость, — печально добавила Линс. — А Нэль прибыла слишком поздно, чтобы успеть им помочь.

— Мне… жаль, — только и смогла ответить я.

— Все там будем, — Мэб пожал плечами и с преувеличенным интересом принялся наблюдать за тем, как новая порция чего-то длинного, блестящего и шелестящего совместными усилиями была отправлена на ветви многострадального дерева. Впрочем, в отличие от того, что служило украшением для кадки, оно выглядело вполне симпатично.

— Сколько меня не было?

— Три недели. И еще несколько дней ты валялась кучкой костей у себя в комнате, — ответила волшебница. — Мы уже подумали было, что ты не соберешься. Но сэр Алонт строго-настрого приказал тебя не трогать.

— Разумное решение, — тут же выразил свое мнение подселенец. — Надо будет поблагодарить его за это.

— Кстати, он… — Мэб криво ухмылнулся, — настоятельно просил заглянуть к нему, как только ты придешь в себя.

— Ну… — я щелкнула челюстью, — раз настоятельно, тогда лучше загляну прямо сейчас.

— Артефакты…

— Я помню.

Линс бросила на меня очередной задумчивый взгляд.

— Если освободишься, ближе к полуночи загляни к нам, — попросила волшебница. — Посмотрим, что тебе скажет Ваан.

— А что он должен мне сказать? — тонкие коготки неясной тревоги царапнули мои ребра изнутри.

— Вот и мне интересно, — обменявшись взглядом с некромагом, маг огня загадочно улыбнулась.

Расспросить подробнее я не успела. Мэба и Линс увлекла за собой Кит, не обратившая на меня ровным счетом никакого внимания. Пожав плечами, я направилась к себе — за браслетами. Комендант наверняка меня уже заждался.

Нацепив на запястья и скрыв рукавами мантии безжизненные артефакты, я не без внутреннего трепета перелетела через порог дома коменданта. Окна в передней комнате оказались закрыты внутренними ставнями. Царивший в помещении полумрак был разделен на две неравные части узкой полоской мерцающего света, пробивавшегося из-за неплотно прикрытой двери в кабинет. Сэр Алонт наверняка слышал, как я вошла, но постучаться все же стоило.

— Войдите, — раздался голос коменданта прежде, чем я успела коснуться двери костяшками пальцев. Оставалось только повиноваться.

В кабинете тоже было темно, но в целом обстановка казалась уютнее, чем я помнила ее в прошлом. Наверное, решающую роль в этом сыграла россыпь разноцветных светлячков, рассеянная по занавескам, стенам и потолку. Мелкие, но довольно яркие, они мягко мерцали и будто бы подмигивали друг другу. Вроде бы ничего необычного, но это зрелище почему-то завораживало.

— Моя мать любила такие чары и всегда использовала их в канун Последней Ночи, когда я был ребенком, — неожиданно сообщил подселенец. Голос Альда звучал мягко и задумчиво, и слышать его таким было не менее удивительно, чем наблюдать за мерцанием разноцветных светлячков.

— А я никогда такого не видела. Так красиво…

— Вижу, старания канцелиара никого не оставляют равнодушным.

Похоже, сидевшему все это время за столом коменданту надоело наблюдать за молча зависшей в воздухе мной. Как-то неловко вышло…

— Впервые вижу такую магию, — честно призналась я. Правда, прозвучало это настолько холодно, будто по итогам наблюдения эти светлячки были занесены в список моих личных врагов. Мда, становится еще более неловко…

— Изящные в своей простоте чары, чья мирная природа — такая редкость в наших краях, — вздохнул сэр Алонт, жестом указывая на стул по другую сторону стола. — Присаживайтесь.

С трудом оторвав взгляд от продолжавших мерцать огоньков, я последовала приглашению. Для полета мне все еще нужно было сосредотачиваться сильнее привычного, а удерживать равновесие сидя было чуть проще, чем паря в воздухе. Увлеченная огоньками, я только теперь обратила внимание на то, каким постаревшим выглядел комендант. И хотя в неверном свете мне могло показаться, но создалось впечатление, что его, до этого — темные с проседью, короткие волосы полностью побелели. И эта седина причудливо меняла свой оттенок в разноцветных отблесках магических светляков.

— Итак… — начал он. — Вы ничего не хотите мне рассказать?

— Альд?

Ответом мне стала смена свечения попавших в поле зрения костей. Все тот же переменчивый голубовато-зеленый цвет.

— О-о-очень интересно, — задумчиво протянул комендант, не дав подселенцу произнести ни слова. — Кажется, это свечение я уже видел.

— Слепок? — быстро спросил Альд.

— Что?

— Да, — кивнул сэр Алонт, легким движением открыв один из ящиков своего стола и поманив из него пальцем светлячка, на первый взгляд ничем не отличающегося от тех, что мерцали вокруг нас. Кроме знакомой переливчатой голубовато-зеленой расцветки. Прищурившись, комендант жестом поднял огонек повыше, на уровень глаз, глядя одновременно и на него, и на нас.

— Что это?

— Мы… — начал было подселенец, игнорируя мои вопросы.

— Что произошло? — будь в этот момент тело под моим контролем, тяжелый взгляд некромага напротив, наверное, впечатал бы меня в стену.

— Он напал первым, — коротко ответил Альд.

— Есть доказательства? — голос сэра Алонта звучал ровно, но мне почему-то послышалось в нем напряжение. — Свидетели?

— Доказательств нет. Свидетелей — тоже… по крайней мере таких, кто мог бы узнать Шиз по костям. Есть только они, — подселенец вытянул руки вперед, открывая запястья с болтающимися на них поврежденными браслетами, — артефакты перетянули на себя часть энергии первого удара.

Глядя на мои запястья, комендант застыл. А потом… улыбнулся. И было донельзя странно видеть эту неуверенную, недоверчивую улыбку на его лице. Похоже, этот день имеет все шансы стать едва ли не самым удивительным в моей жизни. По крайней мере, я уже давно не испытывала удивление — в приятном смысле этого слова — столько раз подряд. Самое интересное — такой реакции на порчу артефактов не ожидал и подселенец, судя по его эмоциям, которые мне удалось уловить.

Потому что, спустя всего пару секунд, сэр Алонт уже улыбался так, будто получил неожиданный, но настолько желанный подарок, что все еще не мог в это поверить. Невероятный контраст с непроницаемым обликом человека-скалы, каким он мне показался при первой встрече.

— Как?.. — тихо выдохнул комендант, сделав манящее движение рукой. Повинуясь этому жесту, браслеты слетели с моих запястий и опустились на его раскрытую ладонь. — Это же… Невозможно.

— Килир воздействовал на Шиз через ее кость. Точное заклинание мне распознать не удалось, но его действие определенно смягчилось. Видимо, артефакты были деактивированы не до конца, раз приняли на себя удар, который должен был перегрузить Шиз и надолго лишить ее способности сопротивляться.

— Лич-жрец и воздействие через частицу использовавшего артефакты. Все верно, все сходится, — пробормотал сэр Алонт и снова улыбнулся. А затем произнес какое-то незнакомое заклинание, и браслеты в его руке рассыпались бурым песком.

Альд никак не прокомментировал происходящее, но его удивление оказалось непривычно приятной эмоцией. А потом я уловила еще кое-что — ощущение понимания. Он о чем-то догадался. Вот бы мне еще уяснить, что происходит… Потому что ничего не понятно, но любопытно до жути.

— Браслеты несли на себе сдерживающую печать, верно? — вкрадчиво поинтересовался подселенец.

Вот оно что!

— Верно, — едва заметно улыбаясь уголком рта, комендант поиграл пальцами и пронаблюдал за тем, как между ними просочились последние песчинки. — И раз вы, хоть и не зная того, оказали мне такую услугу, то…

С этими словами он повел пальцами другой руки, и голубовато-зеленый светлячок погас с легким треском.

— Я не видел никого с настолько приметной аурой, поэтому понятия не имею, кто мог убить двоих представителей благородного рода Тар, — безразлично продолжил сэр Алонт. Его глаза при этом мягко замерцали.

— Он что, сейчас сам себя зачаровал, что ли?

— Скорее отчитался.

— Благодарю, — чуть подождав, ответил Альд и медленно кивнул. — Позволите вопрос?

— Слушаю, — комендант поднял глаза.

— Кто объявил розыск?

Сэр Алонт едва слышно вздохнул, его взгляд стал задумчивым.

— Вы перешли дорогу опасному существу, Альдауар, — комендант прикрыл глаза и качнул головой. — Назвать его человеком у меня язык не поворачивается. Насколько я понял, им он перестал быть давным-давно…

— И все-таки?..

— Лорд Ашиан Ритад Иссин Тар, старейшина благородного рода Тар, второй в Совете Великих, внучатый племянник первого ученика Суртаза, — сэр Алонт открыл глаза, и в его взгляде явственно мелькнуло сочувствие.

— Ох ты ж… — ахнула я, — он же явно не твой внучатый племянник, да?

— Я понял, — ровно ответил Альд, хотя докатившийся до меня клубок его противоречивых чувств совершенно не соответствовал тону. — Благодарю.

Комендант легко кивнул.

— Так что советую быть осторожнее, аура действительно слишком… приметная, — произнес он. — Впрочем, у Шиз она иная. Так что лорду Ашиану будет непросто вас найти. Тем более, что он явно не знает, где искать — слепки были отправлены комендантам всех застав, насколько я понимаю.

— Приказ уничтожить? — в чувствах подселенца при этом преобладали тревога и недоверие.

— Сообщить об обнаружении, — сэр Алонт заговорчески прищурился и пожал плечами. — Но мне не о чем сообщать…

— Благодарю за понимание, — Альд поднял мое тело в воздух.

— Услуга за услугу, — отозвался комендант. — Приятной Последней Ночи.

Подселенец тем временем уже вернул мне контроль над телом, и на пожелание ответила я.

— Взаимно, сэр Алонт.

— Надеюсь, он будет молчать достаточно долго, — мрачно произнес Альд. В моей груди шевельнулось старое, но совершенно недоброе предчувствие.

— Достаточно долго для чего?

— Для того, чтобы дать нам подготовиться.

Смеркалось. Зимние сумерки сгущались, но на территории крепости все равно было довольно светло — снег мягко мерцал, отражая струящийся из окон свет. Поднявшись на пустую крепостную стену, я подняла лицо к стремительно темневшему безоблачному небу. Ветер трепал мантию, хлопая ею по костям, но я не ощущала холода. Созвездия Суртаза, Рыбы и Филина уже виднелись в небе — ночь обещала быть морозной. Впрочем, иного в Последнюю Ночь быть и не могло: праздник, который отмечали каждое тринадцатое новолуние, обозначал середину зимы и начало нового года.

Со стороны жилого корпуса время от времени доносились голоса, и для моего магического слуха их не мог заглушить ни свист ветра, ни плотно закрытые двери. Живые уже собрались на первом этаже вокруг украшенного дерева и провожали уходящий год горячим вином, приправленным различными байками и воспоминаниями о событиях прошлого.

Мне хотелось к ним.

Мне нечего было с ними делить.

Это противоречие разрывало мою душу на части.

Еще и подселенец после разговора с комендантом отмалчивался настолько старательно, что не ощущай я его присутствия в своем сознании, то подумала бы, что он опять отправился спать. Впрочем, охватившие меня тоска и одиночество были настолько острыми и невыносимыми, что я решила позвать его снова.

— Альд?

Стоило ли удивляться тому, что подселенец снова не отозвался? Впрочем, сейчас он наверняка размышляет о том, как перехитрить нового могущественного врага.

Мда, ох и заварила я кашу с этим всем…

— Что?

Я вздрогнула от неожиданности. Похоже, если мне и удастся привыкнуть к тому, насколько громким и обманчиво реальным стал голос Альда в моей голове, то случится это явно нескоро.

— Эм-м-м… О чем задумался?

— Подозреваю, что это явно не тот вопрос, который ты изначально хотела мне задать, но так уж и быть — отвечу. Я размышлял о том, как совладать с Ашианом…

Какой же подселенец все-таки предсказуемый.

— …кажется, я уже говорил, что в твоем теле, каким оно является сейчас, я с ним не справлюсь, — тем временем продолжил Альд. — А так как Последней Милости мы лишились, то мое переселение в другое тело… откладывается на неопределенный срок.

— И нет совсем-совсем никакого способа переместиться без помощи этого артефакта? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Есть, — спокойно ответил подселенец.

— В таком случае что мешает им воспользоваться?

— Твоя смерть.

— Что? — я растерянно щелкнула челюстью.

— Тебе придется умереть. Либо оказаться на грани упокоения, что в твоем случае одно и то же, — в голосе Альда послышалась усмешка. — Потому что, когда связь души с телом станет слабее, я смогу освободиться. А вот ты — упокоишься, скорее всего. Так что я сомневаюсь, что такое решение тебя устроит.

— А еще какие-то варианты есть?

— Если они и есть, то мне не известны. Возможно, Суртаз мог бы помочь…

— Но для этого его нужно сначала найти.

— Верно.

Подселенец замолчал, но выходило так, что его голос в моей голове будет звучать еще долго. Если, конечно, та костлявая древность не найдет нас в ближайшую пару дней. С другой стороны… Хоть с кем-то поговорить можно, что ли. В подтверждение моих мыслей со стороны жилого корпуса донесся взрыв смеха. Но мучившего меня несколько минут назад чувства одиночества я уже не ощущала.

— А как ты праздновал Последнюю Ночь, когда был личем?

Я уловила эмоцию — удивление. Похоже, мой вопрос застал Альда врасплох.

— Я ее не праздновал.

— Вообще?

— Вообще.

— Почему?

— А смысл?

— Ну… Отметить конец одного года и начало другого. Вспомнить, что было хорошего. Отпустить плохое в надежде, что оно останется в уходящем году.

— Когда у тебя впереди столетия посмертия — это становится не важно. Сменился год — и сменился. Всего лишь число.

— Ясно… — от ответа подселенца мне почему-то стало грустно.

— Ты привыкнешь.

Интересно, мне показалось, или в голосе Альда появилась нотка сочувствия?

— Ты все еще мыслишь категориями живых и воспринимаешь мир, как живая. Это пройдет.

Похоже, все-таки показалось.

— Мне было проще. Я и при жизни Последнюю Ночь не любил.

— Почему?

Я задала вопрос прежде, чем спохватилась, что лезу не в свое дело. Впрочем, в первый раз, что ли? В любом случае, если подселенец не захочет отвечать — он не ответит.

— Неприятные воспоминания, — коротко ответил Альд.

Уловив нотку печали в его голосе, я решила не пытаться вытянуть из него подробности. И так рассказал чуть больше обычного.

За мысленным разговором я не заметила, как небо затянуло тучами. Ветер стих, пошел снег. Крупные хлопья медленно и плавно опускались на землю, укрывали расчищенный предыдущим днем внутренний двор крепости, оседали на стене и моих плечах. Повинуясь прижизненной привычке, я подставила ладони. Большая часть снежинок пролетала сквозь пястные кости, а те, что оставались на них — не таяли. Действительно, с чего бы им таять?

— Скоро полночь, — напомнил Альд. — Тебя звали.

— Да, я помню. Ваан должен был мне что-то сказать.

— Странно.

— Что?

— Тебе не интересно.

— У меня нехорошее предчувствие на этот счет.

— У тебя они не всегда сбываются.

— Ну да, не только ты — паршивый предсказатель, — фыркнула я.

— Просто если ты еще чуть-чуть здесь пробудешь, то превратишься в сугроб.

— Мне-то что? Не простыну же.

— Будет тяжелее летать, — ответил подселенец.

— Это ты сейчас серьезно?

— Совершенно.

Вот только серьезность его тона казалась мне преувеличенной. Издевается, гад.

— Ясно, — Альд вздохнул. — Ну смотри, останется снег на мантии, вернешься в тепло, он растает, мантия промокнет, станет тяжелой. Ты ослаблена, а тут еще и изменится вес, чуть иначе распределится — сложнее держать равновесие.

— Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? — не менее серьезным тоном произнесла я.

— Кого?

— Квочку.

— Это какой-то вид нежити? — недоуменно уточнил подселенец.

— Нет, так называют курицу, когда…

— При чем тут курица? — Альд не дал мне договорить.

Ох уж эти городские жители… Кости Суртаза, он что, действительно не знает, как ведет себя курица, когда выводит цыплят?

— В общем, — вздохнула я, — иногда это слово используют для обозначения человека, склонного к повышенной тревожности и заботливости. Причем чаще всего — тогда, когда об этом не просят.

— Я к этому не склонен, если ты не заметила, — холодно возразил подселенец. — Банальная предосторожность… Так как тело у нас, — ехидно добавил он, — все еще одно на двоих.

— Начинается…

— И мне, в отличие от тебя, небезразлично его состояние. Не справишься с управлением, влетишь в какой-нибудь стеллаж, и потом костей не соберешь.

Альд продолжал что-то бурчать, но огрызаться мне было лень. К тому же, по моим ощущениям время действительно близилось к полуночи. Голоса на первом этаже стихли, но вместо этого зажглись огни в видимых мне окнах второго этажа. Видимо, праздновавшие уже разошлись по своим комнатам. Значит, и мне пора, пожалуй. Да и снегопад стал уж совсем сильным, глядишь, действительно в сугроб превращусь.

— Даже не верится, ты все-таки решила послушаться, — ехидно сообщил подселенец, стоило мне легко слететь со стены вниз, во двор.

— Так время же… Полночь совсем близко, — невинным тоном сообщила я, резко повернувшись в одну сторону, а затем — в другую. — Заметь, даже снег стряхнула, лишь бы ты не волновался. Ну… почти.

— У тебя еще есть все шансы стать сугробом по пути к корпусу. Особенно если еще здесь на месте повисишь.

— А ты знаешь заклинания управления погодой?

— Я знаю заклинание ускорения полета. О, заодно и снег стряхнешь, — помолчав секунду, Альд добавил, — лишь бы только не об стену. Ладно, повторяй…

Спустя примерно десять минут и две встречи со стеной, я освоила заклинание ускорения полета и с гордым видом — медленно и степенно — перелетела через порог жилого корпуса. Как и ожидалось, на первом этаже уже никого не было, все разошлись по комнатам. Зато на дереве обнаружились огоньки, похожие на те, что я уже видела в кабинете коменданта. Они мягко мерцали среди развешанных на ветвях украшений, и благодаря этому стены комнаты пестрели разноцветными пятнами света. Понаблюдав за этим завораживающим зрелищем пару минут, я усилием воли заставила себя подняться на второй этаж. В общей комнате также царило запустение — видимо, праздновавшие уже совсем разошлись.

— Или собрались в комнате Мэба и Линс, — задумчиво произнес Альд.

— С чего ты взял?

— Я припоминаю одну традицию, связанную с Последней Ночью… И если моя догадка верна, то нас ожидает довольно забавное зрелище.

— Хм… Заинтриговал. И что же?

— Увидишь. Или нет.

Слегка намокшая мантия действительно немного затрудняла полет, поэтому нормально затормозить возле двери в комнату ребят я не смогла — чуть не пролетела мимо. Сделать этого мне не позволил Мэб, выглянувший из-за двери и на лету ухвативший меня поперек талии. Ну или того места, где она должна была находиться при жизни.

— Ну наконец-то, — ухмыльнулся он, отпуская меня. — Мы уж думали, что ты до утра в дверь не попадешь. Вроде пили мы, а…

— Мэ-э-эб, — из-за дверного косяка показалась разрумянившаяся Линс. — О, Шиз, — она лучезарно улыбнулась, — давай заходи, все уже готово.

— Готово… что? — осторожно спросила я.

— Не что, а к чему… — менторский тон придавал солидности голосу Ваана, донесшемуся из комнаты. Вот только язык у чернокнижника явно немного заплетался. — Прорицать сейчас буду.

— Я угадал.

— Ты сегодня такой проницательный…

Ну как тут не съязвить?

— Это… неожиданно, — произнесла я, влетая в комнату.

В центре ее, на расстеленном на полу покрывале, восседал Ваан. Кроме него, Мэба и Линс в комнате обнаружились Нэль и Кит. Обе девушки заняли кровать — маг воды сидела на краю, а некромаг, посапывая, свернулась клубочком точно посередине просторного ложа.

— Да, мы сегодня спим на полу, — хмыкнул Мэб, видимо, угадав направление моего взгляда. Нэль при этих словах молча отсалютовала костяным кубком.

— Праздник в самом разгаре, как я вижу, — саркастически пробормотал Альд. — Ну хоть ребенка спать уложили.

— Не бурчи.

— Ну что, кто первый? — худощавый чернокнижник потряс мешочком, в котором что-то тихо загремело. Мэб тем временем сел на полу поодаль, а к нему на колени тут же пристроилась Линс.

— Давай я, а то спать уже хочется, — отозвалась Нэль.

Легко поднявшись с кровати, она поставила кубок на стол и опустилась на пол напротив Ваана. Тот молча кивнул и запустил руку в мешочек, что-то достал и бросил на пол перед собой.

Мелкие косточки с начертанными на них символами.

— Ну, думаю, сама видишь, — хмыкнул чернокнижник. — Ничего нового.

Внимательно изучив каждую кость, Нэль кивнула.

— В моем случае никаких новостей — это лучшая новость, — маг воды улыбнулась. — Спасибо.

Ваан пожал плечами и принялся собирать косточки, отправляя их обратно в мешок. Нэль же, взяв кубок, пожелала всем приятной Последней Ночи и вышла из комнаты.

— Так, Кит мы пропускаем, — пробормотал Ваан, ни кому конкретно не обращаясь, и лишь после этого объявил, — кто следующий?

— Я.

Мэб сел напротив чернокнижника. Линс тем временем перебралась на кровать, а я уселась в кресло рядом.

На этот раз Ваан прикрыл глаза и примерно с минуту сидел, потряхивая мешочек и перемешивая его содержимое. Наконец, он запустил руку внутрь, вытащил горсть костей и бросил их на покрывало перед собой.

— Интересно, — протянул чернокнижник, склонившись над выпавшими символами. А затем как-то странно дернулся.

Я едва сдержалась, чтобы не подлететь и не посмотреть тоже. Любопытно же! На месте же меня удержало только то, что я бы все равно ничего не поняла, наверное. Мэб же, напротив, выглядел безразлично, но на Ваана смотрел очень внимательно. А Линс, похоже, просто боролась с сонливостью.

— И что там? Я соберу Кольцо Миров воедино и в одиночку остановлю Вторжение? — криво ухмыльнувшись, спросил боевой некромаг.

— Не совсем, но как минимум два серьезных события в этом году у тебя будут.

Я уловила какие-то новые, незнакомые нотки в голосе чернокнижника. Будто вместо него говорил кто-то гораздо старше.

— Первое, похоже, связано с… — судя по тону, сидевший ко мне спиной Ваан усмехнулся, — сам знаешь, кем. Все будет хорошо, но постарайся уворачиваться от совсем уж тяжёлых предметов. Вторая сторона тоже не будет противиться, но для этого она должна узнать о случившемся уже по факту. Но, так или иначе, две половины станут целым, хоть твой род этому будет не слишком рад.

— Как будто меня волновало их мнение, — хмыкнул Мэб. — Дадут согласие, и ладно.

— Дадут, — кивнул Ваан. — Возможность убедить их ты уже нашел или вот-вот найдешь.

— Уже нашел, думаю, — тихо ответил боевой некромаг.

— Хорошо, — снова кивнул чернокнижник. — Что до второго события… Хм… Я не до конца могу отследить эту связь. Но оно каким-то образом будет связано с первым событием. И повлечет за собой серьезные последствия… для всего нашего мира.

Я уловила эмоции подселенца. Настороженное удивление. И слабый-слабый намек на надежду.

— И что это будут за последствия? — в голосе Мэба ощущалось напряжение.

Ваан ответил не сразу. Погремел костями в мешочке, вытащил ещё пару, взглянул на них и хмыкнул.

— Война.

Повисло молчание, в котором особенно явственно слышалось сонное посапывание Кит и Линс.

— Ты думаешь?.. — на лице Мэба отразились удивление и недоверие.

— Нет, не внешняя, — глухо ответил Ваан. — Внутренняя.

— Вот только этого нам ещё не хватало… — процедил боевой некромаг.

— Это не твоя война, — чернокнижник качнул головой и достал ещё пару костей, — но ты будешь в нее втянут.

А затем он произнес слова, от которых у меня почему-то все внутри похолодело. Либо… не у меня.

— Эта война должна была случиться много лет назад.

— Не понимаю, о чем ты, но мне это не нравится, — буркнул Мэб.

— Мне тоже, — вздохнул Ваан. — Потому что я не вижу, чем это все закончится. Еще не решено. Ну… глобально. Могу лишь сказать, что в тот момент, когда тебя поставят перед выбором — поступить по своему усмотрению или же так, как велит долг… Делай, как обычно.

Несколько секунд боевой некромаг, прищурившись, смотрел на чернокнижника, лица которого я не видела. Потом медленно кивнул.

— Наверное, я понял, — он поднялся на ноги, — спасибо. Веселый будет год, похоже.

— Скучать явно не придется… — Ваан пожал плечами и, не оглядываясь, добавил, — похоже, Линс свой шанс проспала. Значит, теперь самое интересное…

Видимо, под самым интересным подразумевалась я. Адресованный мне кивок Мэба в сторону покрывала подтвердил это. Сам же некромаг сел на край кровати рядом со спящей волшебницей.

— Я… не люблю гадания.

После предыдущего предсказания мне вот прямо-таки совсем не хотелось знать свое будущее. Причем, по ощущениям, подселенец был со мной солидарен, правда, при этом испытывая какие-то странные эмоции. Он… беспокоился. Боялся. Но не так, как было при встрече с личем. Это был какой-то иной оттенок страха.

— Гадания… — судя по голосу, чернокнижник усмехнулся. Холодно. Я бы даже сказала — презрительно. — Это не гадание. Я просто знаю будущее. Не целиком, конечно, мелочи ускользают… Но будущее настигнет вас независимо от того, хотите вы того или нет. Не лучше ли знать заранее, чтобы подготовиться?

— Оба моих наставника говорили мне, что будущее изменчиво, его невозможно предугадать. Мы сами влияем на него и изменяем — действиями или бездействием.

— Изменить будущее действительно можно, но отголоски некоторых поступков могут прозвучать спустя много лет. И чем дольше этот срок, тем сложнее повлиять на предопределенность, сформированную чередой действий или бездействия.

Голос Ваана стал совсем чужим. Неживым. Призрачным — это слово хоть как-то передавало впечатление от изменившегося тембра. А еще он был холодным, прямо-таки ледяным — чуть ли не до ощущения ожога где-то глубоко внутри. Где-то в самой душе.

— Этого не может быть. Не может. Нет…

— Альд, что случилось? — реакция подселенца меня откровенно напугала. По ощущениям, он был близок к чему-то наподобие истерики. А еще что-то вокруг изменилось, но из-за бушующего внутри океана чувств я не могла понять — что именно.

— Это Суртаз, — в голосе Альда звенела смесь благоговения и всепоглощающего восторга. Даже когда он был в ярости из-за какой-нибудь моей очередной выходки, то не говорил настолько быстро и возбужденно. — Про будущее — так говорил Суртаз. Голос, слова…

— Мало ли кто что может говорить, — буркнула я, испытывая странное чувство, будто настала моя очередь быть голосом разума.

— Посмотри ауру.

Я повиновалась. А увидев ауру — поверила подселенцу. Если до этого самое яркое свечение, когда-либо виденное мной, принадлежало чуть не упокоившему нас личу, то это… В общем, будь у меня глаза, их наверняка бы выжгло дотла. Вместе с глазницами и куском черепа. Четыре ярких и чистых цвета — холодный зеленый, сверкающий золотой, глубокий фиолетовый и полыхающий багровый — удивительным образом смешивались, разделялись, перемещались и снова смешивались в ауре того, кто буквально пять минут назад был просто чернокнижником.

— Времени мало…

От возникших в пугающем голосе больше-не-Ваана вкрадчивых ноток я невольно вздрогнула. Похоже, просто так мне от предсказания не отбрыкаться. Я посмотрела на Мэба и увидела, что некромаг застыл, глядя в одну точку — куда-то поверх моего левого плеча. В комнате царила полная, полнейшая, звенящая тишина. Вот, что изменилось.

— Он остановил время, — не знай я, что речь подселенца раздается лишь в моем разуме, я бы подумала, что Альд выдохнул мне эти слова прямо в отсутствующее ухо.

Неожиданно, но почему-то приятно.

А еще неожиданнее, но куда неприятнее стала потеря контроля над телом. Подселенец просто взял — и полетел к продолжавшему сидеть на полу Ваану. Точнее, к телу чернокнижника, которое, судя по всему, почтил своим присутствием сам Суртаз. Ну или что-то, что себя за него выдавало. Мои же кости шустро расположились на покрывале напротив. И я ничего не могла с этим поделать. Зато можно было вдоволь полюбоваться на глаза Ваана, радужки которых пылали невыносимо холодной, ядовитой зеленью. Настолько яркой, что если отвести взгляд, то несколько секунд все равно продолжаешь видеть это свечение, даже если смотришь просто на стену.

Тонкие пальцы чернокнижника скользнули в мешок с костями.

Где-то на уровне моего отсутствующего желудка зашевелился колючий комок. Мда, посмертие-посмертием, а ощущения почти что все те же, что и при жизни.

Я искоса наблюдала, насколько жутко смотрелась застывшая полуулыбка на лице не-Ваана, когда он принялся неторопливо вытягивать из мешочка кости одну за другой. И пока на меня медленно наползал всепоглощающий ужас, Альд, наоборот, успокоился и испытывал лишь напряженное любопытство. А еще всем своим видом выражал почтительное внимание — склонил голову, серьезно ограничивая мне обзор. Зато можно было спокойно понаблюдать за выстраивавшейся цепочкой символов. Некоторые из них были похожи на используемые в магии руны, другие же были мне совершенно незнакомы.

— Живые… ослаблены, — процедил чернокнижник.

Будь я живой, то ослабла бы от одного лишь звучания этого ледяного, призрачного голоса, пожалуй. Колючий комок тем временем, похоже, обзавелся то ли ножками, то ли щупальцами, потому что мучительное ощущение распространилось вверх и вниз по телу. И все же, это было не настолько отвратительно, как прикосновения Килира…

— Бессмертные… забыли, зачем были созданы.

Интересно, а зачем их на самом деле создал Суртаз? Судя по его недовольству, явно не для того, чтобы править живыми.

— И все они славят меня. И прикрывают моим именем свою алчность, мелочность и жажду власти…

Каким-то внутренним чутьем я ощутила, что уложенная на покрывало тринадцатая косточка была последней. В отличие от остальных, тонкие пальцы чернокнижника оставили ее перевернутой, скрывая начертанный на желтоватой поверхности символ.

— И даже ты, Альдауар, мой первый и едва ли не единственный верно понимавший меня ученик… Не раз и не два взывал ко мне. Зачем?..

Не знаю, что почувствовал Альд, когда поднял голову и встретился взглядом с Суртазом… Но лично мне захотелось оказаться где угодно, только не в этой комнате. Лишь бы эти пылающие холодной зеленью глаза смотрели не на меня. Впрочем, учитывая силу этого желания, вполне возможно, что оно было у нас одно на двоих.

— Это были… минуты слабости, учитель. Я…

— Зачем?

Будь тело под моим контролем, меня бы уже всю трясло от боли, наверное. Через мои кости проходил настолько мощный поток энергии, что в каждую секунду я ожидала услышать слишком хорошо знакомый хруст. Мне наконец-то стало понятно, что означали слова подселенца о том, что могущество Суртаза была практически осязаемым.

— Я… до конца надеялся… что тебе не все равно.

— Вот как…

В призрачном голосе появилась странная интонация. То ли удивление, то ли разочарование, то ли Суртаз знает, что еще… Впрочем, как раз только он, наверное, и знает, что это было. Я снова ощутила эмоции Альда — мрачную решимость с оттенком обреченности.

— Ты сам выбрал свою судьбу, Альдауар. Я предупреждал тебя, что ты торопишься, и что это дорога в один конец.

— Я помню, учитель.

— Значит, попытаешься снова…

— Да.

Да о чем они вообще?! Надо бы успеть расспросить Альда до того, как он снова вернется в свое привычное невозмутимое состояние. Упущу момент — вряд ли что-то из него вытяну.

— Что ж… Предсказание, — тонкие пальцы Ваана заскользили по покрывалу вдоль ровной цепочки косточек, — тебе поможет.

Кто бы еще расшифровал эти символы…

— Он расскажет, когда я уйду, — будто бы услышав мои мысли, добавил Суртаз. Или, возможно, действительно услышал. Кто его знает. — И поможет понять, что нужно сделать.

Ага, то есть это не предсказание, а указание? Или даже скорее… приказ.

— Учитель, позволь вопрос…

Решимость Альда достигла своего пика, я почувствовала, будто все внутри звенит — образно, конечно же, ведь внутренностей у меня не было. Даже боль отступила на второй план.

— Сделаешь то, что требуется… — проигнорировав просьбу подселенца, произнес Первый Некромант, — получишь то, о чем собирался попросить.

— Я понял, — тихо ответил Альд и почтительно склонил мою голову на несколько секунд.

Которых хватило на то, чтобы все вернулось на свои места. Боль схлынула, возобновилось сопение девушек, хмыкнул Мэб. Подселенец поднял голову, глядя на Ваана. Карие глаза чернокнижника были затуманены. Но спустя еще пару секунд он моргнул, удивленно посмотрев сначала на меня, а потом на разложенные кости.

— Мда, неудобно сидя спать.

— Согласен, — отозвался Мэб. — Вы там скоро?

— Да, сейчас, — задумчиво протянул Ваан, склонившись над ровным рядком косточек и внимательно рассматривая символы. — Не знаю, что меня накрыло, но расклад интересный.

То, как при этом чернокнижник покосился на меня, настораживало. Потому что контроль над телом был все еще у Альда.

— А еще интереснее… — тихо добавил он, — кому из вас он предназначен.

Ну вот, приехали. Маленькая компания, которая знает о моем большом секрете, пополнилась еще одним человеком. Такими темпами скоро будет знать вся застава.

— Скорее всего, обоим. Кто тебе рассказал? — холодно спросил Альд. Мэб хмыкнул, но никак не прокомментировал этот вопрос.

— Иногда я просто… — Ваан замялся и отвел взгляд в сторону, — знаю. Прорицание это, ясновидение или какая-то неосознанная магия — понятия не имею.

— Значит… ты действительно прорицатель, — в голосе подселенца послышалось удивление, и оно соответствовала эмоциям, которые уловила я.

— Выходит, что так, — парень пожал плечами. — И это иногда здорово мешает, особенно когда узнаешь вещи, которые знать не хотелось бы вообще. Или… — чернокнижник страдальчески скривился, — когда понятия не имеешь, где был и что делал, пока получал это обычно совсем ненужное знание.

— И часто у тебя такое?

— Нет, к счастью. Точнее, по мелочи — довольно часто, но чтобы прямо накрывало… Обычно — раз в году, четко в Последнюю Ночь. Хотя… пару раз было еще летом, в Суртазов День…

— Но тогда это было ой как своевременно… — вклинился Мэб.

— Да, — криво усмехнулся Ваан. — Иначе бы этой заставы здесь больше не стояло, наверное… — парень вздохнул и посмотрел на меня. — А вчера у меня появилось понимание, что мне нужно тебя увидеть. И тогда я понял, что не тебя, а вас. И что в Последнюю Ночь я должен вам что-то сказать… передать… не знаю.

Чернокнижник склонился над косточками.

— В общем, насколько я могу судить о раскладе, в нем показывается последовательность событий. И если воспринимать с этой точки зрения, то первым ключевым событием станет дальняя дорога, — парень указал на первую костяшку. — Причем, что интересно, не по своей воле.

Я уловила тревогу поселенца. Действительно, наиболее вероятная причина отправиться в путь не по своей воле была очень даже очевидна. Похоже, тот лич нас все-таки найдет.

— Далее… Хм… — Ваан задумчиво почесал подбородок, — что-то связанное с родственными узами. Семьёй… Родом.

— Чьим родом?

Чернокнижник вытащил из мешка костяшку.

— Вашим.

— У тебя есть родственники в столице?

— Нет, по крайней мере никого, о ком бы я знала. Думаешь, все-таки, тот лич нас найдет?

— Звучит занятно, но это невозможно, — возразил подселенец, не ответив на мой вопрос.

— Было бы забавно, окажись мы родственниками.

— Исключено.

— Ну да, куда уж мне…

— Не в этом дело. Все мои живые родственники погибли… — Альд издал звук, будто втянул воздух сквозь зубы, — скоропостижно скончались под разными благовидными предлогами. Незадолго до моего заточения.

— И Алианна?

— Нет, к тому моменту она уже была личем. Но ты сама видела, чем это закончилось.

Видимо, устав сверлить взглядом злополучную косточку с непонятным значением, Ваан развел руками. Сидевший на кровати Мэб издал приглушенный смешок, прозвучавший довольно ехидно.

— А вот дальше, — чернокнижник нахмурился, — становится совсем… весело. Если я правильно понимаю, что это значит.

— Что ты имеешь в виду? — Альд склонил голову, рассматривая костяшки. Я смотрела вместе с ним, вполне ожидаемо — ничего не понимая. Но символы на них выглядели зловеще, да.

— Пять новых знакомств, которые попадут… хм… в ближний круг общения, — палец Ваана указал на две косточки, видимо, обозначавших это. А затем пальцы чернокнижника пробежались по пяти следующим костяшкам, — и из этих пятерых — три врага и два друга. Причем тут интересный момент…

— Каждый раз, когда ты так говоришь, можно ждать какой-нибудь подвох, — буркнул Мэб.

— Но это действительно интересно, такое нечасто выпадает, — задумчиво протянул чернокнижник. — Из пяти рун, характеризующих позицию этих новых близких знакомых относительно вас три — однозначны. Один друг, два врага, чье отношение не изменится. Но оставшиеся две… Вот эта руна обычно означает врага, который станет другом. А вот эта, — он указал на другую, — друга, который станет врагом.

— Ты можешь сказать, когда это случится? Ну или… вследствие чего?

— Не уверен, — в голосе Ваана послышалось сомнение, — но попробую.

Он запустил руку в мешочек, долго и сосредоточенно перемешивая находящиеся в нем косточки. Достал две. Разочарованно покачал головой.

— Нет, ничего определенного. Могу лишь сказать, что это окажется для вас неожиданностью — что первое, что второе.

— О да, элемент неожиданности, это то, чего здесь явно не хватало… — фыркнул Мэб.

— Дальше, — то ли попросил, то ли приказал Альд. Прозвучало, все же, скорее как приказ.

— Тайное станет явным и принесет смерть, — парень поочередно указал на три лежащие рядом косточки.

— Звучит воодушевляюще, — я не удержалась от комментария.

— Чью смерть? — в голосе подселенца было явственно слышно напряжение.

Ваан снова потянулся за мешком. Достал косточку. Повертел в руках — обе стороны были лишены каких-либо отметок.

— Не могу сказать. Либо, так сказать, еще не решено — то есть зависит от вас. Либо… вам не стоит этого знать.

Удивительно, но Альд воспринял этот ответ совершенно равнодушно. Либо просто скрыл от меня свои эмоции. А чернокнижник тем временем вздохнул и, помедлив, коснулся последней костяшки, которая до сих пор лежала перевернутой.

— Ну что, — сказал он, — последняя обычно означает или итог, или совет, или и то, и другое.

С этими словами Ваан перевернул косточку. Вырезанный на ней символ я знала.

— Ха… Очень интересно, — усмехнулся чернокнижник.

— Что там? — спросил Мэб.

— А ты подойди-посмотри.

Подселенец до хруста сжал мои кулаки. Я уловила его эмоции — раздражение, гнев. А это уже интересно… С чего вдруг такая реакция?

— Ну… знакомый символ, — произнес боевой некромаг, действительно не поленившись подойти. — И что это значит?

— Обычно в прорицании его выпадение означает совет смириться, мол на все воля Суртаза. Но мне доводилось встречать жрецов-прорицателей… — Ваан вздохнул. — И они в таких случаях добавляли — держись достойно, потому что сам Суртаз наблюдает за тобой.

Вырезанный на кости символ Первого Некроманта — ромб, сформированный двумя пересекающимися углами и разделенный пополам вертикальной чертой — сейчас мне до боли напоминал глаз с вертикальным зрачком. А учитывая то, что случилось всего десяток минут назад, слова жрецов действительно могли быть не лишены смысла.

— Что бы вам не пришлось сделать, — тихо ответил чернокнижник, — желаю удачи. Будет наблюдать Суртаз за вами или нет, но в те немногие разы, когда мне выпадал его символ, это… предвещало что-то серьезное.

— Спасибо, — сухо произнес Альд, поднимая мое тело в воздух.

Ваан криво улыбнулся и принялся собирать кости обратно в мешочек, Мэб хмыкнул. Подселенец направился к выходу, но на полпути остановился, будто о чем-то вспомнив.

— Приятной Последней Ночи вам, — произнес он.

Ответные пожелания настигли нас уже по другую сторону порога.

— А ты мне контроль передать не хочешь? — запоздало спохватилась я. — Мы же вроде как скрываемся…

— В коридоре никого нет. Думаешь, я не проверил, прежде чем вылететь? — голос Альда звучал ехидно и устало одновременно.

Кто бы сомневался.

Буквально за пару секунд преодолев те несколько шагов, что разделяли двери комнат в коридоре, Альд очутился в уже знакомой пустоте и темноте. Осторожно поместив мои кости на лежанку, он вернул мне контроль над телом. Что ж, самое время поприставать с расспросами.

— Нет, потом, — коротко ответил подселенец.

— Я еще даже ничего не спросила!

— Это универсальный ответ на большинство твоих вопросов, которые ты задаешь после непонятных тебе ситуаций.

— Знаешь, — я ощутила прилив злости, — у тебя уже была возможность убедиться — то, что касается нас обоих, мне лучше все-таки знать. А учитывая, что нас обоих касается в буквальном смысле все…

— Возможно. Вот только толку тебе от знания, если даже получив его, ты все равно поступаешь вопреки здравому смыслу? — ядовито спросил Альд. — Просто потому, что… Захотелось. Должна. Или с еще каким-нибудь эмоциональным, но невероятно важным оправданием собственного легкомыслия.

— То есть, это причина, по которой мне можно вообще ничего не рассказывать?

— Это причина, по которой я даю знания дозированно. В том количестве, которое тебе необходимо для выживания здесь и сейчас. Потому что любые знания сверх необходимого ты либо не понимаешь, либо тут же забываешь, либо вообще… искажаешь.

В противовес моей нарастающей злости, подселенец не испытывал никаких эмоций, которые я могла бы уловить. Похоже, действительно закрывается.

— Ты не задумывался о том, что каждую крупицу этого знания даешь с таким… видом, будто делаешь мне величайшее одолжение? Думаешь, это приятно?

— А должно быть приятно? — ехидно поинтересовался Альд. — Знания нужны тебе для того, чтобы выжить. И никто не обязан преподносить их так, как тебе хочется. На твоем месте я радовался бы тому, что каждое заклинание не приходится изобретать с нуля, проверяя его действие на себе. Или окружающих.

— Какой же ты все-таки… — в голове крутились сплошь нецензурные выражения, но откровенно оскорблять подселенца — себе дороже, отыграется же потом. Поэтому я приложила усилие и выбрала наиболее безобидный эпитет, — высокомерный.

— О, это ты еще других личей недостаточно повидала, — в голосе собеседника мне послышалась издевка. Ну да, он же слышит мои мысли. Ну, хоть узнал о себе правду, что ли. — Да и по отношению к тебе я, похоже, веду себя мягче, чем следовало бы. Обучайся ты у Суртаза…

— Мне и тебя достаточно. Тем более, судя по вашему разговору, яблоко от яблони…

— О чем ты? — прервал меня Альд.

— Тебе тоже… — озвучивать этот очевидный вывод было почему-то горько, — все равно.

Подселенец вздохнул и несколько секунд помолчал, прежде чем ответить.

— Мне не все равно хотя бы потому, что я все еще нахожусь в твоем теле.

— И… все?

— Этого достаточно. Задавай свои вопросы…

Кости Суртаза, я что, в кои-то веки его переспорила?! Или это просто мелкая уступка, лишь бы я не продолжала скандалить? Ха, наивный.

— Я не буду ждать вечно… — холодно напомнил подселенец.

Хоть во мне еще клокотала злость, но так уж и быть, обойдемся без продолжения скандала. Вопросы, да…

— О чем ты хотел спросить Суртаза?

— Сможет ли он восстановить мое тело.

— То есть?..

— Да. Именно мое.

— Получается… может?

— Да.

— А ты понял, что для этого нужно сделать?

Альд не отвечал довольно долго — я уж было подумала, что он решил проигнорировать этот вопрос.

— Не совсем. Но уверен, что это связано с Советом. А учитывая последние руны… — подселенец издал невеселый смешок. — Без потерь не обойтись.

— Думаешь, мы все-таки упокоим того лича? Ну, родственника…

— Мы? Сомневаюсь.

Опять это его высокомерие. Как же бесит. Какой зомби его укусил? Общались же до этого нормально, ну… Более человечно, что ли. Но стоило замаячить на горизонте напоминанию о его былом величии, как…

— На всякий случай поясню, а то опять сама придумаешь, сама обидишься, — издевательски добавил Альд. — У тебя нет шанса справиться с ним. Вообще, никакого. У меня в твоем теле — тоже. Точнее, упокоить я его, возможно, и смогу. Но тело разрушится от перегрузки. Вместе же… Возможно, совместное одновременное управление телом даст нам шанс выжить. Но это будет сложно. Очень сложно. И на все тех же условиях.

— Каких? — настороженно поинтересовалась я.

— Доверие и беспрекословное подчинение.

— Вот почему я не удивлена?

— Потому что я это тебе уже говорил.

— Это был риторический вопрос.

— Твое любопытство удовлетворено?

— Есть еще кое-что…

Я замялась, не зная, как сформулировать вопрос. Он крутился в голове, но никак не желал принимать хоть сколько-то внятную форму — чтобы если не задать самой, то хотя бы позволить подселенцу его услышать в мыслях.

Альд молча ждал. Ну хоть не торопил, и на том спасибо.

— Суртаз упоминал, что ты что-то сделал… или намеревался сделать, я так и не поняла. И ты подтвердил, что попытаешься сделать это снова. О чем вы говорили?

— Хм… Это долгая история.

— Последняя Ночь — самая длинная в году, так что… — я изо всех сил старалась удержаться от ехидства. — Времени достаточно. Сон нам не нужен, так что…

— Стоило бы все-таки потратить эти несколько часов на медитацию, — подселенец же, напротив, решил не сдерживаться. — Было бы куда больше пользы.

— И все-таки?.. Что ты сделал?

Альд вздохнул. Обреченно, как мне показалось.

— Если совсем кратко… Я был очень амбициозен. Переоценив свое влияние, я замахнулся на воистину… героический поступок, — подселенец замолчал на пару секунд, а затем добавил: — Хотя сейчас я назвал бы его скорее идиотским. По крайней мере, с учетом тех обстоятельств и возможностей, которые у меня тогда были.

— И что ты хотел сделать?

— Ха… Не много, не мало — закрыть Разлом. Центральный портал, через который в срединный мир идут бледные твари.

— А это вообще возможно? — осторожно спросила я.

— Возможно. Я долгое время изучал этот вопрос и пришел к выводу, это возможно, — Альд вздохнул. Я ощутила его горечь и сожаление. — Но я просчитался. Не хватило сил.

— И Суртаз, я так поняла, предупреждал тебя, что ты торопишься?

— Да. А я, в своей самонадеянности, его не услышал.

— Неужели он не пытался… м-м-м… настоять на своем мнении?

— Нет. Это же Суртаз, — в голосе подселенца прозвучала печальная усмешка, — я тебе уже рассказывал о своем впечатлении от его отношения к происходящему. Его предупреждение о несвоевременности и так было довольно… несвойственным. Правда, понял это я уже гораздо позже, когда в заточении думал о том… в какой момент все пошло прахом.

— Тебя заточили на задворках другого мира за то, что ты не смог закрыть портал?

— Ну как тебе сказать… — снова эмоция подселенца — неловкость, смущение. Необычно и непривычно. — Я не просто не смог закрыть портал, но и своей неудачей обрек на мучительную гибель почти три десятка личей и около двух тысяч некромантов, стихийных магов и обычных людей. Всех, кто из верности мне или по зову долга направился сопровождать меня к порталу и сдерживать тварей.

От понимания масштаба этого провала у меня все похолодело внутри. Столько жертв. И я совершенно не знала, как реагировать на это. Осудить или посочувствовать? Возможно, эта моя растерянность стала последней каплей — Альд заговорил быстрее и яростнее, будто спеша рассказать обо всем. Оправдаться, прежде чем я пойму, что чувствую по этому поводу.

— Я был готов пожертвовать своим посмертием ради закрытия портала, но ошибся — освобожденной энергии оказалось бы недостаточно. Нужен был еще один лич примерно моего уровня. Этого бы хватило наверняка. Но единственным, кто в тот момент был рядом со мной из равных… Коаттан… Он отказался.

Голос подселенца дрогнул, а я уловила отголосок ярости, впрочем, быстро исчезнувший. Альд явно пытался держать себя в руках.

— Отказался… Вокруг нас гибли люди, твари перемалывали их в кровавое месиво, а он… Смеялся. Будто мое предложение… мой приказ был какой-то шуткой.

Похоже, самообладание подселенца сдавало — я снова ощутила не свою ярость. Правда, при этом меня посетила мысль, что Коаттан в какой-то степени тоже был прав — с чего вдруг он должен был расплачиваться собственным посмертием за ошибку своего хоть и не врага, но явно не друга?

— Я хотел остаться там, — печально произнес Альд. — Если не закрыть портал, то хотя бы исказить его. Хоть на какое-то время… Чтобы у нашего мира была возможность восстановиться от последствий моей ошибки. Но у Коаттана были на меня другие планы. В какой-то момент я отвлекся, и он перенес нас обратно… вернул в наш мир.

— То есть, он спас тебя? — осторожно предположила я.

— Спас, — с горечью согласился подселенец. — А затем объявил предателем.

— И тебя наказали за эту ошибку, отправив на задворки соседнего мира и перемолов в костную муку?

— Нет… не совсем.

Альд вздохнул, а на меня накатила волна испытываемого им жгучего стыда. Какой, оказывается, все-таки у подселенца богатый набор эмоций! А я-то думала, что кроме гнева, злости, раздражения, а также пары оттенков ехидства, презрения и высокомерия он и не способен больше ничего испытывать. А, точно, еще восторг и благоговение недавно были. В честь явления Суртаза.

— Я отрицал выдвинутое мне обвинение в предательстве. Но мне начали припоминать и многие другие… хм… спорные ситуации, в которых некоторые мои действия можно было оценивать… двояко.

Мне вспомнился умерец. Рут. Рутиан, кажется, так его звали. Удивительно, что я до сих пор помню это имя, с учетом моей пресловутой девичьей памяти и вечного сквозняка в черепушке. Бывший друг Альда упоминал, что эксперименты с умерцами тоже были объявлены… спорными. Впрочем, учитывая то, чем они закончились было бы удивительнее, не объяви их таковыми Коаттан или кто-нибудь другой.

— А так как большинство моих сторонников из числа бессмертных, — тем временем продолжил подселенец, — обрели посмертный покой в срединном мире, пытаясь дать мне время на закрытие портала… И не осталось других свидетелей, кроме Коаттана… — снова волна жгучего стыда, — поэтому я струсил. И сбежал.

— Вот это ты, конечно, молоде-е-ец… — протянула я. — Ни разу не подозрительное поведение для того, кто пытается оправдаться.

— Я не пытался оправдаться. Это было бессмысленно, никто бы мне не поверил. И я уверен, начни я тогда оправдываться, мои доводы просто стали бы поводом для новых обвинений.

— Но ты даже не попытался!

— Я… действительно чувствовал себя виноватым, понимаешь? Я не просто так говорил, что за время своего существования натворил немало дел, которыми… не горжусь. И, когда было выдвинуто обвинение, то отрицал лишь факт предательства. Остальное — все было верно. Массовая гибель живых и бессмертных по моей вине, эксперименты над живыми и мертвыми людьми…

— Тем не менее, даже чувствуя себя виноватым, ты сбежал.

Как ни странно, мои слова не прозвучали укоризненно. Скорее как попытка уложить в голове тот факт, что такой весь из себя холодный и уравновешенный Альд поддался эмоциям, усугубив и без того непростую ситуацию. Подселенец тяжело вздохнул, а я подумала, что вот прямо-таки совсем не хочу слышать весь список его прегрешений и ошибок.

— Реши большинство тогда упокоить меня на месте — я бы даже не сопротивлялся, пожалуй. Но они… колебались, — Альд издал злорадный смешок. — Не только я переоценил свои возможности. Коаттан тоже ошибся. Он не имел права решать мою судьбу в одиночку, но и быстро склонить всех на свою сторону не смог. Ведь хорошего я сделал тоже немало. А еще был первым учеником Суртаза, что само по себе давало мне какой-никакой запас доверия. И когда я понял, что это — конец, то осознал, что мне просто нужна отсрочка — собраться с силами и завершить запланированное.

— Закрыть портал?

— Да. Позже, после побега, скрываясь в одиночестве и тишине, я даже придумал, как это сделать без дополнительной жертвы… ну, помимо меня. Но Коаттан слишком быстро вышел на мой след. А дальше… это уже другая история.

— Знаешь, я не понимаю двух вещей.

— И каких же?

— Неужели Суртазу было настолько плевать, что все это время он оставался в стороне?

— Не знаю. Он действительно отстранился от происходящего, но поначалу я воспринимал это как логичную реакцию — не прислушался, так разбирайся с последствиями сам. Но все это зашло слишком далеко…

Альд пожал моими плечами. И при этом я ощутила что-то вроде… болезненного облегчения, что ли. Не моего — у меня-то как раз не было ни единого повода его испытывать. Скорее даже наоборот. Уж слишком темная биография оказалась у подселенца.

— Возможно, я прав, и ему действительно было все равно. Возможно, он тогда просто отвлекся. Встретиться с ним я не мог — было запрещено покидать дом, а сам он не почтил меня визитом. Уже после побега до меня дошли слухи, что он отправился на передовую, потому что вскоре началось новое вторжение. Так… — Альд хмыкнул и с горечью добавил, — вовремя. Стоит ли говорить, что это вторжение тоже объяснили моим предательством? Я обескровил защитников мира и скрылся, чтобы объединиться со своими бледными хозяевами… Редкостный бред, но выглядело правдоподобно, да.

Он замолчал. Молчала и я. Ощущалось, что подселенец рассказал еще не все. Я изо всех сил старалась сдерживать удивление, чтобы не спугнуть внезапно напавший на Альда приступ откровенности.

— Что до Суртаза… Когда последняя атака тварей была отражена, он ушел через портал в срединный мир, и больше его никто не видел. Не знаю, насколько это — правда.

— И все-таки, тебе хочется верить, что ему было не все равно?

— Не важно. Он дал задание, его нужно выполнить. Ну или окончательно упокоиться в процессе и не морочить никому голову…

— Пожалуй, я бы все-таки предпочла выполнение задания. Осталось только понять, что именно нужно сделать, — я щелкнула челюстью и повернула голову к окну. Снегопад прекратился.

— Наверное, станет яснее со временем. Ну или Ваану предстоит еще пара-тройка прорицательных трансов…

Похоже, после этой своеобразной исповеди Альду действительно стало легче. Он вроде бы даже повеселел, по крайней мере, исчезло возникшее пару минут назад ощущение тяжести в груди.

— Кажется, была еще и вторая непонятная тебе вещь… — напомнил подселенец.

— Да… Почему ты сбежал? Я поняла, что ты испугался. Но что с тобой могли сделать такого страшного, из-за чего стоило вот так окончательно все рушить? В конце концов, тебя же вообще могли оправдать, раз колебались?

— Вообще-то, я не ожидал, что Коаттан действительно пойдет на такое… Знай я о том, что он сделает, то не исключено, что остался бы, — после недолгого молчания Альд заговорил снова.

— Это в принципе было бы куда разумнее, как по мне…

— Но меня определенно не оправдали бы. Слишком дорого обошлась моя ошибка. Еще на этапе подготовки к некоторые шептались о том, что я безумен. Поэтому, скорее всего, меня бы просто упокоили, во избежание… Каких-нибудь неожиданностей. Конечно, еще мог вмешаться Суртаз, и не исключено, что именно поэтому Совет колебался — ожидал его реакции… Но такой вариант кажется еще менее вероятным, чем оправдательный вердикт.

— Получается, скорее всего тебя бы просто казнили, я правильно понимаю?

— Просто или нет… — задумчиво произнес подселенец, — тот еще вопрос. Возможно, Коаттан нашел бы способ еще поглумиться публично сверх выдвинутого обвинения. Но да, так или иначе казнили бы. Поэтому я подумал, что раз уж мне все равно умирать, то я сделаю это хоть с какой-то пользой…

— Слабое оправдание.

Я честно не хотела издеваться — мысль возникла прежде, чем мне удалось понять это. Причем в моем разуме она прозвучала настолько едко и саркастично, что на секунду даже стало неловко. В ответ я ощутила новую порцию стыда со стороны подселенца.

— Я знаю. Поэтому и сразу признался, что просто струсил. Мысль о том, что в моем побеге все же может быть смысл, пришла позже. Что это возможность хоть немного искупить свою вину за… все это.

— Тогда еще один вопрос. Почему этот Коаттан добивался твоей казни? Я помню, что у вас были напряженные отношения, но… не настолько же!

— Он добивался не казни. Точнее, она просто стала бы логичным и устраивающим его итогом. Но до этого Коаттану определенно хотелось меня помучить… Унизить. Показать всем, кем якобы на самом деле все это время был первый ученик Суртаза…

— Зачем?

— Он мстил.

— За что можно мстить настолько жестоко? Я понимаю, конечно, что ты — тот еще высокомерный и самонадеянный гад…

Подселенец хмыкнул, а затем печально рассмеялся.

— За то, что я практически во всем был на шаг впереди него. За то, что являлся любимцем Суртаза, насколько это вообще было возможно с учетом характера нашего учителя… Возможно, даже за отказ Алианны, хотя к нему я вообще не имел никакого отношения. За то множество мелочей, которые мне даже и не вспомнить уже. Ведь я действительно был высокомерным и самонадеянным… гадом, как ты выразилась.

— Если что, ты и сейчас им являешься, — доверительно сообщила я.

— О, сейчас — это лишь тень моего былого величия, — в тон мне ответил Альд. А затем вздохнул и добавил уже мрачнее: — Как оказалось в итоге, я даже не подозревал, насколько сильно Коаттан меня ненавидел. Иначе это стало бы еще одним поводом остаться в столице — чтобы не давать ему возможность единолично решать, что со мной делать. Потому что простое упокоение он посчитал слишком легкой участью для меня.

— Да уж, учитывая то, что исчезли любые упоминания твоего имени…

— Он всегда гордился умением добиваться своего. Любой ценой. Но когда его интересы пересекались с моими…

Подселенец многозначительно замолчал. Ну да, я почему-то не сомневалась, что в таких случаях находила коса на камень.

— И хотя я не единожды сталкивался с проявлением его упорства… Мне все равно казалось, что это просто угроза — уничтожить мое имя, любую память обо мне. И в этом я тоже ошибся, как оказалось.

Пару минут мы просидели в полном ментальном молчании. Скажи мне кто о таком — ни за что бы не поверила, что в моей голове действительно может не быть вообще никаких мыслей. Только легкая звенящая пустота.

— Что ж, я так понимаю, вопросов больше нет?

— Что изменилось?

— О чем ты?

— С чего вдруг такой поток откровений?

— Ты же хотела знать…

— Раньше это тебе не мешало отмахиваться от моих вопросов, — пробурчала я. — А о себе так вообще ничего толком не рассказывал, сплошные недоговорки. И тут на тебе, целая исповедь…

— Я не понимаю, чем ты недовольна на этот раз, — до меня донесся отголосок эмоции подселенца — недоумение. — Впрочем, это как раз неудивительно. Мне не всегда удается предугадать твою реакцию, так как ты слишком зависима от своего переменчивого настроения. Одна из причин, по которой я мало тебе рассказывал — каждый мой ответ вызывал в твоей голове неконтролируемый поток мыслей.

— А теперь, значит, не вызывает?

— Теперь… я понял, что ты все-таки должна знать, во что ввязываешься.

— Какой сложный и неочевидный вывод, — фыркнула я. — Но и на том спасибо. Мне даже на миг показалось, что у меня есть выбор, а не послать ли это все к Суртазу…

— Выбора у тебя действительно нет, — Альд не стал отрицать очевидное, — но дело не в этом.

— А в чем тогда?

— В доверии. Если до этого было сложно, но… Я мог сам справиться. Так или иначе, даже если это было рискованно…

— Ага, а еще очень болезненно, иногда неудобно и почти постоянно — непонятно.

— …То теперь от того, будешь ли ты мне доверять, напрямую зависит… все. Вообще все, — в голосе подселенца мне послышались нотки обреченности. — Не только наше с тобой существование. Хотя оно — в первую очередь. Но не исключено, что от того, сможем ли мы выполнить возложенную задачу, зависит существование нашего мира, раз уж сам Суртаз…

— А-а-альд, тебя заносит. Давай пока без такой… эпичности, а? Мне от одной мысли о том, чем может обернуться твоя деятельность, тошно становится… — я помолчала, оценивая свои ощущения. — Или страшно. Или тошно и страшно, я уже даже не знаю. С учетом занимательных подробностей твоей биографии и того, кто нас ищет.

— Но при этом меня ты не боишься… — задумчиво проговорил подселенец.

— А толку бояться-то? Побороть я тебя не могу, сбежать тоже не получится. Остается как-то приспосабливаться к тому, что есть.

— И это еще одна причина, почему я понял, что ты должна знать.

— Вот этот вывод как-то уже неочевидно выглядит.

— Ты сравнила меня с Суртазом.

— Ну… да. Но не понимаю, к чему это.

— Суртаз не посвящал никого из нас в свои планы. Он мог комментировать, иногда — вмешиваться, давать указания, обучать чему-то… Но он не рассказывал, чего этим добивается. Какие цели преследует. И мне показалось, что устранение хотя бы этого непонимания между нами поспособствует… доверию.

— Вообще-то я имела в виду другое, если ты не понял, — ехидно возразила я.

— Почему же, я понял. Но в этом ты ошиблась, мне не все равно.

— Да не похоже как-то.

— Будь мне все равно, — в голосе Альда проскользнули стальные нотки, — тебе бы в этом теле места не нашлось.

Где-то глубоко внутри я ощутила укол страха. Моего. Шутки-шутками, но похоже, что запас добродушия и открытости у подселенца иссякал. Пора сворачивать беседу, пока мы снова не поссорились.

— Так что давай договоримся, — продолжил он. — Спрашивай, что хочешь, я обещаю отвечать, насколько это будет уместно в той или иной ситуации. Но… без глупых вопросов, по возможности. И следи за мыслями, иногда они… отвлекают.

— Ты мог бы научить меня их закрывать, как сам делаешь.

— Пока что рано, у тебя и без того слишком рассеянное внимание. Позже научу, это в моих же интересах, но пока что придется обходиться так. Взамен тебя мне нужно все то же — доверие и подчинение. Причем не на словах.

— Ну ты же понимаешь, что это будет… сложно?

Если не невозможно. Но этого я не сказала, хоть и подумала.

— Понимаю, поэтому не требую от тебя всего и сразу. Нужно привыкнуть. Причем, мне — тоже. Поэтому не стесняйся напоминать, что я обещал, если вдруг… меня начнет заносить. Я редко даю обещания, но всегда стараюсь их выполнять.

— Хорошо, учту.

— И это все?

Я не знала, что ответить. Подчинение я еще с горем пополам могла пообещать, в конце концов, как показывала практика, Альд все это время действительно действовал если не в моих интересах, то хотя бы не вразрез с ними. Но доверие… оно или есть, или нет. И разобраться в своих противоречивых ощущениях я не могла. Видимо, подселенец это понял.

— Мне нужна хоть какая-то уверенность, — он хмыкнул, видимо, прекрасно понимая, что уж что-что, а уверенность — это последнее, что я могу ему обеспечить, — что когда потребуются немедленные и, возможно, не слишком понятные для тебя действия — ты их выполнишь. Без сомнений, раздумий и пререканий. И лучше, чтобы это основывалось на доверии. Пойми меня правильно, я не хочу и не собираюсь делать из тебя безвольную куклу.

— А можешь? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Я знаю, как это делается, — уклончиво ответил подселенец. — Доверие и подчинение необходимы, иначе мы не сможем скоординироваться для совместного управления телом. Потому что другого способа упокоить Ашиана и выжить при этом самим я не вижу.

— Да уж, кто ж знал, что у Килира есть настолько высокопоставленный родственничек…

— Меня удивило не это. А то, что этот высокопоставленный родственник явился лично. Возможно, Килир успел сообщить, чей дух оказался в его руках. Если так, то это… плохо.

— Ваан говорил Мэбу о какой-то войне, — припомнила я. — Думаешь, она начнется из-за нас? Из-за нашей стычки с этим… Ашианом?

— Не исключено, — голос подселенца прозвучал мрачно.

— Час от часу не легче.

— Возможно, в этом и состоит задание Суртаза. Разжечь эту войну.

— Зачем?

— Понятия не имею.

— Если так, то мне как-то не очень хочется его выполнять.

— Мне тоже. Но, боюсь, в противном случае нас просто упокоят… Если родственник Коаттана унаследовал хотя бы толику упорства своего предка.

При упоминании родства в голове всплыл еще одна мысль, которую я собиралась обдумать позже. Но раз уж у нас ночь откровений, то почему бы не обсудить сейчас…

— Кстати, о родственниках. Есть какие-то мысли о том, что могли означать слова Ваана о семье… или родне?

— Я тебе уже говорил, что в определенный момент у меня не осталось живых родственников, — сухо ответил Альд. — За прошедшую пару часов ничего не изменилось, — ехидно добавил он. — Так что, похоже, будет кто-то с твоей стороны.

— Знать бы еще, кто… Тем более — в столице, раз уж нас туда понесет, судя по всему…

— Столица — это допущение. Возможно, основные события будут происходить не там.

— Ну разве что, — с сомнением протянула я.

— Но родственники у тебя остались, я так понимаю?

— Да, на севере, в окрестностях портала между мирами.

— Хм. Странно, что они не забрали тебя к себе после… случившегося с твоим поселком. Или сейчас это не принято?

— Да принято, наверное. Просто моя семья не особенно с ними общалась. Живут далеко, да и в целом…

Они бы меня не взяли. Толку от чахлой и страшной девки, которая даже по хозяйству ни на что не способна? Разве что замуж сдать, да кому такая шибко грамотная неумеха нужна-то?

— Ясно, — коротко ответил ответил подселенец.

Не знаю, что именно имел в виду Альд — мой ответ или сопровождавшие его мысли, но о родне спрашивать перестал. Зато вернулся к уже набившей оскомину теме.

— Ну так что, обещание за обещание?

Интересно, он действительно будет отвечать на любые мои вопросы? Хотя да, просил же обойтись без глупых. Интересно, а как отличить глупые вопросы от умных? Пожалуй, буду задавать любые, а там пусть сам уже разбирается…

— Ши-и-из?

Хм, знакомая интонация. Слишком знакомая.

— Ладно, обещаю верить и слушаться, насколько это вообще будет возможно будет с учетом твоего… характера.

Подселенец вздохнул. Помолчал пару секунд.

— Ладно, для начала сойдет.