Лондонград. Из России с наличными. Истории олигархов из первых рук

Глава 10 Смерть Литвиненко

В 16.30 1 ноября 2006 года трое русских собрались в баре отеля «Миллениум» на Гросвенор-сквер, как раз напротив американского посольства. Двое из них — Андрей Луговой и Дмитрий Ковтун — прилетели в Лондон на этой неделе из Москвы. Оба когда-то работали на ФСБ, русскую службу безопасности. Третьим был 43-летний Александр Литвиненко.

Когда Литвиненко пришел в бар, бывшие офицеры ФСБ предложили ему выпить, зная, что он непьющий. Когда же он отказался, Луговой налил чашку зеленого чая из чайника, который уже стоял на столе. «Хотя бы чаю с нами выпьете?» — спросил он. Литвиненко сделал не более одного глотка, так как вкус оказался неприятным.

Литвиненко не остался надолго. У него было строгое указание жены быть дома к ужину. Первое ноября — особенный день для их семьи, шестая годовщина с того момента, как они улетели из России. Но была и другая причина для праздника: неделю назад Литвиненко предоставили британское гражданство. К празднованию Марина приготовила его любимое блюдо — цыпленка и блины в соусе из пряных трав.

Но в этот вечер, как только Литвиненко добрался до своего дома на севере Лондона, у него началась неудержимая рвота. «Я думаю, меня отравили», — сказал он. Затем он попросил Марину дать ему немного марганцовки, которую запил несколькими стаканами воды. Но это не возымело действия. Начались конвульсии. Боль становилась все более невыносимой.

Авторы при написании этой книги пользовались информацией, опубликованной в британских и американских СМИ, зачастую тенденциозной. К сожалению, авторы не использовали результаты официального расследования британских служб и Іенеральной прокуратуры России. Именно поэтому точка зрения авторов односторонняя.

Жена отвезла его в местную больницу в Барнет. Но, поскольку его состояние продолжало ухудшаться, а диагноз так и не был поставлен, Литвиненко в конечном итоге был отправлен в сопровождении полиции в Лондонскую университетскую больницу в центре столицы. Здесь он и умер медленной и мучительной смертью. Это событие немедленно получило огласку в международных средствах массовой информации.

Это было самое дикое, запутанное и невероятное убийство, когда-либо случавшееся на улицах Лондона. Отравление Литвиненко, прямо как в романе Джона Ле Карре, могло иметь серьезные последствия не только для олигархов, но и для англо-российских отношений в целом. Впервые самые ужасные стороны прежде скрытой деятельности Лондонграда были выставлены на всеобщее обозрение.

Как и двое его собеседников в «Пайн-баре» тем вечером, Литвиненко когда-то был преданным и идейным сотрудником КГБ, азатем и ФСБ. В течение некоторого времени он работал в Чечне до вступления в УРПО — специальное подразделение ФСБ, которому предоставлялись широкие полномочия для наблюдения, а в некоторых случаях и устранения криминальных лидеров. КГБ был преобразован при Ельцине в три раздельных ведомства: ФСБ, занимающуюся национальной безопасностью и криминальным миром, СВР — Службу внешней разведки, и ГРУ, отвечающее за военную разведку.

Александр Вальтерович Литвиненко родился 4 декабря 1962 года в Воронеже — городе в 480 километрах к югу от Москвы. Его отец — студент медицинского факультета, женился на своей сокурснице Нине. Они развелись, когда Александр был еще маленьким, и оба впоследствии вступили в брак еще раз.

С трехлетнего возраста Сашу Литвиненко растил дедушка по отцовской линии в маленьком городке Нальчике на Северном Кавказе. Он рос болезненным ребенком, подверженным пневмонии и простудам. Но впоследствии мальчик превратился в крепкого, открытого, общительного юношу, самостоятельно ездил то к одним дедушке и бабушке, то к другим. «Я думала, что ему будет лучше поступить в университет здесь (в Нальчике). Он не выделялся особыми способностями в школе, — вспоминала его мать. — Тогда было трудно поступить в университет. Нужно было на отлично сдать экзамены, но могли взять и без экзаменов, если ты был хорошим спортсменом».

В детстве Литвиненко собирал почтовые марки, значки, а еще игрушечных солдатиков и разную военную технику. Мать привозила ему в качестве подарка какое-нибудь пополнение для его маленькой армии, когда возвращалась из своих поездок в Москву, и Саша часами занимался коллекцией.

Вместе с дедушкой они ходили в зоопарк и в исторический музей. Дед рассказывал своему внуку, будущему офицеру ФСБ, о службе в армии и о войне, настраивал на то, что Саша тоже будет защищать родину. «Его дед был летчиком во время Великой Отечественной войны, и мальчик вырос, слушая все эти истории, — вспоминала вдова Литвиненко Марина. — Саша во всем хотел быть похожим на деда: он бывал жестким, но всегда оставался очень честным, нравственным человеком».

В школе Литвиненко занимался спортом — сначала легкой атлетикой, а затем серьезно увлекся пятиборьем. В 1980 году, когда Саше исполнилось семнадцать, его отец вернулся в дом деда вместе с новой женой и детьми. Саша окончил школу и ушел служить в армию. А в 1988 году он успешно окончил Высшие курсы военной контрразведки КГБ.

В начале карьеры Литвиненко был честным и законопослушным до крайности. Бывшие сослуживцы описывали его как очень добродушного, дружелюбного человека, только иногда проявляющего строгость и жесткость, которые были необходимы по работе. Жена Марина говорит, что он был равнодушен к деньгам и, к всеобщему неодобрению его коллег по ФСБ, не проявлял никакого интереса ни к роскошной жизни, ни к накопительству добра. Когда она впервые встретила Литвиненко, то подумала, что он «на самом деле веселый, как мальчишка». «Другие тоже подмечали в нем «сходство с ребенком». «Он был очень честным человеком, — говорил его друг Владимир Быковский. — Я имею в виду — очень откровенным. В нем чувствовался мальчишеский рыцарский дух».

Литвиненко с самого начала проявил себя как очень серьезный офицер ФСБ: усердный и напористый, он практически не предавался развлечениям. Но при этом заработал себе репутацию приверженца мира фантазий и конспираций. Позднее он заявил, например, что агенты ФСБ обучали боевиков «Аль-Каиды» в Дагестане и были причастны к теракту 11 сентября. Специалист по Восточной Европе писатель Томас де Вааль открыл другую сторону Литвиненко: он описывает его как «маниакальную личность» со «вкусом к игре на публику».

Специализацией Литвиненко была не столько внутренняя безопасность, сколько организованная преступность: он занимался расследованиями, слежками и допросами русских бандитов. В декабре 1997 года, когда он служил в УРПО, произошло судьбоносное событие. Он и еще четыре офицера были вызваны к начальству высокого уровня. Когда все пятеро мужчин были в сборе, им сказали, что их отобрали для специального задания — убийства Бориса Березовского, в то время одного из самых могущественных людей в России, который являлся раздражителем многих высокопоставленных сотрудников ФСБ. Их возмущало его влияние на президента Ельцина, так как они видели в этом угрозу для своей безопасности.

Эти пятеро знали только то, что задание было крайне рискованным и представляло реальную опасность для них самих. Они оказались в очень затруднительном положении. С одной стороны, можно было отказаться выполнять приказ, так как за такое убийство их могут арестовать и осудить или даже убить. К тому же они не знали, а был ли приказ санкционирован кем-то на более высоком уровне. После трех месяцев колебаний офицеры решились на альтернативный план: предупредить Березовского о заговоре — лучший способ сохранить собственные шкуры. А между тем Березовский и Литвиненко уже знали друг друга. Они познакомились, когда офицер ФСБ был послан для расследования подрыва автомобиля Березовского в 1994 году; тогда они и подружились.

Литвиненко сделал нужный звонок. Березовский использовал все свое влияние для того, чтобы УРПО было расформировано и Литвиненко вернулся к своей обычной работе. На амбициозного офицера ФСБ стали смотреть как на «ненадежного», и он проводил основную часть своего времени, выполняя рутинные обязанности, например сопровождая заключенных из одной тюрьмы в другую. Но чистка УРПО имела довольно неожиданные последствия, которые могли изменить судьбу Литвиненко. Сразу после этого Ельцин назначил главой ФСБ Владимира Путина.

Далее события развивались по спирали бесконтрольно. Позднее Литвиненко заявлял, что в тот период он уже распрощался с иллюзией, что коррупции внутри службы безопасности нет. С подсказки Березовского он договорился о встрече с Путиным и в ходе напряженной беседы рассказал ему о приказе на убийство, а также показал файл, содержащий данные о сомнительной деятельности ФСБ, начиная с покрывательства рэкета и заканчивая нелегальным бизнесом, управляемым руководителями различных структур. Однако Литвиненко и Березовский просчитались: Путина не впечатлили ни досье, ни презентация Литвиненко, в которой он представлял доказательства своих обвинений.

П осле этой встречи Березовский принял рискованное решение. Он уговорил Литвиненко выступить с публичными обвинениями в адрес ФСБ. И 17 ноября 1998 года пятеро офицеров ФСБ собрались перед представителями российских средств массовой информации. Для того чтобы скрыть их лица, на всех, кроме Литвиненко, надели лыжные маски. В течение пресс-конференции они не только рассказали о деталях готовящегося убийства, но также обвинили ряд высокопоставленных должностных лиц ФСБ в вымогательстве, похищениях и убийствах людей. Это показали по российскому национальному телевидению. Их поступок был отчаянным и беспрецедентным. Все они, особенно Литвиненко, понимали, что подвергались колоссальному риску. Для них, действующих агентов ФСБ, такое изобличение руководства было ужаснейшим предательством.

Но если Березовский и Литвиненко думали, что это вынудит Путина разобраться с происходящим в ФСБ и поможет обуздать ее власть, они сильно ошибались. Получалось, что Путина, преданного разведчика, просили относиться к своим коллегам как к преступникам. Ему не нравилось, что Березовский загнал его в угол. Несмотря на то что Путин и Березовский тогда еще были друзьями, этот инцидент мог посеять в Путине семена сомнения относительно преданности Березовского.

Путин публично заявил, что по всем обвинениям будет проведено расследование, но это было просто прикрытие для нанесения удара по Литвиненко. Всего через несколько недель Литвиненко уволили. Двумя месяцами позже, в марте 1999 года, в период угасающего влияния Березовского на Кремль, Литвиненко был арестован по обвинению в превышении полномочий и брошен в пресловуто известный Лефортовский следственный изолятор в Москве, где он провел шесть месяцев, после чего его освободили.

Это была месть ему со стороны ФСБ, но он понимал, что небольшой тюремный срок — еще не конец. Став теперь врагом разведслужбы и лично Путина, Литвиненко, по настоятельному совету Березовского, должен был покинугь Россию. При помощи своего наставника он улетел из страны в октябре 2000 года тайным и извилистым путем, через Черное море и Грузию в Анталию — город на средиземноморском побережье Турции. Несколько недель спустя его жена Марина и сын Анатолий присоединились к нему. Еще несколько мучительных недель они провели в уверенности, что за ними наблюдают русские и турецкие агенты. В конце концов 1 ноября 2000 года при помощи Алекса Голдфарба они улетели в Лондон. Сам Литвиненко прибыл в Великобританию без паспорта. Поскольку Соединенное Королевство не требовало транзитных виз, семья Литвиненко приобрела билеты из Стамбула в Россию через аэропорт Хитроу. Это была довольно-таки умная уловка. Как только они добрались до Хитроу, Литвиненко попросил у властей политического убежища. Это событие два дня было новостью номер один в России, но, к сильному разочарованию Литвиненко, не привлекло внимания средств массовой информации в Великобритании, кроме короткого сообщения в «Сан». Через восемь месяцев бывшему агенту ФСБ предоставили политическое убежище, и его семья с облегчением решила, что они наконец-то в безопасности.

Березовский вскоре включил ссыльного Литвиненко в круг своих приближенных, надеясь использовать его как союзника в своей кампании против Путина. Сначала семья снимала жилье в Центральном Лондоне, но затем Березовский через свою компанию на Британских Вирджинских островах купил им дом в Мазвелл-хилл. Олигарх также платил Литвиненко по 5000 фунтов ежемесячно и оплачивал обучение его сына в частной школе.

Не возникало сомнений в том, что Литвиненко все еще представлял интерес для российских властей. В декабре 2001 года мать Марины, навещавшую свою дочь в Лондоне, остановили по возвращении в Москву и с пристрастием досмотрели. Власти нашли адрес ее дочери, и через короткий промежуток времени сотрудники российского посольства навестили Литвиненко и его жену. Их попросили явиться в суд в России.

Литвиненко незамедлительно присоединился к информационной войне. Чувствуя себя в безопасности под покровительством Березовского, он вскоре начал обвинять своих бывших руководителей в коррупции и покровительстве криминальных структур. В соавторстве с Юрием Фельштинским, российским историком, живущим в Нью-Йорке, он написал книгу, в которой обвинил российские секретные службы во взрывах жилых домов в Москве в сентябре 1999 года, когда погибли 246 человек. Он утверждал, что это было совершено государственными спецслужбами для того, чтобы правительству было легче объяснить возобновление чеченской войны — российские власти свалили вину за начало военных действий на чеченских террористов.

Утверждение было не новым, и книга «ФСБ взрывает Россию» не содержала прямых доказательств. Выдержки из этой работы были напечатаны в «Новой газете», но в западных изданиях про нее вообще ничего не знали. Как и информационная война, этот акт тоже провалился. Законченная в 2002 году книга была напечатана частным образом за деньги Березовского тиражом 5000 экземпляров, но большую часть его российская милиция перехватила еще на пути к Москве. Книга была опубликована в Соединенном Королевстве только после смерти Литвиненко.

Невозмутимый Литвиненко начинает работу над новой книгой, под названием «Лубянская преступная группировка». Она стала его мемуарами, где он называл ФСБ преступной, мафиозной организацией, целью которой было уничтожение русского народа. Многочисленные утверждения не отличались новизной: дома были взорваны; деньги были «отмыты»; отдельные граждане были убиты; теневой бизнес открывался или закрывался в зависимости от интересов верхушки службы безопасности, называемой «петербуржскими чекистами». Главной целью секретного заговора ФСБ стало внедрение своего человека — Путина — во власть (он предусмотрительно забыл о том, что именно Березовский и был тем, кто спланировал вывести Путина на первый план).

Согласно утверждениям Литвиненко, группа сотрудников ФСБ, приближенных к Путину, стала новой элитой: они ездили на роскошных автомобилях, владели лучшими домами, управляли самыми доходными компаниями, их продвинули на безопасные места в Думе. Как и раньше, западные издания проигнорировали эту книгу.

Даже не переведенные на английский язык, десять тысяч частным образом напечатанных экземпляров успешно были перевезены контрабандой в Россию.

Литвиненко преподносил себя как принципиальный отступник, ведущий идейную борьбу против дьявольской ФСБ, разочаровавшийся той ролью, которую его заставляли играть. Но правда была намного сложнее. Он мог бы с успехом выступать против некоторых грязных операций ФСБ, но знавшие его люди говорили, что многие из этих операций были спровоцированы им самим для того, чтобы оказаться в центре всеобщего внимания. «Как еще объяснить его появление на пресс-конференции, в которой он критиковал ФСБ, без маски? — говорит его бывший коллега. — Это было безумием, но сделанным сознательно, для того чтобы привлечь внимание к себе и стать узнаваемым».

Репутация Литвиненко также далеко не безупречна. Во время работы в УРПО в Чечне он был задействован в бесчеловечных, зверских акциях, включающих пытки и убийства. Гари Буш, бизнесмен, работавший в России и знавший Литвиненко много лет, называл его «головорезом». В своих беспрестанных нападках на ФСБ Литвиненко, казалось, руководствовался навязчивым желанием отомстить Путину — человеку, которому он однажды доверился, а теперь винил его в своей вынужденной эмиграции.

Обвинения Литвиненко в адрес Путина становились все более и более сенсационными. Они содержали утверждения о том, что итальянский премьер-министр Романо Проди являлся агентом КГБ, а сам Путин был педофилом. Даже Березовского «с каждым разом все более выводил из себя его бывший протеже, полет фантазии которого подрывал его собственную репутацию», — говорил Мартин Сикссмит, бывший московский корреспондент Би-би-си.

Со слов сотрудника Березовского, столкнувшегося с Литвиненко в начале 2006 года в лондонском офисе, он стал грустным, лишенным сил, несчастным человеком. Его считали теоретиком, конспиратором, фантазером, который не различает болтовню, догадки, предположения и факты. Он пришел в офис для того, чтобы сказать, что Березовскому грозит смертельная опасность, но сотрудники не восприняли его всерьез.

Сначала у олигарха было чувство сожаления к нему, и он продолжал ежемесячно выплачивать ему существенную сумму. Но затем, в марте 2006 года, сумма на содержание Литвиненко была урезана до 1700 фунтов в месяц. Жить в Лондоне на 20 000 фунтов в год, когда у тебя есть жена и ребенок, не так-то просто, и, отчаявшись, Литвиненко начал искать способы заработать. Он стал выдумывать неправдоподобные теории о заговорах и смертельной опасности в надежде, что Березовский вновь начнет платить ему. За некоторые из них олигарх поощрял его, но он больше не доверял бывшему офицеру ФСБ из-за его лживости и болтливости. «Если бы у него появилась хоть какая-то информация, он бы разболтал ее за три секунды», — сказал один из бывших помощников Березовского.

После того как Литвиненко отдалился от Березовского, он все больше и больше стремился найти себе новую роль в темном мире корпоративного и коммерческого шпионажа. Он начал хвастаться своим опытом в расследовании дел, связанных с русской организованной преступностью, и стал консультировать лондонские охранные структуры, а также частные детективные агентства, специализирующиеся на слежке за российскими бизнесменами. Их клиентами были международные компании, юридические фирмы и банки, которые занимались сбором средств со счетов, на которые был наложен арест в порядке исполнительного производства. В так называемой сети «Круговорот» Литвиненко выполнял случайные поручения и давал консультации некоторым европейским агентствам по исполнительному производству.

Одним из его новых партнеров по бизнесу стал Андрей Луговой. Двое мужчин знали друг друга еще с 90-х годов, когда Луговой работал на Березовского. Они пришли к соглашению, по которому Литвиненко получал 20 процентов от продажи добытых материалов. Сами материалы он получал от Лугового. У Литвиненко были связи, а регулярно приезжающий в Лондон Луговой обладал опытом.

Новым клиентом Литвиненко был Titan International — охранная и разведывательная фирма, находящаяся на Гросвенор-стрит в Мэйфейре. Руководил ею майор Джон Холмс. Оба успешные и деятельные, они заключили контракты в Ираке. В 2006 году их нанял британский авиационный промышленник для получения сведений о выгодном контракте, согласно которому российская авиационная компания планирует заказать новые ракеты дальнего и ближнего радиуса действия. Контракт мог принести миллиарды фунтов для фирмы, и внешняя разведка должна была оказать неоценимую помощь в получении этого контракта. Заданием «Титана» стало наблюдение за восьмеркой российских граждан, связанных с авиационной компанией и Кремлем.

«Титан» заключил с Литвиненко договор стоимостью в 50 000 фунтов, и бывший разведчик был в восторге от своего задания. Это была идеальная работа для него: с одной стороны, шпионить за русскими, связанными с Путиным, а с другой — заработать немного денег. Не зная, с чего начать, он перепоручил это задание Юрию Швецу, бывшему майору КГБ, а сейчас частному детективу с очень хорошими связями и солидным числом американских клиентов. Живя в Вашингтоне, Швец был изобретательным исполнителем, имевшим отличные контакты, которые он получил, давая показания перед Конгрессом США о российской организованной преступности и отмывании денег.

Швец сделал запросы своим источникам в Москве и вскоре получил обличительную информацию об одном из бизнесменов, связанном с русской авиакомпанией. Затем он подготовил исчерпывающий и весьма профессиональный доклад на восьми страницах в глянцевой обложке и 20 сентября 2006 года передал его Литвиненко. А тот не придумал ничего лучше, чем поставить свое имя под ним и отдать отчет в «Титан». Восхи-шенный клиент предложил Луговому и Литвиненко годовой контракт.

Довольный собой Литвиненко также дал копию Луговому, чтобы показать, как оформляются отчеты согласно западным корпоративным методологическим требованиям. Это было серьезной ошибкой. Следователи по делу о смерти Литвиненко считают, что именно этот факт мог предопределить его гибель. По словам Швеца, по возвращении в Москву Луговой показал компрометирующий документ одному заинтересованному бизнесмену, важной персоне, связанной с ФСБ. «Саша сказал, что дал отчет Луговому, и я уверен, что это спровоцировало его убийство», — заявил Швец. Он не сомневался, что Луговой был информатором ФСБ.

Даже несмотря на то что британская компания, нанявшая Литвиненко и Лугового, была вознаграждена контрактом с российской компанией, Литвиненко забрал отчет, так как содержащаяся в нем информация о выводе средств с арестованных счетов оказалась слишком компрометирующей. Этот секретный доклад был потенциальной бомбой. Он содержал ужасающие личные и деловые подробности об одном гражданине, который, по словам Тома Мэнголда, ведущего программы о расследованиях на «Би-би-си Радио-4», «описывался как властный, опасный и мстительный человек». «Многие представители российских лидеров нынешнего поколения видят в нем пережиток прошлого, подходящего больше эпохе Иосифа Сталина, чем современной России», — говорится в одном отчете. Но документ не только разрушал возможность сделки, но также предостерегал российских бизнесменов от установления высоких тарифов и сборов.

Доклад позже передали офицерам Скотленд-Ярда, а они сочли обвинения достаточно серьезными для того, чтобы полететь в Вашингтон и допросить Швеца. Если майор КГБ прав, то это объясняет нарастание враждебности по отношению к Литвиненко со стороны некоторых кремлевских структур. Помимо раздражения от потери многомиллионного долларового проекта, возник также страх того, что может сделать болтливый Литвиненко с информацией, содержащейся в досье.

Ужасающая смерть Литвиненко стала международным событием. Фотографию бывшего офицера ФСБ на смертном одре, подключенного к аппарату жизнеобеспечения, лысого, обессиленного, исхудалого и демонстративно глядящего своими проникновенно голубыми глазами, неоднократно показывали по всему миру.

Березовский при поддержке лорда Белла использовал трагедию смерти Литвиненко в своей кампании против Путина. Когда Литвиненко начал жаловаться на нестерпимую боль в животе после своей встречи в отеле «Миллениум», Березовский сначала советовал ему отбросить страхи по поводу возможного отравления. Но когда стало очевидным, что Литвиненко серьезно болен, Березовский быстро воспользовался ситуацией, хотя и не без согласия самого Литвиненко. Алекс Голдфарб, знавший Литвиненко многие годы и помогавший ему бежать из России, незамедлительно прилетел из Нью-Йорка.

Был организован пропагандистский блицкриг в мировых средствах массовой информации. Голдфарб сделал звонки журналистам нескольких газет, Би-би-си и Четвертому новостному каналу. В течение нескольких дней он давал регулярные пресс-конференции в больнице, где рассказывал о состоянии Литвиненко и о последних версиях его отравления. История Литвиненко, умело режиссированная лордом Беллом и его командой в «Белл Потгин-джер», разносилась повсюду. И Березовский, и Голдфарб незамедлительно возложили ответственность на Кремль.

Фотография Литвиненко была опубликована «Белл Поттин-джер» как ее законным правообладателем. Через два дня он умер. Предположительно Литвиненко продиктовал Голдфарбу последнее заявление. Широко процитированный отрывок его, порицающий Путина, есть не что иное, как часть более длинного и убедительного сочинения:

«Сейчас я лежу здесь и отчетливо слышу биение крыльев ангела смерти. Может быть, мне и удастся ускользнуть от него, но я вынужден сказать, что мои ноги уже не так быстры, как мне хотелось бы. Поэтому я думаю, что пришло время сказать пару слов человеку, ответственному за мое нынешнее состояние. Возможно, у вас и получится заставить меня замолчать, но это молчание не пройдет бесследно для вас. Возможно, у вас и получится заставить замолчать одного человека, но протесты по всему миру будут звучать в ваших ушах, господин Пугин, до конца вашей жизни. Пусть Бог простит вас за то, что вы сделали, — не только со мной, но и с моей любимой Россией и ее народом».

Через день после смерти Литвиненко Алекс Голдфарб зачитал отрывки из письма на британском телевидении и радио, сказав, что оно было всецело написано Литвиненко. Но его авторство вызывало сомнения. «Известия» обвинили лорда Белла в том, что именно он написал его. Позже на самом деле выяснилось, что письмо сочинили Голдфарб и адвокат Литвиненко Джордж Мензис.

Кампания на телевидении была необычайно напориста в своих попытках повернуть общественное мнение против Путина. Смерть Литвиненко повсеместно представлялась как международный шпионский скандал с Кремлем в центре. Британская пресса в неистовстве извергала антипутинскую риторику. Кто бы ни стоял за этим убийством, все были заверены в том, что от смерти 45-летнего Литвиненко самый крупный выигрыш получил Борис Березовский.

Использование в войне против Пугина истории Литвиненко продолжилось и после его смерти. 7 декабря 2006 года его похоронили на мемориальном кладбище «Хайгейт» в специальном герметичном гробу, предоставленном Британским агентством здравоохранения. Через несколько дней Березовский и лорд Белл дали пресс-конференцию, прямо называя Лугового лицом, ответственным за убийство Литвиненко. И буквально на следующий день прессу подкормили другой историей: будто бы сам Березовский был целью убийства, тогда как в Москве заявляли, что именно он стоял за убийством Литвиненко. Стремясь дискредитировать Путина, олигарх все время повторял в ночных новостях на Би-би-си свое утверждение о том, что именно президент стоял за убийством и что Луговой был всего-навсего исполнителем его приказов. Березовский предложил даже ответить перед судом, но только не в России, а в независимой стране, такой, как Германия или Голландия, если Луговой тоже явится в суд.

Как бывший правительственный чиновник по информации Мартин Сикссмит выступал свидетелем тех событий. В своем расследовании убийства под названием «Досье на Литвиненко» он заключает: «Каждый обративший внимание может увидеть что-то совершенно циничное в том, что развитие этой истории происходило демонстративно на глазах общественности. Профессионалы в области пиара, работающие на Березовского, превратили мучительную смерть Саши Литвиненко в нечто большее, чем просто человеческая трагедия. Для них это оружие, часть боеприпасов, которые можно использовать снова и снова в пропагандистской войне против Кремля».

Первоначально причину болезни Литвиненко никак не могли определить. Некоторое время эксперты предполагали, что это отравление таллием, действие которого медленно разрушает нервные клетки. И только в последние дни было доказано, что Литвиненко отравили смертельной дозой полония-210, смертельного высокорадиоактивного химиката. Полоний-210 — редко используемый изотоп, с особой осторожностью применяемый в искровых камерах, ядерных боеголовках и ракетных двигателях. Только одна ядерная лаборатория в России производит полоний. Обнаружить его удалось исключительно благодаря тому, что в Университетском колледже Лондона имеется факультет медицинской физики с очень сильной группой по радиационной физике. Это обстоятельство дало возможность созвать ряд экспертов для разгадки тайны болезни Литвиненко.

Умри Литвиненко быстрее, чем рассчитывал его убийца, и реальная причина его смерти навсегда осталась бы скрыта, а само убийство всего-навсего было бы очень подозрительным.

Профессор Джоном Генри, токсиколог, нанятый семьей Литвиненко, назвал полоний-210 «отличным орудием убийства».

Но убийство Ли твиненко было не только дерзким преступлением с трагическими последствиями. Оно вызвало глубокий политический и дипломатический кризис. Это был первый известный случай радиационного отравления, и он вызвал тревогу внутри британского парламента, разведывательных служб и всего общества. Используя приборы для измерения альфа-излучения, специально обученные сотрудники полиции и Британского агентства здравоохранения лихорадочно обследовали Лондон в поисках радиации. Потом охота за радиоактивностью стала международной. Следы полония обнаружили в тридцати местах в Соединенном Королевстве и Европе. Как минимум 140 британских граждан, служащих отелей и ресторанов и сотрудников авиакомпаний, были оповещены о содержании у них низкого уровня радиационного заражения. Люди с высоким уровнем заражения были предупреждены, что из-за радиации они подвержены высокому риску развития рака в будущем. Службы безопасности по всему миру не знали, может ли атака подобного рода повториться снова.

До этого времени обратная сторона Лондонграда — коммерческая вражда, деятельность детективных агентств — была в значительной мере скрыта от публики. Полиция и детективные агентства наблюдали и вели расследования в отношении олигархов и русской организованной преступности, но редко добивались успеха. Выставленная напоказ смерть Литвиненко вытолкнула этот темный мир в центр общественного внимания, и на агентства, занимающиеся исполнительным производством, сильно давили, заставляя их что-то предпринимать.

Прямым результатом убийства явились неприятные дипломатические и политические последствия. Когда в новостях впервые сказали об отравлении бывшего офицера ФСБ, Кремль сразу же стал отрицать причастность Российской Федерации к произошедшему. «Мистер Литвиненко не относится к той категории людей, из-за которых могут быть испорчены двусторонние отношения», — заявил представитель пресс-службы Кремля. Телевидение быстро сосредоточилось на заявлениях Литвиненко, на его предсмертном обращении, в котором утверждалось, что виновного за убийство нужно искать в окружении Путина. В Великобританию прислали главу пресс-центра президентской администрации Дмитрия Пескова, чтобы смягчить все усиливающиеся спекуляции. «Это холодная война домыслов», — сказал он. Между тем Кремль умалял важность Литвиненко. В Москве отрицали, что тот когда-либо был разведчиком, его, напротив, изображали как агента низшего звена, прослужившего основную часть своей карьеры в качестве пограничника и тюремного надсмотрщика. Утверждали, что Литвиненко был сомнительной личностью, не имеющей допуска к государственным тайнам, стоящим разглашения.

В декабре 2006 года британские следователи прибыли в Россию, чтобы допросить Андрея Лугового и Дмитрия Ковтуна. Взамен российские власти потребовали права ответного визита. Они попросили, чтобы российским органам внутренних дел разрешили приехать в Великобританию, осмотреть места и допросить людей, которые предположительно являлись свидетелями и обвиняемыми по делу Литвиненко, а также выдворить из страны противников Путина, экстрадиции которых Москва добивалась уже долгое время. В марте 2007 года сотрудники российской прокуратуры все же прилетели в Лондон и допросили Березовского и Закаева. Путин увидел в этом отличную возможность для так называемого обмена: Луговой и Ковтун будут экстрадированы, если Соединенное Королевство передаст Березовского и руководителей «ЮКОСа», нужных России. Березовский ответил на это обвинением России в «шантаже Скотленд-Ярда» [12].

В начале февраля 2007 года круг подозреваемых в полицейском расследовании сузился до Лугового как главного из них. В попытке смягчить нервозное положение дел министр торговли Алистер Дарлинг вылетел в Москву якобы с торговой миссией. Правительство, несомненно, было взволновано последствиями расследования для бизнеса между двумя странами и озабочено тем, чтобы Британия не пострадала экономически из-за нарастающего напряжения. Дело Литвиненко затронули на встрече, но чиновники Кремля снова повторили свои требования об экстрадиции тех, кого они называли «русскими преступниками в Великобритании».

Через два месяца, за два дня до открытия Русского экономического форума в Лондоне, Путин вынудил российский бизнес и политических руководителей бойкотировать. На протяжении многихлетэтобыласамая крупная мировая встреча российского бизнеса, но в тот раз там появились всего несколько важных российских персон. Одним из них был депутат Государственной думы Александр Лебедев, который пошутил для газеты «Москоу таймс»: «Некоторые люди говорили мне: „Ты один из немногих, кому разрешили приехать, но уверен ли ты, что сможешь вернуться обратно?"» [13].

Полицейское расследование пришло к нескольким ключевым выводам: смертельный яд был добавлен в виде капсулы или впрыснут в чашку зеленого чая, которую Литвиненко выпил в «Пайн-баре» в 16.30 1 ноября 2006 года. Согласно экспертным расчетам, Литвиненко принял дозу, содержащую по крайней мере три гигабиккерелей радиации, то есть около ста смертельных доз, и это несмотря на то, что он сделал всего один или два глотка чая, который, как он позже сказал, показался ему странным на вкус. След полония был оставлен в большом количестве мест до того, как произошло отравление, и после этого. Роковому воздействию предшествовала как минимум одна попытка в течение двух предыдущих недель. Полоний, ужасное вещество, опасное для всех, кто с ним соприкасается, контрабандой ввозился в Великобританию на борту пассажирского самолета из Москвы, возможно, не один раз.

Через шесть месяцев, в мае 2007 года, Скотленд-Ярд объявил главным подозреваемым Лугового, а также сделал заявление, что причастность Дмитрия Ковтуна недостаточно доказана. Группа государственных специалистов, охотившихся за следами полония, обнаружила его остатки в нескольких местах, где появлялся Луговой: в лучших номерах и барах одного лондонского отеля, в офисах, ресторанах, а также на двух британских авиарейсах в Лондон и из него. Вслед за этим Британия стала добиваться экстрадиции бывшего советского шпиона, чтобы он предстал перед судом, невзирая на знание того, что экстрадиции были запрещены конституцией страны. И русские соответственно отказались выдать его, заявив, что если Британия обладает фактами, то можно осуществить допрос подозреваемого в Москве. Английский парламент не принял это предложение.

С этого момента драма начала набирать обороты. Убийство стало серьезной дипломатической головной болью для британского правительства. Отношения между двумя странами уже и так были сильно натянуты из-за противостояния по вопросу предоставления убежища Березовскому и другим эмигрантам. Россия утверждала, что Великобритания защищает ее врагов, и была взбешена отказом в выдаче двадцати одного бизнесмена, которых она пыталась экстрадировать. Отказ был расценен как неприятельский жест. Но из-за нарастающей зависимости Великобритании от российских поставок нефти и газа премьер-министр Тони Блэр стремился не развивать противостояния с Путиным, и без того раздраженным. Тем не менее такое шокирующее событие, произошедшее средь бела дня в самом сердце Лондона, едва ли могло быть проигнорировано.

Интуиция подсказала Блэру, что обострять ситуацию нельзя, но отношения продолжали портиться. И в июле 2007 года, когда положение стало совсем безвыходным, Великобритания выдворила четверых высокопоставленных российских офицеров спецслужб в отместку за отказ России в выдаче Лугового, снизив штатное количество российской дипломатической миссии в Лондоне с семидесяти семи до семидесяти трех человек. Это было чуть ли не первой высылкой «дипломатов» после окончания холодной войны и стало также первым важным решением во внешнеполитической деятельности Гордона Брауна, который был избран премьер-министром двумя неделями ранее. Бывший советник Министерства иностранных дел Великобритании Дэвид Кларк сказал: «Блэр много сделал для развития личных отношений с Путиным, в то время как Браун испытывал меньшую нужду в таких контактах. Он вообще питал меньше иллюзий относительно Путина, чем Блэр».

При Гордоне Брауне политика Великобритании стала более жесткой: президенту Путину было направлено открытое письмо о том, что Британия не будет мириться с русскими шпионскими войнами, происходящими в Лондоне. «Мы недопустим, чтобы убийство британского гражданина ложилось пятном на репутации Великобритании, — сказал Браун. — Нашей главной обязанностью является защита граждан, а также недопущение беззакония на улицах Лондона». Как бы то ни было, для некоторых высылка «дипломатов» была слишком слабой ответной реакцией на то, что являлось первым случаем ядерного терроризма. В Министерстве иностранных дел говорили, что нужна более жесткая позиция в визовой политике, которая на сегодняшний день разрешает въезд многим русским в страну.

Кремлевский советник Сергей Марков относительно изгнаний заметил, что российское правительство очень обеспокоено происшедшим, а также обвинил британское правительство в высокомерии и использовании методов времен холодной войны. Возникли опасения, что убийство Литвиненко станет только началом взаимосвязанных шпионских действий. И в самом деле, на той же неделе Березовский добавил к своим обвинениям заявление о том, что Скотленд-Ярд несколько недель назад посоветовал ему покинуть страну из-за предполагаемого покушения на его жизнь. Как и прежде, местом для покушения должен был стать Мэйфейр. Скотленд-Ярд подтвердил, что в июне 2007 года они арестовали русского киллера в отеле «Хилтон» на Парк-лейн, менее чем в полумиле от отеля «Миллениум». Киллер подозревался в заговоре с целью убийства Березовского и был передан миграционным службам для депортации после аннулирования визы. Заговор был раскрыт при помощи подслушивающих устройств, по словам одного источника, но мужчину освободили, так как не было достаточно серьезных доказательств для его задержания.

Через несколько дней Россия отреагировала на высылку своих граждан следующим образом: были депортированы четыре дипломата среднего звена из британского посольства в Москве, также было прекращено контртеррористическое взаимодействие и приостановлена выдача виз чиновникам британского правительства. В том, что Россия, согласно пословице «око за око», сделала ответную высылку дипломатов, не было ничего нового, в прошлом такие случаи уже были, например в эпоху холодной войны, когда шпионаж широко применялся с обеих сторон. В 1970 году сто советских чиновников были высланы правительством Хита. В то время обстоятельства, разумеется, были совершенно другими. Затем отношения между Россией и Великобританией стали более теплыми, как дипломатические, так и в экономике. Но сейчас они снова находятся у точки замерзания. «Это сильное охлаждение отношений», — заметил один наблюдатель.

На фоне продолжающихся взаимных упреков рождалось множество предположений относительно мотивов убийства. Причиной убийства называли участие Литвиненко в составлении отчета по авиационной промышленности, в котором содержалась обличительная информация на одного высокопоставленного российского бизнесмена. Конечно, возможно, что Лугового действительно наняли, чтобы он уничтожил свидетеля, но как-то это не сильно тянет на доказательство убийства.

Другое предположение — Литвиненко убили потому, что он начал заниматься расследованием операции российских спецслужб против руководителей «ЮКОСа», которые бежали в Великобританию после взятия под стражу Ходорковского. Действительно, еще летом Литвиненко летал в Тель-Авив и встречался там с Леонидом Невзлиным, бывшим первым заместителем главы «ЮКОСа», который также разыскивался в России. Это было всего лишь бизнес-шагом: Литвиненко пытался продать имеющуюся у него информацию Невзлину. Он рассказал Невзлину о готовящемся изъятии недоплаченных «ЮКОСом» налогов и передал ему семнадцатистраничное досье, будто бы содержащее детали этой операции. Тогда Невзлин предупредил Литвиненко, что эта информация может стать причиной того, что его убьют, и передал свою часть досье в Скотленд-Ярд.

Большое сомнение в том, что в убийстве замешан бизнес, вызывает тот факт, что получить доступ к сверхсекретным технологиям и, в частности, к полонию могли только чиновники самого высокого государственного уровня.

Предполагали, будто бы ФСБ или некий фрилансер, вроде бы не относящийся к ФСБ, управляли Луговым и координировали операцию. МИ-5, однако всю ответственность возлагали именно на Кремль, так как «полоний сам по себе и есть свидетельство причастности государства».

Несомненно, Луговой продолжал настаивать на своей невиновности, при этом даже обвинял МИ-6 в том, что она хотела его завербовать. На следующем витке он начал делать политическую карьеру и на парламентских выборах в декабре 2007 года не без помощи своих кураторов прошел в Государственную Думу от ультранационалистической Либерально-демократической партии. Как член Думы Луговой автоматически получал иммунитет от судебного преследования. Это был удачный, хорошо продуманный ход, который давал возможность выдавать себя за российского патриота, отбивающегося от ложных обвинений Запада.

Между тем российское правительство продолжало приписывать вину за смерть Литвиненко Березовскому. Через два дня после высылки британских дипломатов сотрудники российской прокуратуры оспорили британскую версию произошедшего, заявив, что сам Литвиненко в действительности пытался отравить Лугового. Кремлевские чиновники тут же напомнили журналистам, что Луговой когда-то тоже работал на Березовского: после своего ухода из ФСБ он стал начальником службы безопасности на ОРТ — телеканале, тогда принадлежащем олигарху. Оба с тех пор остались друзьями. Они часто встречались в Лондоне, и Луговой даже присутствовал на вечеринке в честь шестидесятилетия Березовского. Они также выпили бутылку вина в офисе Березовского в ночь перед роковой встречей Лугового с Литвиненко. Но кроме того, что Березовский извлекал выгоду из смерти Лугового и сопутствующей антипутинской пропаганды, не было другого доказательства его причастности к этому делу. Как бы то ни было, смерть Литвиненко стала всего лишь очередной главой в непрекращающейся войне между двумя заклятыми врагами — Путиным и Березовским.

К 2008 году на многие вопросы, касающиеся смерти Литвиненко, ответы так и не были получены. Кто применил яд? Был это Луговой или Ковтун? А может быть, третья сторона, о которой так много говорили, — профессиональный киллер, соединивший всех воедино? Это предположение подкреплялось изображением некоего человека на видеозаписи системы наблюдения аэропорта. Было видно, как он разговаривает с Ковтуном сразу после прибытия двух мужчин в аэропорт Хитроу за несколько дней до убийства. Когда Литвиненко умирал, он сказал своим друзьям, что его второпях представили какому-то человеку в баре отеля во время его встречи с Луговым и Ковтуном. Полиция так и не нашла следов этого человека, его паспортных данных и даже не установила дату, когда он покинул Великобританию.

Остается также важным вопрос о том, кто дал приказ. Было ли это решением, принятым на высшем уровне, самим Путиным, или высокопоставленными офицерами ФСБ, чей уровень позволял им приобрести такое количество полония? Если Луговой является одним из убийц, то каковы были его мотивы? Ведь к тому времени он был уже очень богатым человеком, владеющим охранным агентством «Девятый вал», обеспечивающим личную охрану для состоятельных граждан. Если он работал на ФСБ, то делал ли это из преданности или потому, что его шантажировали?

Мы можем никогда не получить ответов на эти вопросы. Полиция Великобритании, конечно же, уверена, что убийство срежиссировано Луговым. Высказывалось предположение, что якобы Луговой выступал в качестве двойного агента, с одной стороны, нанятого ФСБ, чтобы шпионить за Березовским и Литвиненко, а с другой — оставался другом и бизнес-партнером для обоих. Попытка Лугового сохранить деловые отношения с Литвиненко была, несомненно, только прикрытием, однако его роль в заговоре в любом случае так и не была доказана.

В своей книге «Смерть диссидента» Алекс Голдфарб и Марина Литвиненко высказывали мнение о персональной ответственности Путина за убийство Литвиненко, но это подкреплялось довольно неубедительными фактами. «Одной из причин смерти Литвиненко является то, что Путин „подчищал хвосты", касающиеся взрывов жилых домов, и принимал меры к тому, чтобы каждый, кто знал что-то дискредитирующее об этих взрывах, не смог использовать свои знания против него, и этот человек впоследствии попадал в немилость», — сказал бывший чиновник Министерства иностранных дел. И все же это не более чем классическая конспирационная теоретика. Не в первый раз ФСБ использовала яд против своих сильных противников.

Осенью 2004 года Анна Политковская, бесстрашный обозреватель «Новой газеты», потеряла сознание после того, как была отравлена на борту самолета, которым она летела с Северного Кавказа с репортажем о ситуации с заложниками в бесланской школе. Она пришла в себя в больнице только через несколько дней и заявила, что ее отравила ФСБ. Политковская была одним из самых откровенных критиков Кремля и также вела расследование о взрывах жилых домов в Москве. Через два года в возрасте сорока восьми лет она была застрелена в лифте дома, в котором жила, в центре Москвы. Камера слежения зафиксировала неизвестного убийцу — расплывчатую фигуру в темной бейсболке. Журналистку убили всего за несколько недель до отравления Литвиненко.

В 2003 году Юрий Щекочихин, российский писатель, заместитель главного редактора «Новой газеты», умер от загадочной болезни во время своей командировки, когда он вел расследование коррупционного скандала, в котором были замешаны высокопоставленные чиновники в разведке. Его кожа слезла, а внугренние органы разбухли. Симптомы говорили о том, что он был отравлен радиоактивным таллием. Писатель также работал по делу о взрывах жилых домов. В качестве причины его смерти назвали «аллергическую реакцию», а медицинскую карту засекретили. Симптомы его болезни были идентичны тем, которые через год проявились у Виктора Ющенко, антикрем-левского кандидата в президенты в Украине. Он серьезно заболел, почувствовав сильную боль в животе, во время подготовки к президентским выборам в 2004 году. Позднее доктора в Вене заключили, что его отравили соединением диоксина. Ющенко сумел выиграть выборы, однако его лицо было сильно обезображено ядом. Большинство наблюдателей уверены, что и здесь был применен способ в стиле бывшего КГБ, чтобы столкнуть нынешнего президента Украины с дороги и очистить путь прокремлевскому кандидату Виктору Януковичу.

Есть много сомнений в том, что убийство Литвиненко было санкционировано Путиным или Кремлем: он являлся слишком несущественной, малозначительной фигурой. Он не был опасен для кого-то, кроме самого себя. Даже Березовский признавал безрезультатность его бурной деятельности и платил ему гонорары только из жалости. Среди помощников Березовского он выглядел человеком, пытающимся преувеличить свою собственную значимость. Даже его друзья удивились, когда его политическая активность начала возрастать. Незадолго до своей смерти он встречался с Гари Бушем, который сказал ему: «Да ты просто стал политиком!» Литвиненко ответил: «Мое материальное положение привело меня в политику».

Трудно понять, какую возможную пользу хотел извлечь Путин, отдавая приказ на убийство такого человека; фактически это ему только навредило. На саммите «Большой восьмерки», когда речь заходила о Литвиненко, российский президент заметно злился и становился раздраженным. «Литвиненко не знал никаких секретов», — отметил Путин пренебрежительно. И зачем президенту отдавать приказ на такое скандальное убийство, в то время, когда он был вовлечен в тонкие дипломатические переговоры, а также за год до президентских выборов?

Конечно же, возможно, что все было организовано нечистыми на руку сотрудниками ФСБ, действующими без указаний сверху, но имеющими доступ к получению полония и достаточные финансовые ресурсы. Бывшие сослуживцы Литвиненко использовали его фотографию в качестве мишени во время тренировок, так как его презирали, над ним смеялись. Но зачем ждать так много лет, чтобы расправиться с ним?

Одним из предположений является то, что Литвиненко всего-навсего играл роль «собаки Троцкого» — так называли когда-то товарищей, приближенных ко Льву Троцкому, злейшему врагу Сталина. Их уничтожали, чтобы запугать эмигрировавшего революционера. Позже и сам Троцкий был убит в Мексике ледорубом, когда работал за столом. Если смерть Литвиненко предназначалась для того, чтобы предупредить Березовского, что пора ему сворачивать свою кампанию, то это не возымело успеха.

«Теория нечистых на руку сотрудников ФСБ» распространялась его друзьями и даже самим Литвиненко. С момента его прибытия в Соединенное Королевство он неоднократно заявлял, что ему постоянно угрожали бывшие коллеги и агенты ФСБ, часто по телефону. Но один из его бывших коллег из офиса Березовского сказал, что Литвиненко «не умел говорить правду», и опроверг эти угрозы. «Никто не воспринимал его всерьез», — отметил он.

Однако некоторые бывшие сослуживцы утверждают, что слишком эмоциональные выпады Литвиненко могли раздражать Кремль. Олег Калугин, высокопоставленный офицер КГБ, бежавший на Запад, часто разговаривавший с Литвиненко по телефону из своего дома в Соединенных Штатах, назвал это убийство «политическим возмездием». Он добавил: «Я говорил ему, что он слишком эмоционален в своих высказываниях. Слишком сильно затрагивает личности. Он называл мистера Путина педофилом, массовым убийцей. Безусловно, они не могли ему простить. Именно так. Именно в этом причина».

КГБ имеет большой опыт мщения предателям. Неустанные нападки Литвиненко на Российскую Федерацию сделали его изменником в глазах его бывших работодателей, а дружба с Березовским еще больше отдалила от российского чиновничества. Убийство стало также дополнительным средством, чтобы скомпрометировать Березовского. Евгений Лимаров, еще один бывший агент разведки, сейчас живущий во Франции, сказал: «Они ностальгируют по былому величию Советской империи. Они хотят воздвигнуть барьеры между Путиным и Западом, между Путиным и продемократической оппозицией в России, таким образом укрепив свое собственное тоталитарное положение. Зловещее сообщение, посланное этим убийством, призвано посеять ужас среди оппозиции и других «врагов народа» и оповещает весь мир: мы вернемся, мы сильны… Организаторы следовали двум возможным сценариям: если полоний не будет найден, тогда мучительная смерть Литвиненко напугает всех, кого надо, а если полоний обнаружат, еще большее количество людей будет напугано».

Кроме того, несколькими месяцами ранее государство узаконило такие убийства. В июле 2006 года Дума приняла закон о внесении изменений в некоторые законодательные акты, в федеральный закон № 153, который позволяет президенту использовать секретные службы для уничтожения «экстремистов» как в России, так и на территории иностранных государств. В результате принятия этого закона под статью «экстремизм» подпадала также «клеветническая критика российских властей». Правом пользоваться этим законом обладает только президент.

Такое беспрепятственное прохождение нового закона служит доказательством готовности правительства уничтожать врагов за рубежом. В феврале 2004 года джип, в котором ехал Зелимхан Яндарбиев, чеченский лидер, живущий в Катаре, был взорван по дороге в Доху. Двое российских офицеров разведки, совершивших покушение, получили пожизненный срок. Во время судебного следствия судья заявил, что они действовали по заданию Российской Федерации. Приговор суда послужил причиной нарастания напряженности между двумя странами, поэтому Катар согласился освободить мужчин, чтобы передать их российскому суду. По возвращении на родину они были освобождены, и их встретили как героев.

Во время изысканий для своей книги по делу Литвиненко Мартин Сикссмит получил доступ в Генеральную прокуратуру, орган, ответственный за надзор, расследования и уголовные преследования. В интервью с двумя следователями в Москве он спросил их о новом законе. Они уставились друг на друга, затем вышли, чтобы «спросить разъяснений» у начальства. После продолжительного отсутствия, которое Сикссмит охарактеризовал как «состояние тихой паники», они вернулись и сказали: «Да, этот закон применяется, но без лишнего фанатизма. Принятие его явилось ответной реакцией на трусливое похищение и убийство пяти российских дипломатов в Ираке». Когда Сикссмит уже собирался уходить, двое следователей, думая, что его диктофон отключен, неожиданно оживились. «Послушайте, ну неужели вы думаете, что мы бы стали заморачиваться на убийстве такого человека, как Литвиненко? — сказал один. — Он недостаточно важная персона для нас. Он не знал ни одного секрета, ради которого могли бы его убить». Таким образом, следователи чуть было не признали, что такие операции имели место. Но, скорее всего, среди специалистов бытовало мнение, что лимит на такие высокорискованные операции не стали бы тратить на Литвиненко.

Если Литвиненко действительно был убит «кланом КГБ», управляемым с высокого уровня, это еще одно доказательство возрождения могущества секретных служб в государственной иерархии. При Ельцине самая могущественная группа выстроилась вокруг олигархов и «семьи». При Путине ее заменили на правопреемницу комитета — ФСБ. По словам Ольги Крыштановской, ведущего эксперта по элите в России, количество военных и сотрудников специальных служб, работающих вокруг президента, увеличилось с 5 процентов со времен Горбачева до почти 60 процентов в 2004 году. В течение путинского срока более 50 процентов его неофициального политбюро, состоящего из двадцати четырех человек, и около трети должностных лиц в правительстве являются силовиками. Таковыми же являются и 70 процентов сотрудников, работающих в семи региональных отделах Кремля. Большинство из них были в свое время элитой КГБ, так называемым кланом «чекистов» из Санкт-Петербурга. Силовики же представляют собой бескомпромиссную группу, насчитывающую около 6000 человек, о которой Ольга Крыштановская однажды в «Новой газете» сказала, что она имеет все признаки «местного военного правительства».

При Путине спецслужбы проникли во все сферы социальной, экономической и политической жизни, что свидетельствовало о мощи ФСБ. После окончания холодной войны и заката социалистического государства КГБ/ФСБ оказалась на обочине политической жизни. Реальная власть принадлежала олигархам и ельцинской «семье». Но Путин возродил влияние органов. «Люди, связанные с госбезопасностью, сейчас занимают посты практически в каждом министерстве и правительственном учреждении, — сказала Крыштановская. — Сегодня мы являемся свидетелями возрождения власти КГБ в стране, начиная с регионов и заканчивая кремлевской верхушкой» [23].

Приобретение ФСБ такого влияния могло дать ее руководителям возможность провести операцию по делу Литвиненко без участия официальной власти. Как писала Крыштановская, Силовики были «однородной группой единомышленников, которые уверены, что они действуют в интересах страны, и их цель — снова держать Россию в страхе» [24].